Избегайте дорог, ведущих к язычникам –дословно: «Не уходите на дорогу язычников». Это семитизм, означающий запрет проповеди язычникам. И поскольку миссионерские наставления начинаются с этих слов, то перед нами не совет, не рекомендация, но строжайшее запрещение. Город самаритян –это не только их столица Самария, но и вся самаритянская область. Язычники рассматривались евреями как люди беззаконные, то есть лишенные Закона, дарованного Богом исключительно народу Израиля. Это были люди чуждые во всех отношениях: по крови, по религии, по отношению к нравственности. Самаритяне же были родственным народом, имевшим общее происхождение. Но между ними и евреями существовала давняя историческая вражда, имевшая политические и религиозные причины. Во время выселения евреев в Вавилон самаритяне были оставлены на своей земле, а затем они смешались с иноземными колонистами из Вавилонии и Мидии. Самаритяне признавали в качестве авторитетного только Пятикнижие Моисея, они не признавали иерусалимский Храм. Вражда особенно усилилась после того, как во II веке до н. э. по приказу еврейского первосвященника Гиркана был сожжен самаритянский храм на горе Геризим. Самаритяне, особенно женщины, рассматривались евреями как люди ритуально нечистые. Территория Галилеи была окружена с одной стороны языческими землями, а с другой – самаритянскими. Кстати, некоторые понимают это ограничение деятельности апостолов как требование не покидать Галилею и сосредоточить все усилия на ней, и подобное понимание не лишено оснований.
Такой строгий запрет на миссионерскую деятельность среди язычников и самаритян вызывает сильное удивление, особенно после торжественного заявления Иисуса о том, что «многие придут с востока и с запада» (8:11). В 1‑м Евангелии Самария упомянута здесь в первый и в последний раз. Евангелия Луки и Иоанна создают впечатление, что Иисус относился к самаритянам гораздо благожелательнее. Вспомним хотя бы притчу о милосердном самаритянине (Лк. 10:30‑ 37) или повествование о том, как Иисус впервые открыл Свое мессианство, причем в Самарии, к тому же самаритянской женщине (Ин. 4:25‑26). Несомненно, первые читатели Евангелия тоже были в шоке, ведь ко времени его создания языческая Церковь уже давно существовала и по численности многократно превосходила общину, состоявшую из евреев‑христиан.
Почему же Матфей сохранил эти слова? Трудно представить себе, чтобы он выступал против благовестия за пределами Израиля. Ведь его Евангелие пронизано универсалистскими идеями: в генеалогии Иисуса перечислены женщины‑иноплеменницы, первыми приветствовать новорожденного Царя пришли языческие звездочеты, Иисус неоднократно восхваляет веру язычников, Евангелие заканчивается великим поручением идти и научить все народы.
Одновременно комментаторы обращают внимание на то, что во время Своего земного служения Иисус обращался только к соплеменникам, подчеркивая, что Он послан только к ним. Мы не знаем ни одного случая, когда Он, даже появляясь на языческих территориях, возвещал бы там Радостную Весть. Даже исцеляя язычников, Он делал это по их настойчивым просьбам, как бы уступая давлению. Было замечено, что все исцеления язычников совершались Иисусом на расстоянии.
Разные ученые по‑разному пытаются решить эту проблему. Одни полагают, что Иисус ничего подобного не говорил, а матфеева община, противясь евангелизации язычников, приписала такое речение Иисусу, ведь в других Евангелиях эти слова отсутствуют. Другие же, наоборот, уверены, что речение верно отражает отношение Иисуса к язычникам, слова же великого поручения исходят от Церкви, пытавшейся оправдать миссионерство среди язычников.
Но более верно, как считает большинство, мнение о том, что Иисус, во‑первых, осознавал, что Он послан Богом к народу Израиля, чтобы исполнить тем Его договорные обещания. Именно в этом проявилась Божья любовь к Своему народу, Его верность Завету с ним. Поэтому во время Своего пребывания на земле Иисус сосредоточился на служении Израилю и требовал того же от Своих учеников. Во‑вторых, Он предвидел, что между Его служением и явлением Царства в полноте силы будет временной промежуток, когда христианские миссионеры понесут Весть и остальным народам. После Его смерти и воскресения рухнут все стены, разделявшие народы, и Церковь из узконациональной станет всемирной, и не будет больше «ни еврея, ни язычника, ни раба, ни свободного, ни мужчины, ни женщины» (Гал. 3:28). Итак, Его ограничение носило временный характер и было отменено самим Иисусом.
Но почему же все‑таки Матфей, единственный из евангелистов, сохранил это речение? Вероятно, для того, чтобы в сознании Церкви сохранилась память об Израиле как о первенце Божьем, о том, что «спасение от евреев» (Ин. 4:22). Ведь даже Павел, апостол язычников, никогда не забывал о приоритете детей Божьих: в какой бы город и страну он ни приходил, он всегда начинал свою проповедь с синагоги («сначала евреи, потом язычники»; см. Рим. 1:16; Деян. 13:46). Даже то, что Израиль в массе отверг своего Мессию, не заставило Павла отвернуться от него, он продолжал утверждать, что язычники – это не корень, а всего лишь ветви, привитые к маслине. И Павлу было дано пророческое откровение: «весь Израиль будет спасен» (Рим. 11:17, 26).
Кстати, некоторые комментаторы видят здесь не запрет на проповедь, но лишь указание на последовательность апостольской проповеди: сначала евреи, потом самаритяне, затем язычники. Именно это мы видим в Деяниях апостолов. А некоторые Отцы Церкви, сами родом из язычников, смущенные этим речением, пытались увидеть в нем иной смысл: под путем язычников они понимали подражание распущенным языческим нравам и идолопоклонству.
Источник
Кузнецова В. Н. Евангелие от Матфея. Комментарий. М.: 2002. С. 211-214
