Библия - Евангелие от Иоанна Стих 1

Чтобы люди не подумали, что тот был призраком, а действительно воскрес из мертвых, то он был одним из возлежавших, он жил, разговаривал, вкушал пишу. Открылась истина, неверие иудеев пришло в смятение. И вот Господь возлежал вместе с Лазарем и остальными; Марфа, одна из сестер Лазаря, служила.

 Эта вечеря была устроена для Господа за шесть дней до Пасхи и отличается от той вечери, которую описывают первые два Евангелиста и которая имела место за два дня до Пасхи в доме Симона прокаженного. Происходила она, конечно, в доме воскресшего Лазаря. На это ясно указывает то, что Марфа, сестра Лазаря, служила на ней, а сам Лазарь был «один из возлежащих».

За шесть дней до Пасхи Иисус снова приходит в Вифанию. В год смерти Иисуса Христа Пасха совершалась в пятницу вечером. Следовательно, посещение Господом Вифании за шесть дней до пятницы падает на предшествующую субботу. Евангелист Марк пишет, что Иисуса приняли в доме Симона прокажённого (Мк. 14:1), где Марфа, Мария и Лазарь были гостями. «Тогда Мария, взяв фунт мира из нарда чистого, многоценного, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его, и дом наполнился благоуханием мира». Речь тут идёт о благовонном масле, которое получали из стеблей ароматной травы, растущей в северной Индии. Это было очень дорогое благовоние; его привозили на Ближний Восток в запечатанных алебастровых сосудах, которые открывали в особых случаях. Этим щедрым даром Мария выразила свою любовь к Иисусу Христу и благодарность за воскрешение Лазаря. Упоминание о благоухании, наполнившем дом, – выразительная подробность, свидетельствующая о том, что сам евангелист был очевидцем происходящего.

Зная о славе Своего Воскресения, Иисус сначала приходит в Вифанию, город близ Иерусалима, где находился Лазарь, которого Он воскресил из мертвых. Затем Он отправляется в Иерусалим, где Самому Ему предстояло пострадать и воскреснуть из мертвых. Итак, Он идет в Иерусалим, чтобы там умереть, а в Вифанию — чтобы в памяти всех запечатлелось воскресение Лазаря.

Двенадцатая глава Евангелия от Иоанна начинается с рассказа о том, как Иисус за шесть дней до Пасхи пришел в Вифанию, «где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых». Там Иисусу приготовили вечерю, и Мария, подойдя к Нему, помазала Его ноги драгоценным миром и отёрла их своими волосами.

Этот сюжет присутствует — с разными деталями — и у Матфея, и у Марка, и у Луки. Случаи, когда какая-то история рассказана во всех четырех Евангелиях, довольно редки. Поэтому на этот текст следует обратить особое внимание.

О чем идет речь? Понять глубже это можно, если сопоставить все четыре рассказа: текст Иоанна, 26-ю главу Евангелия от Матфея, 14-ю главу Евангелия от Марка и 7-ю главу Евангелия от Луки. Все эти рассказы очень похожи один на другой, но различаются в деталях. Иоанн, Матфей и Марк указывают на Вифанию как на место события, Лука место не называет. У Иоанна событие происходило в доме, где живут Лазарь, Марфа и Мария, — Матфей, Марк и Лука говорят о доме Симона (при этом Матфей и Марк называют Симона прокаженным, а Лука — Симоном-фарисеем, хотя вполне возможно, что это одно лицо). Во всех четырех Евангелиях говорится, что Иисус возлежит, что действие происходит во время трапезы. У Марка и Матфея миро возливает женщина, неизвестная по имени, у Луки — грешница, у Иоанна — Мария, сестра Лазаря и Марфы. Сосуд, в котором женщина принесла миро, у Матфея, Марка и Луки назван алавастром. Иоанн о сосуде ничего не говорит, указывая лишь количество драгоценного мира — фунт, примерно 327 граммов. У Луки это просто «миро», у Матфея — «драгоценное миро», у Марка и Иоанна — миро «из нарда чистого, драгоценного», «нардовое чистое драгоценное». Матфей и Марк говорят, что женщина пролила миро на голову Иисуса. Иоанн и Лука свидетельствуют, что миро было пролито на ноги Иисуса и что женщина «отёрла их волосами своими». В рассказе Луки она целовала ноги Его, обливая их слезами, — ни у кого из других евангелистов этих штрихов нет. Здесь, у Луки, как и в других евангельских описаниях, о которых мы говорили раньше, перед нами картина, нарисованная словесно.

В истории античной литературы есть термин экфраза, обозначающий словесное описание, которое должно произвести зрительное впечатление. В древности не знали техники фотографии или репродукции, т. е. способа запечатлевать и размножать изображение. Роль нынешних открыток, фотографий и т. п. выполняли словесные картины: «включив» воображение, читатель мог как бы своими глазами увидеть то, о чем идет речь. В античной литературе для этого использовался также специальный жанр — эпиграмма. Несколько стихотворных строк, описывающих то или иное произведение искусства, например скульптуру или картину, содержали полную информацию: кто изображен, где и как она стоит или находится, каково выражение лица и т.д. Эпиграмма заменяла людям современную репродукцию. В Евангелии от Луки мы сталкиваемся именно с таким приемом. Мы видим, как женщина склоняется к ногам Иисуса, как льет из сосуда миро, как плачет, как вытирает своими волосами Его ноги, на которых миро смешалось с ее слезами… А в повествовании Иоанна есть еще одна чисто зрительная деталь, какой нет в трех других Евангелиях, — ящик, в котором Иуда хранил деньги.

Иисус в Вифании у Лазаря

Продолжая Свое путешествие, Иисус, за шесть дней до Пасхи, прибыл в Вифанию, в дом воскрешенного Им Лазаря. В тот год пасха совершалась в пятницу, следовательно, Иисус прибыл в Вифанию в субботу.

Выслущаем, возлюбленные! И доселе священная труба евангелий благовествует Церкви Божией. Что же предлагает она для радости верующим? ибо ее мы сделаем венцом слова и вождем в дальнейшей речи. Иоанн, евангелист, сын грома, почерпнувший неизреченные тайны из всеплодного премудростью поля сердца Господа, говорит: «прежде шести дней Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, коего воскресил из мертвых. Сотворили же Ему вечерю, и Марфа служила; Лазарь же был из возлежавших с Ним». Прекрасно питомец истины скованного не задолго пред тем в темнице ада, но вышедшего и поражением смерти осмеявшего узы смерти, освобожденного от не гостеприимных (погребальных) пелен, опять поставил на вид и, миновав всех, вместе с ним вечерявших, (одного) этого назвал по имени. Целью у евангелиста было не то, чтобы соучастием знатных лиц в вечере и трапезе прославлять того, о ком благовествует он, — и не то, чтобы рассказать приятное, но чтобы всем известного Чудотворца из собственных Его дел представить Богом. Таким делом Христа было и притом величайшим из дел — воскрешение скончавшегося и в тление обратившегося Лазаря. Потому то и совечеряющим Господу представляет его, и чудо объявляет вселенной не как измышленное фантазией, и предметом веселия делает досточудность того блестящего пира, на коем, как первое угощение, предлагался Лазарь в качестве духовной пищи гостям, — той досточудной вечери, на которой удовольствие чрева было отстранено, и наслаждались души возлежавших, — того удивительного веселия, в коем сделавшийся трапезою для тления снова стал полною чудес трапезою людей живых. Ведь изобилующему всем и из Своей воли, как из неиссякаемого источника, бьющему благами, когда Он вошел под кровлю нищих, надлежало приложить бедным богатства, подобно тому как и бывшим в Кане Галилейской — угощение вином, не от земледелия добытым, — и того освобожденного (от смерти) благовременно поставить на вид (пред всеми) и как рай всякой сладости открыть его пред детьми¹ и увеселяющим и увеселяющимся, — в котором не обнаруживалось запаха тления, ибо чрез Божественный зов он получил нетленное благоухание, не оказалось также и повреждения членов, ибо Творец был Тот, Кто Своим повелением возстановил его, — и вообще ничего ни малого ни большего, в чем (обычно) проявляется калечение подвергающихся насилию, — но было цельное изваяние, повсюду совершенное и прекрасное на вид до волоска. Подобающим, поэтому, образом он (евангелист) устраивает этот пир, как из чистой, разумею, любви принявших (гостей на пир) вседобро детельных (людей), так и из чудес Того, Кто преизобильно доказан был², что Он есть Бог. Знал ведь он (евангелист), знал ясно, что это более всего обычно услаждало Божественный взор, если получающего услуги Спасителя…³ как он слышал от Него, что Моя пища есть, да творю волю Пославшего Меня (Ин. 4:34). Воля же Отца и Сына — спасение людей. А спасением людей служит вера в Него, всегда сопрославляемого с Отцом и Святым Духом в вышних, как в евангелиях говорит: это есть воля Отца Моего, да всякий видящий Сына и верующий в Него, имеет жизнь вечную (Ин. 6:40). Желая же нашего спасения, Он в другом месте воскликнул так: «огонь пришел Я вергнуть на землю» (Лк. 12:49), — Желатель милосердия, жаждавший быть предметом жажды, Собою Самим поклявшийся, что не желает смерти грешника, так чтобы обращался и жил он (Иез. 33:1). Огонь пришел вергнуть Спаситель на землю, которую образовал Своими руками и освятил Божественным дуновением. Огонь пришел вергнуть Спаситель на нее (т. е. на человека) и снова возжечь свободную волю ея (человека), которою почтена была она от Него из начала, которую отнял от нея и поработил в страстях безчестия изобретатель зла и обмана. Огонь пришел вергнуть Спаситель на нее, этот просветительный огонь, животворный, огонь богопознания, истребитель терний нечестия, возраститель благочестивых семян, губитель и искоренитель всего противоприродного, но насадитель и возделыватель соответствующих природе благ благочестивых семян, чтобы как добровольно был увлечен человек обманом и самовольно навлек на себя непослушанием ранее предвозвещанную (ему Богом) смерть, так опять, освободившись от угара (заблуждения), познал должное и приобщился к Богу чрез исповедание и устремление к Нему. Этот божественный и просветительный огонь Господь воспламенил и возжег ко спасению Иудеев и в Лазаре, как бы представляя им для спасения достойное веры доказательство (знание). Ведь не для верных, а для неверующих, всегда даются знамения для начала спасения (1 Кор. 14:22). Так, когда они прекословили и противоборствовали истине, Он делами Своего всемогущества являл о Себе, что Он есть беспрекословно Бог, как Сам в одном месте говорит: «если Мне не веруете, делам Моим поверьте, да уразумеете, что во Мне Отец и Я в Отце» (Ин. 10:38), то есть, как сияние солнца в солнце и как солнце в луче нераздельно и неизменно, по причине единосущия и равносильности (διὰ τὸ ὁμοούσιον καὶ αὐτοσθενές); И в другом месте: «видевший Меня, видел Отца» (Ин. 14:9), — «как в плоде узнается дерево» (Мф. 12:33; Лк. 6:44), — и в ином месте: «Я и Отец одно есмы» (Ин. 10:30), указуя на равночестность и равносильность. Но возвратимся к предмету. Сотворили Ему вечерю, Лазарь же одним был из возлежавших с Ним, говорит весьма великолепно для истинного удостоверения неизмышленности воскресения того, кто спасен был (от смерти). Так ведь и Сам Господь после Своего спасительного воскресения являл Себя Своим истинным ученикам, взявши и евши пред их глазами по закону человеческой природы. Поэтому и теперь, повелением Господним победивший закон природы и смерти, он (Лазарь) вечеряет вместе с Владыкою, воскресший веселится вместе с Воскресившим, глина совозлежит Ваятелю, избежавший тьмы сопразднует Свету, ходивший в оковах сорадуется мужественно Освобождавшему связанных, — в самых браздах смерти, именно в (погребальных) пеленах, сильною стремительностью обманувший ад пирует вместе с воскресившим Господом. Но я обращаюсь к тебе (евангелисту): открой нам, Божественная глава, Иоанн, священные свои скрижали, ибо мы бессильны обнять неизмеримую глубину чуда. Да, говорит, совозлежал Иисусу Лазарь, ветхий и новый человек, которого посредством живого и всемогущего слова воззвал Он из тления к жизни, совозлежал новорожденный, как бы с кормилицей, с Тем, Кто Своим повелением объявил новое рождение людей. Ведь у иудеев новорожденные дети обычно лежали вместе с исполненными радостью родильницами, ибо жена, когда рождает, скорбь имеет, потому что пришло время ея, — когда же родит дитя, уже не помнит скорби ради радости, потому что человек родился в мир (Ин. 16:21). Так и Господь наш, намереваясь воздвигнуть Лазаря из ада, плакал, Милосердый, и сжалился, видя человеческую природу разрушаемой и скорбя вместе с собравшимися. И вот Он владеющему смертью воспретил невидимо и, видимо возгласив удерживаемому смертью, совершил великое знамение Своего всемогущества и явил залог всеобщего воскресения. Поэтому Он совозлежал с тем, с кем было совершено это, радуясь, как удостоверивший делами, что Он есть жизнь и воскресение наше (Ин. 11:25), ибо уже и это предвозвещено было Им чрез пророка: и буду радоваться, тому, что Я благотворю им (Иер. 32:41) ⁴. Этому чуду и празднику своему служили честные ученицы Спасителя и сестры воскресшего, принося одна угощение, а другая боголюбие. Ведь Марфа была гостеприимна как авраамитянка, нищелюбива как Иов и христолюбива как Петр, имея открытою любящую гостеприимство дверь для всякого входящего. Посему не тайно и не по неведению, как некогда Лот ангелов приютил, но в добром знании и расположении она под свою кровлю приняла Творца и Господа ангелов. Такова была Марфа, с такими свойствами и в таких заботах.

Иисус Христос пришел туда, потому что уже наступало время Его страданий и Он мало-помалу приближался к Иерусалиму, а также для того, чтобы ученики увидели, что Лазарь, которого Он воскресил из мертвых, принимает участие в вечери.

За шесть (прежде шести) дней до Пасхи. Это приходится в предшествующую Пасхе субботу. О Пасхе чит. в объясн. Ин. 2:13. О Вифании, Лазаре и его воскрешении чит. в 11 гл. Пришел (прииде) Господь из Ефраима, куда удалялся на некоторое время от врагов Своих (Ин. 11:54). Приготовили (сотвориша) Ему — для Него—тут (ту) вечерю (ужин). Вечеря была приготовлена друзьями Господа— Лазарем и его сестрами Марфою и Мариею, и в их доме. Это видно из того, что Марфа служила (служаше), как хозяйка дома, как это было ранее (Лк. 10:40—41). Если говорится здесь, что Лазарь был один из возлежащих за вечерию с Господом, то это не значит, что вечеря была не в доме Лазаря и что он был как гость в чужом доме, но это прибавлено потому, что далее идет речь о нем, как заслуживающем особеннаго внимания по совершенному над ним Господом чуду (9—10 ст.). Эта вечеря отлична от подобной же вечери, описанной евангелистами Матфеем (Мф. 26:6 и дал.) и Марком (Мк. 14:3 и дал.), которая была тоже в Вифании и пред последней же Пасхой. Хотя она имеет большое сходство с тою вечерию, но отличается от нея: 1) по сказанию Иоанна, вечеря была за 6 дней до Пасхи и в доме Лазаря, а Матфей и Марк говорят, что она была только за два дня и была в доме Симона прокаженнаго; 2) по Евангелию Иоанна, на вечери помазала Господа сестра Лазаря Мария, по Евангелиям Матфея и Марка, некоторая женщина,—по преданию, та же грешница, которая еще задолго до сего времени помазала Господа в Галилее, в доме Симона фарисея (Лк. 7:36 и дал.) и т. и. Господь и еще был помазан однажды на вечери в Вифании же в доме Симона прокаженнаго, котораго почитают за того же Симона фарисея (Лк. 7:36 и дал.).

За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь, и вечерял у них, при чем Марфа служит, а Лазарь возлежит. Вот доказательство несомненного воскресения (Лазаря): спустя много дней он был жив и ел. Отсюда видно также, что вечеря была в доме Марфы, потому что они принимают Иисуса, как друзья и любимцы Его. Некоторые впрочем говорят, что это было в чужом доме. Мария при этом не прислуживала, а была ученицей.

XII. 1–19

Следующая глава (XII), во всяком случае в первой ее части (ст. 1–19), тоже стоит под знаком Воскрешения Лазаря.

Уже в первом стихе Вифания определяется как то селение, «где был Лазарь, которого Иисус воздвиг из мертвых». В Ин. 12Лазарь возлежит с Иисусом на трапезе. Многие пришли "не ради Иисуса только, но чтобы и Лазаря увидеть, которого Он воздвиг из мертвых» (Ин. 12:9). Гонение первосвященников распространяется и на Лазаря, так как ради него многие веровали в Иисуса (Ин. 12:10–11). В ст. 17–18 и Торжественный Вход объясняется Воскрешением Лазаря. А фарисеи исповедуют свое бессилие: «...вот мир пошел за Ним» (Ин. 12:19). Это ударение на Лазаре есть ударение на Страстях. Мы видели, что и богословски, и исторически повествование о Лазаре обращено к Страстям.

Есть и другие признаки, которые позволяют утверждать, что мысль евангелиста с самого начала гл. XII сосредоточена на предстоящих Страстях. Какова бы ни была первоначальная форма ст. 7, не остающаяся без влияния и на современный перевод, ясно одно: связь Вифанского помазания с погребением Иисуса выражена в Ин. не менее ясно, чем у синоптиков. Мысль о предстоящих Страстях слышится и в ст. 16, после повторного предсказания Страстей. Торжественный Вход был для учеников непонятной неожиданностью. Они готовились к другому. Они поняли значение Входа, «когда был прославлен Иисус». Мы помним, что и очищение Храма и то, что по поводу очищения сказал Господь, стало понятно ученикам только в опыте Воскресения (ср. Ин. 2:22), как и вообще в Ин. уразумение в будущем, непонятного в настоящем, неизменно предполагает опыт Страстей (ср., напр., Ин. 13:8). И, наконец, последнее. На вопрос эллинов, желавших видеть Иисуса, Он отвечает торжественным свидетельством: «...пришел час быть прославленным Сыну Человеческому» (Ин. 12:23). Этими краткими словами сказано все: мы уже знаем, что на всем протяжении Евангелия час Иисуса есть час Его Страстей и прославлением Он неизменно называет Свои Страсти.

Это показывает, что печать надвигающихся Страстей лежит в Ин. на повествовании и о Вифанском помазании, и о Торжественном входе. В этом отношении оценка Иоанна совпадает с оценкой синоптиков: Вифанское помазание есть помазание для погребения. Торжественный Вход есть Вход Царя на Страсти. Некоторое отступление от синоптической хронологии (Вифанское помазание ранее Торжественного Входа!) есть одно из тех исправлений, которое себе позволяет евангелист, полагаясь на свои воспоминания, а может быть и на самостоятельные источники, которыми он располагал. Влияния на толкование Евангелия это несогласие хронологии не оказывает.

Презрев злоумышление иудеев, Господь добровольно предает Себя на страдание, когда пришло время пострадать, пришедши в Вифанию, а не в Иерусалим, чтобы неожиданным появлением Своим среди иудеев не возжечь их к гневу, но посредством слуха о том, что Он находится вблизи, умерить пыл ярости их. Вкушает вместе с Лазарем, напоминая чрез это присутствовавшим Свою Божескую власть. Своим повествованием Евангелист показывает, что Христос не презирал закон. Вот почему именно «прежде шести ден Пасхи», когда должен был быть куплен агнец и соблюдаться до четырнадцатого дня, вкушал вместе с Лазарем. Может быть, день пред взятием агнца у иудеев был обычай несколько праздновать, не по закону, а по обычаю, чтобы после взятия агнца потом до праздника (Пасхи) проводить в посте или воздержании и святости. Кажется, и в этом отношении Господь почтил обычаи праздника. Изумленный же Евангелист говорит, что четверодневный мертвец вкушает вместе со Христом, в воспоминание Божеского Его всемогущества. Вводит также из любви ко Христу Марфу служащею и усердствующею трудами.

πρό до. Об использовании этого предлога здесь см. М, 100f. εξ ήμερων τού πάσχα "за шесть дней до пасхи". Это может указывать, что осталась неделя до принесения истинного Пасхального Агнца, то есть Иисуса. По поводу хронологии см. DJG, 119-22. ήλθεν aor. ind. act. от έρχομαι приходить, ήγειρεν aor. ind. act. от εγείρω поднимать.

Благодарность Марии и смерть ради жизни Дополнительную информацию см. в коммент. кМк. 14:1-11. Во время обычных трапез за столом «сидели», а в особых случаях — на праздниках и пирах — «возлежали». Если авторы Евангелия не просто последовательно используют греческую терминологию для описания трапез (греки обычно возлежали), то Иисуса приглашали на множество пиров — в данном случае, вероятно, в Его честь. В древности странствующих учителей часто приглашали выступить с речью на трапезе,предоставляя им пищу и кров.

Шествие, между тем, приближалось к цели, и вот уже знакомые остовы горы Елеонской. Большинство сопровождавшаго Христа народа поспешно спустилось с горы, чтобы там в виду святого города расположиться на ночлег среди зеленеющих склонов горы; но Сам Христос предпочел остановиться в любимом Им селении в Вифании, где уже ожидало Его с любовию и приветом благочестивое семейство вифанское.

За шесть дней до Пасхи и пр.: Пасха в год смерти Иисуса Христа совершалась в пятницу вечером (Ин. 19:14, 42); следовательно, пришествие Господа в Вифанию за шесть дней до пятницы падает на предшествующую субботу. По сличению сказания Иоаннова с параллельными сказаниями первых трёх евангелистов надобно предполагать, что Господь, отправляясь в этот последний раз в Иерусалим, из Ефраима, куда Он удалился по воскресении Лазаря, пошёл на Иерихон и оттуда вместе с путешественниками продолжал путь к Иерусалиму (Ин. 11:54; Мф. 20:17, 29; Мф. 21:1 и далее; Мк. 10:32, 46; Мк. 11:11 и далее; Лк. 19:1 и далее). Что в субботу не дозволялись далёкие путешествия (см. прим. к Мф. 24:20), это не могло препятствовать путешествию Господа в Вифанию от Иерихона, во-первых, потому, что таковое запрещение основывалось не на законе, а на обычае, во-вторых, потому, что неизвестно, откуда именно Господь пришёл в этот день в Вифанию; может быть, вышедши в пятницу из Иерихона (путь от сего до Иерусалима можно было пройти в один день), Он провёл ночь недалеко от Вифании и в субботу до сего селения прошёл лишь обычный субботний путь. — В Вифанию: см. Ин. 11:1. — Где был Лазарь и пр.: по важности события присовокупляет евангелист это замечание, а равно и потому, что в дальнейшем повествовании упоминается о Лазаре. Евангелист опускает всё случившееся во время сего путешествия, довольно подробно описанного первыми евангелистами.    

-11 Помазание Иисуса, совершенное грешной женщиной, о котором рассказывается у Луки (Лк. 7:36-50), — эпизод, отличный от помазания Иисуса Марией, описанный также Матфеем (Мф. 26:6-13) и Марком (Мк. 14:3-9).

Так как Пасха, по закону, начиналась 14-го Нисана после полудня, то, значит, Господь пришел в Вифанию 8-го Нисана (за шесть дней). Но в какой день случилось 8-е Нисана? Одни говорят, что это была суббота, так как-де 14-е Нисана в тот год случилось в пятницу. Конечно, если допустить, что Иоанн в выражении "до Пасхи" понимает "законно" совершенную иудеями в тот год Пасху и что этот "законный" день Пасхи именно в тот год пал на пятницу, то, конечно, принимающие такое мнение были бы правы. Но почему Иоанн в указанном выражении не мог иметь в виду ту Пасху, которую совершил со Своими учениками Христос на день раньше, т. е. 13-го Нисана, в четверг? Такой счет дней у Иоанна очень возможен. Притом, едва ли Господь стал нарушать без нужды покой субботнего дня путешествием с учениками. Кроме того, несомненно требовалось немало времени для того, чтобы приготовить Христу и Его ученикам вечерю, - и кто же бы стал ее готовить в субботу? Наконец, в один субботний вечер не могло совершиться то, о чем сообщает Иоанн: прибытие многих иудеев в Вифанию, после того как они узнали о приходе сюда Христа, и определение первосвященников убить и Лазаря (Ин. 12:9, 10). Таким образом, остается принять, что Господь пришел в Вифанию в пятницу пополудни, а в субботу ему предложена была вечеря. Евреи же вообще, кажется, любили устраивать большие вечери по субботам (ср. Лк. 14:1, 5 и сл.). Если евангелист не счел нужным сказать, что вечеря была устроена на другой день по приходе Господа, то он и в других случаях не считает иногда нужным делать подобные разграничения дней (ср. Ин. 1:39). Вопрос о том, была ли эта вечеря та самая, о которой говорят Матфей (Мф. 26:6 и сл.) и Марк (Мк. 14:3 и сл.), толкователями решается различно. Одни (напр., еп. Михаил) утверждают, что это была другая вечеря, и в доказательство своего мнения ссылаются, во-первых, на то, что у первых двух евангелистов описывается вечеря, совершенная не за шесть, а за два дня до Пасхи, во-вторых, на то, что имя женщины названо только у Иоанна, в-третьих, имя домохозяина, устроившего вечерю, названо только у первых двух евангелистов, в-четвертых, на то, что так различаются вечери в песнопениях церковных на страстную седмицу. Другие же не видят нужды различать эти вечери и утверждают, что все три евангелиста говорят об одной и той же. Естественнее последнее предположение, так как представляется в высшей степени невероятным, чтобы на протяжении одной недели Господь дважды бы приходил в Вифанию и чтобы одно и то же событие - помазание Христа - повторили при почти одинаковой обстановке две разные женщины. Что же касается возражений, какие делаются против последнего мнения, то они не имеют силы. Прежде всего, второе и третье возражение, указывающее на необозначение имен, не имеет уже решительно никакой силы: один евангелист счел нужным назвать имя действующего лица, другой - не счел... Что касается первого основания, то хотя оно и кажется веским, но на самом деле не имеет особого значения. Дело в том, что евангелисты Матфей и Марк говорят о помазании Христа вовсе не в хронологической последовательности событий, а только припоминают о нем по случаю того, что после истории этого помазания передают о предательстве Иуды (Мф. 26:14 и сл.), а, как видно из Евангелия Иоанна, Иуда и возбудил прочих учеников к ропоту на ту бесцельную трату драгоценного мира, которую сделала Мария. Евангелист Матфей, таким образом, вставил рассказ о помазании в 26-ю главу вовсе не потому, чтобы этого требовала строгая хронологическая последовательность событий, а для того, чтобы отчасти охарактеризовать настроение учеников вообще и Иуды в частности, а отчасти для того, чтобы сказать, что Господь знал о приготовленной Ему врагами участи (Мф. 26:12). Совершенно в такой же связи стоит история о помазании и в Евангелии Марка. Что касается свидетельства богослужебных песнопений, то они никогда не задавались целью устанавливать хронологическую последовательность событий. Это видно, напр., из того, что разговор Христа с апостолами о приготовлении пасхи происходил, по стихире на субботу Ваий, тогда, когда Христос пришел в Вифанию (прежде шести дней Пасхи)... ; в другой же стихире того же дня говорится, что Христос пришел прежде шести дней Пасхи воззвати умерша четверодневна Лазаря и др. примеры. Откуда пришел в этот раз Господь в Вифанию? По всей вероятности, из Иерихона, где Он посетил дом Закхея (Лк. 19:5). От Иерихона до Вифании и ходьбы было около шести часов. О Вифании - см. Ин. 2:1.

В десятый день месяца выбирают агнца для заклания в праздник Пасхи (Исх. 12:3) и с этого же времени начинают приготовлять все необходимое для праздника. Обыкновенно и за шесть дней до Пасхи, то есть в девятый день месяца, едят роскошное и этим днем начинают праздник. Посему и Иисус пришел в Вифанию, разделяет вечерю.

Ст. 1–3. Иисус прежде шести дней пасхи прииде в Вифанию... Из ефраимского уединения (Ин. 11:54) Спаситель шел к Иерусалиму через Иерихон. Здесь посетил он Закхея и при выходе из Иерихона исцелил двух слепцов (Лк. 19:1-28). Затем пришел Он в Вифанию, прежде шести дней пасхи, за шесть дней до пасхи. Пасха должна была начаться вечером в пятницу (Ин. 18:28). День за шесть дней до пасхи был суббота. Сотвориша ему вечерю ту, субботний ужин. Евангелисты Матфей Мф. 26:6 и Марк Мк. 14:3, 5. Описывают эту вечерю после описания входа Спасителева в Иерусалим; а у св. Иоанна является она до входа. Но те евангелисты и в других случаях не строго следуют порядку времени, тогда как св. Иоанн точен в наблюдении времени. По известию св. Матфея Мф. 26:6 и Марка Мк. 14:3 вечеря приготовлена была в дому Симона прокаженного. Да и по известию св. Иоанна, Лазарь был одним из возлежащих, из гостей, и след. не был угощающим хозяином. Симон, принявший небесного гостя, называется прокаженным. Это подает мысль, что он был один из исцеленных Иисусом от той страшной болезни, которая удаляла больного от сообщения с людьми. Полный признательности к небесному целителю, Симон приготовил для него вечерю любви и на ту же вечерю пригласил воскрешенного Лазаря, как удостоившегося особенной милости чудного Иисуса Христа. Марфа служаще. Такой являлась она и прежде (Лк. 10:40): так, а не иначе, могла она выражать благодарную любовь свою к Воскресившему брата. Лазарь би един от возлежащих. Это показывало и то, что бывший мертвец был теперь вполне здоров. Мария же, приемши литру мира нарда пистика многоценна, помаза нозе Иисусове... О том же повествуют евангелисты Матфей и Марк. Но о другой жене говорить св. Лука Лк. 7:37–50. Происшествие св. Луки было в гор. Наине Лк. 7:11, 37, а не в Вифании. То было в дому Симона фарисея, а это в дому Симона прокаженного. Там помазывала ноги жена грешница; здесь Мария, благочестивая сестра Лазаря. Там действие принимается Спасителем за выражение кающейся любви Лк. 7:41–50; в действии Марии показывает Спаситель приготовление к Его погребению. Наинское происшествие было после второй пасхи, а вифанское – перед самыми крестными страданиями Спасителя. Потому академик Ренан легкомысленен был, если сам принимал жену упоминаемую св. Лукою за Марию сестру Лазареву, и вовсе бессовестно клеветал на св. Луку, когда писал о нем: «Мария из Вифании принимается им за обратившуюся грешницу». Приемши литру мира нарда пистика многоценна. Нард – ароматическое растение, (Песн. 1:11, 12, 13, Песн. 4:13) разводимое в южной Индии. Из корней его выжималось масло, самое превосходное из ароматических жидкостей и составляло предмет роскоши. Наилучшим образом приготовляли эту ароматическую жидкость в малоазийском городе Тарсе. Нард πιςικος, от πιςις, – нард верный, неподдельный, по арабскому переводу, «чистый нард», по Плинию нард бывал nardus sincera и pseudonardus, нард чистый и фальшивый, или поддельный. «Чистый нард, по Плинию, узнается но легости, по цвету красному, по приятности запаха, по вкусу вяжущему и приятному». В поддельном примешивали к индийскому нарду маслянистые экстракты других ароматических растений, всего чаще нарду критского или сирского, низшего по доброте в сравнении с индийским нардом. Цельный, чистый, нард был многоценный, ценился очень дорого. По оценке Иуды (Иуд. 1:5) за Мариин сосуд нарда можно было выручить 300 дниариев, по нашему счету, до 60 рублей. У древних пред вечерию мыли ноги и иногда намащали маслом (Talmud tract. Menachot. 85); особенно обязаны были оказывать эту услугу дети родителям; у Аристофана читается: «дочь первая омыла меня и намастила ноги», (Vesperae v, 605). – Так поступила блаж. Мария, по известию св. Иоанна. У св. Матвея и Марка упоминается намащение главы. У Иудеев это намащение служило знаком уважения, оказываемого учителю (Lichtfoot ad Math 26, 7). То же бывало у греков (Афеней). Итак Мария сперва возлила драгоценное миро на главу Господа; потом намащала им ноги. Обряд выражал дочернюю любовь Марии к небесному Учителю. Но только богачи могли употреблять на такой обряд целый фунт благовонного нарда. Как же богата была любовью Мария, не быв богатою деньгами! Ей мало было и того, что употреблялось дорогое масло: она отирала намащенные ноги не полотенцем, а волосами главы своей. Какая благоговейная любовь!