Откровение ап. Иоанна Богослова, Глава 3, стих 15. Толкования стиха

Святой Григорий Богослов говорит, что холодный и не имеющий горячей веры многократно может приобрести таковую веру, а теплый, подогретый Духом через Крещение и остывший впоследствии по причине нерадения утратил надежду на спасение, унизив избранную прежде веру.

Действительно, люди тепловатые наиболее противятся восприятию Святого Духа Божия. Причиною тому их нерадение, с которым они делают все то, что Божие. Они не понимают, что делают худо: самолюбие уверяет их, что они поступают хорошо. Все, что ни говорят им для извлечения их из столь бедственного состояния, оскорбляет их и заставляет их видеть в других ту слепоту, которой поражены сами, не желая ни познать ее, ни признаться в ней.

Это зло почти неизлечимое, потому что оно питается самодовольством и собственною любовью к себе. Они предпочитают себя грешникам, на которых смотрят с негодованием и презрением; они предпочитают себя часто даже истинно святым, на которых произносят самую черную клевету, и наконец, чтобы более возвысить достоинство ничтожного остатка своей теплоты, называют тех, которые горячи, как покрытых льдом.

Верно то, что эти люди более сопротивляются принятию Духа Божия, нежели самые тяжкие грешники. Вот посему-то Господь и говорит о таких людях, что Богу угоднее было бы, чтобы они были или холодны, ибо обратились бы легко, как язычники обращались, убедившись в своей холодности и внимая со смирением благодатным увещаниям, или были бы горячи, т.е. были бы такими, какими желает видеть их Господь..

Знаю твои дела: ты ни холоден, ни горяч: о, если бы ты был холоден или горяч! Вот поистине страшный соблазн наших дней - соблазн масс, соблазн всего исторически сложившегося общества христианского. Ни то ни се: ни вера ни неверие; ни любовь ни нелюбие, ни горение ни угасание. Самая страшная и гибельная опасность, ибо она совершенно незаметно и без всяких ощутительных потрясений и сдвигов забирается в самую глубину нашего сердца и атрофирует и умерщвляет все живое и доброе в нем. По внешности человек как будто бы все тот же: и верования те (он искренно себя считает христианином, а Спасителя Господом Своим. - См.: Мф. 7:22); он даже, может быть, именем Его пророчествовал, прекрасные проповеди говорил, даже бесов изгонял, чудеса творил (в особенности - совершая в служении своем таинства церковные), даже чудеса многие (Мф. 7:22). И тем не менее на Суде Правды Божией ответ ему один - горестный и безнадежный: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф. 7:23). Да, не только горячий - тот, кто весь сияет, да и других согревает лучами жизни, и любви, и веры своей - во Христе, но даже и холодный, и тот лучше его. Лучше его язычник, лучше его явно беззаконующий мытарь, лучше его тот кощунник, который, может быть, и богохульствовал в своей слепоте - но только потому, что вырос и воспитан так, что до сердца его еще ни разу не доходил «зов Отчий» (см.: Ин. 6:37, 44). О, если бы был ты холоден или горяч!..

«И Григорий Богослов говорит: следует в определенной мере гореть, а также и быть холодным. И подлинно холодный, т.е. не испытавший горячей веры, всегда имеет надежду получить ее; согретый же ею чрез крещение и впоследствии по лености охладевший и совсем остывший, отвергаясь прежде избранной веры, теряет надежду на спасение. Как нельзя отвергать средины в делах - посему и брак, представляющий средину между девством и блудодеянием, принимается, так, напротив, средина в вере не имеет цены». Все мы на деле и по опыту знаем, что такое маловерие и половинчатое христианство, и все мы должны всего более бояться и убегать маловерия и половинчатого христианства. Ибо изречено как определение вечного суда: Так как ты тепловат, а не горяч и не холоден, то извергну (выплюю) тебя из уст Моих. «Как, говорит, не в меру теплое вызывает рвоту у принимающих его, так и Я извергну тебя, подобно отвратительной пище, на Страшном Суде Христовом».

Но - так это есть уже и теперь, уже и в земные эти дни нашей жизни. Ибо стоит только внимательно нам присмотреться, чтобы видеть, как печать богооставленности и отчуждения от подлинно духовной жизни Церкви Христовой охватывает таких, вконец теплохладных духом, лаодикийских христиан - и в наш век, в той среде, в которой мы живем и которую мы же и составляем. Пришли ли они к богослужению, главного в храме у них нет и тени, и малейшего признака. Ибо они предстоят всецело лишь телом, а не духом. Ибо нет в них ни внимания, ни молитвы; или если и родилось внимание, то только к внешнему, придаточному: голосам, музыке, качеству пения, даже внешней стороне изложения и произношения (особенно в проповеди); слушали, а может быть, и восторгались они много, а до сердца у них ничего не дошло, не воссылалось из глубины души к небу даже ни одного «Господи, помилуй». А дома? Дома большинство и совсем оставило долг молитвы, культивируя этим и закрепляя в себе как черту своего характера глубокий духовный сон и прежде всего свою определенную привычку не молиться. Или если, в типе лаодикийском, по традиции и «для очищения совести» такой изленившийся христианин и становится утром и вечером на молитву, то все же по существу он ведь почти не молится, а только «читает молитвы», пробегая без внимания, только бы поскорее, в порядке поверхностных, внешних ассоциаций, знакомые, ставшие автоматически привычными слова и текст молитвословий, и так и отойдет, не испустив и единого молитвенного вздоха.

Та же видимость доброго и в остальном; подается милостыня - но только опять-таки для очистки совести, копейками. Принимают, может быть, участие в просветительной и благотворительной, общественного типа, деятельности: опять-таки в меру своего самолюбия, а то и корыстной заинтересованности, а чуть что не по нас, столкнутся чьи-либо взгляды и стремления - сейчас же свары и раздор, хуже, чем у язычников. И тогда - или такой деятель упорством, а то и насилием, не разбираясь в средствах, начинает добиваться своего (в полное отрицание христианской кротости, как и в явное доказательство собственного холодного и высокомерного презрения к окружающим), или с обидою, махнув рукой, бросит работу, не только не заботясь о самом деле, но нередко лишь громко и явно злорадствуя, если из-за этого доброе и нужное дело расстроилось...

И так - во всем: в семье, где так много теперь ссор и свар, где уже в обычай вошли столь позорные для имени христианского разводы; в непочтении со стороны детей к родителям, и у взрослых (сугубо здесь ответственных) - даже еще более, чем у подростков: в безобразно небрежном исполнении всяких обязанностей, даже при отправлении и самой легкой службы; в преклонении - не только тайном, но уже и явном - пред антихристианским принципом эгоизма, а равно и в блудолюбной чувственности... Трудно остановиться, ибо слишком уж много тут у нас нравственной распущенности и грязи, всевозможных коробящих совесть измен... и все это - в христианских (!) народах и церквах, порой нарочито горделивых в своем кажущемся христианстве. И нередко жалкие лаодикийцы эти претендуют в то же время на звание вождей и наставников и в научной, и в общественной жизни, и даже целые нации такого типа высокомерно расценивают себя чуть не образцами житейской мудрости и совершенства (ср.: Лк. 16:14-15), являясь на деле лишь поражающе сытыми в тупом или кричащем самодовольстве своем (ср.: Лк. 6:24-25). Так что и к нашим дням несомненно относится все то, что было сказано о древней Лаодикии.

Состояние теплохладности означает безразличие и равнодушие к Богу, к вере, к истине. Горячее состояние – это горение христианской веры и любви. Под холодным состоянием следует понимать враждебность к Евангелию, атеизм, отрицание христианства. Однако даже холодное состояние лучше теплохладности. Уже само резкое отрицание кем-либо христианства свидетельствует, что человек по крайней мере не равнодушен к истине как таковой, что он не сомневается в ее существовании, и, следовательно, способен к ее поиску. Теплохладный же бывает именно равнодушен к истине и не может ее искать по той причине, что не считает это нужным или же вовсе признает ее несуществующей. А ведь Господь, Создатель вселенной, сказал о Себе, что Он есть истина, и потому равнодушие к истине есть равнодушие к Богу.

«извергну тебя из уст Моих» – слова означают отвержение Богом. Теплохладная еда или вода может вызывать отвращение и тошноту. Характерно, что неподалеку от Лаодикии находились известковые источники, из которых текла именно теплая вода, так что слова Господа были очень понятны лаодикийцам Сегодня лаодикийские источники – это известный бальнеологический курорт Памуккале в Турции. Температура истекающих там вод составляет около 36 градусов Цельсия – то есть это не холодная и не горячая, но именно теплая вода. Неподалеку от Памуккале и по сей день можно видеть развалины древней Лаодикии..

"извергну" – греческое слово «εμέω» более сильное: оно означает «блевать», «выблевывать». В славянском тексте дан точный перевод: «имам тя изблевати».

Последнее слово Откровения Господа обращается к Лаодикийской церкви (Откр. 3:14–22), отражающее в себе пророчество о последнем состоянии веры на земле после того, как сонмы исповедников Церкви уже восхищены к престолу Божию, и когда, по выражению Евангелия, едва ли найдется вера на земле. Тем не менее, любвеобильный Владыка и в единодесятый час пришедших не отвергнувший в щедротах благоутробия Своего, в последний раз простирает кроткий призыв: «Се стою у двери и стучу. Если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мной».  

«И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия». Так говорит сама истина, которая одна свидетельствует обо всем верно и точно, ибо она есть верховное начало всего существующего. 

К Церкви Лаодикийской (во Фригии), члены которой смотрели не с достаточною серьезностью на свои христианския обязанности, как будто думая, что за это они не подвергнутся никакому наказанию, к этой Церкви Господь обращается как олицетворенное утверждение истинности Своих слов (Аминь, свидетель верный и истинный) и даже как такой, который Сам в состоянии исполнить все угрозы, какия Он высказал в отношении к забывающим Его предписания. Характеризуя состояние Лаодикийской Церкви Господь сравнивает ее с теплою водою, которую, взявший ее в рот, невольно выплевывает, так как она производит очень неприятное ощущение. Лучше бы было, если бы лаодикийцы были холодны т. е. оставались бы язычниками: тогда бы их можно было оставить в покое, в ожидании их обращения; а еще лучше, конечно, если бы они имели горячую приверженность ко Христу. Господу особенно неприятно то самохвальство, с каким лаодикийцы говорят о своем духовном состоянии. Вместо того чтобы хвалиться своими мнимыми богатствами духовными, они должны бы обратиться смиренно к Господу, прося Его помочь им в их нищете и болезнях духовных. А это так легко! ибо Господь Сам стучится в дверь человеческаго сердца и с теми, кто радушно Его принимает, вкушает вечерю как друг и с своей стороны угощает его в Своем доме. Так как победить такой упадок христианскаго духа, какой замечен Господом в Лаодикии, дело очень трудное, то совершившему это дело Господь обещает и великую награду, именно место рядом с Собою на престоле .

Изестно, что в 10 км от Лаодикеи были целебные горячие источники. Когда вода дотекала до Лаодикеи, она становилась еле теплой и противной на вкус; возможно, этим объясняется ст. 16. Холодная же вода горных родников близ Колосс, что в 15 км от Лаодикеи, освежала и утоляла жажду. …мазь… - Лаодикея была известна своим «фригийским порошком» для изготовления глазных мазей. Но только Христос может исцелить духовную слепоту.