К Галатам послание ап. Павла, Глава 2, стих 2. Толкования стиха

Добавленное им как бы в форме вопроса: Не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался, - следует понимать как обращение не к тем, кому он непосредственно нес Евангелие, но к тем, кому он писал, дабы из этого явствовало: не напрасно он трудится или трудился, потому что, по свидетельству других, он нисколько не отступает от истины Евангелия.

Новое посещение Иерусалима состоялось лишь спустя четырнадцать лет, он пришёл туда уже вместе «с Варнавой, взяв с собой и Тита» . Личной необходимости в посещении Иерусалима для Павла не было: «...пошёл же по откровению и изложил им и отдельно тем, которые были почитаемы, то Евангелие, которое я проповедую среди язычников: не бегу или не бежал ли я впустую»

...а по откровению, чтобы объявить им в присутствии Тита Евангелие, которое я благовествовал у язычников, так как я ради откровения, которое послало меня, заботливо опасался того, чтобы не вотще подвизался я в этой проповеди.

Наедине же мнимым. Эти мнимые, или как в Русском переводе, знаменитые, несомненно те же, которых поимённо Апостол называет ниже (9). Святой Павел предлагает свое учение перед лицом всех Иерусалимских христиан, и в отдельности — наедине — перед знаменитейшими из Апостолов, чтобы таким образом авторитетом их расположить в пользу своего учения тех, которые видели в Апостоле Павле нарушителя евангельскаго учения. Да не како вотще теку, или текох. Странным может показаться, что Павел решается проверить и подкрепить своё учение авторитетом других Апостолов после долгаго промежутка времени — именно по истечении 14 лет от начала своей проповеди; но такое позднее соглашение Апостола в учении со старейшими Апостолами было вынуждено обстоятельствами и сделано Павлом не для себя, а для других. Умножение лжеучителей в тех местах, где проповедывал Павел, и усилия их унизить авторитет его в глазах обращённых им Христиан могли сделать напрасным весь его труд, лишить его плодов. Опасаясь этого, Апостол, по внушению Духа Святаго, идёт в Иерусалим, чтобы в присутствии верных свидетелей — Варнавы из обрезанных и Тита из необрезанных — перед признанными столпами Церкви изложить своё учение и вызвать с их стороны разрешение вопроса о необходимости или безполезности обрезания для Христиан из язычников. Уже одно присутствие Тита — необрезаннаго — в общении с Апостолами — о которых распускалась молва, что они требуют обрезания язычников — должно было доказывать и Эллинам и Иудеям, что верховные Апостолы решают вопрос об обрезании в пользу язычников. Павел потому и прибавляет, что ни Тит, иже со мною, Эллин сый, нужден быстъ обрезатися (3).

То что латинский переводчик выше перевел словом успокоился (acquievi) — в том месте, в котором написано: Тотчас я не успокоился не полошился на плоти и крови, в настоящем месте гораздо лучше чем то слово перевел словом: совещался сносился. Но по правде сказать, греческое слово άνεθέμην значит не что иное, чем понимается это у нас, — именно: оно обозначает то, что мы совещаемся с другом о том, что знаем, и как бы влагаем в его сердце (sinum) и совесть то, что знаем, чтобы совместным обсуждением одобрить или не одобрить. Итак, спустя четырнадцать лет он отправился в Иерусалим, и тот, который прежде пошел только, чтобы повидаться с Петром, говорит, что теперь потому ходил, что имел в виду посоветоваться с Апостолами о благовествовании, взяв с собою обрезаннаго Варнаву и из язычников Тита, имевшаго крайнюю плоть не обрезанною, чтобы таким образом устами двух или трех свидетелей утвердилось (staret) всякое слово Втор. 19:15. Но иное дело посоветоваться с кем либо, а иное дело научиться от кого либо. Между совещающимися есть равенство; а между учащим и учащимся то различие, что учащийся менее того, кто учит. В начале, по обращении к вере, он видел Апостолов только так сказать мимоходом. А спустя, — как сам он говорит, — семнадцать лет, он беседует с ними обстоятельно (plane) и смиренно старается узнать: не понапрасну ли он трудился, может быть, или трудится. Он прибегнул к Апостолам — предшественникам по двоякой причине: с одной стороны, чтобы показать смирение Павла, хотя он уже был во всем мире учителем язычников, а с другой стороны, чтобы и Галаты узнали, что те, которые предстоятельствовали в Церквах Иудеи, не отвергли его благовествования. А вместе с этим он показывает и то, что ради веры во Христа и свободы Евангелия он осмелился привести человека необрезаннаго Тита к тем самым, которые знали о нем многое: что он нарушал Закон, возставал против Моисея и почти совершенно отвергал обрезание. И ни сам он среди столь большого числа Иудеев и врагов своих, которые в пылу видимой ревности к закону желали пролить его кровь, ни Тит, не были вынуждены никаким страхом уступить необходимости, которая могла быть оправдана или в виду местных условий, или в силу значения старейших, или в виду многочисленности Церквей, которыя из числа Иудеев веровали во Христа, или в виду временных обстоятельств, — именно, чтобы не подвергаться такой ненависти. Некоторые утверждают, что он спустя четырнадцать лет ходил в Иерусалим, т. е. именно тогда, когда, — по свидетельству книги Деяний Апостольских — среди верующих Антиохии возникло разсуждение по вопросу о соблюдении или несоблюдении Закона, и благоугодно было пойти в Иерусалим и обождать решения старейших, с каковою целию (quando) именно и были посланы сам Павел и Варнава, и что об этом именно и говорится в латинских собраниях (codicibus) книг Св. Писания: И мы на время даже согласились подчиниться им¹, чтобы истина Евангелия пребывала твердою у вас Гал. 2: 3, т. е. именно в том смысле, что Павел и Варнава согласились на послание по делу хотя вполне очевидному, но как будто еще сомнительному, с тою целию, чтобы благодать Евангелия была утверждена для верующихъ также и судом старейших Апостолов и чтобы больше ни у кого не оставалось уже сомнения относительно отмены обрезания, так как Апостолам было повелено снять иго Закона с уверовавших во Христа язычников. А слова его: Совещался с ними о Евангелии, которое проповедую между язычниками, а отдельно совещался с теми, которые казались выдающимися, чтобы случайно не подвизаться мне или не подвизался я напрасно, — эти слова могут быть поняты и так, что он тайно обсуждал с Апостолами благодать Евангельской свободы и отжившую старину уничтоженнаго Закона в виду множества из Иудеев верующих, но еще не могших слышать, что Христос есть исполнение и конец Закона; это те, которые в отсутствие Апостола Павла распускали молву, будто бы напрасно трудится или трудился тот, который полагал, что не должно, следовать ветхозаветному Закону. И это Павел делал не потому, что боялся, будто он в течение семнадцати лет проповедал ложное благовествование, но потому, что хотел показать своим предшественникам, что он, — как это полагали незнающие, — не понапрасну трудился или трудится.

Что ты говоришь, Павел? Не решившись предложить сначала или через три года, как же по прошествии четырнадцати лет ты спрашиваешь, не напрасно ли подвизаешься? Насколько бы было лучше тотчас в самом начале сделать это, нежели после стольких лет? Зачем же ты и подвизался, если не был уверен, что не напрасно подвизался? Кто может быть настолько неразумен, чтобы проповедовать в течение стольких лет, не зная, хорошо ли он проповедует? А еще непонятнее этого то, что он ходил, как говорит, по откровению. Впрочем, хотя это и непонятнее первого, как я сказал, но оно может дать нам объяснение и того. Ведь если бы он и по собственному побуждению ходил, то и в таком случае трудно объяснить его поступок, потому что невозможно допустить, чтобы эта блаженная душа впала в такое безрассудство, а он сам говорит: "И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух" (тако теку, не яко безвестно, тако подвизаюся, не яко воздух бияй) (1 Кор. 9:26). Итак, если (ты бежишь) не на неверное, то как же говоришь: "не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался" (да не како вотще теку, или текох)? Отсюда ясно, что если бы он ходил и без откровения, то и тогда поступил бы так, как свойственно только неразумным; только тогда сделанное им не так было бы неуместно; когда же и благодать Духа влечет его, то кто уже осмелится подозревать его в чем-нибудь подобном? Поэтому-то он и присовокупил: "по откровению", чтобы ты прежде разрешения вопроса не осудил его в неразумии, зная, что сделанное им было не человеческим делом, но делом божественного промысла, предустраивающего и настоящее, и будущее. Итак, какая же причина этого путешествия его? Подобно тому как тогда, когда он в первый раз приходил из Антиохии в Иерусалим, он приходил не для себя, – потому что он сам ясно знал, что без всякого изменения должно следовать учению Христа, но для того, чтобы примирить между собою препирающихся, – точно так же и ныне он ходил не потому, что имел нужду узнать, не напрасно ли он подвизался, но для того чтобы вполне убедить тех, которые обвиняли его. Так как последние были более высокого мнения о Петре и Иоанне и думали, что он не согласуется с ними, так как проповедовал Евангелие без обрезания, а те допускали таковое, и так как они думали, что в этом случае он поступает против закона и напрасно подвизается, то он и говорит поэтому: "Я ходил и сообщил им благовествование не для того, чтобы самому научиться чему-нибудь от них от них, – о чем яснее говорит ниже, – но для того, чтобы вразумить тех, которые подозревали это, что я не напрасно подвизаюсь". А Дух, предвидя это состязание, и расположил его идти (в Иерусалим) и сообщить там свое учение. Вот почему он и говорит: "ходил по откровению", и взял с собою Варнаву и Тита, чтобы они был свидетелями его проповеди. "И предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам", – т. е. без обрезания (И предложих им благовествование, еже проповедую во языцех наедине же мнимым). Что значит – "особо" (наедине)? Ведь кто желает исправить общие догматы, тот не наедине, но пред всеми излагает их. Но не так поступил Павел, так как он желал не научиться чему-нибудь или исправить, но отнять повод к обману у тех, которые хотели обмануть других. Так как в Иерусалиме все соблазнялись, если кто допускал отступление от закона и возбранял употреблять обрезание, – вот почему (Иаков) и сказал: "Видишь, брат, сколько тысяч уверовавших Иудеев, и все они... о тебе наслышались, что ты всех... учишь отступлению от Моисея?" (видиши ли, брате, колико тем веровавших, и все они... увестишася о тебе, яко отступлению от закона учиши) (Деян. 21:20-21). Так как, повторяю, соблазнялись, то он и не решился придти открыто и изложить пред всеми свою проповедь, но предложил "особо знаменитейшим" (наедине мнимым), при Варнаве и Тите, чтобы они были достоверными свидетелями пред обвинителями его, что и апостолы не нашли противною проповедь его, но напротив, подтвердили ее. Когда же говорит: "знаменитейшим" (мнимым), то говорит это не для того, чтобы лишить их принадлежащего им достоинства, так как и о себе говорит: "думаю, и я имею Духа Божия" (мнюся бо и аз Духа Божия имети) (1 Кор. 7:40), что означает просто умеряющего свое достоинство человека, а не отрицающего в себе то, что имеет точно так же и здесь: говоря – " знаменитейшим" (мнимым), говорит это по общему о них мнению и своему.

Кто же настолько самонадеян и слеп, чтобы решиться на доверие своему суждению и способности различать, когда сосуд избрания Павел свидетельствует, что ему было необходимо сотрудничество апостолов?!

άνέβην aor. ind. act., см. ст. 1. άποκάλυψις раскрытие, откровение. Асс. с предл. κατά, "подчиняясь этому откровению" (Burton), άνεθέμην aor. ind. act. от άνατίθημι провозглашать, сообщать, представлять для рассмотрения, рассказывать, чтобы посоветоваться (BAGD; Lightfoot). κατ' ιδίαν асс. sing, собственный; используется в идиоме со знач. "в частном порядке", δοκοΰσιν praes. act. part, от δοκέω казаться, являться. Сокращенный вариант оборота οί δοκοΰντες είναι τι (ст. 6) "те, кто, казалось, занимали какое-л. положение". Используется в знач. "власти"; само слово предполагает почетное положение (Meyer; Guthrie), или же может быть ироническим (Longenecker; Betz). μή чтобы не. Используется с conj. для выражения отр. цели или запрета того, чего он опасался (2 Кор. 12:20). τρέχω praes. conj. act. от τρέχω бежать. Проповедник евангелия сравнивается с бегуном, которого беспокоит успех или провал в забеге. Praes. conj. выражает страх перед длительными бесплодными усилиями в будущем (РАМ, 100f). έδραμον aor. ind. act. от τρέχω. Ind. относится к уже происходящим или абсолютно не зависящим от желания событиям. Тот факт, что в прошлом приходилось бегать, уже никак не зависит от воли того, кто боится (BD, 188; РАМ, 101; Schlier).

Павел искал поддержки своего откровения среди иерусалимских руководителей до того, как было собрано совещание для вынесения решения. О важности правил для достижения консенсуса между разными религиозными группами и течениями см. в коммент. к Деян. 15:22.

О тех, кто передает заповеди Божии и благовествование. Им, как и прочим апостолам, говорит Павел, я особо изложил мое благовествование, которое проповедовал среди язычников, чтобы они у себя исправили, если обнаружится, что что-то излагали иначе; а то, что сам я иначе излагал, пусть подправят они. Вот по какой причине я пришел в Иерусалим; и потому мне было откровение, чтобы я отправился туда, где было проще признать, что мое благовествование среди язычников и благовествование других апостолов среди иудеев было тем же самым... В чем же Павел пытался убедить тех, у кого были единый образ мыслей и одно благовествование? В том, что ничего нового не следует ни добавлять, ни присоединять.
*** Павел говорит: как бы не оказалось, что я ходил или хожу попусту, т.е. неправильно благовествую. Ведь если я недостаточно что-то проповедовал, значит, ходил и до сих пор еще хожу попусту.

Показавши раньше истинность своего учения тем, что оно получено от Христа, Ап. Павел теперь доказывает эту истинность соглашением ее с учением прочих св. Апостолов, которых он видел в свое пребывание в Иерусалиме, бывшее 14 лет после его обращения, когда он был не столь малоизвестен, как 11 лет прежде. Ап. Павел посетил Иерусалим и еще однажды, именно в 44 году (в 8 или 9 г. по обращ.), когда он был присылаем из Антиохии с Варнавою, для помощи бедным во время голода (Деян. 11:27–30). Но в этом посещении он не нашел ничего великого для целей послания. А это путешествие в Иерусалим, о котором говорить Апостол здесь, было особенное, по особому божественному откровению, которое выражено было Антиохийскою церковию, для разрешения вопроса о соблюдении обрядового Моисеева закона, в особенности же обрезания, чему стали учить в Антиохии некоторые пришельцы христианские из Иудеи, вопреки учению Ап. Павла, учившему о свободе от закона (обрядового) Моисеева. Прежде Павел был спутником Варнавы, который уверовал (из Иудеев) прежде Павла, а теперь, наоборот, Варнава стал спутником Павла, как стяжавшего бо́льший плод проповеди среди язычников, из числа коих был и Тит, которого Апостол принял в число верующих без обрезания. Блаж. Иероним усматривает, что если Апостол решился привести с собою в Иерусалим Тита, необрезанного, то это сделал он ради веры Христовой и свободы Евангельской, а приобщил сюда и Варнаву обрезанного, – «да при двою и триех свидетелех станет всяк глагол» (Втор. 19:15). Кроме общего голоса церкви Антиохийской, по сказанию св. Иоанна Дамаскина, было еще особое внушение Святого Духа Апостолу Павлу – идти со свидетелями своей проповеди и предложить Апостолам, как он проповедует Евангелие, чтобы обнаружилось и их согласие и тем прекратился соблазн. А преосв. Феофан, обращая внимание на то, что Апостол говорил иное наедине знаменитейшим, выводит заключение, что им было поведуемо обществу все для его научения и утешения; решение же вопроса предоставил Апостолам и старцам. «Чего ради наедине? того ради, что между верующими не все все могли понести. Благоразумие требовало иное и умолчать. Наедине удобнее было обсудить имевшее возродиться недоумение». Однако, по замечанию Иоанна Златоуста, «это происходило при Варнаве и Тите, чтобы они были достоверными свидетелями, предвещателями его, что и Апостолы не нашли противною проповедь его, напротив, подтвердили оную». Между тем некоторые думали, что вся проповедь Ап. Павла тщетна, так как он проповедует Евангелие без соблюдения обрезания, которое допускали Ап. Петр и Иоанн. Для вразумления сих-то и прибыл в Иерусалим Апостол, и говорит теперь для вразумления подобных им и увлекаемых ими Галатян. Общение с не обрезанным Титом, по слову св. Дамаскина, было самым сильным доказательством того, что Апостолы не осуждали св. Павла за то, что он не обрезывает язычников. К этому св. Иоанн Златоуст присовокупляет: «Апостолы, хотя допускали обрезание, но не как защитники закона, а по снисхождению к немощи Иудеев».

по откровению. Если это посещение, упомянутое в Деян. 11, то откровением могло быть пророчество Агава (11,28). не напрасно ли. Хотя первоапостолы не были источником полномочий апостола Павла, их одобрение еще раз засвидетельствовало, что Павел верно понял призвание (1,15.16) и правильно его исполнял.

Ап. не хочет здесь писать историю Иерусалимского собора, а хочет сказать только о своем личном отношении к старейшим Апостолам и к иудейским христианам Палестины. Поэтому он не говорит о поводе и цели своего путешествия в Иерусалим в этот раз, как говорил в Деян. 1:8) стихе. Он говорит только, что отправился в этот раз "по откровению", - может быть бывшему ему самому или кому либо из христиан Антиохийской церкви, но во всяком случае не по личному своему соображению. Он не находил для себя необходимым идти в Иерусалим, но повиновался "откровению", причем воспользовался возможностью пред Иерусалимской церковью заявить о характере своей проповеди. - Предложил там - правильнее: "им", т. е. тамошним христианам (ср. Деян. 1:23). - И особо знаменитейшим. Частным образом (kat'idian) Апостол предложил ознакомиться с своим Евангелием наиболее уважаемым представителям Церкви (t. dokousin - термин, который, очевидно, в то время был в употреблении среди иудейских христиан вообще и среди иудействующих противников Павла - в особенности). Ведь враги Павла старались его унизить пред наиболее выдающимися представителями христианства и даже говорили, что эти представители неодобрительно смотрят на деятельность Павла. Поэтому-то Апостолу и хотелось, чтобы отнят был у врагов всякий повод ссылаться на якобы отрицательное отношение к нему со стороны представителей христианства. - И особо. По лучшему чтению, это выражение относится к слову "знаменитейшим". - Не напрасно ли подвизаюсь или подвизался? Апостол этими словами вовсе не выражает какой либо неуверенности в истинности своей проповеди или даже в ее успехе. Он был вполне убежден в первом, а тогдашние обстоятельства достаточно убеждали его и во втором (ср. Деян. 1:22-24). Естественно поэтому понимать рассматриваемое выражение как непрямой вопрос: "я таким образом хотел их спросить: разве даром я тружусь или трудился? И они, конечно, ответили мне: нет, не даром, не без успеха". Так можно передать смысл рассматриваемого выражения. Если Ап. желал получить от старейших Апостолов ответ в таком духе, то это показывает, что его враги, бывшие в то время в Иерусалиме, иначе говорили о деле Павла: они, конечно, представляли это дело не имеющим никакого успеха и прямо ничтожным.

В подтверждении истинности своего благовестия ап. Павел отмечает его полное согласие с учением всех остальных апостолов. При свидании со «столпами Апостолов» последние не нашли в его благовестии ничего отличного от своего учения. Свидание это состоялось, как уточняет ап. Павел, через 14 лет в Иерусалиме – очевидно, на так называемом Апостольском Соборе (Гал. 2:1). 14 лет отсчитывается со времени первого свидания с ап. Петром (Гал. 1:18), которое, в свою очередь, было через три года после обращения. Таким образом, если обращение ап. Павла было в 34 г. по Р.Х., то Апостольский Собор был в 34 † 14 † 3 ­­ 51 году по Р.Х. (католические богословы считают, что указанные 14 лет нужно отсчитывать со времени обращения ап. Павла, – тогда Апостольский Собор будет в 48–49 году; однако контекст послания (особенно 2, 1 – «потом через 14 лет опять ходил я в Иерусалим») говорит, что считать следует после первой встречи с ап. Петром). Когда же ап. Павел изложил «столпам Апостолов» свое учение о свободе от Моисеева закона и о спасении благодатью по вере в Иисуса Христа, то и «знаменитые» не возложили на него ничего более, но подали ему «руку общения» (Гал. 2:6–9), т. е. согласились с его, Павловым, благовестием, что и подтвердили решениями Апостольского Собора в Иерусалиме (Гал. 2:2).

Во время Апостольского Собора «вкравшиеся лжебратия» приходила тайно подсмотреть за свободою ап. Павла, решится ли он и здесь, в Иерусалиме, так смело отступать от Моисеева закона (Гал. 2:4–5). Но ап. Павел остался принципиальным до конца, несмотря на то, что даже «знаменитые», сообразуясь с местом и временем, иногда дозволяли и в христианстве иудеям держаться своих обычаев. Ап. Павел бескомпромиссно защищал истину благовестия Христа, зная, что всякая уступка иудейским обычаям ведем к ослаблению веры, умалению заслуги Иисуса Христа и что в споре о роли иудейских обычаев, обрядности и закона решается судьба Евангелия и Церкви.

«Потом по четыренадесяти летех паки взыдох во Иерусалим с Варнавою, поем с собою и Тита. Взыдох же по откровению». Павел и Варнава много времени провели в Антиохии и уловили весьма многих из язычников, повелевая им жить по закону благодати. Но некоторые из защитников закона, пришедши из Иудеи, покушались убедить уверовавших из язычников, чтобы возлюбили житие по закону. Великие же проповедники истины, Варнава и Павел, отвергли предлагаемое ими учение. Пожелав уверить собрание верующих, что так угодно и великим апостолам, пошли они во Иудею, уведомили апостолов о сделанном ими и принесли послания, ясно повелевавшие не возлагать на язычников ига законного, но «огребатися от идоложертвенных и блуда и удавленины и крове» (Деян. 15:29). Сие, думаю, и рассказывает божественный Апостол. «И предложих благовествование, еже проповедую во языцех, на едине же мнимым, да не како вотще теку, или текох». Сказал «мнимым», то есть знаменитым; предложил же им «на едине», потому что многие ревновали о законе, как сказал божественный Иаков. Сие же: «да не како вотще теку, или текох» — сказал Апостол не в отношении к себе, но в отношении к другим, то есть чтобы все дознали согласие проповеди и то, что проповедуемое мною угодно и другим.

Взыдох же по откровению, — то есть по внушению, указанию, повелению свыше. «Причиною первого восхождения в Иерусалим поставляет Петра и свидание с ним, а причиною второго — откровение Духа» (святой Златоуст). «Говорит так для того, чтоб успокоить тех, кои стали бы недоумевать, почему же наконец пошел туда, куда столь долгое время не ходил. Сказав: по откровению, — он дал понять, что на это была воля Божия» (блаженный Августин). «Присовокупил: по откровению, — дабы ты не осудил его в неразумии, видя, что сделанное им было не человеческое дело, но дело Божественного промысла, предустрояющего и настоящее, и будущее» (святой Златоуст). Что в Деяниях говорится, что святой Павел с Варнавою были посланы Антиохийскою Церковию, не противоречит сему. То — внешнее течение событий, а это — сокровенное, указаниями свыше определяемое. Это последнее уместно и при том. Откровение сие было ведомо одному апостолу Павлу и было или прежде решения антиохийского общества, или во время его. Святой Лука не ведал сего случая и не помянул о нем в Деяниях. Что и об этом было откровение святому Павлу, что дивного, когда вся жизнь его управляема была мановениями свыше? Явлением Господа он обращен (см.: Деян. 9:3); Господь явился ему в храме и велел идти из Иерусалима, в первое его там бытие (см.: Деян. 22:17-18); в другой раз восхищен он был до третьего небесе (см.: 2 Кор. 12:1 и далее); Дух Божий возбранил ему идти в Асию или Вифинию, а нощное видение направило его в Македонию (см.: Деян. 16:6-9); в Коринфе Господь в нощном видении воодушевляет его: не бойся; Я с тобою; тут много для Меня людей (см.: Деян. 18:9-10); то же опять в Иерусалиме, когда схватили его и заключили в узы (см.: Деян. 23:11). Можно полагать, что еще не все замечены руководительные ему указания свыше. В настоящем же случае важность дела как бы требовала особого внушения свыше. Пришло время торжественно определить и выразить отношение ветхозаветных порядков к христианству, благодати к закону. Лет семь или восемь пред сим уже было впечатлительно открыто святому Петру, что необрезание не затворяет входа благодати Божией в души верующих. По этому случаю произошло в Иерусалиме движение между приверженцами закона. Святой Петр удостоверил их, что такова воля Божия, чтоб необрезанных принимать в Церковь, одной веры ради, без обрезания. С этого времени убеждение в сем начало распространяться все более и более. Но оставалось много и колеблющихся. Между тем успехи Евангелия среди язычников расширились чрез проповедь святого Павла с Варнавою. Слух об этом держал внимание всех на том же предмете и одних раздражал, других успокоивал и утешал. Пришло время торжественно определить и объявить, что закон древний — не орудие благодати и не условие получения ее, что она нисходит иным, новым путем Во время проповеди своей святой Павел довольно уже имел опытов, удостоверявших в ненужности закона для чад благодати. Повесть о сем должна была склонить голос всех на эту именно сторону. И вот повеление от Господа святому Павлу идти в Иерусалим с вопрошением сим. Святой Дамаскин пишет: «в начале, когда только принял святой Павел Евангелие, он не ходил в Иерусалим и не предлагал его Апостолам. Сам он и нужды не имел в этом, будучи научен Самим Христом Господом. Когда же прошло уже довольно времени и он долго проповедал среди язычников Евангелие, не обязывая их обрезываться, то некоторые соблазнялись тем, видя, что Петр и кои с ним не отменяли обрезания, а этот один отменял. Почему Дух Святый, желая пресечь этот соблазн, повелел ему идти с свидетелями своей проповеди и предложить Апостолам, как проповедует Евангелие, чтоб обнаружилось и их согласие с ним и тем прекратился соблазн». Экумений, высказав ту же мысль, прибавил: «чтоб открылось, что нет разногласия в проповеди, но что те (Петр и кои с ним) снисходят обрезанию по экономии некоей (допуская его как меру благоразумия)». Та же речь и у Амвросиаста: «между тем как росла слава об успехах проповеди святого Павла, распространялось между не отрешившимися еще от закона верующими из иудеев мнение, что он учит несогласно с прочими Апостолами. Этим многие соблазнялись, так что и среди язычников могли проходить смутительные мысли, не вводит ли святой Павел у них какого иного учения, нежели какое преподают прочие Апостолы, бывшие с Господом. Почему и внушено было Павлу свыше идти в Иерусалим с свидетелями своей проповеди — Варнавою и Титом, одним из иудеев, другим из язычников, чтобы, если бы кто потом и стал соблазняться, был успокоиваем свидетельством их (то есть о согласии с Павлом и прочих Апостолов). Он всем возвестил, как учил и с каким успехом, чтобы знали, что он не отступает от правила Евангельского. Делал он это ради согласия и мира, по внушению Божию, чтоб отклонить от себя подозрение в разногласии с ними и чтоб это послужило в пользу язычникам, давая им знать, что его Евангелие согласно с Апостолами» И предложих им. С греческого: возложил будто на них, или будто отдал все дело на их суд. Иероним говорит: ανεθεμην — выражает, когда мы сообщаем другому, что сами знаем, как бы в сердце его и ум влагаем то. Но иное значит сообщить что, иное поучиться чему. Между сообщающими (друг другу мысли) есть равенство, а между учащимся и учащим тот меньше, кто учится» Предложил им. Кому: им? Если взять речь повыше, то будет: Апостолам. По обращении тотчас я не ходил, говорит, к старшим Апостолам; ходил чрез три года повидать Петра и, кроме него, видел еще только Иакова; потом, чрез четырнадцать лет, пошел и предлагал им. При сем слове мысль останавливается на Апостолах. И в Деяниях говорится, что антиохийское общество послало святых Павла и Варнаву к Апостолам и старцам (см.: Деян. 15:2) Если же обратить внимание более на следующие слова: наедине же мнимым; то им будет означать то же, что: всем тамошним христианам, и Апостолам, и старцам, и всем верующим, — вел открытую пред всеми речь о своей проповеди и благодати Божией, явленной среди язычников. Из Деяний видно, что святой Павел и Варнава и дорогою, и в Иерусалиме всем рассказывали, что явил чрез них Бог среди язычников (см.: Деян. 15:3-4); то же потом делали они и на самом Соборе (см.: Деян. 15:12). Но напрасно инославцы надеются доказать этим, будто в первенствующей Церкви дела веры решало общество. Обществу все было по ведаемо для его научения, утешения и утверждения в вере; решение же вопроса принадлежало Апостолам и старцам, по обсуждении его подробном наедине набольшими. Общество должно было принять это решение как закон для себя. Благовествование, еже проповедую во языцех, — именно о спасении верою без дел закона. Все оправдательные и очистительные чины ветхозаветные заменялись верою в благодать, даемую чрез таинства, о Христе Иисусе Господе нашем. Так учил и учреждал святой Павел повсюду в Церквах, собранных преимущественно из язычников. Говорит: проповедую, — чтоб означить однажды навсегда установленный образ Евангельской проповеди, неизменный катихизис свой. Взыдох, говорит, по откровению и предложих. Конечно, и это по откровению. Было это в целях Провидения; так было нужно по степени воспитания Церкви, которое вел Сам Господь. Наедине же мнимым. — Мнимые — то же, что в 6-м стихе мнящиеся быти что, и в стихе 9 мнимии столпи, — находящиеся, то есть, на высоком счету у христиан. Это не унизительное выражение, а почетное. Греческое: δοκουσι, — кажущимся, показанным, на виду у всех стоящим, на которых все смотрят, как на самых верных указателей истинного пути ко спасению. Феодорит говорит: «сказал: мнимым, — то есть знаменитым». Святой Златоуст пишет: «когда говорит: мнимым, — не для того говорит, чтобы лишить их принадлежащего им уважения, ибо и о себе говорит: мнюся же и аз Духа Божия имети (ср.: 1 Кор. 7:40), — что означает просто умеряющего свое достоинство человека и не отрицающего в себе того, что имеет. Так и здесь, когда говорит: мнимым, — говорит по общему о них мнению и своему». Им наедине излагал свое Евангелие святой Павел. Чего ради наедине? Того ради, что между верующими не все всё могли понести. Благоразумие требовало иное и умолчать до времени. И еще того ради, что наедине удобнее было обсудить имевшее возродиться недоумение или неясные стороны предмета. Всячески это означало, что святой Павел с первейшими Апостолами находился в самых близких и взаимно доверчивых отношениях, — что указать важно было для целей его Послания. Блаженный Августин говорит: «что особо излагал святой Павел Евангелие тем, кои были набольшими в Церкви, после того как изложил его всем, то это сделано было не потому, чтобы там — всем — было говорено, что не истинно, а здесь — не многим — истинно; но потому, что там уже умолчал иное, чего младенцы в вере не могли еще понести, каковым и между коринфянами давал он, как сам говорит, млеко, а не твердую пищу (см.: 1 Кор. 3:2). Говорить ложь никогда не должно; но умолчать иногда что-либо истинное бывает полезно». Та же мысль у блаженного Иеронима. Святой Златоуст пишет: «почему же наедине? Кто желает исправить общие догматы, тот не наедине, но пред всеми излагает их. Но не так поступил Павел. Ибо он не научиться чему-нибудь или исправить что желал, но отнять повод к обману у тех, которые хотели обольщать других. Ибо когда в Иерусалиме все соблазнялись, ежели кто допускал отступление от закона и возбранял употреблять обрезание (потому и сказал Иаков: видиши ли брате, колико тем Иудей веровавших? И сии ecи увестишася о тебе, яко отступлению учиши от закона ср.: Деян. 21:20); когда говорю: соблазнялись, то потому он и не решился открыто пред всеми изложить свою проповедь, но предложил наедине, мнимым, при Варнаве и Тите, чтобы они были достоверными свидетелями пред обвинителями его, что и Апостолы не нашли противною проповедь его, напротив, подтвердили оную». Да не како вотще теку, или текох. Прямо сии слова показывают, будто святой Павел входит в сношение со старшими Апостолами для того, чтобы самому удостовериться, верно ли он действует. Но в том, кто научен Евангелию свыше, непосредственно от Самого Господа, такого колебания убеждения в верности Евангелия предположить нельзя, особенно при том обстоятельстве, что он и в Иерусалим пришел для изложения своего Евангелия по откровению. Потому надо положить, что Апостол действовал так не для своего убеждения, не вотще ли течет, а для убеждения в том других, можно сказать, всех других, кроме себя. Святой Златоуст очень сильно выставляет неуместность такого недоумения в святом Павле: «что говоришь, Павле? Не решившись предложить сначала или чрез три года, как же по прошествии уже четыренадесяти лет спрашиваешь, не вотще ли течешь? Сколько бы лучше было тотчас в самом начале это сделать, нежели после стольких лет? Зачем же ты и подвизался? Кто бы был столько неразумен, чтобы, проповедуя столько лет, не знал, хорошо ли он проповедует?.. Так нельзя соглашаться, чтобы сия блаженная душа находилась в такой неизвестности о своих действиях. Не сам ли он говорит: тако теку, не яко безвестно; тако подвизаюся, не яко воздух бияй (ср.: 1 Кор. 9:26)? А если не безвестно, то как же мог бы он говорить о себе: да не како вотще теку, или текох?» Несколько выше (под 17-м стихом 1-й главы) святой Златоуст и о самом восхождении в Иерусалим говорит, что оно было предпринято святым Павлом не для него самого, а для других: «не для того, чтоб учиться, приходил он туда, но чтоб убедить других. Ибо сам он с самого начала держался того же мнения, которое и Апостолы после утверждали, то есть что не должно обрезываться. Поелику же иные доселе считали его недостойным доверия и больше хотели верить находившимся в Иерусалиме, то он и ходил туда не для того, чтоб узнать что-нибудь большее, но чтоб убедить противников, что и находящиеся в Иерусалиме в том с ним согласны. Так-то он с самого начала видел, что нужно делать, и не имел никакой нужды в учителе; так что и в том, что Апостолы утвердили после долгого рассуждения, он непоколебимо был утвержден свыше еще прежде их рассуждения. Лука, объявляя сие, сказал, что Павел много и долго утверждал противное о сем предмете еще прежде путешествия своего в Иерусалим (см.: Деян. 15:2)». Для кого же именно это делалось? Кто говорит — для противников святого Павла, кто — для верующих вообще, кто — для Церквей, основанных святым Павлом, кто — для дела проповеди его вообще Противники святого Павла учили, что без соблюдения ветхого закона нет спасения и что, кто иначе учит, тот вотще трудится, действует не по Божию плану, строит не на прочном основании. Из сего выходило, что святой Павел, не обязывавший к обрезанию и другим чинам иудейским, вотще течет. В подтверждение этого они указывали на других Апостолов, говоря как бы вон те, которые действуют по разуму Божию, непосредственные ученики Господа, не противятся соблюдению закона и потому не вотще текут, а этот вотще течет Святой Павел, изложив теперь, пред всеми и наедине, и благовестие, которое проповедует, и вызвав общее согласие и торжественное, на Соборе заявленное, одобрение своего учения, уничтожил основание, на котором утверждались его противники, и заградил им уста. Теперь для всех ясно стало, что если он согласен во всем с Апостолами, то действует тоже по разуму Божию, строит на прочном основании, как и прочие, и, следовательно, не вотще течет. Он говорит как бы чтобы враги мои не имели основания говорить, будто я напрасно теку или текох, и чтобы другие, слушая их на меня клеветы, будто я разно от Апостолов проповедую, не поддавались их внушениям, что я напрасно теку. Блаженный Иероним замечает, что приверженцы закона «распространяли мысль, что вотще течет тот, кто думает, что ветхому закону следовать не должно». Это и были порицатели святого Павла, о коих святой Златоуст полагает, что они «больше уважали Петра и Иоанна и думали, что он (святой Павел) не согласуется с ними, так как проповедывал Евангелие без обрезания, а те терпели оное, и потому полагали, что он противу закона поступает и вотще подвизается. Потому, говорит, взыдох и предложих им благовествование, не для того, чтобы самому научиться чему-нибудь от них, но для того, чтобы вразумить тех, что я не напрасно теку». После этого и все, кого бы стали соблазнять порицатели святого Павла, были ограждены от опасности быть обольщенными от них, убеждаясь, что учение святого Павла было всеобщее всех посланных от Бога провозвестников спасительной истины учения. Проповедь святого Павла получала чрез сие прочное основание, и никакой уже не предстояло опасности, чтоб он напрасно тек, то есть чтобы кто-нибудь надеялся на успех отторгать от него последовавших его учению и тем делать тщетным труд его. Иные так и перифразируют: да не како вотще теку,— чтобы труд мой не пропадал даром или чтоб из труда моего ничего не пропадало. Предполагается мысль: обратишь кого, а эти придут и натолкуют, что точно есть на земле свыше дарованное учение, но оно в настоящем виде преподается только старшими Апостолами, а этот несогласен с ними, — натолкуют это и отторгнут от истины принявших уже ее: труд мой и напрасным становится. Чтоб этого не случилось или с уверовавшими уже, или с имеющими уверовать, я теперь, по внушению Божию, заручаюсь общим всех одобрением благовестия, которое проповедую, да заградятся уста лжеучителей и торжествует единая истина Божия о Христе Иисусе Господе нашем.

Ходил же по откровению, и предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, То есть благовествование без обрезания. Зачем же спустя столько лет он предложил им его, когда нужно было в начале это сделать и узнать, хорошо ли он поступает или нет? Ибо неразумно, чтобы тот, который подвизался столько лет, после этого имел нужду в наставлении, если только не вотще он подвизался. Но если бы он приходил с целью получить наставление относительно собственного служения, это действительно было бы неразумно. А так как он видел, что многие соблазняются тем, что Петр допускает обрезание, а он не обрезывает и чрез это подвергается подозрению в нарушении закона, то и пришел в Иерусалим по откровению, по внушению Святого Духа, чтобы убедить соблазняющихся, что нет никакого разногласия в проповеди, а что допускающие обрезание благоразумно делают снисхождение, как проповедующие обрезанным; что же тут неразумного? Ибо для исправления других Святой Дух подвигнул его идти, и он, естественно, повиновался. И особо знаменитейшим. По причине того, что много было соблазняющихся, Павел беседует особо, наедине с учениками Петра, чтобы не возникла распря и чтобы предотвратить больший соблазн. Ибо весьма много было соблазняющихся, и если бы они услышали, что Павел открыто отвергает обрезание, то произошла бы смута и все пришло бы в смятение. Поэтому-то, он беседует наедине, имея свидетелями Тита и Варнаву, которые бы могли объявить всем людям, что и апостолы не нашли ничего противного в его проповеди. А называя их знаменитейшими, не отвергает их значения, но рядом со своим ставит и общее всех признание, подобно тому, как и о себе сказал: думаю, и я имею Духа Божия (1 Кор. 7:40), не отвергая бытие этого дара в себе, но указывая на общее мнение. Итак, знаменитейшим, то есть великим, славным. Не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался. То есть чтобы научить соблазняющихся относительно меня, что я не напрасно подвизаюсь, а не чтобы самому учиться, ибо как учиться мне, когда я получил от Отца откровение о Сыне и Его Евангелии?