К Ефесянам послание ап. Павла, Глава 5, стих 4. Толкования стиха

Он предостерегает: «...знайте, что ни один блудник, или нечистый, или любостяжатель — то есть идолослужитель — не имеет наследия в царстве Христа и Бога». Поэтому даже обсуждение таких проступков должно быть полностью исключено между христианами, а вместе с тем и любые греховные разговоры: «Блуд же и всякая нечистота или любостяжание пусть и не именуются среди вас, как подобает святым, также сквернословие и пустословие или смехотворство, что не прилично, но лучше благодарение»

Представляется, будто слово — непоследовательно самому себе, говоря, что святым не подобает сквернословие и смехотворство, а, напротив, — благодарение. На самом же деле, оно весьма последовательно самому себе. Потому что поскольку здесь «святыми» он называет освятившихся благодатию крещения во Христа, то это он говорит непосредственно относительно нас, которым он подвигся внушить, что мы прияли в дар таковую благодать не для иного чего, как для благодарения Даровавшего нам сей великий дар, и не просто даровавшего, но и давшего его как залог обетованного вечного наследия, если только путем делания добра мы до конца твердо сохраним этот залог. Посему Господь говорит в Евангелиях: «Внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша наслаждениями и печальми житейскими» (Лк. 21:34). «Аще ли… речет злый раб… в сердцы своем: коснит господин мой приити; и начнет ссориться и быть небрежным к делам, «приидет господин раба того в день, воньже не чает, и в час, воньже не весть. И растешет его полма» (т.е. отсечет от данной ему благодати), «и часть его с лицемерами положит» (Мф. 24:48–51), с лицемерствующими и называющимися «христианами», но, в действительности, — не христианами.

Чтобы этого добиться, нужно исключить «сквернословие». В греческом тексте стоит слово «срамотность», то есть постыдное поведение. Это приемы, одежда, повадки, подмигивания, ужимки, которые ведут к разврату. Существует целая культура развратного поведения, о которой даже говорить не хочется. Она должна быть чужда христианам. Часто приходится слышать от барышень: «Как же мы будем жить, если перестанем использовать косметику? Я чувствую себя не так, если на мне слой макияжа тоньше двух сантиметров». Такие речи, конечно же, являются признаком духовной болезни. То же касается и мужчин, использующих туалетную воду, специально разработанную для блуда. И мужчины и женщины должны одинаково избегать всех приемов и повадок, которые ведут к разврату. Если человек носит развратную одежду, использует соответствующую косметику и духи, то, естественно, он сам виноват в том, что на него нападают блудные помыслы.

«И пустословие». Надо избегать глупых речей. Есть люди, которые говорят без умолку и не могут остановиться. При этом речь их пуста, она подобна звенящему колокольчику на шее у коровы. Такая речь очень легко переходит ко всяческим неприличным анекдотам, а потом скатывается к полному безобразию.

«И смехотворство». Имеется в виду шутовство, когда человек непрерывно кого-то из себя корчит. Такое поведение — признак пустоты духа. Известно, что юмористы в жизни ужасно унылые люди. Это их профессиональное заболевание, из-за которого они нередко спиваются, кончают с собой. Происходит это именно из-за того, что внутри у них пустота. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин говорил, что как нельзя натопить баню при открытой двери, так невозможно, непрестанно разговаривая, сохранить Святого Духа. Речь идет именно о пустословии. Учитель, который говорит по восемь часов в сутки, вполне может сохранить Святого Духа, а пустослов, пусть даже он произносит два слова в день, все равно остается внутренне пустым сосудом.

Постыдное поведение, глупые речи, шутовство, как вещи неподобные, тоже не должны именоваться среди христиан. Святой Павел пишет, что они «не приличны» нам.

Что же, христианам только молчать? Апостол Павел пишет, что подобает нам «благодарение». В греческом тексте стоит слово «эвхаристиа». Когда христиане собираются, у них есть тема для разговоров. Им пристало обсуждать благодеяния Бога. Сколько таких благодеяний описано в Слове Божием! Да и в нашей жизни есть бескрайнее море вещей, за которые можно поблагодарить Создателя. Вот об этом и нужно говорить христианам, когда они встречаются. Они должны вести разговоры о том, как поблагодарить Бога, о изящном искусстве доброделания, о искусстве борьбы со страстями, о взаимной поддержке и утешении. На самом деле таких тем, что называется, непаханое поле, и человек должен учиться говорить на эти темы, потому что если он не следит за речью, то не сможет справиться с блудом.

смехотворство - точнее «шутовство, насмешничество». В данном контексте это слово, вероятно, означает непристойные шутки.

благодарение - Греч, εύχαριστία может обозначать и благодарность Богу (что в данном контексте существеннее), и мягкую, вежливую манеру общения между людьми.

Под пустословием, по моему мнению, нужно понимать не только слова тех, которые рассказывают о чем-либо постыдном, чтобы возбудить смех, и с притворным юродством издеваются над теми, которым желают понравиться; но и рассуждения тех, которые считаются мудрецами века сего и, препираясь о естественных предметах, утверждают, будто они узнали точное число песчинок на морском берегу, капель воды в океане, постигли огромные небесные пространства и средоточие земли... Так как за пустословием следует шутовство, то его следует относить преимущественно к глупым и невежественным рассказам. Между пустословием и смехотворством замечается то различие, что пустословие не имеет в себе ничего мудрого и достойного человеческого сердца, а смехотворство исходит от разумной мысли и с намерением подыскивает некоторые слова: или городские, или деревенские, или неприличные, или шутливые, — с целью вызвать смех у слушающих.

***

Если бы о пустослове и шуте было сказано, что они так же чужды Царствия Божия, как и те три, которых Павел особенно выделил (См. Еф. 5:5), то приговор показался бы жестоким и не соответствующим человеческой немощи, — так как сказанное в шутку уже служит к нашему осуждению, потому что кто не согрешает в слове, тот человек совершенный (Иак. 3:2). Но и говоря так, мы не даем места глупым разговорам и шутовству.

***

См. также толкование на Еф. 5:3.

Не произноси слов ни шутливых, ни постыдных, и не приводи их в действие, и ты угасишь пламя. «Не должны даже именоваться», — говорит, — «у вас», то есть, чтобы отнюдь даже не казалось (будто это есть у вас). То же говорил он, и пиша к Коринфянам: «Есть верный слух, что у вас появилось блудодеяние» (1 Кор. 5:1), то есть, будьте все чисты, потому что слова ведут к делам. Потом, чтобы не показаться тяжелым и суровым, и пресекая наклонность к шуткам, присовокупил и причину, говоря: «Не приличны вам», т. е. они нисколько (неприличны) для нас, «а, напротив, благодарение».

Что пользы сказать шутку? Только возбудишь ею смех. Скажи мне, сапожник возьмется ли за какое-нибудь дело, не принадлежащее к ремеслу его, или станет ли приобретать какой-нибудь (ненадлежащий) инструмент? Никак, — потому что чего мы не употребляем, то ничего для нас не стоит. Пусть не будет ни одного слова праздного, так как от празднословия можно перейти к неприличному (разговору). Теперь время не увеселения, но плача, скорбей и рыданий. А ты шутишь? Какой боец, вышедши на арену, оставляет борьбу с противником и произносит шутки? Близ тебя дьявол ходит вокруг, рыкая, чтобы поглотить тебя, все воздвигает и все обращает на твою голову, замышляет, как бы выгнать тебя из твоего убежища, скрежещет зубами, воет, раздувает огонь против твоего спасения, — а ты сидишь и произносишь шутки, пустословишь и говоришь неприличные речи? Можешь ли же ты успешно одолеть его? Мы забавляемся по-детски, возлюбленные! Хочешь узнать образ жизни святых? Послушай, что говорит Павел: «я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас» (Деян. 20:31). Если же он употреблял такое попечение о милетянах и ефесянах, — не шутки говорил, а со слезами преподавал учение, — то что ты скажешь о других? Послушай, что он говорит и к Коринфянам: «От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами» (2 Кор. 2:4); и еще: «Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?» (2 Кор. 11:29). Послушай, что он говорит еще в другом месте, ежедневно, так сказать, желая переселиться из мира: «Ибо мы, находясь в храмине, воздыхаем» (2 Кор. 5:4). А ты смеешься и забавляешься? Время войны, — а ты занимаешься тем, что свойственно плясунам? Не видишь ли ты лиц людей воюющих, как они суровы, как строги, как брови их страшны и полны ужаса? У них ты видишь лице суровое, сердце бодрое, ум отважный, быстрый, сдержанный, осторожный и беспокойный, большое благочиние, большую стройность и великое молчание в рядах; не говорю уже, что они не произносят постыдного слова; они вовсе ничего не говорят. Если же они, сражаясь с врагами чувственными и не будучи в опасности потерпеть какой-либо вред от слов, наблюдают столь великое молчание, то ты, который должен вести войну и за слова, и даже большую часть войны, — как ты допускаешь этой твоей части оставаться обнаженной? Разве ты не знаешь, что мы здесь подвергаемся многим наветам? Шутишь и забавляешься, говоришь остроты, возбуждаешь смех, и нисколько не думаешь о деле? Сколько от шуток происходит клятвопреступлений, сколько вреда, сколько сквернословия! Но, говорят, эти шутки не таковы. Однако, послушай, — (апостол) изгоняет всякие шутки.

Ныне время войны и битвы, бдения и бодрствования, вооружения и приготовления к борьбе. В теперешнее время вовсе не может быть места смеху, потому что это — время мира. Послушай, что говорит Христос: «мир возрадуется; вы печальны будете» (Ин. 16:20). Христос распялся на кресте из-за твоих злодеяний, а ты смеешься? Он потерпел заушения и столько пострадал из-за твоих бедствий и объявшей тебя бури, а ты веселишься? И разве не тем более ты этим Его раздражаешь? Но так как иным это дело кажется безразличным и таким, от которого трудно уберечься, то рассудим немного об этом и покажем, насколько велико это зло. Это дело дьявола — нерадеть о безразличных (поступках). И, во-первых, если бы это было и безразлично, и в таком случае не должно этим пренебрегать, зная, что от этого происходит много зол, которые возрастают и часто оканчиваются любодеянием. А что это не безразлично, видно из следующего. Посмотрим, откуда (этот порок) происходит. Или лучше, посмотрим, каков должен быть святой. Он должен быть тихим, кротким, скорбящим, плачущим, сокрушенным. Следовательно, кто говорит шутки, тот не святой, какой, будь он хотя и эллин, смешон. Это позволительно только играющим на сцене, где гнусность, там и шутки; где безвременный смех, там и остроты. Послушай, что говорит пророк: «Служите Господу со страхом и радуйтесь пред Ним с трепетом» (Пс. 2:11). Шутливость делает душу слабой, ленивой, вялой; она возбуждает часто ссоры и порождает войны.

Что же? Разве ты принадлежишь не к числу мужей? Оставь же то, что свойственно детям. Тебе не нравится, если твой раб говорит на площади что-либо бесполезное; а ты, называя себя рабом Бога, произносишь на площади шутки? Прекрасно, если душа трезвенная, — ее нельзя увлечь; а рассеянной кто не увлечет? Она будет обманута сама собою и не нужно ей будет козней и нападений дьявола. А чтобы тебе лучше узнать (дело), обрати внимание на самое название. Шутником (ευτράπελος) называется человек непостоянный, на все готовый, нетвердый, изменчивый, бывающий всем. Но это — несвойственно тем, которые служат Камню. Такой человек легко изворачивается и переменяется, потому что он должен подражать и изменению лица, и словам, и смеху, и походке (других) и всему; при том ему нужно выдумывать остроты, потому что для него и это необходимо. Но играть комедии несвойственно христианину. При том охотнику до шуток необходимо терпеть сильную вражду со стороны осмеиваемых им, присутствуют ли они при этом, или услышать со стороны. Если это дело хорошее, то зачем оно предоставляется мимическим актерам? Ты делаешься таким актером, и не стыдишься? Для чего вы не позволяете этого свободным вашим (женщинам)? Разве этим вы не свидетельствуете, что это нечестный обычай и неблагопристойное дело? Много зол гнездится в пристрастной до шуток душе, большая рассеянность и пустота: расстраивается порядок, ослабляется благоустройство, исчезает страх, отсутствует благочестие. У тебя язык не для того, чтобы передразнивать другого, а чтобы благодарить Бога. Разве ты не видишь, так называемых, смехотворов, клоунов? Вот они — шутники. Изгоните, умоляю вас, из душ своих это непривлекательное удовольствие: это дело паразитов, мимических актеров, плясунов и публичных женщин. Пусть будет оно далеко от души свободной и благородной, даже и от рабов. Если кто бесчестен, если кто мерзок, тот и охотник шутить. Многим это дело кажется даже добродетелью, и это достойно слез. Как похоть мало-помалу доводит до любодеяния, так и наклонность к шуткам кажется привлекательной, а между тем менее всего привлекательна. Послушай, что говорит Писание: «Грому предшествует молния, а стыдливого предваряет благорасположение» (Сир. 32:12). Но ничего нет бесстыднее шутника; потому уста его исполнены не приятности, а горечи. Изгоним этот обычай из-за трапез. Есть некоторые, которые учат этому даже бедняков. О, нелепость! Шутами делают тех, которые окружены горестями! Где нет этой болезни? Она вошла и в Церковь, она уже коснулась и Писаний.

Сказать ли нечто, чтобы показать чрезмерность зла? Стыжусь, а все-таки скажу. Я хочу показать, до чего дошло зло, чтобы не подумали, что я занимаюсь мелочами и рассуждаю с вами о чем-нибудь маловажном, чтобы, хотя этим способом мне можно было отвлечь вас от заблуждения. Пусть никто не полагает, что я выдумываю: я скажу то, что слышал. Случилось кому-то быть у одного из тех, которые тщеславятся ученостью, — я знаю, что возбужу смех, а все же скажу; поставивши стол, этот сказал: «хватайте, дети, чтобы не распалился желудок». Равным образом иные говорят: «горе тебе, мамона, и тому, у кого нет тебя». И много таких нелепостей привнесла шутливость, как, например, когда говорят: «теперь нет рождения». Я говорю это, показывая нелепость постыдного обычая, потому что подобные выражения (происходят из) души, чуждой благочестия. Не достойны ли такие (слова) молний? Можно бы найти много и других подобных выражений. Потому, умоляю, изгнавши отовсюду этот обычай, будем говорить то, что нам прилично, и пусть святые уста не произносят слов, свойственных устам бесчестным и позорным. «Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмой?» (2 Кор. 6:14)? Лучше, если мы, удалившись от всего неприличного, в состоянии будем воспользоваться обещанными благами, чем если, занимаясь этим, погубим через то трезвенность ума. Человек шутливый скоро делается злоречивым; а злоречивый способен к бесчисленному множеству и других пороков. Итак, упорядочивши эти два душевные состояния и подчинивши их разуму, как послушных коней, — я разумею похоть и гнев, — поставим над ними возницей ум, чтобы получить награду вышнего звания, которой да сподобимся все мы во Христе Иисусе Господе нашем, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Было много святых, которые никогда не смеялись и сохраняли молчание, а есть несчастные люди, которые сами всегда смеются и ставят себе задачу смешить других. Есть такая странная профессия, которая называется конферансье. Это шут, который выходит на сцену и смешит народ своими остроумными репликами. Это совершенно неприлично нам, тем, кого апостол называет святыми. Оттуда, где зубоскалят и издеваются над людьми, надо уходить. Нам гораздо более прилично благодарение Бога решительно за все, что случается с нами в жизни.

Указав раньше на несвойственные Христианам дела и чувства страсти раздражительной, теперь Апостол предостерегает от страсти похотной, к плодам которой относится не только всякая нечистота, но и всякое любостяжание, ибо кто не похотствует на тело, похотствует на деньги и стяжания. «Одна у нас страсть, которою мы любим и деньги и тела» (Златоуст). «О проявлениях раздражительной страсти говорит: да возмутся от вас; а о делах похоти говорит: ниже да именуются. Последнее сильнейший представляет запрет: ибо хочет, чтобы и помину о них не было». Так надлежит вести себя тем, которые дают обязательство ревновать о всякой чистоте, поставлены в состояние чистоты и приняли силы к хранению ее и жизни в ней. "Святость есть исполнение сердца всеми добродетелями, но преимущественно она свидетельствуется чистотою от плотских влечений и сочувствий». «У всех святых подвижников находим указание, что пусторечие и смехотворство состоят в прямой связи с похотию. К погашению похоти плоти и очес располагает он (Апостол) опасностию потерять из-за них Царство Небесное, предлагая как бы на выбор – или минутную сласть похоти, или вечное блаженство в Царстве Христовом. Лихоимец окачествован особою вескою чертою: иже есть идолослужитель. И в послании к Колоссянам называет он лихоимание идолослужением (3:5). Такова, впрочем, и всякая страсть, что когда кого одолевает, то всего его поглощает; почему и чрево назвал Апостол богом (Филип. 3:19); но в пристрастии к богатству есть особая черта, ставящая обладаемого им в одной линии с идолопоклонниками, именно упование на богатство. Надлежит же всего ожидать от Бога и в Нем опираться всеми надеждами своими». «Ефес был, полон разнородными школами и общинами. Между ними эпикурейцы не строго судили о делах блудных, как между Иудеями – саддукеи. Апостол, конечно, знал это, знал, что могли говорить эти суесловцы, и, не входя в подробное рассмотрение их суесловия, одним словом отсекает соблазн: смотрите, что бы кто ни говорил против этого (апостольского учения), не обольщайтесь». «Убойтесь, говорит, противлением истине и поблажкою нечистоте уподобиться им (непокорным). Если допустите это, то и участь их разделите. А участь их – огнь суда и мучения» (Преосв. Феофан).

Вслед затем ап. начинает новое увещание, направляя речь против причастия христиан языческим порокам. Вместо того чтобы находить удовольствие во всяких, особенно непристойных шутках, (что Плавт (римский поэт) подметил в ефесянах], христиане должны проводить время в благодарении (благо есть славить Господа, и петь имени твоему, Всевышний,—говорит псалмопевец в пс. 91 ст. 2). Те же, которые ведут языческий образ жизни и этим делаются служителями ложных богов, теряют право на участие в царстве Христовом, потому что оно есть в тоже время царство истиннаго Бога

Первым и главным побуждением к духовной жизни для христианина является:

а) подражание Богу и любви Христовой, Который «предал Себя за нас в приношение и жертву Богу» (Еф. 5:2). Значит, и мы должны прощать друг другу, как и Бог простил нас и дал нам право быть «чадами возлюбленными» (Еф. 5:1);

б) другой стимул к нравственной жизни – напоминание о том, что никакой грешник «не имеет наследия в Царстве Христа и Бога» (Еф. 5:5);

в) осознание нашего возрождения во Христе: «Вы были некогда тьма, а теперь – свет в Господе» (Еф. 5:8). Для христиан тьма неведения и блуждания в поисках истины заменилась светом познания Христа, поэтому они и должны поступать, «как чада света» (Еф. 5:8). Плод духовной жизни состоит «во всякой благости, праведности и истине» (Еф. 6:9).

И это все не должно иметь среди вас места. Сквернословие — αισχροτης — собственно срамотность, — срамные приемы, взгляды, движения, одежда, все поведение срамотное, или распущенность, свидетельствующая о нечистоте и к ней соблазняющая. Но, конечно, преимущественное проявление этой срамотиости есть срамословие, — срамные речи, с которых и начинаются обычно срамные дела. Буесловие — μωρολογια — глупые, безумные, пустые речи. Кощуны — ευτραπελια, — страсть острить, шутить, смехотворить. Яже неподобная, надо перевесть: эти неподобности то есть тоже да не именуются в вас. — Не пристало нам так поступать. Обещали жить свято, со страхом Божиим содевая свое спасение. Как могут быть уместны у нас такие речи?! Богу себя посвятили, печатию Духа Святого запечатлены; когда же распускаем пустые, шутовские и срамные слова, скверня ими души других и воспеняя в них похотные мысли и движения, то святотатствуем, в Бога согрешаем. Это то же, что сосуд священный обращать на нечистое употребление. Вспомни всяк, какова была участь Валтасара!

У всех святых подвижников находим указание, что пусторечие и смехотворство состоят в прямой связи с похотию. Кто смехотворит, сам находится в состоянии похотном, которое чрез пусторечие свое распространяет он и вокруг. Святой Златоуст и говорит: «Не произноси слов, ни шутливых, ни постыдных, — и ты угасишь пламя, ибо слова ведут к делам. Как там (выше, говоря против раздражительной страсти) уничтожил Апостол ссоры, поддерживающие гнев, так теперь отсекает сквернословие и шутки, ведущие к распутству».

Но паче благодарение, то есть да выражается в слове и да слышится. Вот чем должна быть полна беседа христиан! Когда случится что особенно выдающееся из ряда, в обществе только и речей, что о том. Но что может быть выдающимся из ряда больше того, чем христиане стали христианами? Бог Сам преклонил небеса и сниде, чтоб нас возвесть на небеса; все мы уже к тому и призваны и живем на земле только за тем, чтоб получше приготовиться к жизни на небе, где уже ждут нас уготованные нам обители. Прими это на сердце, — и не найдешь охоты говорить о другом чем, как об этом, в чувствах благодарения за неизреченные милости Божий. Кто получил назначение — явиться во дворец, чтоб там служить и жить, только и думает, как бы поскорее все уладить для того житья, — и благодарностям его к царю и меры нет. И у него, и у знающих его только и речей, что о милостивом его назначении. И благодарят все царя. Точь-в-точь в таком положении и все мы, христиане. Очень естественно потому сказать, что из уст наших должно исходить преимущественно благодарение Богу Отцу и Господу нашему Иисусу Христу со Святым Духом, за спасение, нам даруемое и действующее в нас, если не мешаем ему своим неразумием.

Никто не станет спорить с этим, равно и с тем, что неприлично срамословие и буесловие, но чтобы надлежало изгнать из христианских обществ шутки, острословие и смехи — это не всякий вмещает. Заметил это святой Златоуст и пространно обличает такое суждение и дело. Выпишем некоторые из его положений.

«Что пользы сказать шутку? Только возбудим ею смех. Да не будет ни одного слова праздного, так как от празднословия можно перейти к разговору неприличному. Теперь время не увеселений, но плача, скорбей и рыданий. А ты шутишь! Какой боец, вышедши на арену, оставляет борьбу с противником и произносит шутки? Близ тебя диавол ходит вокруг, рыкая, чтобы поглотить тебя, все воздвигает и все обращает на твою голову, замышляет, как бы выгнать тебя из твоего убежища, скрежещет зубами, воет, раздувает огонь против твоего спасения, а ты сидишь и произносишь шутки, пустословишь и произносишь неприличные речи?! Можешь ли ты одолеть его? Мы забавляемся по-детски, возлюбленные!

Христос распят на кресте из-за твоих злодеяний, а ты смеешься? Он потерпел заушения и столько пострадал из-за твоих бедствий и объявшей тебя бури, а ты веселишься? И разве не тем более ты этим Его оскорбляешь? Посмотрим, каков должен быть святой? — Он должен быть тихим, кротким, скорбящим, плачущим, сокрушенным. Следовательно, кто говорит шутки, тот не святой, и такой — смешон. Это позволительно только играющим на сцене. Где срамота, там и шутки. Послушай, что говорит Пророк: работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом (Пс. 2:11). Шутливость делает душу слабою, ленивою, вялою. Прекрасно, если душа трезвенна, — ее нельзя увлечь, а рассеянной кто не увлечет? Она будет обманута сама собою и не нужно ей будет козней и нападений диавола. Много зол гнездится в пристрастной до шуток душе, — большая рассеянность и пустота; расстроивается порядок, ослабляется благоустройство, исчезает страх, отступает благочестие. У тебя есть язык не для того, чтобы передразнивать других, а для того, чтобы благодарить Бога. Изгоним этот обычай из-за трапез. Изгнавши отвсюду этот обычай, будем говорить то, что нам прилично, и пусть святые уста не произносят слов, свойственных устам бесчестным и позорным. Кое бо причастие правде к беззаконию? Или кое общение свету ко тме (2 Кор. 6:14)?

Итак, упорядочивши эти два душевные состояния и подчинивши их разуму, как послушных коней, — я разумею похоть и гнев, — поставим над ними возницею ум, чтобы получить награду вышнего звания, которой да сподобимся мы во Христе Иисусе, Господе нашем».