К Римлянам послание ап. Павла, Глава 14, стих 2. Толкования стиха

Игнорирование закона некоторыми христианами из язычников порождало дискуссию внутри Римской церкви. Апостол Павел просит прекратить споры, поскольку разногласия разрушают Церковь: «Немощного о вере принимайте и не спорьте о мнениях». Как и раньше, он указывает, что причиной разномыслия являются различия в характере веры. Согласно неоднократным указаниям апостола, именно вера призвана контролировать правильность тех или иных поступков. Тот, кто уверен, что пищевые ограничения отныне не важны для Бога, не вправе считать, что он превосходит тех, для кого они значимы («немощных»). Те же, что едят овощи, не должны порицать тех, кто ест всё: «Один верит и ест всё, а немощный ест овощи, Кто ест, не уничижай того, кто не ест, и кто не ест, не осуждай того, кто ест; ибо Бог принял его»

Сильный — тот, кто ест все, которому безразлично, что есть. Приведу пример с идоложертвенным, который апостол Павел подробно разбирает в Послании к Коринфянам. Вы пришли на рынок. Должны ли вы узнавать, принесено ли продающееся мясо в жертву идолам? Нет, нельзя это выяснять. Если животное задушено, что видно, тогда есть его нельзя, а узнавать, идоложертвенное оно или нет, не надо. Святой Павел прямо сказал об этом.

Слабый же в вере будет есть овощи. Блаженный Феофилакт Болгарский пишет: «Совершенный, дерзая по вере, питается всем безразлично, а несовершенный, как немощный, яст зелия. Поэтому последний заслуживает врачевания, а не укора»¹. Если он хочет есть траву, то заслуживает лечения, а не укора.

Они различают чистое и нечистое: это есть можно, то нельзя; до этого дотрагиваться можно, до того нельзя; это оскверняет, то не оскверняет. В конкретном случае Апостол пишет о якобы чистой и нечистой пище. Иной, — пишет он, — уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи. Дело в том, что мясная пища в античном языческом обществе поступала от жертвенных приношений языческим божествам, а следовательно, с точки зрения иудейского религиозного сознания, была нечистой.

«Пища, — как сказано у Апостола, — не приближает нас к Богу: ибо едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» (1 Кор. 8:8). Так называемые «бессильные», о которых он пишет, так бы никогда не сказали. Они были уверены в том, что соблюдение диетических предписаний как таковое приблжает нас к Богу. А несоблюдение оскверняет и удаляет от Бога. Господь же учит, что удаляет нас от Бога та скверна, которая гнездится в человеческом сердце, а не то, что лежит на тарелке или находится в желудке. Разумеется, пища здесь лишь пример, лишь частный случай религиозного поведения вообще.

Борьбу с такого рода благочестием начал еще Господь Иисус Христос, когда в ответ на упреки фарисеев, говорил: Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет человека (Мф. 15:11). Сейчас это понятно всем без особых дополнительных комментариев. Но в те далекие времена подобные заявления иудеям и многим христианам, перешедшим из иудейства, казались странными и неприемлемыми. Не внешнего благочестия, а внутреннего изменения сердца искал в людях Господь, а вслед за Ним Апостол Павел.

В. О снисхождении к немощным в вере (по поводу предметов так называемых безразличных. Рим. 14–15:13)

В означенном отделе Св. Ап. Павел дает наставления по вопросам о пище и питии, каковые вопросы возникали, производя споры, разделения и даже недружелюбные отношения в тогдашнем смешанном христианском обществе. Большинство римских христиан из язычников дорожили и хвалились своей христианской свободой в том отношении, что безразлично вкушали всякую пищу и питие, ибо воспрещений каких-либо насчет этого христианский закон не полагал; а также и различения какого-либо между днями в году, на основании той же христианской свободы, они не соблюдали. Между тем христиане, обратившиеся из иудейства, никак не могли еще отрешиться от убеждения в предпочтительной святости некоторых дней и общеобязательности некоторых ветхозаветных праздников, а также твердо помнили строгое воспрещение закона, чтобы не сообщаться с язычниками и не оскверняться с ними ядением разных яств, провозглашенных нечистыми. Св. Ап. Павел, писав в Рим свое послание, нашел нужным предложить несколько нарочитых наставлений по вышеизложенному поводу, дабы любовь и единение не колебались между тамошними христианами.

Рим. 14:1–5. Общее наставление Апостола таково: «немощного в вере принимайте без споров о мнениях (относительно пищи и различения дней). Ибо иной уверен, что можно есть все (так как пища – в чем бы она ни состояла – не приближает нас к Богу сама по себе – 1 Кор. 8:8), а немощный ест овощи», т. е. человек, еще не возвысившийся до того истинно христианского понимания, что пища и питие вообще не имеет существенного отношения к нравственности. Так и о днях: «иной отличает день от дня, а другой судит о всяком дне равно». Это общее наставление свое Апостол основывает на следующих соображениях.

а)

Во-первых, никто не имеет права судить другого (Рим. 14:3, 4). «Кто есть, не унижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест; потому что Бог принял его (т. е. в церковь свою без всяких запретов о пище). Ты кто осуждающий чужого раба? Пред своим Господом стоит он, или падает. И будет возставлен, ибо силен Бог возставит его». Сии слова Апостола любят приводить в свое оправдание невоздержники, отрицающие посты; но напрасно. Ибо не о постах, как нравственно-воспитательной мере и опытах воздержания, рассуждает Апостол, а решает чисто пищевые вопросы для тех, которые по иудейскому суеверию соединяли некую скверну с самыми яствами, воспрещенными законом (например, свининой, зайчатиной и проч.).

Первенствующие Христиане в Риме, как и везде, не могли сразу все встать на одинаковую высоту понимания всего Христианства вообще и приложения его к разным потребностям жизни в частности, тем более, что относительно последнего Христианством, как религиею духа, допускалась свобода взглядов и мнений. Понятно, что эти взгляды и мнения у разноплеменных Христиан Римских были не одинаковы, при чем однако не все мнения уважались. Имея все это в виду, Ап. Павел увещевает относиться со снисхождением к мнениям других, в вопросах не касающихся основных истин веры (догматов), хотя бы эти мнения казались не высокими. Как бы в пример Апостол берет мнения о вкушении разного рода пиши, в чем вероятно особенно расходились между собою Римские Христиане, из коих бывшие из Евреев могли держаться различения пищи чистой от нечистой и дозволенной или недозволенной по дням, тогда как Христиане из язычников не могли держаться сих различений. Смотря на это как на такое дело, в котором возможны неодинаковые мнения, он прежде всего советует относиться к другим по этому вопросу с терпимостию, ибо находит, что, как вкушающие, так и невкушающие одинаково приняты Богом, и при том одни могут есть только зелия, а другие и мясо, по состоянию своего здоровья, а потому нет никакого основания для взаимных осуждений. Да если бы и было какое-либо основание для осуждения, то, все же, Христианин, как неуполномоченный Богом на этот суд, не должен осуждать. Главное же: это такое дело, в котором тогда должна была допускаться наибольшая свобода, почему Апостол в заключении советует всякому поступать в этом деле по соображениям своего ума. По словам св. Иоанна Златоуста, "многие из уверовавших Иудеев, и по принятии веры имея совесть связанную законом, наблюдали строгую разборчивость в пище, потому что не осмеливались отступить от закона. При том, дабы, воздерживаясь только от свиного мяса, не подпасть за то нареканию, они стали уже воздерживаться от всего мясного и есть одни овощи, под тем видом, что наблюдают пост, а не Иудейскую разборчивость в пище по закону. С другой стороны были и более совершенные в вере, которые сами нисколько не наблюдали подобной разборчивости в пище, и еще наблюдавших оную отягощали и огорчали своими укоризнами и обличениями и даже ввергали в уныние». По поводу слов 5 ст. он потом замечает: «здесь, как думаю, Апостол слегка намекает и о посте. Вероятно некоторые из постоянно постившихся осуждали не постившихся (и наоборот); или, может быть, и между разборчивыми в пище были и такие, которые в известные дни наблюдали и разборчивость, а в другие нет». «Но сила речи Апостольской не в этом (как пишет преосв. Феофан), а в том положении, какое выражается при сем относительно безразличных дел и вещей: всякий действуй по своей совести. Что заповедию определено и что догматом постановлено, того держись и то исполняй неотложно... Не то в отношении к делам и вещам безразличным. Тут пусть твое убеждение и твоя совесть определяют, как действовать и как умствовать. Только во всем имей в виду славу Божию, а не себе угождение, – ни своему уму, ни своему сердцу»... Вот почему Апостол говорит далее: мудрствуяй день Господеви мудрствует... ядый Господеви яст, научая сим, с одной стороны, все делать в славу Божию, а с другой – не осуждать за разность в делах безразличных, тем более, что неизвестно, с какими мыслями и чувствами одни постятся, а другие не постятся. Достойно замечания, что слова 3 стиха – Бог бо его прият, по-видимому ближе относятся к Христианину, принятому Богом из язычников, но они могут быть относимы и к Христианину из Иудеев.