Иов, Глава 1, стих 1. Толкования стиха

Иов... жил в идумейской области Уц, которая была сопредельна с Аравией и примыкала к Египту. Иов соединял в себе высокое нравственное достоинство с глубоким смирением пред Богом. Он обыкновенно мыслил и поступал так, как требовала справедливость; говорил, как думал и как позволяла истина, боялся Бога и удалялся зла.

 

Страна, в которой жил Иов, называется Авситидийскою, в Еврейском тексте Уц. Это название, по мнению одних, происходит от Уца, внука Сеира Хорреянина, прежнего владельца той страны, которая покорена сыновьями Исава (Эдома) и стала с тех пор называться Идумейскою (Быт. ХХХII, 3, XXXVI, 6—8), по мнению других название Авситидийской земли произошло от Уца, сына Арама, внука Симова (Быт. X:23), по иным — от Уца, первенца Нахора, брата Авраамова (Быт. XXII:20 - 21). Если принять последнее мнение, почитаемое новейшими исследователями вероятнейшим, то Авситидийская страна находилась на северной границе каменистой Аравии в древнем Гавране или Васане за Иорданом, к юго-востоку от Дамаска. — Что Иов жил во времена патриархальные до времен Моисея, подтверждение этому видим в указуемых книгою Иова признаках, свойственных сим временам. Так Иов достигает такого долголетия (больше 200 лет), какого не видно после времен патриархальных. По обыкновению патриархов, он сам, как глава семейства, приносит жертвы (1, 5). В книге Иова нигде не говорится об идолах и служении им, а упоминается только о почитании светил небесных, древнейшем роде многобожия (XXXI, 26—27). Говоря о чудесах Божиих, ни Иов, ни друзья его не делают намека на чудеса Божии при Моисее. Нигде в книге нет также помина о законе Моисеевом, а указывается только на то, что люди научаются мудрости и знанию или по непосредственному откровению Божию (IV, 12 — 21, ХХХIII, 14—16), или по устному наставлению и преданию отцев и старцев (VIII, 8—10, ХII, 12, XV, 9—10), или из наблюдений над явлениями природы (ХII, 7—10). Нравственные достоинства Иова изображаются в следующих чертах. И бе человек он истинен, — бесхитростный, прямодушный, непорочен, — вел неукоризненную в нравственном отношении жизнь воздерживался от гнева, чревоугодия и нецеломудрия, праведен, — с ближними поступал справедливо, честно, добросовестно, такого не обижал и не притеснял, всякому воздавал должное, богочестив, — Бога боялся, любил и Ему единому служил, удалялся от всякие лукавые вещи, — от всякого зла. "Толкование на паремии из книги Иова." I. Паримия на вечерне в понедельник страстной седмицы Иов. I:1-12

Хотя очень многие другие жили в земле Уц, никто не мог сравниться с Иовом в благочестии и невинности. Он пользовался великим почетом, и на устах у всех была хвала ему. И вот, дабы никто не подумал, что все это было у Иова благодаря его человеческим способностям, Бог никогда не попускал пропасть даже малой части имущества Иова. Бог говорил: «Мое желание в том, чтобы даже простой волосок, даже самая малая потеря вернулась к Иову и умножилась».

Священную историю, возлюбленные братие, для того передали нам Боговдохновенные писатели, чтобы мы, читая ее, научились, по мере возможности, подражать по-крайней-мере нравам предков, если уже не можем подражать их добродетелям; потому-что они столь благочестиво и свято жили, что уже одно знание дел их должно считать немаловажным счастием. Так, на пример, Иов был праведен, чист от суетных мирских желаний, непорочен во внешнем образе жизни, еще непорочнее в душе, и столько осмотрителен и безукоризнен во всех своих делах и мыслях, что заслужил похвалу даже от Бога. Но вместе с тем, возлюбленные братие, Иов, по моему мнению, был образом Спасителя нашего Иисуса Христа. Сравнение объяснит нам эту истину. Иов был праведен. Спаситель наш есть сама правда, источник нашей праведности; потому-что о Нем предречено было: се день грядет горящ яко пещ, и возсияет Солнце правды (Мал. 4:2). Иов был истинен. Господь наш есть подлинная, совершенная истина. Аз есмь, говорит Он, путь и истина и живот (Ин. 14:6).

Человек некий бяше во стране Авситидийстей, емуже имя Иов. Что значит это начало и почему писатель так начал? Он имел в виду изложить добродетельную жизнь, во многом превосходящую наше состояние. Поэтому, чтобы кто-либо, в виду необычайной борьбы и терпения, не подумал о необычайной, не человеческой природе, он наперед указывает природу, чтобы ты подивился такому характеру (τὴν πρόϑεσιν), потому что это был человек, по природе один из многих, а по добродетели высший многих. Он сказал об общем свойстве природы для того, чтобы показать особенность её проявления, потому что, имея общую со всеми природу, он сделал превышающее природу, большее того, что делают люди. Указывает и его страну, чтобы и из этого ты с удивлением увидел, какая роза выросла из терния. Обрати внимание на первую похвалу, состоящую в том, что это растение произвела Авситидийская страна. Что был кто-либо столь безукоризненный в Аравии, где все развращены, где нет примеров благочиния, это было удивительно. И бе человек он истинен, непорочен, праведен, благочестив, удаляяйся от всякия лукавыя вещи. Внешние философы, определяя (понятие) о человеке, говорят: человек есть разумное, смертное животное. А божественное Писание называет того человеком, кто сохранил образ Божий и проявил себя в добродетели, а того, кто смешал и повредил божественные образы и черты, не хочет называть человеком. Если кто имеет отличительную черту (человеческой) природы, но оскверняет ее нечестивым образом жизни, то пусть выслушает (слова) пророка: человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс. 48:13). Писание пользуется и здесь таким своим обычаем (для обозначения человека) и, показывая то, что ничто так не характеризует человека, как непорочность, праведность и благочестие, определяет Иова теми же чертами и говорить, что был человек истинен. Злые, лживые люди — как бы подобие людей (οί ζωγραφούμενοι). Так и Екклезиаст, подводя все заповеди по главной цели к страху Божию, говорит: конец слова, все слушай: Бога бойся и заповеди Его храни: яко сие всяк человек (Еккл. 12:13). Другой, пророчествовавший в Иерусалиме, не видя никого, кто бы слушал его, сказал: приидох и се не бяше человека звах, и не бе послушающаго (Ис. 50:2). И мы, по общему обычаю, когда посылаем раба или сына на какое-либо дело, говорим ему обыкновенно: возьмись за дело, как человек, т. е., сохрани человеческую природу; как одаренный разумом, как мыслящие, подумай и сделай; деятельностью покажи, что ты вполне человек. Не по виду, а из действий узнается, что такое каждый; а если этого нет, в таком случае остается одно название. Тот только истинный человек, кто сохраняет образ, не омрачает богоданной красоты. Таков Иов, истинный, не поддельный, на деле проявляющий человеческую добродетель, а не показывающий только её видимость или разыгрывающие ее, как на сцене. Чего прежде требовал Бог от Авраама: благоугождай предо Мною и буди непорочен (Быт. 17:1), это и приписывает Писание Иову. Сказавши, что он бе истинен, прибавляет, что и непорочен. Вникни вместе со мной в это слово, чтобы узнать великое совершенство праведника. Почему не сказано: «невинный», а — непорочен? Потому что слово: „вина“ (ἔγκλημα) прилагается к тяжким грехам, а «порок» (μέμψις) — к малым и самым незначительным¹. Таким образом он не делал, говорится, не только тяжких проступков, но старался не поддаваться и самым легким, которые составляют скорее недостаток, чем вину и заслуживают порицания, а не наказания. Вместо непорочен Акила и Симмах употребили; первый — „простой" (άπλοῦς), второй — «невинный», (ἄμωμος), при чем перевод первого указывал на чистоту праведника и отсутствие притворства, перевод второго — на то, что он неусыпно стремился к добродетели. Невинен тот, кто не пренебрегает ничем добрым, кто проводить жизнь, незапятнанную ничем худым. После: непорочен прибавлено: праведен. Праведность есть совокупность и соединение всего хорошего и доброго. Если что-либо из того, что кажется заслуживающим похвалы, окажется у кого-либо в отдельности, без других добродетелей, то будет несовершенным и бесполезным, а часто даже противоположным и таким, чего нужно избегать. Так, если кто понятлив и смышлен, но замышляет несправедливое, то он лукав и злокачествен, а не разумен. Об этом сказано: мудри суть, еже творити злая, благо же творити не познаша (Иер. 4:22); или, иной мужествен в борьбе и в опасностях, но если действует несправедливо, то принадлежит к людям грубым, употребляющим насилие, каковы говорящие: да будет же нам крепость закон правды, не крепкое бо неполезно обретается (Прем. 2:11). Кто сдерживает себя в телесных удовольствиях, не будет мудрым, если любить деньги, богатство, если испорчен (ἄσωτος), не благороден (ούκ ἐλευϑέριος), если не щадить богатства для (удовлетворения своего) желания. Вообще, всякая часть праведности, отделенная от прочего, как бы от тела, есть ничто. Согласие и соединение всего достойного удивления пусть будет и разумно признается праведностью. А если что-либо из этого удивительного отсутствует, (праведность) при этом хромает, искажается и несправедливо носить название праведности. Прежде всего праведному необходимо быть мудрым, потому что иначе как может он делать то, что нужно, и относиться ко всему соответственно, если не понимает значения и силы каждого предмета? Затем (он должен быть) скромным, потому что необузданность есть несправедливость, (нужно быть) богобоязненным, потому что благочестивии сказано, «праведное» (δίχαια)² совещаша (Ис. 32:2), — кротким, человеколюбивым, благотворительным. Короче сказать, (душу) праведного наполняет гармония всего того, что, при правильном разумении, нужно делать. Это точно указал нам Иезекииль, чрез которого говорит Бог (см. толкования на Иез. 18:5-9). Когда мы узнали, какие черты характеризуют праведника, вот посмотрим на это и у Иова. Праведник благочестив; что же Иов? Разве он не умилостивлял Бога ежедневно жертвами? (Праведник) целомудрен; и он говорить: завет положих очима моима, да не помышлю на девицу (Иов. 31:1). Он кроток и снисходителен; но кто был более кроток, чем тот, слуги которого за его великую доброту так были привязаны, что готовы были поглотить его, потому что говорили: кто убо дал бы нам от плотей его насытитися (Иов. 31:31). Милостив и общителен; и в этом кто мог соперничать с Иовомъ? Разве дверь моя не открыта была всякому приходящему (Οὐκ ή ϑύρα παντὶ ἔλϑοντι ἀνέωκται)? «И никто не вышел со» тщим недром (Иов. 31:32, 34)³. Праведник справедливо решает дело ссорящихся; и в этом Иову можно было похвалиться и сказать: распря, еяже не ведях, изследих «и сокрушил коренные зубы»⁴ (Иов. 29:16—17). Праведник никому не делает неправды; это Иов сам предает проклятию: аще воздвигох на сироту руку да отпадет убо рамо мое от состава (Иов. 31:21). Так как Иов в избытке имел все виды добродетели, то поэтому он называется непорочным и праведным. Так Иов был праведным, имея не часть добродетели, а всю человеческую добродетель, целую и всеобъемлющую, не так, что от одного худого дела воздерживался, а другое—делал. Так и весы мы называем правильными (δίκαιον), которые всегда оказываются одинаковыми, не такие, на которых золото можно свесить правильно, а свинец — иначе, но такие, которые при взвешивании всех веществ сохраняют одинаковость и всегда равную меру. Так и праведный Иов всегда был одинаков, не только при богатстве сохранял это равенство, но и при всех других обстоятельствах, нигде не выходя за предел. Не может кто-либо сказать, что в денежных делах он любил равномерность, а в обращении с людьми нарушал ее, будучи надменным и презрительным; и этого, происходящая от большого богатства, он избегал, по его словам: аще же презрех суд раба моего или рабыни, прящимся им предо мною, или не якоже аз бех во чреве⁵, и тии быша (Иов. 31:13, 15). Надменность и презрительность составляет, конечно, большую несправедливость. Как корыстолюбивым называем того, кто хочет присвоить себе чужое и не довольствуется своим собственным, так говорим и о надменном, когда он требует от ближнего большего, чем сколько следует, когда он присвояет себе всю честь, а другого хочет лишить её, и это не от иного чего происходить, как от несправедливости. А что это несправедливость, (видно из того), что Бог сотворил одну для всех природу, что дал ближнему все общие и равные свойства; как же ты исключаешь и лишаешь чести, какую дал Бог? Не допуская его соучастия, а присвояя все себе, не делаешь ли его бедным не по имуществу, а в чести? Обоим Бог дал одно существо и преимущество по природе, так как слова: сотворим человека относятся ко всему (человеческому) роду. Как изгоняешь его из отеческого наследия, повергая в крайнюю нищету и присвояя себе общее достояние? Но блаженный Иов не был таким, почему и говорил: я не презирал суда (или: прав) раба или рабыни. Поэтому и писатель, называя его праведным, представляете его имеющим не частичную праведность — в торговых или судебных делах, а общую добродетель, подобно тому, о котором сказано: праведнику закон не лежит (1 Тим. 1:9). А прибавляете, что и благочестив, для того, чтобы показать, что как в отношениях к людям, так и в отношении к Богу он был совершенен,— потому что справедливость относится к людям, а благочестие — к Богу. Смотри, как добродетели следуют одна за другою и подкрепляют друг друга: добрая жизнь располагаете к познанию Бога, а богопознание служить охраной жизни. Отсюда и Иов, поелику был праведным, был , вместе с тем и благочестивым; так как он всегда имеет пред глазами Бога, поэтому он надлежащим образом стремился к тому, что совершенно справедливо, что хорошо само по себе, а не почему-либо другому. А праведным быть нельзя, не ставши наперед непорочным. Поэтому на первом месте поставлено: человек истинен, не имеющий только образ и вид благочестия, а истинно и действительно стяжавшии эту добродетель и в ней наставленный. За этим следует непорочен, потому что действительно добродетельный хранить себя и от малых, повидимому, грехов. А далее следует носящий свое название от совершенной справедливости — праведный, совершенный во всех видах добродетели. Далее идет — благочестивый, славнейший после тех, украшенный вместе и добрыми делами и правильными догматами. К этому присоединяется: удаляяйся от всякия лукавыя вещи, что само по себе означает всякое совершенство, так как не сказано, что от одних худых дел удалялся, а от других — не удалялся, или — что стоял выше многого, а немногому подпадал, а сказано, что он не хотел касаться ничего худого. Не достаточно того, чтобы только воздерживаться от худого, но необходимо присоединять и делание добра, потому что не только делание зла, но и неделание добра, как известно, заслуживаем наказания, так как и те, которые не накормили голодного, не оказали милосердия, предаются за это вечному наказанию. Из этого мы узнаем, что удаление от зла не служить для нас началом спасенияя, если не присоединяется стяжание добра и исполнение добродетели. А ты вместе со мной посмотри на то, как в немногом закон божественного Духа заключил похвалу этому мужу, назвавши Иова истинным по творению (χατά τήν δημιουργίαν), описывая как бы отечество и предков, непорочным по деятельности, праведным по законности, по общению с бывшими у него и еще по правильности постановляемых судебных решений, а самое главное — благочестивым по вере и отвращению от идолов, удаляющимся от всякого лукавого дела по. решительному удалению от худого. Говоря короче, он не сделал ничего, заслуживающего порицания, а в отношении к людям соблюдал справедливость, и служение Богу совершал в чистоте, все делая по Богу и действительно почитая Божество.
*** Таков был и Адам прежде, чем послушался жены. Потому-то этот муж и не поддается влиянию своей жены, чтобы не потерпеть того же, что случилось с тем. Тот облечен был нетлением, по благости Творца, и за то, что послушался жены, сделался нагим и осужден. Этот был наг и не послушал совета жены своей, и за то, что не послушался ее, был увен­чан ангелами. Тот за то, что послушался жены своей, нис­пал из рая сладости, навлек проклятие на землю и полу­чил в удел смерть. Этот за то, что не послушался жены своей, получил избавление от ударов и навозной кучи и унаследовал Царство Небесное. Тот, оправдываясь, говорил Богу: «жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт. 3:12). Какое неизвинительное оправдание! Она сказала: ешь, – а Я сказал: не ешь. Почему же ты жены послушал, а Бога не послушал? Но не так поступил блаженный Иов. Как же? С укором отвечал он жене: «ты говоришь как одна из безумных» (Иов. 2:10). «Был человек в земле Уц, имя его Иов». Для чего названа здесь страна? Для тебя, чтобы ты знал, что даже общение с грешниками не могло заставить праведника согрешать: так должна быть тверда и непоколебима в своих решениях воля благочестивых. Эта страна Аравия отличается темными и ис­порченными нравами ее жителей. Все они были беззаконными, враждовали против Бога, все непотребны, горды, подобно отцу своему Исаву преданы были греху. Но такое море нечестия не могло потушить светильника благочестия; такая страна злая не могла затмить красоту его чистоты. Тем больше побуждений имел диавол напасть на такого праведника. Почему именно? Потому что он видел, что тот обогащается больше милосты­ней, чем деньгами. Послушай, что Иов сам говорит не­ложно: «Я был глазами слепому и ногами хромому» (Иов. 29:15), и опять: «Не плакал ли я о том, кто был в горе? не скорбела ли душа моя о бедных?» (Иов. 30:25). И не только на словах, но и делами он преизобиловал, всю сокровищницу добрых дел обращая на нуждающихся. В самом деле, что говорит он в другом месте? «Благословение погибавшего приходило на меня, сердцу вдовы доставлял я радость»; «и не был ли он согрет шерстью овец моих» бедный (Иов. 29:13, Иов. 31:20). Очевидно, всеми средствами он обогащал свою сокровищницу – и словами, и делами, и милостыней, и заступничеством за нуждающихся.
*** Высокими качествами должны отличаться повествования о великих делах, и для блестящих историй святых нужен блестящий язык и такая же мысль, – мысль, искренне созерцаю­щая Священные Писания, и язык, ясно толкующий божественные дела. В особенности требует этого предлежащий нам пред­мет, я разумею – страдания блаж. Иова, осиявшие всю поднебесную, как яркий образец терпения. Конечно, такая задача превы­шает наши слабые силы, но я твердо уповаю, что благодать Божия даст нам слово не по достоинству говорящего, но по предстательству отцов. Итак, обратимся к самому рассказу. «Был человек в земле Уц, имя его Иов». Необходимо прежде всего рассмотреть, какое значение имеет это предисловие, и почему повествователь начинает свой рассказ этими сло­вами: «был человек». Так как ему предстояло описы­вать жизнь исключительную и далеко превышающую обычный порядок нашей жизни, то чтобы кто в виду чрезмерной вы­соты подвигов не подумал, что дело идет о чуждой, нече­ловеческой природе, писатель в предупреждение и обозначил природу, чтобы ты подивился его доблести, что, будучи челове­ком, он возвысился в своей жизни над человеческим уровнем, и хотя имел общую со всеми природу, но возводил свою душу выше мира. «Был человек в земле Уц, имя его Иов». Указывает его природу, указывает и страну, из какой он происходил. И если, услышав о нем, как человеке, ты удивляешься, что он в жизни превосходил человека, то узнав, в какой стране процвел такой плод, ты еще более должен будешь удивиться тому, что такая роза произрасла среди терниев. Вникни тщательно. Ведь страна была Авсити­дийская, страна Исава, потому что Авситида происходит от Исава. Называется же эта страна страною скверного и порочного Исава, – как и у апостола сказано: «чтобы не было между вами какого блудника, или нечестивца, который бы, как Исав» (Евр. 12:16), – чтобы ты удивлялся, в ка­ком рассаднике злобы процвел такой плод истины. Этого мало: не только страна Исава его породила, но и самый корень Исавов, потому что он был потомком этого бесславного че­ловека. В самом деле, Писание говорит, что Иов был пя­тым от Авраама. А как пятым, послушай: Авраам родил Исаака, Исаак Исава, Исав Рагуила, Рагуил Зару, а Зара Иова (Быт. 36:33). Значит Иов вел свой род от Авраама чрез Исава. Этот корень и указан, чтобы ты удивлялся плоду. Кто был Исав? Блудодей и сквернитель. Кто был Иов? По­томок блудника, этот человек, благочестивый и достойный удивления, являющийся предметом настоящей нашей беседы, говорит: «если сердце мое прельщалось женщиною и я строил ковы у дверей моего ближнего, – пусть моя жена мелет на другого, и пусть другие издеваются над нею» (Иов. 31:9-10). Исав по своей не­воздержности и ненасытности имел многих жен; Иов же, соблюдение нравственности ставил законом своей жизни и настолько успевал в этом, что чужая красота не оболь­щала его; блуда и прелюбодеяния он удалялся настолько, что не обращал внимания даже и на свободных женщин, т. е. на девиц еще не просватанных, – или говоря еще яснее: настолько далек был от всяких замыслов против чужих браков, что даже на незамужнюю девицу, относительно которой не было никакой опасности, не обращал глаза с невоздержностью. Кто об этом свидетельствует? Сам Иов. «Завет, – говорит он, – положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице» (Иов. 31:1). Смотри, до какой степени строг он во всем, что касается благочестия. Он приучает свой глаз подчиняться требованию благочестия, и все члены свои воспитывает в исполнении правды, – и вот, ведя род свой от блудника, он просиял ве­личайшим благочестием. Исав, что касается его намерений, был даже братоубийцей; конечно, он не привел в исполнение своего замысла, но самое намерение уже должно быть вменено в вину. «И сказал Исав в сердце своем, – говорит Писание, – приближаются дни плача по отце моем, и я убью Иакова, брата моего» (Быт. 27:41). Значит, корень – братоубийца, а цвет этого корня увенчивается за доблесть правды. Тот восставал против природы и брата своего считал чужим для себя, а этот и чужих считал братьями, говоря: «я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного» и вместо мужа матери их; «отцом был я для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно» (Иов. 29:12, 16). И вообще все чужое уважает как этот потомок Исава, – Исава, чужое делавшего своим. Исав в сердце своем замышлял убить Иакова, Иов же приносил жертвы за сыновей с тою мыслью, не согрешили ли они в сердце своем. Тогда как тот в сердце своем имел попечение об убийстве, этот великий и благородный борец, боясь, чтобы дети не восприняли в сердца свои греховного яда, приносил о них жертву и тельца еди­ного за грех. Именно так говорил Иов: «может быть, сыновья мои согрешили и похулили Бога в сердце своем» (Иов. 1:5)? Подумай, до какой тонкости простиралось у него воспитание характера! И как он поступает? Помня, что предки их – Исав и Иаков – враждовали друг против друга (это не значит, однако, что Иаков разде­лял злобу брата, вина за которую и падает на Исава), Иов несогласие предков разрешает в своих детях взаимным угощением, заставляя сыновей своих ежедневно обедать вместе, чтобы постоянное общение за трапезой разрешало яд злобы. Посещали друг друга сыновья Иова, с юного возраста воспи­тывая в себе единодушие, упражняясь в мире, и друг с другом вместе ели и пили, – «посылали и приглашали трех сестер своих есть и пить с ними» (Иов. 1:4). Какая отсюда польза для слушателя? И для чего прибавил повествователь об участии се­стер в пирах братьев? Чтобы показать, какое целомудрие господствовало на их пирах, до какой степени там не было беспорядочного и безудержного смеха и невоздержания, унижа­ющего трапезу; если могли участвовать девицы, то ясно, что пиры братьев не осквернялись пьянством, но украшались согласием. «Был человек в земле Уц, имя его Иов». Го­лубь среди ястребов, овца среди волков, звезда среди обла­ков, лилия среди терний, росток правды на ниве неправды. «И был человек этот непорочен». Обрати внимание на эти слова. У языческих философов есть такое определение человека: «человек, говорят они, есть животное разумное, смертное». Так определяют философы. В Писании не найдешь подобного определения, но какое? «И был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла». Если кто спросит тебя и потребует определить, что такое человек? – скажи ему: (кто) «непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла», (тот человек), а кто такими свойствами не свидетель­ствуется, тот не человек. Если, например, у кого характер по природе добрый, но он сам по своей воле искажает его пороками, тот слышит от пророка: «сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им» (Пс. 48:13). «И был человек этот непорочен», (безупречен). Не малая похвала! Вникни в смысл этих слов, и ты удивишься их значению. Одно дело обвинение, другое упрек. Обвинение касается тягчайших грехов, упрек же высказывается по поводу легких ошибок. Итак, писатель книги хотел здесь показать, что праведник был свободен не только от обвинений, но даже и от упрека. Не только никто не мог обвинить его в каком-нибудь важном грехе, но даже и ни в чем маловажном он не заслужил упрека. И то уже великое одобрение человеку, если его жизнь свободна от обвинений. Между тем свободным от обвинения является всякий, кого ты не можешь обвинить в прелюбодеянии или убийстве. Однако, будучи сво­бодным от обвинения в чем-либо подобном, такой человек может подвергаться упрекам, например, за гордость, за клевету, злословие или пьянство. Потому-то писатель книги, желая показать, что Иов далеко отстоял и от больших, и от малых грехов, – т.е. был свободен не только от обви­нений, но и от упреков в чем бы то ни было, – говорит: «был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла». Точно также и Бог, желая показать Аврааму, что в добродетели – прежде всего безупречность, говорит Ему: «ходи предо Мною и будь непорочен» (Быт. 17:1). Эта бе­зупречность принимается в смысле высшего нравственного со­вершенства. Апостол Павел, так как он имел дело с язычниками, только что возвысившимися над многобожием, оставившими пороки, отрешившимися от блуда и прелюбодея­ния, не требовал высшей добродетели, и когда ему нужно было поставить пастырей для вселенной, исполненной блуда и порока, между тем как благочестие тогда не процветало, то он так писал Титу о поставлении епископов: «для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен» (безвинен) (Тит. 1:5-6). Безупречности тогда нельзя было требовать, потому что, как я уже сказал, благочестие тогда не процветало. Великое дело – безупречность, а безвинность занимает средину: срав­нительно со злом она велика, а в смысле добродетели – мала. Поэтому и сказал (апостол): «муж одной жены» (Тит. 1:6). Теперь в церкви это уже не соблюдается, потому что иерей должен быть увенчан совершенной безупречностью и святостью; но так как тогда и это уже имело большое значение среди пре­данного блуду мира, то апостол и говорит: «поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен, муж одной жены» (Тит. 1:6), не потому, что возводил это в закон, но потому, что снисходил к заблуждению. Он знал, конечно, что со временем, когда благочестие достигнет цветущего состояния, человеческая природа сама по себе, по своей воле бу­дет стремиться к добру и изберет для себя путь, ведущий к высшему совершенству. «Непорочен, праведен». Значит, нельзя быть праведным, не будучи прежде того безупречным. «Исти­нен». Что означает – «истинен»? Не такой, у которого слово расходится с делом; не такой, что выставляет на вид свое целомудрие, а предается невоздержанию; не такой, что стоит по внешности за правду, а в сердце своем предан неправде. Этот человек – «истинен» и, вместе с тем, «богочестив». В самом деле, когда имеется на лицо безупречность, праведность и истинность, тогда именно и возможно истинное богочестие. «Удалялся от зла». Так и Давид говорит: «любящие Господа, ненавидьте зло» (Пс. 96:10), – потому что невоз­можно в одно и то же время быть богочестивым и предаваться злу.
*** Возвратимся, братие, – мы к наставлениям, а вы к слу­шанию: все вместе примем участие во вчерашней истории Иова, и с верою последуем учению о терпении. Ведь странно было бы, что Иов, сидя в навозной куче, не ослабевал в благо­честии, а мы, собравшись в церкви, медлили бы в последова­нии истине; и тогда как он, бесчисленными стенаниями огла­шая свои несчастья, не поколебался душою, мы, среди пения и песней духовных и божественных писаний, предавались бы вместо усердия лености. Иов, когда тело его было изъедаемо червями, душу сохранил неуязвимою в благочестии; его черви не победили, а мы будем истощены потом? Будем же и мы людьми, людьми в смысле сделанного выше определения. По нему – отличительными свойствами человека являются непороч­ность, праведность, истинность, богочестие. И как в обыденной жизни, если кто посылает своего слугу или сына с каким-либо поручением, то приказывает ему так: «сделай это по-человечески», так что общее имя получает особенное значение, – так и в этом случае: хотя все называются людьми, однако истинный человек только тот, который сохранил об­раз и не утратил первообразной красоты. (Повествователь) назвал Иова человеком, чтобы при общности природы ты по­дивился его усердию. Сказал о нем, что он был из страны Авситидийской, чтобы ты восхвалил плод, происшедший из страны, обильной нечестием.
*** Стоит труда прежде всего наследовать, когда жил этот муж. Одни говорят, что он быль прежде Моисея и происходил от Авраама в пятом род, а другие, что — во времена закона. Но мы не откроем этого, пока не узнаем из самой истории жил ли он в то или в это время. Не мало способствует это и познанию добродетели этого мужа. Не все равно, пользовался ли этот, столь добродетельный и удивительный муж законом Моисея, или прежде увещания (со стороны последнего) явил такую силу. Что это был великий муж, показываете самое дело. Показывает это и Бог, говоря: „если станет Ной, Иов и Даниил, сынов и дочерей своих они не избавят" (Иез. 14:14, 20)⁶. Почему же не упомянул о нем Моисей? Какая однако была надобность упоминать и для чего? А ты посмотри со мной на то, как не повредил ему предок — Исав. Он не был из рода Авраама, а тем более — от Иакова; жил и в стране чужеземной. Видишь ли, что всем послал Бог учителей? Обрати внимание на то, как всюду известно высшее познание о Боге; ты видишь, что и друзья его имеют понятие о Боге. Кто их учил? Кто возвестил? Мне ведь думается, что они жили до Моисея. Отсюда видно и можно считать правдоподобным, что первая эта книга была учителем и провозвестником учения о Боге,— видно из жизни и терпения. Надлежало совершиться в его жизни и знамениям, так чтобы он был совершенным учителем; как в жизни Авраама было много знамений, так и здесь. (Затем начинается объяснение). Человек некий бяше во стране Авситидийстей, емуже имя Иов. Обрати внимание на ту первую похвалу, что человек бяше, говорить, во стране Авситидийстей. Это великая похвала; что он был в Аравии, где все были развращены, где не встречалось примеров благочиния, это было удивительно. И бе человек он (опять: „человек“) непорочен, проведем, истинен, благочестив, удаляяйся от веякия лукавыя вещи. Каждое из этих свойств в отдельности достаточно для того, чтобы показать красоту его души. Но как любящий с большою обстоятельностью говорить о красоте любимого, так и здесь: непорочен, говорит; это особая добродетель; праведен — тоже; истинен — тоже; благочестив — тоже; удаляяйся от всякия лукавыя вещи; от всякия, говорит, а не просто: от той, а не от другой. Где говорящие, что природа более наклонна к злу? Какой страх, какой суд, каше законы сделали его таким? Но так как сказано: несть человек праведен, иже сотворит благое и не согрешит (Еккл. 7:21), то поэтому говорит: непорочен; не сказал: безгрешен, а — непорочен: не делал не только греха, но и того, что заключает в себе осуждение, порицание, и проч.

Земля Уц. Точное местоположение ее неизвестно. Возможно, это общее понятие для обозначения Ближнего Востока. Предположение о том, что Уц расположен к югу от Палестины, подтверждается текстом из Пл. 4:21, где говорится о дочери Эдома, «обитательнице земли Уц». Однако в Иер. 25:20,21 Уц связывается с Филистией, Эдомом и Моавом. Пятая речь Иова

Уц. Вероятно, область к юго-востоку от Палестины, между Едомом и Евфратом. непорочен, справедлив и богобоязнен. Данное утверждение следует понимать не в том смысле, что Иов не имел грехов, но что он стремился к праведности.

(перевод с ц-сл.) Человек некий бяше во стране Авситидийстей. Страна Авсита была страной Исавовой. От Исава Авсита назвалась, которая есть от Авса, одного из сынов Исавовых, переводится же как "свет". Хочет же сказать, какого благочестивого мужа произвела скверная и бесчинная земля. Эта же Авсита в странах Иудеи или Аравии лежит, как говорят Евсевий ("страну Сионом зовут, которая по-еврейски называется Аус") и Аристей в книге свидетельств об Иудеях (в ц-сл. сие изряднее, в них же о иудеох приемлет). По естеству из многих (во многих), по добродетели многих высочайший. И бе человек он истинен, непорочен, праведен Богочестив, удаляяся от всякия лукавыя вещи. Об одном довольно сказать, о красоте его душевной. Но как некий любитель очень искусно рассказывает о доброте любимого, так и здесь: непорочен, сказал. Это - совершенная добродетель, и прочее всё совершенно. Где говорящий, что человеческое естество больше стремится к злому? Какой страх, какие суды, какие законы его таким сделали? Ибо говорил Соломон: нет праведного, который делал бы добро и не грешил бы (Еккл. 7:20), потому сказал "непорочен", не сказал "безгрешен", но "без порока": не только то творил, в чем нет греха, но и не порочное и не презираемое. И услышишь его в конце говорящим, когда добродетель свою исповедует, эти слова вспоминает, ибо таков его разум: не когда-либо говорит о добродетели, но когда нужда придет, как и Павел говорил: я дошел до неразумия, хвалясь; вы меня к сему принудили (2 Кор. 12:11). Почему он непорочен - потому что праведен и истинен, ибо люди лживы. Истинен, не только в словах, но и в делах: ибо не боящийся Бога не человек, а ложь. Благое житие ведет к познанию Бога. Разум Божий жития ради приобретается.

Раскрываемая в начальных пяти стихах при помощи конкретного примера, – жизни Иова, общая мысль о соответствии благочестия земному благополучию начинается характеристикою религиозно-нравственной жизни главного лица книги. «Непорочный», т. е. преданный всем сердцем Богу и добру (Иов. 2:3; ср. Иов. 1:21; Иов. 23:11–12; Иов. 31:1), Иов был безупречен в данном отношении, что подтверждается его «справедливостью» и «истинностью» (слав.), – соответствием мыслей делам. Частнее, в основе религиозности Иова, – отношения к Богу, лежал «страх», – благоговейное представление о Боге, возбуждаемое сознанием Его величия, совершенств (Иов. 15:4; Иов. 37:23–24), и переходящее в трепет, когда к нему присоединялась мысль о Боге, как о праведном Судии и Воздаятеле, не терпящем зла (Быт. 3:10, Быт. 18:15; Пс. 64:9). Представлением о Боге, не терпящем зла, определялась нравственность Иова: она сводилась, как и у всех ветхозаветных людей, к удалению от зла (Пс. 33:15, Пс. 36:27; Притч. 14:16). О месте жительства Иова см. во Введении.

Нельзя отрицать, говорит блаженный Августин (De Civitata Dei. XVIII, с. 47.), что были между народами языческими верные, которые могли быть причтены к истинным Иудеям, гражданам Иерусалима небесного; а кто будет это отрицать, тому опровержением будет служить пример Иова, сего мужа столь святого и удивительного, который не принадлежал к числу Израильтян, но происходил от народа, обитавшего в Идумее, где он родился и умер. Само слово Божие так превозносит этого праведника, что, говоря о его благочестии и правоте, утверждает, яко не бе таковаго от сущих на земли (Иов. 1:8). Сверх того, хотя летописи народа Еврейского и не указывают нам на время, когда он жил; но из того, что читается в книге, носящей его имя, и принятой Евреями в число канонических, мы можем заключить, что он жил в третьем поколении после Иакова. Несомненно, что Божественное Провидение устроило это для того, чтобы примером сего праведника убедить нас, что и между народами языческими могли быть святые, жившие по закону Божию, угодные Богу и принадлежавшие к Иерусалиму небесному. Но, вместе с сим, мы должны веровать, что этого удостоились только те, которым был предвозвещен единый Ходатай Бога и человеков - Иисус Христос. (1 Тим. 2:5) Бог восставил Иова, чтобы всем временам дать пример терпения, как говорит Священное Писание в книге Товита. Господь восставил его среди народов чуждых Святому Завету, как будто бы для того, чтобы язычникам дать залог будущего их присоединения к Церкви Иисуса Христа.