К Римлянам послание ап. Павла, Глава 6, стих 1. Толкования стиха

Апостол сказал, что умножение греха привело не к осуждению людей, а, наоборот, к явлению преизобильнейшей благодати. Но не даёт ли такое снисхождение человеку право и дальше грешить безнаказанно? Очевидно, что риторический вопрос, который далее ставит Павел: «Что же скажем? Оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать?» - показывает, что именно так его противники извращали его благовестие: умножение греха лишь вызовет ответное умножение благодати. О подобном искажении он уже упоминал раньше (3:8) «И как злословят нас, что мы это говорим, — будем делать зло, чтобы вышло добро».

Эта глава читается каждый раз во время Таинства Крещения, а также на первой Пасхальной Литургии. Первая Пасхальная Литургия служится в Великую Субботу, и православные христиане дружно ее прогуливают, в погоне за служением замечательному и очень почитаемому богу, называемому желудком. День у нас начинается с вечера, и первая Пасхальная Литургия служится после вечерни.

Мы подробно изучили пятую главу Послания к Римлянам, где, с одной стороны, детально рассматривалась лестница добродетелей, а с другой стороны, — возникновение зла в мире, первородный грех. Мы поняли, каким образом он наследуется и кто является координатором наследования (дьявол). Теперь же наступило время вспомнить об избавлении от первородного греха.

«Что же скажем? оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак. Мы умерли для греха: как же нам жить в нем? Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху; ибо умерший освободился от греха. Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем. Итак да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его; и не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности. Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью» (Рим. 6:1–14).

Апостол Павел переходит к вести свободы. Он говорит, что праведность и благодать воцарились «к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим» (Рим. 5:21). Что же из этого следует?

«Что же скажем? оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак» . Неужели нам, освобожденным от греха, снова делать грех с расчетом, что вновь простят? Некоторые люди говорят: «Я согрешу и вновь покаюсь. Как удобно! Удобно до ужаса: согрешил — покаялся, согрешил — покаялся». «Нет, — отвечает апостол Павел, — такого не должно быть». Не нужно думать, что через это умножится благодать, что ее будет больше. Все эти размышления — самооправдание.

Павел употребляет здесь риторические вопросы, предполагающие отрицательный ответ. Он в несколько измененной форме повторяет вопрос, заданный еще в. 3:5-8, относительно соотношения греха и благодати; однако, если в гл. 3 он рассуждал о роли Бога в уничтожении греха, то теперь делает акцент на роли верующего.

+++Павловы послания. Комментированное издание. С комментариями А. Десницкого и других. Под ред. А. Десницкого. М.: 2017. С. 68++

Наступление эры благодати не было следствием человеческой праведности: напротив, благодать пришла на смену закону, когда грех умножился. Возможно, говоря об умножении греха и его последствиях, Павел имел в мыслях библейское повествование о потопе (Быт. 6:5-7; 7:10-24). Там Бог по причине умножения зла раскаивается в том, что сотворил человека, и принимает решение уничтожить все человечество посредством воды. Здесь же умножение греха ведет не к гибели людей, а к их спасению через воду. Эта типология известна раннехристианской Церкви (1 Пет. 3:20-21), и она, возможно, имплицитно присутствует в словах Павла, посвященных крещению:

Что же скажем? оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак. Мы умерли для греха: как же нам жить в нем? Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху; ибо умерший освободился от греха. Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 6:1-11).

Павел начинает с риторического вопроса, отражающего неправильное понимание его учения или ошибочный вывод, который можно было бы из него сделать. 

Общее примечание к отделу. Основная мысль сего отдела есть следующая. Новым условием оправдания без собственных заслуг и без дел закона отнюдь не дается повода пренебрежительно относиться к требованиям закона и беспечно отдаваться во власть греховной чувственности; напротив, налагается обязательство вести чисто духовную жизнь – к чему открыта полная возможность благодатью Божией Можно полагать, что к этому рассуждению Св. Ап. Павел вызван был иудействующими ревнителями закона и противниками Павлова учения об оправдании верой. Но и вообще это учение может смущать во все времена ревнителей (и притом не одних поверхностных) религиозного обряда и видимой праведности. А потому весьма важно проследить, как развивает и чем доказывает Св. Апостол вышеозначенную мысль свою. . В развитии сей мысли примечаются у Апостола пять отдельных пунктов, или доводов.

а) Во-первых, христианин есть мертвец для греха (Рим. 6:1–3).

Смерть наша греху происходит в таинстве крещения. «Мы умерли для греха: как же нам жить в нем? (Рим. 6:2), – вопрошает Апостол, – неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть» (Рим. 6:3, 4). Это значит, что христиане обязуются с момента своего крещения держать за постоянный образец всей жизни своей распятого, умершего и погребенного Христа, чтобы быть в единении с Ним и подобием Его воскресения: «ибо, – говорит Апостол, – если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения» (Рим. 6:5).

Раскрывши общее учение об оправдании всех верующих, Апостол выводит из него учение о жизни Христианской. После показания полной несообразности пребывания во грехе, под видом ожидания еще большей благодати (неправильно ожидавшейся и ныне еще ожидаемой Евреями), Ап. Павел учит, что с отменою смерти за грех Христиане, как живущие новою жизнию, умерли для греха. Эта смерть их совершилась в крещении, в котором они, погрузившись в воду, спогреблись Христу, и восставши, на подобие того, как Он восстал от смерти к жизни, совоскресли Ему, и таким образом, уподобились Ему в смерти и в воскресении; следовательно, мы, Христиане, должны уподобиться Ему и в жизни, а потому не должны делать более грехов, но служить Богу, раз навсегда умерши греху, как и Сам Иисус Христос умер за грех однажды и воскрес для того, чтобы потом вечно жить и царствовать над смертию. В учении о крещении здесь достойно внимания то, что оно называется смертию для греха, образ коей более ясно выражается в крещении погружательном, тогда как в обливательном образа смерти и погребения невозможно и представить. По слову одного толковника, «в крещении бывает то же, как если бы кто приготовил такой химический состав, который, когда погрузят в него какое нечистое белье или платье, тотчас растворял и снедал бы всякую нечистоту: только погрузи в него и всякая нечистота будет снедена. Так и смерть Христова, как очистительная сила греха, снедает всякий грех, как только кто погружается в сию смерть крещением. Но надо иметь в мысли, что в сем умертвии греху чрез крещение ничего не бывает механически, а все совершается с участием нравственно-свободной решимости самого человека, Существо смерти греху всегда одно: это отвращение от греха, смертельное возненавидение его». «Но ненависть и отвращение всегда строится так в душе, что отвращаясь от одного, она обращается к чему-нибудь противоположному. По сему закону, отвращаясь от греха, она обращается к правде и святости и возлюбляет их. Это возлюбление правды и святости и есть новая жизнь». «Совершается же эта новая жизнь благодатно-таинственно и свободно-охотно» (пр. Феофан). Объясняя значение слов 5 стиха: сообразни (снасаждени) смерти Его, св. Иоанн Златоуст говорит: «два умерщвления разумеет здесь Апостол. Одно совершается Христом в крещении, а другое обязаны мы совершить сами своею рачительностию после крещения... Как для заглаждения прежних грехов ты, с своей стороны, употребил веру; так, чтобы не оскверниться грехами по крещении, яви перемену в расположении».

-14 Павел утверждает, что умножению греха противостоит преизбыток благодати (Рим. 5:20). Он так настаивал на свободном даровании благодати Божией там, где есть грех, что его проповедь обвиняли в антиномианистических тенденциях (Рим. 3:8). Поэтому он подчеркивает, что продолжать жить в грехе несовместимо с новой личностью, пребывающей во Христе. Сообразно этой новой личности (ст. 11) христиане не должны допускать, чтобы грех господствовал в их жизни, напротив, они должны посвятить свою жизнь Богу (ст. 12,13) в уверенности, что, будучи не под законом, а под благодатью, которой и спасаются, они больше не подвластны греху.

Никак. Букв.: "Да не будет!" Это выражение категорического отрицания Павел употребляет часто (Рим. 3:31; Рим. 6:15; Рим. 7:7, 13; Рим. 9:14; Рим. 11:1,11).

Величайший плод оправдания верой во Христа есть мертвость христианина греху. Наша смерть для греха совершается в крещении, когда, погружаясь в воду крещения, мы погружаемся в смерть Христову, в очистительную силу Его Крови, а восставая из воды, совоскресаем с Ним. Как погружая грязную ткань в хлорную воду, мы вынимаем ее чистой, так, погружаясь в смерть Христову в крещении, восстаем, очистившись от греха действием благодати Духа Святого. «Неужели не знаете, – спрашивает Апостол, – что все мы, крестившиеся в Иисуса Христа, в смерть Его крестились? Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?» (Рим. 6:2–3). Верующий христианин живет в обновленной плоти, поэтому обязан и жить новой жизнью во Христе. Крестившись в «смерть Христову», он похоронил свое греховное тело и совоскрес Христу в теле духовном. Но осуществление этого совоскресения происходит в течении всей жизни христианина в процессе духовной брани с грехом. Крещение в смерть Христову (Рим. 6:3) есть сораспятие и соумирание Христу, т. е. не только нравственное, юридически-нормальное принятие Его искупительного подвига, но реальное со-страдание со Христом на Кресте. «Сораспятие» наше Христу совершается на нашем жизненном кресте, который мы несем, следуя за Христом (жизненный крест христианина, по еп. Игнатию Брянчанинову, бывает разных видов: а) это вся совокупность скорбей, поношений, которыми мир осыпает последователя Христова (1 Пет. 2:19,  21); б) невидимый внутренний крест при вступлении христианина на путь духовной жизни, это борьба с собственными страстями, духами злобы (Еф. 6:12); в) это промыслительные скорби и бедствия в очищение наших грехов (тип благоразумного разбойника); г) это добровольные и усердные подвиги для обуздания плоти (1 Кор. 9:27). В крещении распинается «ветхий наш человек», т. е. наша склонность ко греху, лукавое расположение духа; упраздняется «тело греховное» (Рим. 6:6), наступает «смерть греху» и «освобождение от греха» (Рим. 6:7). А чтобы уверить нас в возможности такой свободы от греха, Апостол указывает на Христа, Который «воскреснув из мертвых, уже не умирает» (Рим. 6:9). В крещении мы восприняли и эту силу жизни Христа – силу благодати воскресения, с которой и должны побеждать грех.

Этот вопрос и ответ на него поместил здесь Апостол в качестве перехода к изложению обязательства христиан быть святыми. Поводом к нему послужило предшествовавшее слово: идеже умножися грех, преизбыточествова благодать (см.: блаженный Феодорит). Сказавши это, Апостол возбудил в себе воспоминание о том, как враги его всюду распространяют о нем клевету, будто он учит: сотворим злая, да приидут благая (Рим. 3:8). «Эту клевету он и выставляет здесь, только не от их лица, а будто вопрос, к которому приводит течение речи» (Экумений). Делает же так, чтоб изострить внимание к тому, что намерен говорить: ибо считал — после таинства искупления — главнейшим предметом своего учения — разъяснение обязанности христиан пред Богом — быть святыми и непорочными. Чем кто был до призвания, до того нет дела; но, коль скоро призван, будь свят, потому что и призван к святости и снаряжен всем нужным к достижению ее. В такой связи поставляет эти стихи святой Златоуст. Он говорит, что Апостол обращается к нравственности, то есть к внушению быть святыми; но, чтоб не показаться обременительным и несносным, делает вид, будто обращается к сему не намеренно, а будучи вынужден суемудрием немощных умов. «Он доказал, что благодать достаточна к уврачеванию тяжких грехов; но неразумные могли слова сии счесть поблажкою ко греху. Они стали бы рассуждать: ежели благодать открывается в большей мере, когда нами учинены тягчайшие грехи, то не перестанем грешить, дабы обильнее являлась благодать. Заметь же, как Апостол отклоняет от такого рассуждения и мнения. Сначала опровергает возражение простым отрицанием, сказав: да не будет, — как обыкновенно выражаются о чем-либо по общему признанию крайне нелепом. А потом приводит неопровергаемое доказательство. — Какое же?»