Бытие, Глава 1, стих 1. Толкования стиха

Глава первая

О начале, утверждении и единственности мира. Затрагиваются и приводятся философские заблуждения.

...

1. Люди не только не составили мнения о том, какое же из трёх начал всё сформировало: Бог, образ или материя, что серьёзно утверждают, например, Платон и ученики его, говоря, что материя неповреждённа, несотворенна и безначальна; как будто бы и не Бог — Творец материи. Они приписаывают это направляющей идее, считая, что она — создатель образа, она создала мир из вещества, которое они называют "свет", как то, что дало рождение причинам всех вещей; и сам мир они полагают неповреждённым, несотворённым или несозданным. Другие же, как Аристотель в своих рассуждениях, полагают два начала: материю и идею, и третье с ними, которое называется опретором и обладает способностью мыслить и производить.

2. Итак, что же столь несообразное, как дело вечности, они связывают с вечным и всемогущим Богом и даже утверждают, что Бог — это само деяние, поскольку и небу, и земле и морю они воздают божеские почести? Откуда взято, что части вселенной вверены божествам, хотя в самом мире ни один из них, даже самый ничтожный, не был найден?

3. Вот Пифагор описывал одну вселенную, другие говорили, что есть бесчисленные миры, как писал Демокрит, излагая в "Физике" древнее представление о множественности. Аристотель утверждал, что мир был всегда; Платон, напротив, говорил, что мир был не всегда, но даже не всегда ими доказано то, что они написали.

4. Среди подобных разногласий в этих мнениях, каковые из них могут быть расценены как истинные? Когда иные называют мир самим Богом, потому что им казалось, что не существует Божественного ума, тех или иных частей мира, где есть образ Божий, что божествам нет числа и что ни место, ни душа Его попечением не объемлется. Если мир движется только рассуждениями о его округлости и пламенности, без Божественного участия, — но это исключено, — то получается, что мир сам собою движим.

...

Глава вторая.

Мнение Моисея о начале вещей, о Создателе мира и сотворении материи. Он же ссылается на множество имён, когда, для утверждения веры, первый отвергает идею атомов.

5. Святой Моисей, наитием Божественного Духа предвидел, что люди будут заблуждаться, и уже заблуждаются, и так повёл свою речь, говоря: В начале сотворил Бог небо и землю, открывая начало вещей, Творца мира, Создателя материи, для того, чтобы Бог был познан как Тот, Кто был прежде мира и даже Сам был Началом всяческих. Как и в Евангелии Сын Божий тем, кто спрашивал о Нём: откуда Ты, ответил о Себе: О чём Мне говорить с вами? (Ин. 8:25) — ибо Сам Он положил начало происхождению вещей и Сам Он был Творцом мира, а вовсе не идея руководит материей, которая ей слепо подражает, и не самопроизвольно она обретает своим усилием предусмотренный вид. Как прекрасно сказано: в начале сотворил, для того, чтобы с непостижимой быстротой описать прежде сделанное и изложить доказательство этого.

6. Как бы то ни было, но Моисей был посвящён во всю премудрость Египетскую, ибо был подобран из реки дочерью фараоновой и возлюблен ею как сын и помощью царской поддержан, и понимал фундаментальные знания наук всех столетий, и хотел им научиться. И когда от воды получил он имя, то не думал однако, что всё из воды произошло, как говорил Фалес. И хотя был обучен во дворце царицей, но более всего желал взамен любви следовать справедливости и утешиться добровольным изгнанием за преступление, когда он был на вершине власти. Наконец, прежде, чем ему была провозглашена задача освобождения народа, побуждаемый природной ревностью от того, что познал беззаконие, творимое над своими соотечественниками, и мстя за это, отдал себя ненависти и удалился всякого наслаждения, а также, избежав войны с царским домом, тайно переправился в Эфиопию. Там же, несмотря на все трудности, все помыслы свои он обращал к познанию Бога, дабы зреть славу Божию лицом к лицу, как свидетельствует Писание, говоря, что никто из пророков не возвышался более Моисея, который познал Бога лицом к лицу (Втор. 34:10). Не в видении и не во сне, но уста к устам он со Всевышним Богом говорил; и не в домыслах и не через загадку, но внятно и ясно объявил достоинство Божие.

7. Итак, Моисей открыл уста свои и устремил их к тому, что говорил ему Господь. И когда Господь направлял его к фараону, то сказал ему: ступай, и я открою уста твои и научу тебя, что следует сказать (Исх. 4:12). И в самом деле, если велико то, что он сказал для народа, полученное от Бога, сколь более велико то, что сказано о небе? Наконец, не посредством убеждения человеческого ума и не в подражание философским спорам, но в проявлении духа и добродетели, как свидетельство того, что воздействие Божие было услышано, сказал Моисей: В начале сотворил Бог небо и землю. И не думал Моисей, что Бог воздвигнул мир передвижением атомов и потом, потрудясь, возжелал отдыха, и не посредством какого-либо приёма видимая материя воссоздала мир, но мир был выговорен Богом Творцом. Ведь муж сей, исполненный благоразумия, внял тому, что видимые и невидимые сущности и начала, и причина вещей, только Божьей мыслью содержатся, и не для того, чтобы философы рассуждали о сцеплении атомов, непристанно и настойчиво объявляя сие причиной всего, но заявил, что те, кто положил началом неба и земли ничтожные и безобразные атомы, которые случайно сцепляются и также бессмысленно случайно расцепляются, если только не управляемы силой Божией. Эти люди подобны паукам, ткущим паутину. И поделом им, кто не знает Управителя, кто не признаёт Бога, Которым всё управляется и направляется. Мы же последуем тому, кто признаёт Бога и Создателем и Управителем, и не будем отвлекаться на пустые разговоры.

...

Глава третья.

Мир имеет началом своим Бога, а также по Его произволению хотя и шарообразен, но не вечен.

8. Он говорит: в начале. Вот каков надлежащий порядок, что был положен Богом, и который людьми не признаётся, поскольку ими отрицается начало бытия мира. Но мир не был безначальным, как полагают эти люди. Когда Давид говорил о небе, о земле и о море, то сказал: вся премудростию сотворил еси (Пс. 103:25). Ибо Он положил начало миру, дал утверждение творению, оно не безначально и не несотворенно, но мы вверяем стихии Божьему прикосновению. И прекрасно добавил: сотворил, и в творении не было промежутка, который был бы заметен людям, ибо Несравненный Деятель так кратко и быстро совершил Свой труд и в одно мгновенье деяния Свои закончил так, что и исполнение Его решения пришло прежде чувственного времени. Никто не видел Делающего, хотя познали сделанное. Итак, где же промежуток, когда говорится: Потому что Он сказал, и сделалось, Он приказал и совершилось (Пс. 32:9). Итак не сообразно с опытом или навыком Он исполнил наидостойнейшее деяние Своё, что то, чего не было, — стало быть, и столь быстро, что ни деянию не предшествовало решение, ни решение не предстояло деянию.

9. Удивительное дело, — ты хочешь знать Исполнителя, Того, Кто положил начало столь великому делу, Кто так скоро это совершил? Это понятно сразу, потому что сказано: Бог сотворил небо и землю. Не усомнись, ты услышал Создателя. Он есть Тот, о Котором благовестил Мелхиседек Аврааму, говоря: Благословен Авраам от Бога Всевышнего, сотворшего небо и землю (Быт. 14:19). И поверил Авраам Богу и сказал: Простру руку мою к Всевышнему, Кто сотворил небо и землю (Быт. 14:22). Ты же видишь, что не из-за человека это стало возможным, но Бог соизволил этому быть. Ведь Бог — это Мелхиседек, Царь мира и справедливости, и не имеет Бог начала, нет у Него и конца. И не диво вовсе, что Безначальный Бог положил начало всяческим, так, чтобы стали быть те, кто не был. Не диво и то, что Бог совершил всё деяние Своё беспрерывно и Вселенная содержится Его неисследимым величием; Он сотворил всё, как видимое, так и невидимое. Невозможно отрицать, что неоглядно всё, что видимо; когда же то, что видимо — преходяще, то какова же невидимая вечность? Кто же усомнился в том, что сие сотворил Бог, поскольку у пророка сказано: кто исчерпал воды горстью и пядию измерил небеса, и вместил в меру прах земли, и взвесил на весах горы и на чашах весовых холмы? Кто уразумел Дух Господень или кто был советником Его и учил Его? (Ис. 40:12-13). Ибо Он содержит шар земной и землю совершенно из ничего сотворил. И сказал Иеремия: боги, которые не сотворили неба и земли, исчезнут с земли и из-под небес. Бог сотворил землю силою Своею и утвердил Вселенную мудростью Своею и разумом Своим распростёр небеса, и воды многие шумят на небесах (Иер. 10:11-13), и добавил: безумствует всяк человек в знании своём.. (Иер. 10:14). Так как же не безумствует тот, кто последовал за превратным миром и из-за этого решил, что может охватить воистину неисследимую сущность Божию, как же не бузумствует он лукавыми спорами?

10. Ведь если ты слышишь стольких провидцев, которым возвестил Бог, что Он сотворил мир, то не верь, что мир безначален, хотя он и задуман как бы шарообразным, так что ничто видимое ещё не существовало; и когда Господь громовым гласом возгласил, то всё как бы поколебалось, так что ты не без труда поймёшь, откуда что началось и где закончилось, ибо начало круга нет возможности удержать чувством. И в самом деле не поймёшь ты умом этого, потому что круг не начался или не закончился. Если у круга ты изобразишь центр или обозначишь чернилами черту, где начнёшь или где окончишь, то и тогда проистекшую разницу между началом и концом с трудом обнаружишь или умом постигнешь, а ведь ты сам пробовал начать круг и закончить его. Но ведь несмотря на то, что начало ускользнуло от тебя, истина-то не погибла. А те, кто имеют начало, имеют и конец, и чему был положен конец, тому известно и положенное начало. Будущий же конец мира Сам Спаситель объяснил в Евангелии Своём, говоря: небо и земля прейдут (Мф. 24:35) и ниже: Я с вами до скончания века (Мф. 28:20). И апостол: ибо проходит образ мира сего (1 Кор. 7:31).

11. Так каким же образом они приписывают миру совечность Богу, как же доказывают равность по возрасту Творца и твари, и как думают совокупить природу невидимого материального мира с неприступной сущностью Божией, когда даже в угоду собственного мнения не могут отрицать, что если части мира ложны и изменчивы, то и вся материальная совокупность подвержена тем же порокам?

...

Глава четвёртая.

Происхождение начал различно; также в ней рассматривается, в чём сотворил Бог небо и землю.

12. Итак, начало было таким, как сказано: В начале сотворил Бог небо и землю. Начало же относится либо ко времени, либо к месту, либо к основанию; как при строительстве дома начало его есть фундамент. Начало дела есть само дело, из которого полагается начало и отдельным делам, одному за другим. Лучшее есть конец хорошим делам, так же, как угодно Богу начало милосердия, тобою совершаемого. Ибо милосердие более всего взывает людей к сближению. И желание это вызывает Божия Сила. Если открыто сказано, в какое время сотворил Бог небо и землю, то это относится ко времени, когда мир начал возникать, как говорит Премудрость: когда Он уготовлял небо, Я была с Ним (Притч. 8:27); если же это ты относишь к порядку,чтобы ты понял: в начале сотворил Бог небо и землю, затем — холмы и страны света, необитаемые области. Или так: Он сотворил Бог небо и землю прежде прочих видимых творений: дней, ночей, плодоносящих дерев, одушевлённых распространившихся родов. Если же ты относишь сие к основанию, то основанием, как ты увидел, была земля, как и провозглашено Премудростью: когда Он полагал основание земли, Я была с Ним всё время (Притч. 8:29). Премудрость — доброе начало для научения, то есть: начало премудрости — страх Божий (Притч. 1:7), так что если кто боится Бога, тот уклоняется от заблуждений и на путь добродетели стези свои направляет. И даже если кто не боится Бога, не может он проповедовать грех.

13. Поэтому уместно с нашими рассуждениями мы можем понимать: месяц сей да будет у вас началом месяцев (Исх. 12:2), хотя можно посчитать, что это сказано о времени правильного празднования Пасхи Господней. Итак, этим Он положил начало месяцам, небу и земле, и посему следует считать, что мир получил начало от того времени, которое было наиболее благоприятным из всех времён. Поэтому-то год и повторяет образ рождения мира, и после зимних туманов весеннее время сияет великолепием. Ибо Он придал вид будущим годам, определил жизненный путь мира от начала его возникновения, дабы чередование лет началось согласно этому закону, а также, чтобы в начале всякого года производила бы земля ростки произрастающего, как и изначально сказал Господь: да произрастит земля траву, сеющую семя и древо плодовитое, приносящее плод (Быт. 1:11), и тотчас произвела земля траву полевую и древо плодоносящее; и превечная власть Божьего провидения способствует быстроте производимого землей к жизни в весеннее время. Поскольку Богом было приказано, чтобы тленная природалегко повиновалась времени, так что посреди ледяных бурь и зимних снегов от ласки Небесного Повелителя произвела земля произрастающие ростки, чтобы не случилось так, как если бы извечно в мороз вырастали бы из пашни плоды, а также чтобы не было смешения цветения с жестокими снегами. Ибо как Писание объявило истинное время в сотворении мира, точно так же объявил Он время первого весеннего месяца, говоря: месяц сей да будет у вас началом месяцев. Он назвал начало года, чтобы было начало рождению и благословил само рождение. Ведь начаток нежного существа не в состоянии вынести грубость холода или насилие жаркого зноя.

14. Вместе с тем Он позволил всё это замечать, дабы в этом рождении наблюдалось и время, а также и для наблюдения законного перехода из рождения в возрождение и чтобы дар сей — время, правильно употреблять. Вот и сыны Израилевы вовремя оставили Египет, и окутанные облаком, перешли через море, как сказал Апостол: не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море (1 Кор. 10:1), и в это время ежегодно празднуется Пасха Господа нашего Иисуса Христа, это — переход от грехов к добродетели для души, от произволений тела к трезвению ума, от лукавой и беспутной закваски к искренности и честности. Итак, о времени возрождения говорится: месяц сей да будет у вас началом месяцев. Ведь Моисей пренебрёг фараоном, отказался от признания фараона главой мира сего, говоря: "Отрицаюсь от тебя, диавол, и ангелов твоих, и дел твоих, и повелений твоих", и уже не повинуется ему, не повинуется велениям тленного сего тела и не поддаётся ошибкам искажённого ума, погруженного, подобно свинцу, во всякое зло, он не хочет проходить стопами века сего, но справа и слева укрепляется добрыми делами. И посему в Книге Чисел говорится: начало родов Амалик, но семя его прейдет (Чис. 24:20). Но как бы то ни было, Амалик — не глава всех родов, потому что через толкование Амалика царь принял народы; смотри, мы не должны познать начала мира сего, которое диктовало бы народам, чьё семя прейдет, свою волю, но мы должны познать, что семя сие — суть безбожники и неверные, кому сказал Господь: отец ваш — диавол (Ин. 8:44).

15. Ведь Бог есть начало таинства, в смысле: Я — первый и последний, Начало и Конец (Откр. 21:6). И в Евангелии Господь ответил тем, кто спрашивал Его — Кто Он есть: Начало, о котором Я постоянно говорю вам (Ин. 8:25). Воистину, Вторая Божественная Ипостась есть и начало и конец всего, потому что до Него никого не было и после Него никого не будет: согласно Соломону Господь имел Меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони (Притч. 8:22) — "Я есть начало Божьих путей в делах Его", — чтобы через Него Самого познал бы род человеческий и то, как ходить путями Божьими, и необыкновенные Господни дела. Итак, во Христе есть то самое начало, во Христе Бог сотворил небо и землю, ибо через Него Самого всё сотворено и без Него не сотворено ничесоже (Ин. 1:3). В Нём Самом была жизнь того, что сотворено, поскольку в Нём Самом всё имело своё основание. И Сам Он — Перворождён прежде всей твари, и Свят Он не как святы все первенцы, как, например, первенец Израиля, Он же свят не потому, что прежде всех, но потому, что всё остальное не свято. Господь свят превыше всего творения, и превыше всех тех, кто носит тело, потому что только один Он без греха, вся же тварь подвержена лжи.

16. Мы же в состоянии осмыслить: в начале сотворил Бог небо и землю; то есть, сотворил прежде времени; ибо начало жизни ещё не жизнь, и начало дома ещё не дом. Наконец, сказано иначе: "n kefala…w", почти что "во главе", что означает — Господь сотворил и исполнил все деяния Свои вскорости и в краткий миг. Итак, Его деяние получило начало не сообразно со временем, но прежде времени, как мы говорим на латыни, "kaЂ kefala‹on" — cущность деяния, совокупность видимого, небо же и земля — не единственное украшение мира, как кажется. Небо и земля — так же признак вещей невидимых, признак некоего предмета, который вида не имеет, как проповедано об этом: небеса возвещают славу Божию и дела рук Его возвещает твердь (Пс. 18:2). Так же и в другие слова Он вложил тот же смысл: потому что невидимое Его.. через рассматривание творений видимо (Рим. 1:20). Ибо мы легко познаем Его как Создателя ангелов, сил и господств, Который повеления Свои в мгновение ока исполнил и столь великолепный мир из не-сущих привёл в бытие. И те, которых не было, получили своё основание не от чьих-либо установлений или каких-либо вещей.

...

Глава пятая.

Мир есть доказательство Божьего деяния; не верно говорить, что порождённое есть тень Бога; ибо решено, что Сын, как Образ Божий является солнцем.

17. Ведь мир сей есть доказательство того, что он сотворён Богом, поскольку чрез видимое деяние мы обнаруживаем Творца. Ибо как есть устроители других дел, либо посредством движения тела, либо посредством звука голоса; Он же устроил мир не движением и не звуком голоса, ибо всё пребывало и продолжало оставаться невидимым и неслышимым. Одни теоретики постоянно изнуряют свой ум, да и другие такие же, они объявляют молчание Творца делом долга или даже обязанносттью для того, чтобы свидетельство о нём способствовало их построению или сплетению. Подобным образом мир сей есть дивное свидетельство о Боге, ибо чрез него обнаруживается Премудрость Божия. Это-то и увидел пророк и возвёл горе умные очи, говоря: как дивны дела Твои Господи! Вся Премудростию сотворил еси! (Пс. 103:24).

18. И не на досуге Бог сотворил мир, по крайней мере мы так говорим, потому что, по большей части, принадлежим к одному роду (христианскому), иные же считают мир совечным Богу, как будто воля Божия — вымысел и при таком мнении они остаются потому что своему произволению; и хотя Бог признаётся ими как причина мира сего, однако причину сотворённого они объявляют не из правильного умозаключения, но таким образом, что вроде бы как причина тени есть тело. Ведь тень примыкает к телу и блеск света Божественной природы несравненно больше связи света с тенью, что они с рвением защищают. Как прекрасно сказал Моисей, что сотворил Бог небо и землю. НЕ сказал ведь, что приступил творить, или представил причину, отчего мир стал быть, но сказал: сотворил; ибо сказанное было во благо, потому что мудрость повелела использовать лучшее, так как Всемогущий всё это предусмотрел. Каким образом мир может быть словно тень там, где нет тела, поскольку не может быть у бестелесного Бога несовершенной телесности? Как же может быть телесным блеск бестелесного света?

19. Но если бы ты действительно искал сияния Божия, то (познал бы, что) Сын есть Образ Бога невидимого. Он есть как Бог, так и Образ Бога. Бог невидимый и Образ также невидимый, Он свет славы Отчей, а также и образ Его Природы. В начале — говорит, — сотворил Бог небо и землю. Мир сотворён, и стало быть то, что не было, как вначале же было Слово Божие, так Оно и всегда у Бога было. Ведь и ангелы и господства и силы, впрочем, некогда произошли, и ведь они уже тогда были, когдамир был сотворён. И всё сотворено и утверждёно: видимое и невидимое, престолы, господства, начала и силы: все — говорит, — через Него и в Нём сотворены суть (Кол. 1:16). Как это — в Нём сотворены? Потому как Он — наследник Отца, от Отца к Нему это сие перешло в наследство, как говорил Отец: проси у Меня и Я дам Тебе в наследство Твоё роды (Пс. 2:8). Вот сие наследство и перешло от Отца к Сыну, и к Отцу от Сына вернулось. Так превосходно и потому что достоинству называет апостол Сына Творцом всего. И к Римлянам об Отце говорит: Всё из Него, через Него и к Нему (Рим. 11:36). От Него начало и природное устроение вселенной, то есть от Его произволения и от Силы Его. Ведь всё от Его произволения началось, поскольку один Бог Отец, от Которого всё. И впрямь Он сотворил всё из Себя, ибо сотворил откуда хотел. Чрез Него всему продолжение, в Нём же и конец. Ведь и материя — от Него. Чрез Него и деяние, которым соединяется и укрепляется вся совокупность мира. В Нём, ибо всё Его силой держится и утверждается. И конец всех в Божие распоряжение вернулся, и все Его решением разрешаются.

Кто хочет повествовать о составе мира, для того приличное начало – сказать предварительно о начале устроения видимых вещей. Ибо он должен передать историю о творении неба и земли, которое не само собою произошло, как представляли себе некоторые, но имело причину в Боге. Какой слух будет достоин великости повествуемого? С каким приуготовлением надобно приступать душе к слышанию таких предметов? Ей должно быть чистою от плотских страстей, не омраченною житейскими заботами, трудолюбивою, изыскательною, вникающею во все, из чего только можно занять понятие о Боге, достойное Бога. Но прежде нежели исследуем точность речений и рассмотрим многознаменательность сих немногих слов, представим себе, кто беседует с нами? Чрез это, хотя бы, по немощи нашего разумения, и не проникли мы в глубину сердца повествователю, однако же, обратив внимание на достоверность говорящего, сами собою дойдем до необходимости согласиться на сказанное. Итак, составивший сие повествование есть Моисей – тот Моисей, о котором засвидетельствовано, что «бе угоден Богови» (Деян. 7:20), будучи еще грудным младенцем, которого усыновила дочь Фараонова, и воспитала по-царски, приставив к нему для обучения мудрых Египетских наставников. Который, возненавидев гордость преобладания и обратившись к униженному состоянию единоплеменников, «паче же изволи страдати с людьми Божиими, нежели имети временную греха сладость» (Евр. 11:25); который, получив от самой природы любовь к правде, еще прежде, нежели вверено ему начальствование над народом, по естественному отвращению от зла, оказывается даже до смерти готовым преследовать злых; который, будучи изгнан облагодетельствованными, и с радостью оставив Египетские мятежи, удалившись же в Эфиопию, там, на совершенной свободе от других занятий, в продолжение целых сорока лет, упражнялся в умозрении о существующем; который, будучи уже семидесяти дет, видел Бога, как можно видеть человеку, лучше же сказать, как не видал ни один человек, по собственному Божию свидетельству: «аще будет в вас пророк Господень, в видении ему познаюся, и во сне возглаголю ему. Не тако якоже раб Мой Моисей, во всем дому Моем верен есть: усты ко устом возглаголю ему яве, и не гаданием» (Чис. 12:6-8). Сей-то, наравне с Ангелами удостоившийся лицезрения Божия, повествует нам нечто из того, что слышал он от Бога. Послушаем же вещаний истины, которые изречены «не в препретельных человеческия премудрости, ...но в наученых Духа» (1 Кор. 2:4, 13), и имеют целью не похвалу слушающих, но спасение поучаемых. «В начале сотвори Бог небо и землю». Изумительность мысли связывает у меня слово. О чем говорить прежде? С чего начать толкование? Обличать ли суетность язычников? Или возвеличить истину нашего учения? Еллинские мудрецы много рассуждали о природе, – и ни одно их учение не осталось твердым и непоколебимым, потому что последующим учением всегда ниспровергалось предшествовавшее. Посему нам нет и нужды обличать их учения, их самих достаточно друг для друга к собственному низложению. Ибо не знавшие Бога не допускали, что происхождение всех вещей зависит от разумной причины, а сообразно с сим коренным своим неведением заключали и о прочем. Потому одни прибегали к вещественным началам, и причину всех вещей приписывали стихиям мира, другие же представляли себе, что природу видимых вещей составляют атомы и неделимые тела, тяжесть и скважинность, потому что рождение и разрушение происходят, когда неделимые тела то взаимно сходятся, то разлучаются, а в телах, существующих долее других, причина продолжительного пребывания заключается в крепчайшем сцеплении атомов. Подлинно ткут паутинную ткань те, которые пишут это, и предполагают столько мелкие и слабые начала неба, земли и моря. Они не умели сказать: «В начале сотвори Бог небо и землю». Потому вселившееся в них безбожие внушило им ложную мысль, будто бы все пребывает без управления и устройства, и приводится в движение как бы случаем. Чтобы и мы не подверглись тому же, описывающий мироздание прямо, в первых словах, просветил наше разумение именем Божиим, сказав: «В начале сотвори Бог». Какой прекрасный порядок! Сперва упомянул о «начале», чтобы иные не почли мир безначальным, а потом присовокупил: «сотвори» – в показание, что сотворенное есть самая малая часть Зиждителева могущества. Как горшечник, с одинаковым искусством сделавший тысячи сосудов, не истощил тем ни искусства, ни силы, так и Создатель этой вселенной, имея творческую силу, не для одного только мира достаточную, но в бесконечное число крат превосходнейшую, все величие видимого привел в бытие одним мановением воли. А если мир имеет начало и сотворен, то спросим себя: кто дал ему начало, и кто его Творец? Лучше же сказать, чтобы тебе, доискиваясь сего посредством человеческих умствований, не уклониться как-нибудь от истины, Моисей предварил своим учением, вместо печати и ограждения нашим душам, наложив досточтимое имя Божие, когда сказал: «В начале сотвори Бог». Сие блаженное Естество, сия неоскудевающая Благость, сия Доброта любезная и многовожделенная для всякого одаренного разумом существа, сие Начало существ, сей Источник жизни, сей духовный Свет, сия неприступная Мудрость, – вот Кто «сотвори в начале небо и землю!» Посему, человек, не представляй себе видимого безначальным, и из того, что движущиеся на небе тела описывают круги, а в круге чувство наше с первого взгляда не может приметить начала, не заключай, что природа круговращаемых тел безначальна. Да и этого круга, то есть начертания, на плоскости описанного одною чертою, не должны мы предполагать уже безначальным потому, что убегает от нашего чувства, и не можем мы найти, где он начался и где окончился. Напротив того, хотя сие и убегает от нашего чувства, однако же в действительности, кто описывал круг из средоточия и известным расстоянием, тот, без сомнения, начал его откуда-нибудь. Так и ты, видя, что тела, описывающие круги, возвращаются в прежнее свое положение, равномерностью и непрерывностью их движения не удерживай себя в той ложной мысли, будто бы мир безначален и нескончаем. «Преходит бо образ мира сего» (1 Кор. 7:31), и: «небо и земля мимоидет» (Мф. 24:35). Предвозвещением же догматов о скончании и изменении мира служит и то, что предано нам ныне кратко в самых начатках богодухновенного учения «в начале сотвори Бог». Начавшееся со временем по всей необходимости и окончится во времени. Если имеет начало временное, то не сомневайся о конце. Но к какому концу приводят геометрия, арифметические способы, исследования о толщах и пресловутая астрономия – эта многопопечительная суета, если изучившие эти науки дошли до заключения, что видимый сей мир совечен Творцу всяческих Богу, и если то, что ограничено и имеет вещественное тело, возвели они в одну славу с естеством непостижимым и невидимым, не в состоянии будучи уразуметь и того, что где подлежат повреждениям и переиначиваниям части, там и целое необходимо потерпит некогда одинаковые видоизменения с собственными своими частями? Но они до того «осуетишася помышлении своими, и омрачися неразумное их сердце, глаголющеся быти мудри объюродеша» (Рим. 1:21-22), что одни утверждали, будто бы небо от вечности существует вместе с Богом, а другие говорили, что оно есть Бог безначальный и нескончаемый, причина благоустройства в частях вселенной. И без сомнения, излишество мирской мудрости принесет для них некогда приращение тяжкого осуждения за то, что, с такою осмотрительностью вникая в пустые предметы, произвольно слепотствовали в уразумении истины. Но они, вымерившие расстояние звезд, описавшие звезды, всегда видимые и северные, а также звезды находившиеся около южного полюса, и живущим там видимые, а нам неизвестные, разделившие на тысячи частей и северную широту и зодиакальный круг, с точностью наблюдавшие возвращение звезд, их стояния, склонения и общее движение к прежним местам, а также время, в какое каждая из планет совершает свой период, – они не нашли одного из всех способа, как уразуметь Бога, Творца вселенной и праведного Судию, воздающего каждому достойно по делам, и как вместить в уме вытекающую из понятия о суде мысль о скончании, потому что миру необходимо измениться, если и состояние душ перейдет в другой род жизни. Ибо как настоящая жизнь имеет качества сродные сему миру, так и будущее существование наших душ получит жребий свойственный своему состоянию. Но они до того не расположены внимать сим истинам, что даже громким смехом встречают нас, которые возвещаем кончину сего мира и вечное пакибытие. Поелику начало, естественным образом, предшествовало тому, что от начала, то повествующий о вещах, получивших бытие во времени, по необходимости всему предпоставил это выражение: «в начале сотвори». Было нечто, как вероятно, и прежде сего мира, но сие, хотя и постижимо для нашего разумения, однако же не введено в повествование, как несоответствующее силам новообучаемых и младенцев разумом. Еще ранее бытия мира, было некоторое состояние приличное премирным силам, превысшее времени, вечное, присно продолжающееся. В нем-то Творец и Зиждитель всяческих совершил создания – мысленный свет, приличный блаженству любящих Господа, разумные и невидимые природы и все украшение умосозерцаемых тварей, превосходящих наше разумение, так что нельзя изобрести для них и наименования. Они-то наполняют собою сущность невидимого мира, как научает нас Павел, говоря: «яко Тем создана быша всяческая, аще видимая, аще невидимая, аще престоли, аще господствия, аще начала, аще власти» (Кол. 1:16), и ангельские воинства, и архангельские чиноначалия. А когда уже стало нужно присоединить к существующему и сей мир – главным образом училище и место образования душ человеческих, а потом и вообще место пребывание для всего подлежащего рождению и разрушению, тогда произведено сродное миру и находящимся в нем животным и растениям преемство времени, всегда поспешающее и протекающее, и нигде не прерывающее своего течения. Не таково ли время, что в нем прошедшее миновалось, будущее еще не наступило, настоящее же ускользает от чувства прежде, нежели познано? А такова природа и бывающего в сем мире. Оно то непременно возрастает, то умаляется, и явным образом не имеет ничего твердого и постоянного. Посему и телам животных и растений, которые необходимо соединены как бы с некоторым потоком, и увлекаются движением, ведущим к рождению или разрушению, прилично было заключиться в природе времени, которое получило свойства сродные вещам изменяемым. По сей-то причине премудро изъясняющий нам бытие мира, рассуждая о мире, весьма кстати присовокупил: «в начале сотвори», то есть в сем начале, в начале временном. Ибо, конечно, не во свидетельство того, что мир по своей первобытности предшествует всему сотворенному, именует его происшедшим в начале, но говорит о начале происхождения сих видимых и чувством постигаемых вещей после невидимого и умосозерцаемого. Началом называется и первое движение, например: «начало пути блага, еже творити праведная» (Притч. 16:6), потому что прежде всего праведные дела движут нас к блаженной жизни. Но началом называется и то, с чего начинается какая-нибудь вещь, между тем как в ней есть и другое, например: в доме основание и в корабле подводная часть. В таком смысле сказано: «начало премудрости страх Господень» (Притч. 1:7), потому что богобоязненность есть как бы основа и опора совершенства. Началом же искусственных произведений именуется искусство, например: мудрость Веселеила была началом украшения Скинии. А началом нравственных поступков бывает часто и полезный конец сделанного, например: началом милостыни – приобретение благоволения Божия, и началом всякого добродетельного действования – ожидающий нас по обетованиям конец. Поелику же начало берется в стольких значениях, то смотри, нельзя ли к слову сему и в настоящем случае приложить всех знаменований. Ибо тебе можно узнать, с какого времени началось строение сего мира, если, от настоящего поступая назад, потрудишься найти первый день бытия мира. В таком случае найдешь, с чего во времени началось первое движение. Потом найдешь и то, что, как бы некоторыми основаниями и опорами, предварительно прочему, положены небо и земля, а потом, что есть какой-то художественный Ум, Который распоряжался украшением видимых вещей, как показывает тебе самое слово: «начало». Найдешь также, что не напрасно и не без цели, но для полезного некоторого конца, представляющего существам обширное употребление, измышлен сей мир, – если только действительно он есть училище разумных душ, в котором преподается им боговедение и чрез видимое и чувственное руководствует ум к созерцанию невидимого, как говорит Апостол, что «невидимая Его от создания мира творенми помышляема видима суть» (Рим. 1:20). Или, может быть, поелику действие творения мгновенно и не подлежит времени, то и сказано: «в начале сотвори», потому что начало есть нечто не состоящее из частей и непротяженное. Как начало пути еще не путь, и начало дома еще не дом, так и начало времени еще не время, а даже и не самомалейшая часть времени. Если же какой-либо любитель споров скажет, что начало времени есть время, то пусть знает, что сим разделить начало на части, а части сии суть: начало, середина и конец. Но придумывать начало для начала весьма смешно. И кто делит начало надвое, тот из одного сделает два начала, лучше же сказать, много и бесконечное число начал, потому что каждую отделенную часть должен будет непрестанно рассекать на новые части. Итак, чтобы мы уразумели вместе, что мир сотворен хотением Божиим не во времени, сказано: «в начале сотвори». В означение сего древние толкователи¹, яснее выражая мысль, сказали: вкратце (εν κεφαλαιω) сотвори Бог, то есть вдруг и мгновенно. Доселе, чтобы из многого сказать не многое, рассуждали мы о начале. Но из искусств одни называются творящими (ποιητικαι) другие состоящими то в действовании (πρακτικαι), то в умозрении (θεωορητικαι). Концом искусств, состоящих в умозрении, служит самое действование ума, а концом искусств, состоящих в действовании, – самое движение тела, по прекращении которого ничего уже нет и не осталось для зрителей: так пляска или игра на свирели не дают ничего в произведении, но действие cиe ограничивается только само собою. А в искусствах творящих, и по прекращении действия, дело на виду: таковы искусства домостроительства, плотничества, кузнечества, ткачества и сим подобные. Хотя художника и нет на лице, однако же искусства сии сами собою достаточно показывают художнический ум, и ты можешь удивляться домостроителю, кузнецу, ткачу, смотря на его произведение. Посему и премудрый Моисей, желая показать, что мир есть художественное произведение, подлежащее созерцанию всякого, так что чрез него познается премудрость его Творца, не другое какое слово употребил о мире, но сказал: «в начале сотвори». Не сделал, не произвел, но сотворил. И поелику многие из представлявших, что мир от вечности существует с Богом, соглашались не на то, что он сотворен Богом, но что сам собою осуществился, будучи как бы оттенком Божия могущества, и потому хотя признавали Бога причиною мира, но причиною непроизвольною, как тело бывает причиною тени, и сияющее – сияния, то пророк, поправляя сию ложную мысль, употребил слова с особенной точностью, сказав: «в начале сотвори Бог». Бог был для мира не сим одним – не причиною только бытия, но сотворил как благий – полезное, как премудрый – прекраснейшее, как могущественный – величайшее. Пророк показал тебе в Боге едва не художника, который, приступив к сущности вселенной, приноровляет ее части одну к другой, и производит само себе соответственное, согласное и гармоническое целое. «В начале сотвори Бог небо и землю». Двумя крайностями обозначил сущность вселенной, приписав небу старейшинство в бытии, а о земле сказав, что она занимает второе место по сущности. Без сомнения, ежели есть что-нибудь среднее между небом и землею, то оно сотворено вместе с сими пределами. Почему, хотя не сказано о стихиях: огне, воде и воздухе, но ты собственным своим разумением постигни, во-первых, что все находится во всем. И в земле найдешь и воду, и воздух, и огонь. Огонь выскакивает из камней, и из железа, которое само ведет начало от земли, при ударениях обыкновенно блещет неистощимый огонь. И достойно удивления, каким образом существующий в телах огонь скрывается в них безвредно, но, будучи вызван наружу, делается истребительным для тел, хранивших его в себе прежде. А что в земле есть и водное естество, доказывают копатели колодцев. И о находящемся в нем воздушном естестве свидетельствуют пары, какие выходят из земли влажной и согретой солнцем. Во-вторых, если по природе своей небо занимает верхнее место, а земля составляет самый низ, почему легкое стремится к небу, а тяжелое обыкновенно клонится к земле, верх же и низ противоположны между собою, то упомянувший о небе и земле, которые по самой природе наиболее удалены друг от друга, конечно, обозначил тем совместительно и все, что наполняет средину между ними. А потому и не ищи повествования о каждой стихии, но в сказанном подразумевай и умолчанное. «В начале сотвори Бог небо и землю». Исследование о сущности каждого существа, или подпадающего нашему умозрению, или подлежащего нашим чувствам, введет в толкование самые длинные и многосложные рассуждения, и при рассмотрении этой задачи нужно будет потратить более слов, нежели сколько можно сказать о каждом из прочих вопросов. Сверх того нимало не послужит к назиданию Церкви – останавливаться на таком предмете. Но касательно сущности неба довольно для нас сказанного у Исаии, который в простых словах дал нам достаточное понятие о природе его, сказав: «Утвердивый небо яко дым» (Ис. 51:6), то есть, для составления неба Осуществивший естество тонкое, не твердое, не грубое. И об очертании неба достаточно для нас сказано у того же пророка в славословии Богу: «Поставивый небо яко камару» (Ис. 40:22). То же самое правило предпишем себе и касательно земли, не любопытствовать об ее сущности, что она такое, не тратить времени на умствования, исследуя самое подлежащее, не доискиваться какого-то естества, которое лишено качеств, и само в себе взятое безкачественно, но твердо помнить, что все свойства, усматриваемые в земле, будучи восполнением сущности, входят в понятие бытия. Покусившись отвлечь разумом от земли каждое из находящихся в ней качеств, придешь ни к чему. Ибо если отнимешь черноту, холодность, тяжесть, густоту, качества земли, действующие на вкус, или и другие, какие в ней усматриваются, то подлежащим останется ничто. Посему советую тебе, оставив все это, не доискиваться и того, на чем земля основана. Ибо при таком изыскании мысль придет в кружение оттого, что рассудок не найдет никакого несомненного предела. Если скажешь, что воздух подложен под широту земли, то придешь в затруднение, каким образом естество мягкое, заключающее в себе много пустоты, противоборствует такой тяжести, будучи ею сдавлено, а не расплывается во все стороны, убегая из-под гнета, и непрестанно переливаясь на верх гнетущего. Опять, если предположишь себе, что вода под землею, то и в таком случае должен будешь спросить, отчего тяжелое и густое не погружается в воду, но слабейшим естеством поддерживается естество столько превосходящее его тяжестью? Сверх того надобно будет найти опору и самой воде, и опять с недоумением спрашивать: на чем твердом или упорном лежит нижний ее слой? Если же предположишь, что другое тело, которое тяжелее земли, препятствует ей идти книзу: то должен будешь рассудить, что и для него нужно какое-нибудь поддерживающее тело, не дозволяющее ему падать вниз. Если же и для него можешь придумать какой-нибудь подкладень, то разум наш опять потребует подпоры и для сего подкладня. А таким образом пойдем в бесконечность, для находимых непрестанно оснований придумывая опять новые. И чем далее станем простираться разумом, тем большую принуждены будем вводить поддерживающую силу, которая бы могла противиться в совокупности всему на ней лежащему. Посему положи пределы своей мысли, чтобы за любопытство, старающееся изведать непостижимое, и тебя не коснулось слово Иова, чтобы и к тебе не мог относиться его вопрос: «на чем столпи»² «ея утверждени суть» (Иов. 38:6)? Но если слышишь иногда в псалмах: «Аз утвердих столпы ея» (Пс. 74:4), то разумей, что столпами названа сила, поддерживающая землю. Ибо слова: «на морях основал ю есть» (Пс. 23:2), что означают, как не то, что водное естество повсюду разлито вокруг земли? Как же вода, будучи текучею, и по скату обыкновенно падающая вниз, остается висящею и никуда не стекающею? А ты не рассуждаешь, что тоже, или еще и большее затруднение представляет разуму земля, сама на себе повешенная, между тем как она по естеству тяжелее. Но согласимся ли, что земля висит сама на себе, или скажем, что она держится на воде, – в обоих случаях необходимо не отступать от благочестивого разумения и признавать, что все в совокупности содержится силою Творца. А потому и себе самим, и спрашивающим нас: на чем опирается этот огромный и несдержимый груз земли? – надобно отвечать: «в руце Божией концы земли» (Пс. 94:4). Эта мысль и для нас самая безопасная и для слушающих полезная. Некоторые естествоиспытатели остроумно доказывают, что земля пребывает неподвижною уже и по следующим причинам: поелику она заняла среднее место в мире, и во все стороны имеет равное расстояние от краев, то, по недостатку причины уклониться куда-нибудь преимущественно, необходимо остается в своем положении, и окружающее ее отовсюду равенство делает совершенно невозможным движение ее к чему-нибудь. Среднее же место досталось земле не по жребию и не по случаю, но таково естественное и необходимое положение земли. Ибо, рассуждают они, как небесное тело удержало за собою крайнее место вверху, так все тяжести, какие предположим падающими сверху, должны отовсюду устремиться к средине. А куда стремятся части, туда, очевидно, соберется и целое. Если же камни, деревья и все земляные частицы стремятся к низу, то это самое положение будет свойственно и прилично целой земле. А если что легкое устремится прочь от средины, то, очевидно, движение его будет к верху. Посему стремление к низу есть стремление свойственное веществам тяжелым, словом же: низ, означается средина. Итак не дивись, что земля никуда не падает, занимая естественное для нее место – середину. Ибо, по всей необходимости, ей должно пребывать на своем месте, или, приняв противоестественное движение, сойти с свойственного ей основания. Но если в сказанном доселе кажется тебе что-нибудь правдоподобным, то обратись с удивлением к Божией премудрости, которая так cиe устроила. Ибо изумление пред великими предметами не уменьшается, когда открыт способ, каким произошло что-нибудь необычайное. А если и не открыт, то простота веры да будет крепче доказательств от ума. То же самое можем сказать и о небе, то есть, что мирские мудрецы предложили многословные рассуждения об естестве неба. Одни говорили, что оно сложено из четырех стихий, как осязаемое, видимое и содержащее в себе – землю, потому что упорно, – огонь, потому что видимо, – прочая же стихии, потому что есть смесь. А другие отринув cиe мнение как неправдоподобное, в состав неба ввели какое-то пятое телесное естество, выдумав его самовольно и сами от себя³. У них есть какое-то эфирное тело, которое, как говорят они, ни огонь, ни воздух, ни земля, ни вода, ни вообще какое-либо из простых веществ, потому что простым веществам свойственно движение прямолинейное, так как легкие стремятся вверх, и тяжелые – вниз, а это тело ни вверх ни вниз не движется, но вращается кругообразно, движение же прямолинейное вообще весьма отлично от кругообразного вращения. Но в телах, у которых естественные движения различны, по необходимости, как рассуждают они, и сущности должны быть различны. Невозможно предположить нам и того, что небо сложено из простых тел иди, так называемых, стихий, потому что сложенное из различных тел не может иметь равномерного и свободного движения, так как каждое простое тело, заключающееся в сложном, имеет по природе свое собственное стремление. По сей причине сложные тела, во-первых, с трудом удерживаются в непрерывном движении, потому что одно движение не может быть соразмерно и дружно со всеми противными движениями. Напротив того, движение, свойственное легкому телу, враждебно движению, которое свойственно самому тяжелому телу. Ибо когда движемся вверх, обременяют нас земляные части, а когда несемся вниз, терпят в нас насилие огненные части, вопреки их природе увлекаемые книзу. Стремление же стихий в противные стороны бывает причиною распадения. Принужденное и противоестественное, будучи удержано не надолго, и то насильственно и с трудом, вскоре разлагается на составные свои части, потому что каждая из частей, вошедших в состав, возвращается в собственное свое место. По сей-то, говорят, необходимости выведенных умозаключений, должны были отвергнуть прежние мнения и составить свое предположение те, которые, для происхождения неба и звезд небесных, предположили пятое телесное естество. А иной, изобретательный на тонкости, восстав против сих умозаключений, расстроит и опровергнет их, введет же собственное свое мнение. И если мы предпримем теперь говорить о таких предположениях, то сами впадем в такое же пустословие, как и их изобретатели. Но мы, предоставив им низлагать друг друга, сами же, не касаясь рассуждений о сущности, и поверив Моисею, что «сотвори Бог небо и землю», прославим наилучшего Художника, премудро и искусно сотворившего мир, и из красоты видимого уразумеем Превосходящего всех красотою. Из величия сих чувственных и ограниченных тел сделаем наведение о Бесконечном, превысшем всякого величия, и по множеству Своей силы превосходящем всякое разумение. Хотя и не знаем природы сотворенного, но и то одно, что в совокупности подлежит нашим чувствам, столько удивительно, что самый деятельный ум оказывается недостаточным для того, чтобы изъяснить, как следует, самомалейшую часть мира, и чтобы воздать должную похвалу Творцу, Которому слава, честь и держава во веки веков, аминь.

Великой радости исполняюсь сегодня, видя ваши любезные лица. И подлинно, не столько радуются и веселятся чадолюбивые родители, когда окружают их дети со всех сторон и доставляют им великое удовольствие своим благообразием и своею услужливостью, сколько я ныне веселюсь и радуюсь, когда вижу, как ваш этот духовный собор стекся сюда с таким благочинием и с живым желанием слушать слово Божие, и как вы, презрев плотскую пищу, спешите к духовному пиршеству и самым делом оправдываете слова Господни: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4:4). Поступим же и мы подобно земледельцам: как они, когда видят, что земля уже очищена и освобождена от вредных растений, бросают семена в великом изобилии, так и мы, когда у нас, до благодати Божией, эта духовная нива очистилась от тягостных страстей, когда прекратились увеселения и ни у кого нет смятения и бури в помыслах, но настала великая тишина и спокойствие в умах, возлетающих и воспаряющих к самому, так сказать, небу, и созерцающих предметы духовные вместо плотских, побеседуем несколько с вашею любовию и отважимся сегодня на более тонкие размышления, предложив вам учение из божественного Писания. Если мы не сделаем этого теперь, когда пост, презрение (удовольствий) чрева и такое надлежащее настроение помыслов, то когда будем в состоянии предложить это любови вашей? Тогда ли, когда бывают увеселения, неумеренность в пище и великая беспечность? Но тогда и мы не можем сделать это надлежащим образом, и вы, затопляемые волнами помыслов, как бы какою тучею, не будете в состоянии принять что-либо из предлагаемого поучения.

Но если когда время для таких поучений, так это теперь, когда раба уже не восстает против госпожи, но, сделавшись тихою, оказывает великое повиновение и послушание, укрощая порывы плоти и оставаясь в своих пределах. А пост есть успокоение наших душ, украшение старцев, наставник юношей, учитель целомудренных; он всякий возраст и пол украшает как бы какою диадемою. Нигде нет сегодня ни шума, ни крика, ни разрезывания мяса, ни беганья поваров; все это прекратилось, и наш город походит теперь на честную, скромную и целомудренную жену. Когда подумаю о внезапной перемене, происшедшей сегодня, и вспомню о беспорядках вчерашнего дня, то изумляюсь и удивляюсь силе поста, как он, вошедши в совесть каждого, изменил мысли, очистил ум не только у начальствующих, но и у простых людей, не только у свободных, но и у рабов, не только у мужчин, но и у женщин, не только у богатых, но и у бедных, не только у знающих греческий язык, но и у варваров. Да что говорить о начальствующих и простых людях? Пост склонил даже совесть того, кто облечен диадемою, к одинаковому с прочими послушанию. Сегодня не увидишь различия между трапезою богатого и бедного, но везде пища простая, чуждая изысканности и причуд; и к простой трапезе приступают с большим удовольствием, нежели как когда предлагалось множество изысканных яств и вина.

2. Видите ли, возлюбленные, из сказанного силу поста? Поэтому и я сегодня с большим усердием, чем прежде, решаюсь говорить с вами, зная, что бросаю семена в тучную и глубокую почву, которая может скоро принести нам обильные плоды от посева. Рассмотрим же, если угодно, смысл слов, прочитанных нам сегодня из блаженного Моисея. Но слушайте, прошу вас, со вниманием слова наши, потому что мы будем говорить не от себя, но что благодать Божия внушит нам к вашей пользе. Что же это? «В начале сотворил Бог небо и землю». Здесь (прежде всего) уместен вопрос о том, для чего излагает нам это блаженный пророк, живший спустя много поколений после (события)? Не без причины и не без цели. В начале Бог, создавший человека, сам беседовал с людьми, поскольку люди могли слышать его. Так Он приходил к Адаму; так обличал Каина; так беседовал с Ноем; так посещал Авраама. Когда же весь род человеческий впал в великое нечестие, и тогда совершенно не отвратился Создатель от всего рода человеческого; но так как люди сделались недостойными беседы с Ним, то желая возобновить общение с ними, посылает к людям, как будто к находящимся вдали, писание, чтобы привлечь к себе весь род человеческий. Это писание послал Бог, а принес Моисей. О чем же говорит писание? «В начале сотворил Бог небо и землю». Усматривай, возлюбленный, и в этом особенное превосходство этого чудного пророка. Все другие пророки говорили или о том, что имело быть спустя долгое время, или о том, чему надлежало случиться тогда же, а он, блаженный, живший спустя уже много поколений (после сотворения мира), удостоился, водительством вышней Десницы, изречь то, что сотворено Господом всего еще до его рождения. Поэтому-то он и начал говорить так: «В начале сотворил Бог небо и землю», — как бы взывая ко всем нам громким голосом: не по научению людей говорю это; Кто призвал эти (небо и землю) из небытия в бытие, Тот подвиг и мой язык к повествованию об них. Итак, прошу вас, будем внимать этим словам так, как будто бы мы слушали не Моисея, но самого Господа вселенной, говорящего устами Моисея, и распростимся надолго с собственными рассуждениями: помышления бо человеческие боязливы и погрешительны умышления их (Прем. 9:14). С великою благодарностью будем принимать сказанное (Моисеем), не выступая из своих границ, и не испытуя того, что выше нас, как поступили враги истины, которые захотели все постигнуть своим умом, не подумав, что природа человеческая не может постигнуть творения (δημιουργιαν) Божия. И что говорю — творения Божия? Мы не можем даже постигнуть искусство и подобного нам человека. В самом деле, скажи мне, как плавильным (μεταλλικης τεχνης) искусством составляется естество золота (χρυσιου φυσις) или как из песка добывается чистота стекла? Ты не можешь этого сказать. А если невозможно постигнуть того, что лежит пред глазами и что, по человеколюбию Божию, производит мудрость человеческая, то, как ты, человек, постигнешь созданное Богом?

И какое ты можешь иметь оправдание, какое извинение, когда так безумствуешь и мечтаешь о том, что выше твоей природы? Говорить, что все произошло из готового уже вещества, и не признавать, что Творец вселенной произвел все из ничего, было бы знаком крайнего безумия. Итак, заграждая уста безумных, блаженный пророк в самом начале книги сказал так: «В начале сотворил Бог небо и землю». Когда же слышишь: «сотворил», — то не выдумывай ничего другого, но смиренно веруй сказанному. Это Бог — все творит и преобразует, и все устрояет по Своей воле. Заметь здесь и крайнее снисхождение: (Моисей) не говорит о силах невидимых, не говорит: в начале сотворил Бог ангелов или архангелов; не напрасно и не без цели избрал он нам такой путь учения. Так как он говорит иудеям, которые были привязаны к настоящему и не могли созерцать ничего постигаемого умом, то возводить их прежде от предметов чувственных к Создателю вселенной, дабы они, познав Художника из дел, воздали поклонение Творцу, и не остановились на тварях. Если и после этого они не переставали обоготворять твари и воздавать почтение самым низким животным, то до какого не дошли бы безумия, если бы Он не оказал такого снисхождения?

3. Не удивляйся же, возлюбленный, что Моисей идет этим путем, прежде всего обращая свою речь к грубым иудеям, когда и Павел во времена благодати, после такого уже распространения проповеди, начав беседовать с афинянами, преподает им наставление от предметов видимых, говоря так: «Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих» (Деян. 17:24-25). Поелику он знал, что такое наставление соответствует им, то и избрал этот путь. Соображаясь с тем, кто были приемлющие от него наставление, он, руководимый Духом Святым, и преподал учение. И дабы увериться тебе, что причиною этого разность лиц и грубость слушателей, послушай, как он, в послании к Колоссянам, идет уже не этим путем, но беседует с ними иначе и говорит: «Ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано» (Кол. 1:16). И Иоанн, сын громов, возглашал так: «Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1:3). Но Моисей (учил) не так, и — справедливо, потому что не благоразумно было бы давать твердую пищу тем, которых нужно еще питать молоком. Как учителя, принимающие детей от родителей, преподают им первые начатки учения, а принимающие детей от этих учителей, сообщают им более уже совершенные познания, так поступили и блаженный Моисей, и учитель языков, и сын громов. Тот, приняв род человеческий в самом начале, научил слушателей первым начаткам; а эти, приняв его от Моисея, передали уже совершеннейшее учение. Теперь мы узнали причину снисхождения (Моисеева) и то, что он, по внушению Духа, излагал все, приспособляясь к слушателям. Но вместе с тем он и все ереси, появляющиеся в Церкви подобно плевелам, исторгает этими же словами: «В начале сотворил Бог небо и землю». Подойдет ли к тебе Манихей, утверждающий, что прежде существовала материя, или Маркион, или Валентин, или кто из язычников, говори им: «В начале сотворил Бог небо и землю». — Но он не верит Писанию? Так отвратись от него, как от неистового и безумного. Кто не верит Создателю вселенной и как бы обвиняет истину во лжи, тот какое может заслужить когда-либо прощение? Эти люди имеют притворный вид, и, надевая личину кротости, под овчею кожею скрывают волка. Но ты не обольщайся, а еще более возненавидь такого потому самому, что он пред тобою, таким же, как и он, рабом, притворяется кротким, а против Владыки всего — Бога воздвиг брань, и не чувствует, что идет против собственного своего спасения. Мы же будем держаться несокрушимого основания, и обратимся опять к началу: «В начале сотворил Бог небо и землю». Смотри, как и в самом образе творения открывается божественная природа: как она творит вопреки человеческому обычаю, — сперва распростирает небо, а потом уже подстилает землю, прежде (делает) кровлю, а потом основание. Кто видел, кто слышал (подобное)? В созданиях человеческих никогда не бывает этого, но когда повелевает Бог, тогда все уступает и повинуется воле Его. Не станем же своим человеческим умом испытывать дела Божия, но, смотря на сотворенное, будем удивляться Художнику. «Ибо невидимое Его, — говорит Писание, — от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим. 1:20).

4. Если же враги истины будут настаивать на том, что невозможно произвести что-нибудь из несуществующего, то мы спросим их: первый человек создан из земли, или из чего-либо другого? Без сомнения, они согласятся с нами и скажут, что из земли. Так пусть же они скажут нам — как из земли образовалась плоть? Из земли может быть грязь, кирпич, глина, черепица: но как произошла плоть? Как кости, нервы, жилы, жир, кожа, ногти, волосы? Как из одного наличного вещества столько разнокачественных вещей? На это они и уст открыть не могут. Да что говорить о нашем теле? Пусть они скажут нам о хлебе, которым мы ежедневно питаемся, как он, будучи однообразен, превращается в кровь, мокроту, желчь, и в различные соки? Хлеб по большой части имеет цвета пшеницы, а кровь бывает, красная или черная. Таким образом, если не могут сказать нам о том, что у нас ежедневно пред глазами, тем менее могут сказать о прочих созданиях Божиих. Но если они, и после такого множества доказательств, станут упорно поддерживать свое совопросничество, мы, и несмотря на это, не перестанем говорить им одно и тоже: «В начале сотворил Бог небо и землю». Это одно изречение может ниспровергнуть все опоры противников, и разрушить до самых оснований все человеческие умствования, и их самих привести на путь истины, если только они захотят когда отстать от споров.

***

1. Приятна весна мореплавателям, приятна и земледельцам; но не так приятна мореплавателям и земледельцам весна, как приятно желающим любомудрствовать время поста — эта духовная весна для души, это истинное умиротворение помыслов. Земледельцам приятна весна потому, что они видят, как земля украшается цветами и как всюду покрывают ее, подобно разноцветной одежде, произрастающие травы. Мореплавателям приятна весна потому, что они могут безопасно плавать по морской поверхности, когда волны утихли и в глубокой тишине играют дельфины, часто прыгающие по самые бока кораблей. А нам приятна весна поста потому, что она успокаивает обыкновенно у нас волны — не вод, но безумных пожеланий, и приготовляет нам венец, не из цветов, но из (даров) духовной благодати: «венец благодатей, сказано, для головы твоей» (Притч. 1:9). Не так появление ласточки может прогонять зиму, как наступление поста удаляет из нашей души зиму страстей. Уже нет войны у души с плотью; раба не восстает на госпожу, но вся эта война тела кончилась. Итак, когда у нас (теперь) великий мир и глубокое спокойствие, вот, повлечем и мы ладью учения, из пристани в пристань переводя кротость вашего слуха. Вот отважимся любомудрствовать о возвышенных предметах — о небе, земле море и прочем составе творения, потому что об этом читано нам сегодня. Но, к чему нам, скажет кто-либо, слово о творении? Да, оно (полезно) нам, возлюбленные. Если из величия и красоты тварей соразмерно познается Виновник, то чем более мы станем рассматривать великую красоту созданий, тем более приблизимся к Виновнику.

Великое благо в том, чтобы знать, что такое тварь и кто Творец, что такое создание и кто Создатель. Если бы умели тщательно различать это враги истины, то не смешивали бы всего, ставя верхнее внизу. Это значит не то, что они опустили вниз звезды и небо, и подняли вверх землю, а то, что Царя небесного низвели с царского престола и поставили на ряду с тварью, а тварь почтили преимуществами божества. Если бы манихеи умели хорошо рассуждать о твари, то ее, созданную из ничего, тленную, преходящую, изменяемую, не почитали бы как не созданную. Если бы умели хорошо рассуждать о твари эллины разумеются языческие философы из эллинов или греков, то не уклонились бы от истины к заблуждению, не покланялись бы и не послужили бы твари вместо Творца. Прекрасно небо, но создано для того, чтобы ты воздал поклонение Творцу. Светло солнце, но для того, чтобы ты почтил Создателя. А если ты останавливаешься (только) на чудесах творения, смотришь на красоту созданий, то свет для тебя стал тьмой, а лучше сказать — ты свет превратил во тьму. Видишь, какое благо в том, чтобы знать учение о твари. Не пренебрегай же этим благом, но слушай внимательно слова наши: мы будем говорить не только о небе, земле и море, но и о нашем происхождении, также о том, откуда смерть, отчего жизнь стала тягостной, откуда скорби и заботы. Объяснение относительно этого и многого другого Бог даровал нам в этой книге т. е. Библии и, в частности, книге Бытия. Бог не отказывается защищаться перед людьми, но вопиет через пророка: «придите — и рассудим, говорит Господь» (Ис. 1:18). И не только защищается и судится, но еще учит, как избежать нам осуждения. Не просто сказал: «придите — и рассудим», но наперед показал, что нам говорить и что делать, а потом повлек на судилище. Послушай же, что выше сказано у пророка. «Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову» (Ис. 1:16–17). И затем говорит: «придите — и рассудим, говорит Господь». Я не хочу, говорит, взять вас (на суд) совершенно беззащитными, но снабдив вас средствами к оправданию. Я призываю к ответу, и судиться с вами хочу не для того, чтобы осудить, но чтобы пощадить. Так говорит (Бог) и в другом месте: «говори ты, чтоб оправдаться» (Ис. 43:26). Есть у тебя жестокий и нещадный обвинитель; предупреди занять его место; загради его бесстыдные уста.

2. Вначале Бог Сам беседовал с людьми, насколько людям возможно слышать (слова Божьи). Так Он пришел к Адаму; так обличил Каина; так говорил с Ноем; так явился странником Аврааму. Но когда природа наша уклонилась к злу и как бы удалилась в дальнюю чужую страну, тогда уже Бог посылает к нам, как находящимся вдали на чужой стороне, Писание, возобновляя как бы через какое письмо с нами старую дружбу. Это Писание послал Бог, а принес Моисей. Что же говорит Писание? «В начале сотворил Бог небо и землю». Почему говорит нам (Писание) не об ангелах, не об архангелах? Ведь если Творец познается из тварей, то тем более Он открывается через этих (духов). Прекрасно небо, но не так прекрасно, как ангел; светло солнце, но не так светло, как архангел. Почему, оставив высший путь, (Писание) ведет нас низшим? Потому что оно говорит иудеям, которые были так не рассудительны, привязаны к чувственному и только что вышли из Египта, где люди почитали крокодилов, собак и обезьян; поэтому и невозможно было вести их к Создателю высшим путем. Конечно, тот путь высший, но зато он более труден, тяжел и более крут для слабых. Поэтому (Писание) ведет их легчайшим путем — через небо, и землю, и море, и всю видимую тварь. А что в этом действительно причина, послушай, как пророк говорит им и о горних силах, когда они сделали некоторые успехи. «Хвалите Господа, говорит, с небес, хвалите Его в вышних; Хвалите Его, все Ангелы Его, хвалите Его, все воинства Его; ибо Он повелел, и сотворились» (Пс. 148:1–2, 5). И что удивительного в том, что в ветхом завете употребляется такой способ поучения, если и в новом, когда настало время высших уроков, Павел, беседуя с афинянами, пошел тем же путем, каким шел Моисей, уча иудеев? И он говорил им не об ангелах и архангелах, а о небе, и земле, и море; и вот как проповедовал: «Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет» (Деян. 17:24). Но, когда он беседовал с колоссянами, то повел их уже не этим путем, а предлагает им высшую проповедь, говоря: «ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано» (Кол. 1:16). Так и Иоанн, имея учеников более совершенных, упомянул вместе обо всей твари. Не сказал: небо, земля и море, но «все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1:3), видимое ли то, или невидимое. Как между учителями один, приняв дитя от матери, учит его первым начаткам, а другой, получив ученика от другого учителя, ведет его к высшим познаниям, так же поступали Моисей, Павел и Иоанн. Моисей, имея дело с нашей природой, еще ничего не знавшей и только что отнятой от молока, научил ее первым начаткам богопознания, а Павел и Иоанн, приняв их (людей) от Моисея, как бы от учителя, возводят их к высшему учению кратко напомнив прежде преподанное. Видел ты сродство обоих заветов? Видел их согласие в учении? Слышал о создании чувственных вещей в ветхом завете, и у иных (сил) у Давида, который говорит: «ибо Он сказал, — и сделалось» (Пс. 32:9)? Так и в новом (апостол), говоря о невидимых силах, сказал и о чувственной твари. «В начале сотворил Бог небо и землю». Слово это кратко и просто, выражение одно; но оно может разрушить все твердыни противников. Смотри же.

Приходит Манихей и говорит: вещество не сотворено. Скажи ему: «в начале сотворил Бог небо и землю» — и тотчас низложишь все его самомнение. Но он, скажет кто-либо, не верит слову Писания. Тогда ввиду этого отринь его и устранись, как от безумного. Кто не верит тому, что говорит Бог, но обвиняет истину во лжи, не представляет ли этим неверием ясного доказательства своего безумия? Но как, скажут, могло что-либо произойти из несуществующего? А ты скажи мне, как может произойти что-либо из существующего? Что земля произошла из несуществующего, я этому верю, а ты сомневаешься; но что человек создан из земли, в этом мы оба согласны. Так объясни то, что оба мы признаем и что более легко, т. е., как естество плоти произошло из земли? Из земли ведь приготовляется глина, кирпич, горшок, черепица; а чтобы из земли образовалась плоть, этого никто не видал. Как же произошел телесный состав? Как образовались кости, как нервы, как жилы, как артерии, как перепонка, жир, мясо, кожа, ногти, волосы, и такое разнообразие различных веществ из одного вещества — земли? Ты не можешь объяснить этого. Так не странно ли, что не знающий более ясного и легкого занимается и рассуждает о более трудном и сокровенном?

3. Хочешь ли остановить внимание на другом, еще более легком, на том, что бывает ежедневно? Но не дашь мне объяснения и относительно этого. Мы каждый день вкушаем хлеб. Как же, объясни мне, естество хлеба обращается в кровь, в слизь, в желчь и в прочие наши соки? Хлеб ведь густ и тверд, а кровь — вещество жидкое, разливающееся; тот бел, или имеет цвет пшеницы, а кровь — красна или черна. Если рассмотришь и другие различные качества, то найдешь большую разность между хлебом и кровью. Как же это происходит, скажи мне и дай отчет? Но ты не можешь. Не будучи в состоянии объяснить ежедневное изменение пищи, можешь ли ты требовать от меня отчета в творении Божьем? Не крайне ли это безрассудно? Если Бог подобен нам, требуй объяснения того, что совершается. Лучше же и в этом случае не требовать, потому что и о многих произведениях человеческого искусства мы не можем сказать, как они совершаются, например: как из земли в рудниках образуется золото, как песок превращается в чистое стекло. Можно указать множество и других вещей, которые делаются человеческим искусством, но как — мы не знаем. Но пусть так: если Бог подобен нам, требуй объяснения. А если Он бесконечно отстоит от нас и несравненно превосходит (нас), то не крайнее ли будет безумие, если мы, признавая мудрость и силу Его беспредельной, божественной и непостижимой, требуем от Него отчета в каждом деле, как бы в человеческом каком произведении? Но оставим умствования и станем опять на несокрушимую скалу. «В начале сотворил Бог небо и землю». Стой на этом основании, чтобы кто не свел тебя в смуту человеческих умствований: «Помышления смертных нетверды, и мысли наши ошибочны» (Прем. 9:14). Не оставляй же твердого основания и не вверяй спасения души своей слабому и ненадежному, но «пребывай в том, чему научен и что тебе вверено» (2 Тим. 3:14), и говори: «в начале сотворил Бог небо и землю». Манихей ли придет, Маркион ли, одержимые ли недугом Валентина, другой ли кто, противопоставляй им это изречение; и если увидишь, что он смеется, поплачь о нем, как о безумном. У них (еретиков) цвет лица бледный, брови опущены, слова тихи. Но беги обольщения и узнавай волка, скрывающегося под видом овцы. Возненавидь его особенно за то, что он по отношению к тебе, такому же, как он, рабу, кажется тихим и кротким, а в отношении к общему нашему Владыке злее бешеных собак, — ведет непримиримую брань и непрерывную войну с небом и противопоставляет Богу какую–то враждебную силу. Беги яда нечестия, возненавидь гибельные отравы и тщательно храни полученное тобой от отцов наследство, — веру и учение божественного Писания. «В начале сотворил Бог небо и землю». Что значит, что сперва (названо) небо, а потом земля, сперва кровля, а потом основание? Да, (Бог) не подлежит естественной необходимости, не подчинен правилам искусства. Воля Божья есть создательница и художница и природы, и искусства, и всего существующего.

***

1. Всякий предмет благочестия служит к исправлению наших душ; все уставы благочестия направляются к спасе­нию наших душ. Ему служит слово Божие, его полагает в основании закон Моисеев, о нем проповедуют умственные языки пророков, о нем возвещают немолчными устами апо­столы. Все для нас и ради нас, дабы мы, направляя себя на надлежащий путь, достигли благочестия. Итак, всякая священ­ная книга имеет целью, как я сказал, наше спасение; а эта книга о творении есть начало, источник и основа всего, содер­жащегося в законе и пророках. Подобно тому, как дом не может стоять без фундамента, так точно не может блистать и красота творения, если бы творение не имело начала. Знаю, что многие святые отцы изъясняли повествование о творении и, насколько уделила им благодать Святого Духа, сказали много великого и славного. Но хотя уже и сказано много великого и чудного, ничто не мешает, однако и нам сказать свое, на­сколько дарует благодать Духа Святого.

Подобно тому, как нашим предшественникам не служили помехою писания их предшественников, так точно и нам не служат препятствием писания живших раньше нас, потому что и последним, и их предшественникам, и нам дарует силу одна и та же благодать Святого Духа. «Все же сие, — говорится, — производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор. 12:11). Ска­занное отцами, следовательно, не отвергается; наше служит последнему только дополнением. Пусть их труды велики, а наши ничтожны; они все же служат, как и те, общему делу домостроительства. Подобно тому как большой, кубически оте­санный камень, положенный в строение и немного колеблющийся укрепляет небольшой подложенный камень, так точно и ска­занное отцами, принимая небольшие добавления, служит к лучшему созиданию Церкви. Прошу, однако, вашу любовь вни­мательно относиться к высказываемым мыслям и судить, — и истинны ли они, хотя они и новы. Как общепризнанное не всегда истинно, так и новое — не всегда ложно; но всегда нужно исследовать, представляем, ли утверждаемое истину или ложь. Прошу, чтобы никто ни как друг, по расположению, не прини­мал слов без исследования, ни как враг не отвергал слова за то, что оно новое, но чтобы всюду замечали, запечатлена ли речь достоинством истины.

2. «В начале, — говорится, — сотворил Бог небо и землю». Настоящая история написана Моисеем по откровению Свя­того Духа. Она повествует о создании мира, которое произошло силою Божиею и открыто Моисею по благодати пророчества. Мои­сей писал ее не как историк, а как пророк. Он говорил о том, чего не видел, и повествовал о том, очевидцем чего не был. Подобно тому как раньше мы сказали, что есть три вида пророчества: первый вид — пророчество словом, вто­рой — пророчество делом, третий — пророчество и словом и де­лом, так должно сказать и здесь, что пророчества бывают трех родов: пророчество о настоящем, пророчество о буду­щем, и пророчество о прошедшем. Напр., пророк Исаия не присутствовал при событиях, происходивших при Моисее, но так как в нем был дух Моисея, который открывал ему эти события, то он пророчествовал (о прошедшем). Равным образом, бывает пророчество и о настоящем, когда например кто-нибудь хочет скрыть свои мысли от пророка, а про­рок изобличит его, — как например Елисей Гиезия, — преду­казывая будущее и открывая сокрытое. Моисей говорил о прошедшем; другие пророки — о будущем. Итак, на настоящую историю следует смотреть не как на повествование, а как на истинное пророчество, изреченное Святым Духом. Какая же цель у пророка? Две цели имеет Моисей: предложить учение и утвердить закон. Будучи законодателем, он начал не с законодательства, а с творения. Почему же он хотел наперед показать, что Бог есть Творец и Владыка вселенной? Дабы показать, что Бог дает закон не чужим, а своим. Если бы он наперед не показал, что Бог есть Творец мира, то не достойным веры считался бы Законодатель мира. Давать закон чужим — дело насилия, а научать своих — дело есте­ственное.

Так и евангелист Иоанн не прежде изложил за­кон, данный Христом, чем сказал о Его владычестве в словах: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. ...Пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1:1—4, 11). Сказав таким обра­зом, что Христос есть Творец и Создатель, евангелист на­чинает затем говорить о Нем, как об Учителе и Законо­дателе вселенной.

Была еще и другая цель у Моисея. Почему блаженный Моисей упомянул о небе, о земле, о море, о во­дах, и о том, что произошло из них, а об ангелах, ар­хангелах, серафимах и херувимах не упомянул? Потому, что он приспособлял законодательство к тогдашнему вре­мени. Он знал, с кем говорил, именно с людьми, вышед­шими из Египта и познакомившимися с египетским заблуж­дением, с почитанием солнца, луны и звезд, рек, источ­ников и вод. В виду этого, умолчав о творении невидимого, он и говорит только о видимых творениях, чтобы убедить поклоняющихся им признавать их не богами, а делами Бога. Тогда не было нужды говорить им об ангелах и архангелах, чтобы не дать опять пищи их болезни. Если они, и, не видя ангелов, говорили о них, то услышав, что ангелы и архан­гелы существуют, тем более сочли бы их за богов. Вот почему Моисей и не упоминает о них, а говорить о небе и земле, горах и водах, равно как о всем, что из них про­изошло, чтобы чрез видимое дать мысль о невидимом и чрез дела указать на Зиждителя. Так сделали и три отрока в Вавилоне. Так как они жили среди народа боговраждебного, не имевшего знания о Боге и покланявшегося идолам, то, находясь в пещи, они говорили: «Благословите, все дела Господни» (Дан. 3:57). Почему они не сказали: ангелы, небеса, земля, огонь, вода, холод, зной и под., а перечисляют творения по очереди? Для того, чтобы очистить всю тварь, сделать чистым все создание, и не оставить и искры нечестия. Так и Моисей в данном случае, желая истребить у иудеев египетское заблуж­дение, упоминает и о небе и о земле, как происшедших, чтобы показать, что они сотворены, и напомнить о Творце. «В начале сотворил Бог небо и землю».

3. Теперь будь внимательным. Я удивляюсь, каким обра­зом Иоанн и Моисей имеют одинаковое начало. В самом деле, и Моисей говорит: «в начале сотворил», и Иоанн говорит: «в начале было». Однако и тот говорит справедливо, и этот за­конно. Где речь о творении, Моисей поставил: «сотворил» где речь о Творце, евангелист сказал: «было». Между «сотворил» и «было» разли­чие большое. Творение произошло, поскольку раньше не суще­ствовало; Творец же всегда был. «В начале сотворил» и «в начале было». Богу свойственно быть, творению — происходить. Такое разли­чие указывает и Евангелист. О Спасителе он говорит: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Ин. 1:1—4). Шесть раз он говорит: «было», чтобы указать на суще­ствующее. Но когда он, сказав о Существующем, переходит к речи о рабе Иоанне, то говорит: «бысть человек» (Ин. 1:6). Бог «бе», человек «бысть». Если же и о Спасителе дер­зают говорить, что и Он произошел, то Спаситель ничем не отличается от земли. Прошу тебя, — будь внимателен. Если еретик скажет, что Христос произошел, и прежде чем произойти, не существовал, то что больше имеет Он сравни­тельно с землей? И о земле ведь Моисей сказал: «земля же бе» (Быт. 1:2). Если, потому, слова: «в начале бе» (Ин. 1:1) еретики понимают в смысле сказанных о творении, а не о вечном естестве, то Спаситель не имеет ничего большего сравнительно с землею. И Бог Слово «бе», и земля «бе»; но Тот был в начале, не как про­исшедший, а как всегда существующий; земля же была произ­ведена. Потому и законодатель не сказал наперед: «земля же бе», пока не сказал: «в начале сотвори Бог небо и землю»; сначала «сотворил» и тогда уже «бе».

Знаем, братие, что эти тонкие вопросы представляются для многих трудными. Но во дни поста, когда трезвеннее бывают души, следует и рассуждать о более глу­боких предметах. «В начале бе» и «в начале сотворил». Одинако­вое начало: «в начале» и «в начале» употреблено для того, чтобы показать, что один корень благочестия научал и законодателя, и просвещал богослова. Два завета — это сестры, рожденные от одного отца, потому они и говорят согласно, потому у них почти один и тот же вид и полное сходство. Подобно тому как между сестрами, рожденными от одного отца, существуют черты сходства, так и два завета, как рожденные от одного Отца, имеют большое между собой сходство. Так в ветхом завете предшествует закон, а за ним следуют пророки; и в новом благодатном завете предшествует Евангелие, а за ним следуют апостолы. Там двенадцать пророков, и кроме двенадцати — четыре. Двенадцать — это Осия и другие; четыре — Исаия, Иеремия, Иезекииль, Даниил. В новом завете двенадцать апостолов и четыре евангелиста. Равным образом, божественное призвание там началось с братьев, потому что Бог избрал в первые проповедники Моисея и Аарона; и в Евангелии Го­сподь прежде всего призывает Петра и Андрея; только там благодать простая, а здесь двойная: там были призваны братья Моисей и Аарон, а здесь дважды по два брата — Петр и Андрей, Иаков и Иоанн. Так как Спаситель хотел внушить нам любовь по Духу Святому, и сделать нас братьями по духу и расположению воли, то Он взял за основание природу и, присовокупив еще близость природы, на ней созидает осно­вание церкви. Первое чудо в ветхом завете — река, превра­щенная в кровь; первое чудо в новом — вода, превращенная в вино. Впрочем, в настоящую минуту нет нужды указы­вать все частные черты сходства.

Возвратимся к предмету речи. «В начале сотворил Бог небо и землю». Бог сотворил все в шесть дней. Но первый день отличается от других следую­щих за ним. В первый день Бог сотворил из несущего; начиная же со второго дня Бог ничего уже не творил из не­сущего, а изменял только, как хотел, то, что сотворил в первый день. Если ты, по размышлении и обсуждении моих слов, признаешь их истинными, то соглашайся; если же не признаешь, возражай, и я приму возражение, так как оно даст мне лишь повод к большему оправданию моих слов.

4. Итак, в первый день Бог создал вещество творений, а в прочие дни — давал форму творениям и приводил в по­рядок. Именно, в первый день Он сотворил небо, раньше же существовало не это небо, а горнее, потому что то создано во второй день. Об этом горнем небе, созданном Богом, говорит и Давид: «превысшее небо — Господу» (Пс. 113:24). Это — верхняя часть неба. Подобно тому как в двухэтажном доме второй этаж занимает средину между кровлей, так и Бог, создав мир в виде как бы одного дома, в качестве среднего этажа поставил это небо, а выше его — воды, почему Давид и гово­рит: «покрываешь водами высоты Свои» (Пс. 103:3). Итак, Бог сотворил не существовавшее раньше небо, не существовавшую землю, не существовавшие бездны, ветер, воздух, огонь, воду, — словом, в первый день Он сотворил вещество всего существующего. Но кто-нибудь, несомненно, скажет: о небе и земле написано, что Бог сотворил их, а о воде, огне и воздухе этого не написано. На это, братие, я отвечу прежде всего, что бытописатель, сказав о происхождении неба и земли, в содержащем разумел и содержимое. Подобно тому как, говоря: «создал Господь Бог человека из праха земного» (Быт. 2:7), он на­звал творение, а членов не перечислил, и не сказал: «со­здал Бог глаза, уши, ноздри», а обнял все члены в названии «человек», так точно, и говоря: «сотворил Бог небо и землю», он обнял все, разумея и тьму и происшедшие бездны.