Евангелие от Матфея, Глава 5, стих 36. Толкования стиха

Раскрывая сие начало, Господь нарочито обличил и исправил несколько заблуждений, внесенных в тогдашнее нравоучение учителями закона, то ограничивавшими, то расширявшими смысл его предписаний по воле своих страстей. Так, Он представил истинный смысл шестой, седьмой, третьей заповеди, отверг неправильное толкование закона о дозволительности развода и о праве мести, отринул ложный вывод из некоторых законов Моисеевых, – о ненависти ко врагам. Таким образом Господь показал, как надобно понимать закон и какие расположения должен питать в себе сын царствия небесного. Не только смертельный удар, но и всякий недостаток любви, не только действительное нарушение целомудрия и чистоты, но и нечистое пожелание, не только клятвопреступление, но и всякий вид неправдивости, против которой ограждаются клятвой, не только явное нарушение справедливости в отношении к другому, но и бесчеловечное преследование своего права, – все это несогласно с тем законом, какой полагает Мессия для своего царства. Главная и отличительная черта членов Его царства – любовь ко всем без различия, даже ко врагам, и как в этом, там и во всем – уподобление в совершенстве Отцу Небесному.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 110++

Клятва есть внутреннее живое постановление себя духом пред лице Вездеприсущаго и Всеведущаго Бога, Котораго, как знающаго все мысли и намерения, все глубины моего сердца, я и привожу в свидетели пред человеком, для котораго недоступны внутренния состояния моего духа. Следовательно, во 1-х, всякая клятва лишь постольку имеет значение, поскольку она имеет отношение к Богу, поскольку Он утверждает ея истинность; во 2-х, кто поставит себя в такое живое ощущение вездеприсутствия и всеведения Божия, и тот в то же время так сильно ощущает свою правоту, что для него достаточно простого, спокойнаго утверждения или отрицания. Кто же не с таким расположением духа клянется, того клятва не имеет никакого смысла и значения, и он всуе произносит святое имя Божие,—без должнаго благоговения, с небрежением; это есть лицемерие. Отсутствие такого расположения духа у человека всегда свидетельствуется старанием усилить свою божбу. Так вот и делали фарисеи (34, 35. 26). Но в то же время из приведеннаго объяснения сущности клятвы следует, что указанная Господом форма клятвы: да, нет, вовсе не означает того, чтобы человек или вовсе не клялся, или клялся именно только в указанной форме. Этим Господь высказывает собственно внутреннее существо клятвы. Посему ап. Павел, напр., клянется, выражая свою клятву в иной форме (Рим. 9:1. 10. 1. 2)..

Самый закон о клятве (ст. 33) И. Христос приводит не буквально, соединяя в одно заверение клятвою факта прошедшаго и обещание Богу чего-либо в будущем, утвержденное божбою (Исх. 20:7. Лев. 19:12. Чис. 30:3. Втор. 23:21—23). Современные Христу иудеи клялись то небом, то землею, то головою своей (ст. еще 23, 15—22), чтобы избежать употребления имени Божия всуе. Но Господь говорит, что во всех этих формах божбы человек в сущности клянется именем Божиим или Богом. Сверх простого спокойнаго утверждения или отрицания, все в божбе, говорить Господь, от лукаваго—εκ του πονηρου. Это можно понимать или в среднем роде (Рим. 12:9. I Ин. 5:19)—от зла, действующаго в мире, или же в муж. роде (как 13, 19. 38)—от диавола, так как всякий, творящий грех, находится под влиянием диавола (1 Ин. 3:8), или лучше в том и другом смысле вместе, так как действующее в мире зло есть следствие и дело первовиновшша греха или ала в человеческом мире—диавола.

Этой законной заповеди о честном клятвенном свидетельстве Иисус Христос противопоставляет Свою новую заповедь: «А Я говорю вам: не клянись вовсе! » Разумеется, честность – прекрасное и богоугодное человеческое свойство. Историк Иосиф Флавий рассказывает об иудейской секте ессеев, члены которой избегали клятвы именно потому, что человек нечестный, которому без клятвы нельзя верить на слово, уже осужден. Но секта ессеев известна своим бескомпромиссным фанатизмом. Иисус Христос вовсе не требует от своих учеников, чтобы они вот тут же, сразу перестали клясться. В таком случае им пришлось бы отказаться от законного суда и фактически уйти из израильского общества. Но за Его словами «не клянись вовсе!» стоит логика, близкая рассуждениям ессеев. Ведь Бог желает, чтобы человек был честен всегда. Именно поэтому странно, когда верующий клянется или дает обеты. Ведь если честность неотъемлема от внутреннего состояния человека, то зачем ему заверять других в своей честности? В идеальном случае честному человеку нет надобности подтверждать истинность своих слов никакими клятвами или гарантиями. Более того, заверением он как бы отрицает свою обязанность быть честным всегда. Кто клянется или дает обет, как бы говорит своим ближним: «В этом случае вы можете мне верить. В этом случае я обязательно сдержу свое обещание!» Ну а в других случаях?..

А в других случаях, то есть в реальной жизни, на грешной земле абсолютных идеалов не бывает. Но ведь Иисус Христос и не дает какую‑то новую юридическую заповедь о честности, подобную заповедям Моисеева Закона, который был дан не идеальным, а грешным людям. Иисус же говорит о свойстве нового человека – гражданина не земного царства, а Царства Небесного, человека, праведность которого выше, лучше праведности книжников и фарисеев, соблюдающих заповеди Закона Моисея.

Обратим внимание на дополнительные обоснования Иисуса Христа Его общего неприятия клятвы. «Не клянись вовсе, – говорит Он, – ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным». При клятве Бог не может быть призван в качестве свидетеля. Это для Иисуса само собой разумеется. Но Он утверждает далее, что и без прямого упоминания Бога всякая клятва косвенным образом Бога касается, будь то небо, земля, Иерусалим…

Все в мире принадлежит Богу. И моя голова тоже не принадлежит мне, потому что я не могу ни одного волоса сделать черным или седым. Вся моя жизнь принадлежит Богу. В своем перечне Иисус Христос опирается на некоторые тексты Писания. Например, на пророка Исаию: «Так говорит Господь: небо – престол Мой, а земля – подножие ног Моих» (Ис. 66:1).

За словами Иисуса стояли принятые среди иудеев обычаи. Иногда клятвы были совсем уж легкомысленными, как это часто случается и в наше время: «жизнью клянусь», «да не видать мне того‑то и того‑то», «да разрази меня гром», «убей меня Бог»… Были и уклончивые способы вроде бы клясться, но оставлять для себя лазейку не исполнить клятву. Когда клялись Именем Божиим, то исполнить такую клятву считалось, конечно, обязательно. «Ибо Господь, Бог твой, взыщет с тебя» (Втор. 23:21). Но если Бог в клятве не упоминался и как бы оставался в стороне, а человек клялся чем‑то другим (небом, землей, головой), то нарушение такой клятвы было не столь уж серьезным проступком. Тогда Бог, возможно, и не «взыщет». Иисус же говорит, что Бог присутствует везде и уклониться от Его взгляда невозможно.

В поясняющих словах Иисуса Христа – пища для размышления. Собственно, Он говорит о том, что человек немощен и не способен гарантировать исполнение своих клятв. Ведь исполнение всякой клятвы и всякого обета всегда зависит от Бога – даже в тех случаях, когда клянущийся прямо на Бога не ссылается. В самом деле, ведь даже несчастье, которое я призываю на свою голову в случае нарушения мною клятвы, не может случиться со мною без воли или попущения Божия. Как же я в принципе могу претендовать на то, что Бог исполнит мои клятвы, если сам я при этом не готов быть столь же честным и совершенным, как честен и совершенен Бог? Конечно, в полной мере это невозможно. Но такова воля Божия – наша честность. И тот, кто в согласии с волей Божией действительно хочет, чтобы ему доверяли, не будет придумывать всякие лазейки.

Клясться головою значит то же, что клясться своею жизнью, напр., такими словами: „пусть Бог отнимет у меня жизнь, если неправда то, что я говорю". Бог дал нам жизнь, и в Его воле отнять и продолжить ее; не можеши власа единаго бела или черна сотворити — так мала власть наша над собственною жизнью! Следовательно, клянущийся жизнью клянется тем, что не принадлежит ему и находится в руках Божиих, — опять клянется Самим Богом. Должно заметить к случаю, что клятвы, подобныя клятве головою, нередки у нас, напр., „Порази меня Бог" и т. и.

Иисус требует от человека абсолютной правдивости и искренности всегда, а не только после скрепления своих слов клятвой и тем самым отменяет ее – за ненадобностью.Своим повелением «не клянись вовсе!» Он запрещает не саму клятву, а ложь, неискренность, лицемерие, злоупотребление языком. И все же читателя не должен смущать тот факт, что не только в Ветхом, но и в Новом Завете иногда можно встретить клятвы в устах людей, угодных Богу (Лк. 1:73; Деян. 2:30; Рим. 1:9; 2 Кор. 1:23; Гал. 1:20; Евр. 6:13‑20; Откр. 10:6). Но и сейчас некоторые группы христиан считают клятву абсолютно запретной, а Лев Толстой увидел в словах Иисуса отмену судов, во время которых участники судебного процесса должны присягать, что будут говорить только правду.

Ст. 34б‑36 –Дальше приводятся несколько примеров типичных клятв того времени, когда люди клялись небом, землей, Иерусалимом или собственной головой. Кстати, в еврейском судебнике II века клятвы небом, землей и головой не считались обязательными. Но Иисус не ставит Своей целью доказать, что они обязательны, потому что, хотя формально имя Божье здесь отсутствует, все сотворено Богом и существует лишь благодаря Ему и поэтому клятва обязательна. Вероятно, так поступили бы учителя Закона, но не Иисус.

Великим Царем часто именовали Бога (см. Пс. 48:2 (47:3)), а Иерусалим назывался городом Великого Царя или Бога нашего (Пс. 48:1 (47:2)). Ни головой своей не клянись – ведь не можешь ты даже волос один сделать белым или черным – вероятно, это пословичное выражение (ср. также Мф. 10:30).

Четвертый пример. Паки слышасте, яко речено быст древним: не во лжу клянешися, воздаси же Господеви клятвы твоя. Аз же глаголю вам не клятися всяко, ни небом, яко престол есть Божий, ни землею, яко подножие есть ногама Его, ни Иерусалимом, яко град есть великаго Царя, ниже главою твоею клянися, яко не можеши власа единаго бела или черна сотворити; буди же слово ваше: ей, ей; ни, ни; лишше же сею, от неприязни есть.

Господь, очевидно, разумеет заповеди закона Моисеева: не клянитеся именем Моим в неправде (Лев. 19:12); аще обещавши обет Господеви Богу твоему, да не умедлиши воздати его (Втор. 23:21), – и в Своих словах желал не отменить клятву, но оградить ее от злоупотреблений. Когда исчезла строгость нравов и возросла между иудеями взаимная недоверчивость, они уже не довольствовались в сношениях между собою простыми уверениями. В делах житейских и маловажных, часто без всякой нужды, для целей предосудительных и нечистых, иудеи легкомысленно прибегали к клятве, которая являлась в устах народа покровом лжи и обмана. Но, справедливо опасаясь нарушения третьей заповеди, воспрещавшей призывать имя Божие напрасно, они изобрели клятвенные уверения, в которых, с умолчанием о Боге, делалось указание на разные предметы: так, клялись небом, землею, Иерусалимом, даже головою своею. Таким злоупотреблениям клятвою Господь противопоставил Свою заповедь: не клятися всяко. Эта заповедь воспрещает клятву во взаимных маловажных сношениях между собою, в обыкновенных делах житейских, где никто не должен требовать и никто не обязан давать клятву: нужно довольствоваться одним словом: да или нет, а что сверх этого, то от лукавого. Спаситель осудил и те клятвы, в которых не употребляется имя Божие, ибо и эти клятвы имеют свое основание в могуществе имени Божия и не должны быть пренебрегаемы. Кто, свидетельствуясь небом, землею или Иерусалимом, оставляет без внимания пребывание в них вездесущего Бога и считает эти клятвы менее обязательными, тот оскорбляет достопокланяемое имя Божие. И в клятве головою или жизнью своею нельзя забывать о Том, без Которого не падает ни один волос с головы человека (Лк. 21:18). Вообще Господь внушал смотреть на клятву как на дело священное, воспрещая приступать к ней легкомысленно или ослаблять ее силу неразумным и суеверным изменением существенного выражения ее, где имя Бога вездесущего, всеведущего и правосудного поставлено в основание ее (Втор. 6:13). Как у иудеев распространена была привычка злоупотреблять клятвою, видно также из послания апостола Иакова, писанного к обращенным из иудейства христианам. Святой апостол, увещавая их к обузданию языка, почти буквально повторил слова Господа: прежде всех, братие моя, не клянитеся ни небом, ни землею, ни иною коею клятвою; буди же вам еже: ей, ей, и еже: ни, ни, да не в лицемерие впадете (Иак. 5:12). Но выводить из слов Иисуса Христа и святого апостола мысль о безусловном воспрещении клятвы и присяги было бы несогласно с истиною. Не отменяя древнего закона о клятве (Втор. 6:13; 10:20), но обновляя дух его, Господь напоминал, что свидетель всякой клятвы – Бог, и что не избежит наказания и осуждения и тот, кто клянется, не называя имени Божия. Что клятва законная и необходимая в общественной и частной жизни не есть грех, Иисус Христос подтвердил Своим примером, когда впоследствии на клятвенный вопрос первосвященника отвечал: ты рекл еси (Мф. 26:63, 64). В Священном Писании Ветхого Завета встречается много указаний как на клятвенные обетования Самого Бога (Быт. 22:16; 26:3; Пс. 88:4, 5, 36; 131:11), так и на клятвы патриархов, иногда соединенные с особенными знаменательными действиями (Быт. 14:22, 23; 21:23; 26:28, 31, 44; 47:29, 31; Втор. 4:26; Нав. 14:9; 1 Цар. 24:23; 26:10; Пс. 118:106). Вообще клятва честная и истинная, благонамеренная, ясно обдуманная, благоговейная, данная с решимостью исполнить то, что утверждается ею, не противоречит словам Господа, а посему «не только позволено, но и должно нам в важных и необходимых случаях по требованию законной власти употреблять клятву и присягу, как обет» (Православный катехизис).

Следующая часть Нагорной проповеди показывает, что Господь исполняет Закон, восполняя его, доводя до совершенства: «Вы слышали, что сказано древним… а Я говорю вам…» Христос распространяет шестую и седьмую заповеди Декалога («не убий», «не прелюбодействуй») на внутренние движения души (не гневайся, не мысли нечистое). Соблюдение человеком заповедей начинается на уровне, невидимом миру, – в аскетике это называется борьбой с помыслами. Как сказал архиепископ Иоанн (Шаховской): «Нет такого желудя, который не заключал бы в себе дуба. Так и в грехах» Иоанн (Шаховской), архиеп. Апокалипсис мелкого греха. СПб.: СПб. благотв. общ. во имя св. ап. Павла, 1997. С. 47.. Авва Дорофей говорит, что Христос дал ученикам заповеди, посредством которых можно не только уберечься от греха, но очиститься, исцелиться и от самих страстей, порождающих грехи: «Ибо тогда цель закона была научить нас не делать того, от чего сами не хотим пострадать: потому-то он и останавливал нас от делания зла страхом, чтобы самим не пострадать от того же. Ныне же требуется, как я сказал, изгнать самую ненависть, самое сластолюбие, самое славолюбие и прочие страсти. Словом, теперь цель Владыки нашего Христа есть научить нас, от чего мы впали во все грехи сии» Дорофей, прп. Душеполезные поучения и послания. Поучение первое: Об отвержении мира. Репринт. М., 1991. С. 26–27..

Ряд ветхозаветных постановлений Христос отменяет из-за несоответствия достоинству новозаветного человека. Так, отменяются данное некогда иудеям по их жестокосердию (Мф. 19:8), то есть во избежание худшего, дозволение супружеского развода, клятв, закон талиона (возмездия), обязательство любить только близких и ненавидеть врагов. Господь указывает на недостаточность естественной добродетели для спасения и уподобления Богу: «Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?»(Мф. 5:46–47).