Бытие 1 глава 4 стих

Глава VI. О стихе 4. Троица, указываемая как в начале, так и в продолжение творения. Таким образом, как в самом начале творения, названного именем неба и земли ради того, что должно было из него совершиться, указывается творческая Троица (ибо в словах Писания: В начале сотвори Бог небо и землю (1 В начале сотворил Бог небо и землю.Быт. 1:1) под именем Бога мы разумеем Отца, под именем начала — Сына, Который есть начало не для Отца, а для созданной чрез Него первоначальной и наилучшей духовной, а потом и всей вообще твари; наконец, в словах Писания; И Дух Божий ношашеся верху воды (2 Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.Быт. 1:2), мы видим восполнение Троицы), так точно и в дальнейшем течении и совершенствовании творения, при появлении отдельных видов вещей, мы должны иметь указание на ту же Троицу, именно — на Слово Божие и Родителя Слова, когда говорится: Рече Бог, и на святую Благость, в которой Богу угодно все, что только угодно Ему, как совершенное по степени своей природы, когда говорится: И бысть свет, и виде Бог свет яко добро. Глава VIII. Любовь Божия к тварям обуславливает как их бытие, так и [последующее] существование. Вот почему еще тогда, когда вещи получали в этом начале свое совершенство и свою форму, виде Бог, яко добро, ибо создаваемое было угодно Ему вследствие того благоволения, по которому Ему угодно было, чтобы оно получило бытие. В самом деле, побуждение, по которому Бог любит Свое творение, двоякое — с одной стороны, чтобы оно получило бытие, с Другой — чтобы существовало. Отсюда, для того, чтобы получило бытие то, что должно существовать, Дух Божий ношашеся верху воды, а чтобы оно существовало, виде Бог, яко добро. И что сказано о свете, то сказано потом и обо всех [родах творения]. Ибо одни из них, превосходя всякое непостоянство времени, пребывают в полнейшей святости с Богом; другие же [достигают того] по мере определенного им времени, пока путем смены и преемственности вещей соплетается красота веков. Глава XVII. Затруднение касательно духовного света — каким образом в этом свете может быть вечер и утро, а также разделение от тьмы? Если же словами Бога: да будет свет был создан свет духовный, то под ним должно разуметь не тот истинный совечный Отцу свет, которым создано все и который просвещает всякого человека, а тот, о котором могло быть сказано: прежде всех создася премудрость (4 Прежде всего произошла Премудрость, и разумение мудрости - от века.Сир. 1:4). Ибо, когда эта вечная и неизменная, не созданная, а рожденная Премудрость переносится в духовные и разумные твари, а также и в души преподобных (27 Она - одна, но может все, и, пребывая в самой себе, все обновляет, и, переходя из рода в род в святые души, приготовляет друзей Божиих и пророков;Прем. 7:27), чтобы они, просвещаемые [Ею], могли сиять, тогда в них открывается некое светлое настроение духа, которое и можно принять за создание того света, когда Бог изрек: да будет свет, если только уже была духовная тварь, которая обозначена именем неба в словах Писания: в начале сотвори Бог небо и землю, — небо не телесное, а бестелесное небо телесного неба, стоящее выше всякого тела не пространственным расстоянием, а возвышенностью природы. А как в одно и то же время эта тварь могла быть и тем, что просвещалось, и самым просвещением и как можно было говорить о ней в различное время, об этом сказали мы несколько раньше, когда вели речь о материи. Но в таком случае как будем мы понимать наступавшую за этим светом ночь, так что был и вечер? И от какой тьмы мог быть отделен такой свет, по словам Писания: и разлучи Бог между светом и между тьмою? Разве не были ли уже тогда грешники и неразумные, отпадавшие от света истины, между которыми с одной стороны и между остававшимися в том свете [с другой] Бог и произвел разделение, как между светом и между тьмою, и, назвав свет днем, а тьму — ночью, показал тем, что Он не творец грешников, а их промыслитель (ordinator), распределяющий по заслугам? Или, быть может, день тот есть название для всего времени и обнимает собою весь свиток веков, а потому и назван не первым днем, а днем единым: и бысть, говорит, вечер, и бысть утро: день един; так что словами: бысть вечер обозначен, по-видимому, грех разумной твари, а словами: бысть утро — ее обновление? Но это будет уже рассуждение в смысле пророческой аллегории, которой мы не имели в виду в настоящем сочинении. Мы предположили себе говорить здесь о Писании по прямому смыслу совершавшихся событий, а не иносказательной таинственности. Итак, каким же образом с точки зрения сотворенных природ найдем мы в духовном свете вечер и утро? Разве отделение света от тьмы не означает ли различия предмета, получившего уже форму, от предмета еще бесформенного, а название дня и ночи — указания на равномерность, показывающую, что Бог ничего не оставил не приведенным в порядок, что самая бесформенность выходя из которой вещи изменяются путем известного перехода из вида в вид беспорядочна, и что даже недостатки и совершенства твари, которыми все временное взаимно чередуется, служат дополнением красоты вселенной? Ибо и ночь представляет собою упорядоченную тьму. По этой причине, когда был создан свет, сказано: виде Бог свет, яко добро, хотя сказать это [автор] мог бы после уже всех [событий] этого дня, т. е. сказав сначала: рече Бог: да будет свет, и бысть свет. И разлучи Бог между светом и между тьмою. И нарече Бог свет день и тьму нарече нощь, он мог бы сказать потом: и виде Бог свет, яко добро, и затем прибавить: и бысть вечер и бысть утро, как делает он это в отношении к другим делам [творения], которым дает имена? Здесь же он не сделал так по той причине, что от предмета, уже получившего форму, отличалась при этом бесформенность, так что ей пока не полагалось конца, а оставалась еще она для образования из нее других, уже телесных, тварей. Итак, если бы слова: виде Бог, яко добро сказаны были после разграничения [света и тьмы] разделением и названиями, то мы должны были бы думать, что [этими словами] обозначаются такие действия, к которым в своем роде ничего уже не должно быть прибавлено. Но поелику один только свет являлся совершенным, то виде, говорит, Бог свет, яко добро, и разграничил его от тьмы отделением и названием. А не сказал теперь [автор]: виде Бог, яко добро потому, что при этом предполагалась бесформенность, из которой еще должны были образоваться другие (творения). Между тем, когда распределением светил отделялась от дня та ночь, которая нам теперь известна (ночь, производимая круговращением солнца над землею), после этого разделения дня и ночи говорится: виде Бог, яко добро. Ибо эта ночь не есть какая-нибудь бесформенная сущность, из которой бы должны были образоваться другие, а часть пространства, наполненная воздухом, но лишенная дневного света; к этой ночи нечего уже было прибавлять такого, что имело бы более определенную и отличную от нее форму. Что же касается вечера и утра, то под вечером во все первые три дня, до сотворения светил, не будет, кажется, нелепым разуметь конец совершенного действия я [творческого], а под утром — обозначение будущего, так сказать, действия.

Бог знает, каков будет мир в будущем и что будущее творение будет почти совершенно; Он уже хвалит существующее к этому мгновению, в самом начале творения, ибо заранее знает его конец.

И увидел: В некоторых космогонических теориях Творцу нет дела до созданного Им мира. Мир возник как нежелательный или побочный результат его собственных игр (танцев). Вопреки этому «циничному богословию», Моисей утверждает, что Бог видит мир, что и с высоты Его престола мир различим и любим. Бог поистине любуется Своим творением. Небеса не слепы. что он хорош: Истории религии известны космогонические теории, согласно которым Творцу просто не удалось сделать мир, таким, каким Он его хотел. Библия утверждает, что замысел Бога удался вполне. и отделил: Если мы в рассказе Моисея о создании мира представим себе Бога максимально антропоморфно, как «старца», как «мастера» сооружающего Вселенную, то в руке у Него мы должны будем увидеть резец скульптора. В созданной Им в первый день бесформенной глыбе он день за днем отделяет сердцевину. Он отделяет свет от тьмы, воды под небом от воды выше небес, отделяет сушу от моря, выводит жизнь из земли и из воды, человека отделяет от мира животных. Эдемский сад отделяется от остального мира, а в самом Эдеме дерево познания добра и зла (и древо жизни) отделяется от всех остальных деревьев… Это разделение, с одной стороны, вносит в мир многообразие, а с другой — защищает лучшее от слияния с посредственным, обыкновенным, худшим… От изначально бесформенной глыбы отделяются все новые и новые пласты и песчинки, чтобы открыть в нем некий прекрасный лик. Надо ли напоминать, что на самом деле Бог Библии есть Дух и потому приведенный только что образ скульптора нельзя понимать сколь-нибудь буквально?

О творении мира – как творении – можно говорить только с религиозной точки зрения. Потому что наука повествует нам о происхождении того или иного в нашем мире. Она рассказывает даже о космосе, его возникновении и развитии и так далее, но фактически совершенно не знает и не может ничего сказать о том, что именуется словом «творение».

Потому что творение по самому смыслу предполагает и Творца, ведь творить может только кто‑то, само собой это не происходит. Конечно, мы можем сказать, и так говорят иногда, что материя является творческой силой, и поэтому она и есть источник того, что называется иногда творением. Но будем честны: это игра словами. Потому что творческая материя – сама по себе, не соединенная с понятием сознательного творения – заключает в себе внутреннее противоречие. И поэтому говорить с этой точки зрения «творческая [сила]» или «творение природы» можно лишь условно, с позиции исследователя того нашего мира, каким мы его знаем.

Между тем творение описано в священной книге трех мировых религий – иудейской, мусульманской и нашей, христианской, – совершенно иначе. Потому что Библия, первые ее главы, даже первый стих самой первой главы – который, кстати, читали люди, впервые прилетевшие на Луну, и передавали по радио, чтобы эти слова были слышны по всей Земле, по всей нашей планете, а именно: «В начале сотворил Бог небо и землю, земля же была безвидна и пуста, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И был свет», – вот это творение.

Оно, как говорится дальше в Библии, было хорошо весьма. И слово «весьма» означает полноту. Другими словами, не было никакого зла – ни в самом творении, ни в тех, кто в этом творении начал жить своей собственной жизнью, в частности мы, люди. Не было ничего того, что мы называем «грехом», несовершенством, злом. Было одно только добро, только вечная жизнь, задуманная Творцом, и любовь без тени вражды. И поэтому смерть не существовала.

Христианство связывает это ветхозаветное сказание еще и с новозаветным прологом – как мы его называем в Евангелии от Иоанна, в четвертом Евангелии, там говорится следующее: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог, и ничего не было, что не было от Бога, и Слово было свет людям» (1 В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.2 Оно было в начале у Бога.3 Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.4 В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.Ин. 1:1-4). Эти слова также относятся к описанию того, каким было творение до грехопадения. Что именно подразумевается под этими словами, которые мы читаем в Священном Писании, как в Ветхом, так и в Новом Завете?

Итак, когда мы говорим о том, что в начале Бог сотворил небо и землю, нужно воспринимать контекст, который предлагает нам автор этих слов. И контекст этот заключается в том, что описанное событие произошло еще до так называемого четвертого дня творения, когда появились, согласно тому же библейскому сказанию, наша планета, Солнце, звезды и другие планеты, то есть тот мир, тот космос, который мы сейчас видим и изучаем.

Что же тогда означало слово «земля» – «га‑арец» по‑еврейски, а «небо» – «га‑шамаим»? Два мира, принципиально разных в творении – а именно мир духовный, «га‑шамаим», и мир физический, «га‑арец». То есть дух и материя, как принципиальные творческие силы, из которых впоследствии в результате развития, или, если угодно, эволюции, возник уже наш мир.

Можем ли мы сказать что-нибудь достаточное в похвалу света, когда он предварительно имеет о себе свидетельство Сотворившего: «яко добро»? И в наших делах разум предоставляет судить глазам, когда не может ничего сказать с такою же силою, с какою предварительно свидетельствует чувство. Но если красота тела состоит во взаимной соразмерности частей и в наружной доброцветности, то как понятие красоты удерживает место в свете, который по природе прост и однороден? Не потому ли, что свету приписывается соразмерность, не в отношении к собственным его частям, но в отношении к неболезненному и приятному действию на зрение? Так и золото прекрасно, хотя имеет привлекательность для взора и приятность не по соразмерности частей, но по одной доброцветности. И вечерняя звезда прекраснее всех звезд, не потому что соразмерны части, из которых она состоит, но потому что лучи ее падают на глаза, не производя никакого болезненного ощущения и с приятностью. Сверх того Бог произносит теперь суд о красоте, без сомнения не имея в виду приятности для зрения, но предусматривая пользу света в последствии, потому что глаза и не судили еще о красоте света. «И разлучи Бог между светом, и между тмою», то есть Бог соделал природу их несоединимою и совершенно противоположною, потому что удалил их друг от друга и отделил великою средою.

«И виде Бог свет, яко добро». Виде, – это не то значит, что Бог до сих пор не видел, и только теперь усмотрел. Нет, Бог от вечности предопределивший сотворить мир, от веч­ности предначертавший устройство его в целом и частях, без сомнения от вечности знал, что свет будет добро, т. е. вполне будет соответствовать Его премудрости и благости. И вот, сотворенный свет действительно явился таким, каким ему надлежало быть по предначертанию Божию. Теперь если сказано: И увидел Бог, что свет добро, – это значит, что Бог с таким же удовольствием воззрел на осу­ществление своего предначертания о свете, как был дово­лен самым предначертанием. – В каком же отношении свет добро? – Свет составляет необходимое условие для жизни растений, без света они не могут развиваться. Отра­жение света производит разноцветность в предметах: она приятно нас поражает в радуге, в каплях росы, в облаках. Свет есть самый сильный химический деятель, так что может превращать в пыль алмаз, сопротивляющийся вся­кому другому давлению. Свет дает нам возможность по­средством зрения ощущать отдаленные предметы, откры­вает пред нами красоту созданий Божиих и возбуждает в созерцателе благоговение и любовь к Создателю. «И разлучи Бог между светом и между тмою. И нарече Бог свет день, а тму нарече нощь». В первоначальном состо­янии своем свет не был еще отделен от тьмы, потому что светящая материя окружала собою землю и прочие планеты со всех сторон и таким образом свет был повсюду, но он был смешан с тьмою, потому что при чрезвычайной разре­женности светящей материи свет не имел той яркости, какую он получил в последствии. Отделение света от тьмы началось вместе со сгущением светящей материи; при этом сгущении, с одной стороны, свет приобретал более и более яркости, с другой стороны, наша земля и другие планеты, одна за другою, стали выходить из светящего тумана, так что он окружал их уже не со всех сторон, а стал являться им с одной стороны, тогда как другая сторона была во мраке; таким образом свет был отделен от тьмы, и произо­шло различие между днем и ночью; на той стороне земли и других планет, которая была обращена к светящей мате­рии, был день, а на противоположной стороне – ночь.

Ибо подлинно единому Богу свойственно было видеть, что свет будет таким добром; нищета же нашего естества смотрит только на то, что совершилось, а закона, по которому совершается это, ни увидеть, ни похвалить не в состоянии; потому что похвала воздается тому, что познано, а не тому, что не известно. Итак сказано: «и увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы». Что происходит необходимо по самой последовательности естества в некоем порядке и стройности, Моисей опять приписывает Божией деятельности, научая, как думаю, сказанным, что Божьею премудростию предумышленно все, происшедшее в последствии одно за другим в необходимом некоем порядке. Ибо когда светоносная сущность, рассеянная во вселенной, стеклась к сродному, и вся собралась вокруг себя; тогда, омрачаемая прочим веществом стихий, необходимо затенялась, и эта тень была тьма. И сие-то происходящее последовательно, чтобы не приписал кто какому-либо самослучайному столкновению, Моисей называет делом Бога, эту силу вложившего в творимое. Что естество огня быстро, приснодвижимо и стремится выспрь, известно это всякому из явлений.

Чтобы свет не обратился в ничто, как происшедший из ничего, Бог особенно засвидетельствовал о нем, сказав, что он хорош. " На непоколебимом основании этого свидетельства, и при могучей поддержке творческого слова Божия до ныне действуют законы сохранения массы-энергии и заряда. Они же лежат в основе всей электродинамики. Все это установлено в первый день.

Чтобы свет не обратился в ничто, как произошедший из ничего, Бог особо сказал о нем: «яко добро». Тем самым засвидетельствовал, что «добры зело» все твари, происшедшие прежде света, о которых не было сказано, что они добры. Ибо хотя Бог не сказал о них при самом сотворении их из ничего, однако же после, когда образовал всех тварей, подтвердил это и о них. Ко всему сотворенному, что создано в шесть дней, относятся слова, сказанные при конце шестого дня: «И виде Бог вся, елика сотвори: и се добрá зело» (31 И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой.Быт. 1:31). Тот первоначальный свет, по сотворении названный добрым, восхождением своим производил (образовал) три дня. Он, как говорят, содействовал зачатию и порождению всего, что земля должна была произвести в третий день; солнцу же, утвержденному на тверди, надлежало привести в зрелость то, что произошло уже при содействии первоначального света. Говорят, что из того рассеянного всюду света и из огня, сотворенных в первый день, устроено солнце, которое на тверди, что луна и звезды – из того же первоначального света. Должно потому как солнцу, владеющему днями, освещать землю и вместе с тем приводить в зрелость ее произведения, так и луне, владеющей ночами, не только светом своим умерять ночью жар, но и содействовать земле производить свойственные ей по первоначальной природе плоды и произведения. И Моисей в своих благословениях говорит:«от плода, который производит луна» (14 вожделенными плодами от солнца и вожделенными произведениями луны,Втор. 33:14). О свете замечают, что, кроме всего прочего, он сотворен в первый день и для произведений земных. Но земля при посредстве света произвела все, что совершилось в третий день, хотя свет был в первоначальном своем состоянии, впрочем, все плоды земные при посредстве луны, как и при посредстве света, получили начало; при помощи же солнца – пришли в зрелость. Итак, земля произвела все из себя при содействии света и вод. Хотя Бог и без них мог произвести все из земли, однако же такова была воля Его, тем хотел Он показать, что все, сотворенное на земле, сотворено на пользу человеку и на служение ему... Тьма не есть что-либо вечное; она даже не тварь, потому что тьма, как показывает Писание, есть тень. Она не прежде неба и не после облаков сотворена, но – вместе с облаками и ими порождена. Бытие ее зависит от иного, потому что нет у нее собственной сущности, и когда перестает быть то, от чего она зависит, тогда, вместе с этим и подобно этому, перестает быть и тьма. Но что прекращается вместе с другим, перестающим быть, то близко к несуществующему, ибо иное служит виной (причиной) его бытия. Потому тьма, которая была при облаках и тверди и которой не стало при первоначальном свете и при солнце, могла ли быть самостоятельной, когда одно своим распростертием породило ее, а другое явлением своим рассеяло ее? А если одно производит тьму и дает ей бытие, а другое обращает ее в ничто, то можно ли почитать ее вечной? Ибо, вот, облака и твердь, сотворенные вначале, породили тьму, а свет, сотворенный в первый день, рассеял ее. Если же одна тварь произвела ее, а другая рассеяла, притом одна постоянно, вместе с собой и в тот же час приводит ее в видимость, а другая обращает ее в ничто в то именно время, когда обращается она в ничто, то необходимо заключить, что одна дает начало ее бытию, а другая прекращает ее бытие. Потому, если твари (сотворенное) дают тьме бытие и прекращают его, то следует, что тьма есть произведение тварей (ибо она есть тень тверди), и что тьма перестает быть при другой твари (ибо исчезает при солнце). И эту-то тьму, которая совершенно порабощена тварям, некоторые учители почитают враждебной тварям! Ее, не имеющую собственной сущности, признают они вечной и самостоятельной!

И отделил Бог свет от тьмы. Что значит: отделил? — Каждому назначил свое место и определил соответственное время.

И нарече, – говорит (Писание), – Бог свет `день`, а тьму нарече `нощь`». Но мы едва не опустили нечто; нужно обратиться назад. После слов: «Да будет свет, и бысть свет», прибавлено:

И увидел Бог свет, что он хорош. Смотри, возлюбленный, какое и здесь снисхождение речи. Неужели до появления света Бог не знал, что он добро, а только уже после его появления воззрение на него показало Создателю красоту сотворенного? Какой умный человек может сказать это? Если и человек, занимающийся каким–нибудь искусством, прежде чем окончить свое произведение, прежде, чем обработает его, знает употребление, для коего полезно это произведение, то тем более Создатель вселенной, приведший словом все из небытия в бытие, знал, еще прежде сотворения света, что он добро. Для чего же (Моисей) употребил такое выражение? Снисходя к обычаю человеческому, блаженный пророк говорит так, как люди, делая что–либо с великою тщательностью и окончив труды свои, уже по испытании произносят похвалу своим произведениям; таким же образом и божественное Писание, снисходя здесь к слабости слуха вашего, говорит: и увидел Бог свет, что он хорош…

Каждому назначил свое место, каждому с самого начала поставил пределы, которые они должны навсегда соблюдать ненарушимо. И всякий здравомыслящий может видеть, как с того времени доныне ни свет не преступил своих пределов, ни тьма не вышла из своего места и не произвела какого–либо смешения и нестроения. Уже и это одно достаточно для не желающих оставаться неразумными¹, чтобы придти к повиновению и послушанию словам божественного Писания, – пусть они подражают хотя порядку стихий, неуклонно соблюдающих свое течение, и не преступают своих пределов, но знают собственную природу.

Скажем сейчас об одном нечестивом еретическом их учении: будто бы не следует изображать на честных иконах Святую и Животворящую Троицу, ибо Авраам, как они говорят, принимал у себя и угощал Бога с двумя ангелами, а не Троицу. Таково их обыкновение – извращать Священное Писание и толковать его в соответствии со своей ересью; в этом деле дьявол взял их себе в помощники, как он взял Иуду своим помощником в Распятии Господа Иисуса.

Но мы, не от себя придумав, но по древним Божественным пророческим книгам ответим еретикам и убедимся в том, что Авраам видел Бога в трех Лицах, то есть Отца, Сына и Святого Духа.

Великий Моисей говорит: "Явился Аврааму Господь у дубравы Мамре» (Ср.: Быт. 18:1). Вдумайся в то, что он говорит: «Явился Аврааму Господь». Почему Моисей не сказал: «Явился Аврааму Господь с двумя ангелами»? Почему Моисей о Боге сказал, а об ангелах умолчал? Всем, кто читает Священное Писание, известно, что Бог многократно являлся святым – если Бог являлся один, то и Писание прямо говорит об этом, если же Бог являлся с ангелами, то и в Писании это отражено. Писание свидетельствует о том, что Бог один явился Ною, много раз один являлся Аврааму и Моисею. Когда же Бог явился Иакову на лестнице, Ангелы Божии восходили и нисходили по лестнице (12 И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней.13 И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака; [не бойся]. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему;Быт. 28:12-13); когда Он явился Исаие Сидящим на престоле, Серафимы предстояли Ему (1 В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм.2 Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал.3 И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!Ис. 6:1-3); Даниилу Бог явился Ветхим днями, и тысячи тысяч служили Ему (9 Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его - как чистая волна; престол Его - как пламя огня, колеса Его - пылающий огонь.10 Огненная река выходила и проходила пред Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрылись книги.Дан. 7:9-10), – обо всем этом прямо сказано в Писании. Писание не говорит о том, что Бог явился Аврааму с двумя ангелами, но вот что оно говорит: "Явился Аврааму Бог. Авраам возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него, ...он побежал навстречу им... и поклонился до земли, и сказал: Владыка! если я обрел благодать пред Тобою, не пройди мимо раба Своего; и принесут воды, и омоют ноги Ваши; ...и принесут хлеба, и Вы поедите. И сказал Авраам жене своей Сарре: поскорее замеси три саты лучшей муки... А сам Авраам, взяв с собой отрока, побежал к стаду и взял теленка лучшего, привел и приготовил его. И взял масло, мед и молоко... и поставил пред Ними, и Они ели, а сам он стоял подле Них» (Ср.: Быт. 18:1-8). Все Трое сидели вместе, равные славой, равные честью, ни Один не больше и не меньше Других; Авраам одинаково послужил Им и равно почтил Их. Если бы это был Бог с двумя ангелами, то разве осмелились бы ангелы быть сопрестольными Богу? Нигде в Писании ты не найдешь свидетельства о том, что ангелы когда-либо бывают сопрестольными Богу, но сопрестольны Отцу только Сын и Святой Дух, как свидетельствует Священное Писание Ветхого и Нового Заветов.

отделил Бог свет от тьмы. Бог не выделил свет из тьмы, а положил границу между периодом хаоса (тьмы) и периодом упорядочивания (светом). В еврейском тексте употреблен тот же глагол, что и в ст. 7 И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так.Быт. 1:7, где речь однозначно идет о разграничивании посредством "тверди". Иными словами Бог отделил то, что было (тьму, хаос), оттого, что стало (свет, порядок).

<...> свет есть двоякий: один сотворенный, а другой несотворенный. О сотворенном свете Писание говорит: «и рече Бог: да будет свет: и бысть свет. И виде Бог свет, яко добро, и разлучи Бог между светом и между тьмою» (3 И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.4 И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы.Быт. 1:3-4). <...> Свет сотворенный произведен из ничего, нигде и никогда не существовавшего <...>

1, 4 «И виде Бог свет яко добро». Бог назвал каждую стадию Своего труда «добро», видя его совершенную и неиспорченную природу и, как свят. Амвросий учит, смотря вперед на совершенство всего дела: «Бог, как Судия всего дела, предвидя, что имеет произойти как нечто законченное, хвалит ту часть Своего дела, которая еще в своей начальной стадии, будучи всегда осведомленным о ее завершении... Он хвалит каждую индивидуальную часть как подходящую к тому, что должно прийти (в бытие)» (Six Days, II:5, р. 65). 1, 4-5 «И разлучи Бог между светом и между тьмою. И нарече Бог свет день, а тьму нарече нощь». Свят. Василий комментирует это место: «И разлучи Бог между светом и между тьмою», то есть Бог соделал природу их несоединимою и совершенно противоположною; потому что удалил их друг от друга и отделил великою средою. «И нарече Бог свет день, а тьму нарече нощь». Ныне, по сотворении уже солнца, день есть освещение воздуха солнцем, которое сияет в полушарии, лежащем над землею, а ночь – покрытие земли тенью, когда сокрывается солнце. Но тогда, не по солнечному движению, но потому что первобытный оный свет, в определенной Богом мере, то разливался, то опять сжимался, происходил день и следовала ночь». (Шестоднев, II:8).

И увидел Бог свет, что он хорош, Так, по словам Псалмопевца, «веселится Господь о делах Своих» (31 Да будет Господу слава во веки; да веселится Господь о делах Своих!Пс. 103:31) О свете здесь говорится, что он «хорош», потому что он является источником радости и счастья для всего живого. и отделил Бог свет от тьмы. Этим самым Бог не уничтожил вовсе первоначальную тьму, а лишь установил правильную периодическую смену ее со светом, необходимую для поддержания жизни и сохранения сил не только человека и животных, но и всяких других тварей (20 Ты простираешь тьму и бывает ночь: во время нее бродят все лесные звери;21 львы рыкают о добыче и просят у Бога пищу себе.22 Восходит солнце, [и] они собираются и ложатся в свои логовища;23 выходит человек на дело свое и на работу свою до вечера.24 Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро; земля полна произведений Твоих.Пс. 103:20-24; 20 так говорит Господь: если можете разрушить завет Мой о дне и завет Мой о ночи, чтобы день и ночь не приходили в свое время,Иер. 33:20, 25, 35 Так говорит Господь, Который дал солнце для освещения днем, уставы луне и звездам для освещения ночью, Который возмущает море, так что волны его ревут; Господь Саваоф - имя Ему.Иер. 31:35).

Вопрос 8. Если Богом создан свет; то как сотворил Он тьму? Тьма и свет противоположны друг другу. Свет и тьма противоположны друг другу, но и необходимы людям. Свет помогает людям в работах и трудолюбии, показывает видимые предметы, и возбуждает песнословить их Творца. А тьма упокоевает и обновляет людей, полагает конец утомлению, какое производит работа, и людей собирает в дома, а зверям дает свободу искать себе пищу. Сему ясно научает нас божественный Давид; ибо говорит: «положил еси, тьму, и бысть нощь: в ней же пройдут вси зверие дубрании: скимни рыкающии восхитити и взыскати от Бога пищу себе. Возсия солнце и собрашася, и в ложах своих лягут. Изыдет человек на дело свое и на делание свое до вечера» (20 Ты простираешь тьму и бывает ночь: во время нее бродят все лесные звери;21 львы рыкают о добыче и просят у Бога пищу себе.22 Восходит солнце, [и] они собираются и ложатся в свои логовища;23 выходит человек на дело свое и на работу свою до вечера.Пс. 103:20-23). И сказав это, дивится он величию творческих дел, и продолжает: «яко возвеличишася дела Твоя, Господи: вся премудростию сотворил eси» (24 Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро; земля полна произведений Твоих.Пс. 103:24). Таким образом, в точности узнали мы, что тьма необходима. А что она не какая-либо сущность, но нечто случайное, нетрудно это узнать; потому что она есть тень, отбрасываемая небом и землей, и поэтому исчезает при появлении света. Свет же есть сущность, и он самостоятелен; зашедши снова появляется, удалившись снова возвращается. Как тело наше есть некая сущность, а производимая им тень – нечто случайное, а не сущность: так небо и земля, эти величайшие из тел, суть различные сущности, производимая же ими тень, пока нет света, называется тьмой. Но пришедший свет уничтожает тьму. Это можно доказать и иначе. Дом, в котором нет окон, исполнен тьмы, но, по внесении светильника, освещается; между тем как тьма не переходит в другое место; потому что не имела самостоятельности, и была чем-то безсущным; совершенно же рассеивается присутствием света, потому что она есть тень, произведенная потолком, полом и стенами, а потом рассеянная лучами света. Это видим повторяющимся каждый день. По удалении света, тень неба и земли производит тьму, а с появлением света, тьма рассеивается. Поэтому тьма не есть, как несозданная сущность, так и какое-либо созданное существо; напротив того, она есть необходимое явление, производимое вещами сотворенными и проповедующее Божию премудрость. Пророк и в ней усматривает, за что песнословить Бога всяческих; ибо говорит: «сотворивый, свет и устроивый тьму» (это место у пророка Исаии ныне читается так: «Аз устроивый свет и сотворивый тьму», 7 Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это.Ис. 45:7). Весьма прилично употребил то и другое речение, сказав: о свете – «сотворивый», а о тьме – «устроивый»: потому что тьма есть нечто случайное, составляющееся и рассеевающееся. И три блаженные отрока, всю тварь призвав к песнопению, со днем сочетали ночь, и присовокупили к свету тьму. Их преемством и время измеряется, и устрояется человеческая жизнь. ... Вопрос 11. Для чего писатель присовокупил: «и виде Бог, яко добро» (4 И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы.5 И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.6 И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. [И стало так.]7 И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так.8 И назвал Бог твердь небом. [И увидел Бог, что это хорошо.] И был вечер, и было утро: день второй.Быт. 1:4-8)? Чтобы убедить неблагодарных, не хулить того, что Божий приговор именует добрым.

И видел Бог свет, что он хорош, – разумеется для человека.

Бог от вечности видит и находит сообразными со Своею премудростью и благостью Свои творения. Моисей, вводя Бога человекообразно, по совершении каждой части творения одобряющего ее, удостоверяет нас о совершенстве каждой твари в своем роде и для своей цели, хотя бы мы ее и не знали, и тайно нас укоряет нарушением совершенства тварей (20 потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде,Рим. 8:20). Отделение света от тьмы совершилось или через самое сотворение оного и отделение от вещества темных тел, или чрез особливое движение, которым он, заняв часть пространства, положил в природе основание тем кругообращениям, которые чрез попеременное действие света на разные стороны земли образуют на ней свет и мрак, день и ночь.