Псалтирь, Глава 71, стих 1. Толкования стиха

Действительно, для Соломона название этого псалма заранее отмечено; но в нем говорится о вещах, которые не могут быть применимы к этому Соломону, царю Израильскому по плоти, согласно тому, что говорит о нем Священное Писание: но они могут быть наиболее уместно применены. Господу Христу. Отсюда видно, что само слово Соломон употребляется в переносном смысле, так что в нем следует понимать Христа. Ибо Соломонистолковывается как миротворец: и поэтому истинно и превосходно такое слово относится к Тому, через Которого, Посредника, получив прощение грехов, мы, бывшие врагами, примирились с Богом. Ибо, когда мы были врагами, мы примирились с Богом через смерть Сына Его.  (Рим. 5:10) Тот же самый Миротворец... С тех пор мы нашли истинного Соломона, то есть истинного Миротворца: далее посмотрим, чему учит о Нем Псалом.

Боже, суд Твой царю дай, и справедливость Твою царскому сыну. Псалом  71:1. Сам Господь в Евангелии говорит: Отец судит не кого-либо, но весь суд, который Он дал Сыну:  (Ин. 5:22) сие есть, Боже, суд Твой Царю дай Ты. Царь есть и Сын Царя, потому что и Бог Отец, несомненно, Царь. Так написано, что Царь женил Своего Сына. (Мф. 22:2) Но по образу Писания повторяется то же самое. За то, что он сказал в «Суде Твоем»; то же самое он выразил и в «Твоем правосудии»; и то, что он сказал в «Царе», то же самое он выразил и в другом отношении к царскому сыну....Но эти повторения во многом хвалят божественные изречения, независимо от того, повторяются ли одни и те же слова или, другими словами, тот же смысл: и они чаще всего встречаются в псалмах и в тех рассуждениях, посредством которых привязанность ума должна быть разбуженным.

Так и Давид, приступая к составлению 71 псалма, надписал его, Соломону, о далее изрек видения, которые гораздо важнее достоинства Соломона и даже природы всех людей. Ведь слова: "будет имя его вовек; доколе пребывает солнце; доколе пребудет… луна" престол его (Пс. 71:17, 5), и тому подобные, конечно, никто из людей самых безумных не станет относить к природе человеческой так же поступил и Иаков, когда предсказывал то же, о чем теперь намеревается говорить Исайя (Ис. 2:1), и даже больше этого, он вместе с призванием язычников, предсказал и о смерти (Христовой), и о воскресении, и о времени, в которое имел прийти (Христос). И он изложил все это не открыто, но названием сна прикрыв то, о чем намеревался сказать; так, например, он предсказывал, по–видимому, о том, что случится с Иудой, но, как свидетельствуют последующие события, предсказал и о том, что совершит Христос, так как Иуда не был чаянием языков, и не тогда прославилось колено его, когда оскудело их (иудеев) государство, но все это произошло, когда пришел Христос.

Если же иудеи бесстыдно будут отвергать этот закон пророчеств, то из самих изречений (пророческих) весьма легко можно обличить их, если кто, тщательно раскрыв пророчества и с надлежащим вниманием исследовав каждое слово, приложит сказанное к событиям. А чтобы сильнее заградить уста их, я постараюсь объяснить это пророчествами не о Христе, но об их патриархах, и покажу, что многие пророчества, хотя были изречены о родоначальниках, но исполнились на потомках. Я изложу, для примера, одно или два события, и потом обращусь к своему предмету. Так, когда Иаков, признав Симеона и Левия, предсказывал случившееся с ними, то сказал: "Симеон и Левий братья", и укорив их за преступление и несправедливое избиение сихемлян, продолжал: "разделю их в Иакове и рассею их в Израиле" (Быт. 49:5–7). Но всякий может видеть, что это не сбылось на Симеоне и Левии, а на коленах, происшедших от них. Колено Левино действительно было рассеяно, – десятая часть его принадлежала каждому из прочих колен; колено Симеоново, которое испытало почти такую же участь, заняв пространство по жребию вне всех колен, не получило, как все другие, совокупного и сосредоточенного наследства (Нав. 19:1–9; 1 Пар. 4:24–43). И сам Иаков, получив благословение от отца, не пользовался ни одним из них. Отец предсказал ему великое благоденствие и постоянное господство над Исавом; но он имел недостаток в необходимом, питался, будучи наемником, и был так далек от господства над братом, что опасался даже за свою жизнь, и встретившись с ним только однажды с великим страхом, был рад, что мог удалиться от него и спастись. Что же сказать на это? Неужели пророчество ложно? Да не будет! Но обычай пророчества часто бывает таков, что случившееся с одними лицами предсказывается под другими, и одни имена употребляются вместо других, как было и с Ханааном. Мы не видим, чтобы он был рабом у братьев, но проклятие, изреченное на него, не осталось без исполнения, а исполнилось на гаваонитянах, происшедших от Ханаана. Сказанное в виде проклятия было пророчеством.

Псалом этот всегда считался мессианским, но так, что одни первее всего относили его к Соломону, созерцая в нем прообраз Мессии; другие же исключительно ко Христу, и под Соломоном в надписи разумели Мессию, Царя мира; иные же одни слова псалма относили к Соломону, а другие – ко Христу. Нам кажется возможно только или признать, что автор псалма, относя его к Соломону, созерцал в Соломоне обетованного Мессию, желал и ожидал при наступлении его царствования, чтобы в нем и на нем исполнились мессианские обетования; или же признать псалом исключительно мессианским, допуская, что в изображении Мессии и мессианского царства он воспользовался только обстоятельствами славного царствования Соломонова, так как он казался автору самым соответственным типом мессианской власти. Мы признаем последнее; уже Таргум и большая часть раввинов считают псалом прямо мессианским. Только о Мессии, а не о обыкновенном земном царе израильском могло быть сказано, что царство Его распространится по всей земле (ст.8) и при том не посредством оружия (ст.9–11, ср. с 12), что Он будет владычествовать над всеми царями и народами (ст.9–11), и что Он Сам будет вечно жить (ст.5:7,15) и т.д. Этот псалом мог быть написан самим Соломоном, который ввиду мессианских обетовании, данных Давиду, и при созерцании своего славного царствования, легко мог воодушевиться к пророчеству, как оно изложено в нашем псалмеВ евр. надпись ле шеломо и не подлежит никакому сомнению, что она, как аналогичная с прочими надписями в Псалтири (ле Давид), может быть переведена: Соломону, – т.е. псалом, вдохновенный Соломону или написанный Соломоном (творит, вместо дат.). LXX евр. ле перевели σις на основании догадки или предания, по которому псалом относился только к Соломону и потому частицу ле признали не как nota autoris, а как nota dativi. В христианской древности многие считали этот псалом Давидовым, как и в нашей Славянской Псалтири..  

Псалом представляет собой молитву царя Давида о сыне и преемнике своем Соломоне, чтобы Господь соделал царствование его мирным и распространил оное до крайних пределов вселенной, так, чтобы в состав его вошли все народы и чтобы оно было единым всемирным царством Божиим. Так молясь о благоденствии царствования Соломона, Давид, в пророческом восторге, несомненно созерцал и царство Мессии, как царство правды и мира, т. е. вселенскую церковь Христову.

1-2.

Царь и сын царя, это — Соломон, наследник престола отца своего, Давида. Без сомнения, Соломон воспитывался под мудрым руководством своего отца — царя и под непременным воздействием богодухновеннаго учения пророка Нафана; а потому и сам преуспевал в мудрости и был ея сильным представителем: тем не менее, Давид, зная по собственному опыту целой жизни, как трудно и ответственно дело суда и правления пред Богом и Его народом, как отец, молится о Соломоне, чтобы Господь даровал ему, как царю, суд. Разумеется, Соломону необходимо нужно было уметь судить, строго сообразуясь с правдой Закона Божия; а потому Давид и молит Господа, чтобы Он дал Соломону Свою правду — строго безпристрастную, точно определяющую виновность и невинность, но и не чуждую милосердия, — чтобы Соломон так судил людей — весь народ и особенно нищих, коих обыкновенно и легко всегда обижают на суде судьи, пристрастные в лицам знатным и богатым, удобно поддающиеся подкупу или смущающиеся угроз.

И сам Соломон просил у Господа мудрости и получил ее в высшей мере. Так, когда „тысячу всесожжений вознес Соломон на главном жертвеннике в Гаваоне, и молился, чтобы Господь „даровал ему сердце разумное, чтобы судить народ Его, и различать, что добро и что зло“ — в таком деле, как суд над столь многочисленным наро дом: то „благоугодно было Господу, что Соломон просил этого. И сказал ему Бог: вот Я сделаю по слову твоему. Вот Я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что подобнаго тебе не было прежде тебя, и после тебя не возстанет подобный тебе1» (3 Цар. 3:4. 9-10. 12). И действительно, „дал Бог Соломону мудрость, и весьма великий разум и обширный ум, как песок на берегу моря. И была мудрость Соломонова выше мудрости всех сынов востока и всей мудрости Египтян. Он был мудрее всех людей... И имя его было в славе у всех окрестных народов. И изрек он три тысячи притчей, и песней его было ысяча и пять. И говорил он о деревах, от кедра, что в Ливане, до иссопа, выростающаго из стены; говорил и о животных, и о птицах, и о пресмыкающихся, и о рыбах. И приходили от всех народов послушать мудрости Соломона, от всех царей земных, которые слышали о мудрости его» (3 Цар. 4.ст. 29-34). — И при всем том, однако, премудрость Соломопа была только тению истинной, божественной премудрости Христа, Сына Божия, „чрез Котораго все начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть»... (Ин. 1:3 и сл.). Восприяв всю полноту даров Св. Духа на свою человеческую природу, Христос „имел глаголы вечной жизни, как Сын Бога живаго" (Ин. 6:68-69; ср. 4:42). И „никогда человек не говорил так, как этот человек" (Ин. 7:46; Лк. 11:27-28). Посему и Ап. Павел говорит: „мы проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей... Мы имеем ум Господень" (1 Кор. 2:7 и 16).

Псалом, Давиду от Духа Святаго вдохновенный, в немже молится к Богу о Соломоне сыне своем, нововоцарившемся, да подаст ему судити в правде, врученному в царствии его народу. Но пророчество Давидово во псалме сем наипаче содержится о Христе Господе, изобразовавшемся в Соломоне, яко Соломон сказуется мирный. Христос бо есть мир наш (Еф. 2:14), Царь правды и Царь мира, примиривый нас кровию Своею Богу, о Немже писано: яко даде Ему Бог престол Давида, отца Его, и воцарится в дому Иаковли во веки, и царствию Его не будет конца (Лк. 1:32).

В этом псалме предсказывается пришествие Христово на землю и призвание народов, которые принесут дары и поклонятся Спасителю как Богу (Златоуст, Афанасий, Феодорит).

Отец власть даде Сыну, и суд творити. Царем и Сыном Царевым является Владыка Христос; как Бог — Он рожден Всецарем Богом, а как Человек — имеет предком царя Давида (Афанасий).

Но можно думать, что царь Давид, прежде нежели Дух Святый восхитил его к сему высокому и беспредельному созерцанию, имел молитвенную мысль о земном царе и сыне царевом. Почему и положил в начале псалма надписание: «о Соломоне». Итак не погрешим, если придержимся и простого, буквального значения молитвы его, и его священною молитвою облечем нашу настоящую молитву: Боже, суд Твой и правду Твою даждь благочестивейшему Царю нашему и Благоверному Сыну Первенцу Цареву!
Нашед в молитве Пророка о царе образец для нашей молитвы, мы можем и должны найти в оной также предмет для нашего размышления. Ибо молитва просительная должна быть соединена с правильным понятием о просимом, и с удостоверением о потребности и пользе просимого.
Пророк доброжелательствует Царю и желает испросить ему дар Божий. Дары Божии многочисленны и многообразны. Кто не дерзает просить вдруг многого, тот обыкновенно избирает предмет прошения, преимущественно благопотребный. Какой же дар избирает Пророк в предмет прошения для Царя? – Суд и правду. «Боже, суд Твой цареви даждь, и правду Твою Сыну Цареву». Нет сомнения, что выбор Пророка есть мудрый. Итак, должно признать пророчески верным то, что суд и правда составляют дар Божий, преимущественно благопотребный царю и царству.
Слово: «правда», многознаменательно в священном Писании: но, будучи соединено с словом: «суд», получает чрез сие определенное значение. Правда значит здесь постоянное расположение справедливо судить и по справедливому суждению действовать, отдавать всякому свое, оправдывать правое, не оправдывать неправого, не позволять себе несправедливого суждения и несправедливого дела, и, по возможности, возбранять сие другим.