К Филимону послание ап. Павла 1 глава 18 стих

Если Онисим причинил Филимону какой-либо материальный ущерб, то Апостол обещает возместить это. Отсюда делают вывод, что Онисим обворовал своего господина и бежал от него с украденным добром. «Если бы Апостол просто попросил простить Онисима, не предлагая уплаты, то неблаговолящие к Евангелию могли бы говорить: вот он Евангелие и веру обращает в средство к достижению житейских целей. Обратил Филимона к вере, и теперь требует, чтобы тот принял обокравшего его раба без востребования украденного. Чтоб не говорили так и не клали укора на нашу веру и Евангелие, я и не говорю тебе, пишет Апостол, что так как ты сам собою мне должен, потому прости даром провинившегося раба, напротив обещаю уплатить тебе весь ущерб, причиненный бежавшим, и прошу, как милости, принять его в твое доброе расположение. Почему же все-таки Апостол пишет: «считай это на мне» – это объясняет святой Иоанн Златоуст: «Слова: я уплачу; вот тебе расписка – могли породить в душе Филимона неприятную мысль, что Апостол не доверяет ему, не верит, что он способен к такой добродетели – бескорыстно простить Онисима. В отклонение такого помышления Апостол говорит как бы ему: не подумай, что я не уверен в тебе. Разве я не знаю, как чувствуешь ты, что должен мне и самим собою? Стоит мне сказать тебе слово, и ты все сделаешь» (епископ Феофан)

Аще же в чесом обиде тебе. Апостол Павел берётся возместить Филимону материальный убыток, который причинил ему Онисим своим бегством. На этом основании святые Иоанн Златоустый и Феодорит предполагают, что Онисим совершил воровство у Филимона и с тем бежал. Однако, вряд ли можно допустить, чтобы Онисим, принадлежавший к числу 70-ти Апостолов, посылаемый для проповеди о покаянии перед приближающимся Царством Божиим Самим Христом и получивший от Него дары исцелений и чудотворений (9 и исцеляйте находящихся в нём больных, и говорите им: приблизилось к вам Царствие Божие.Лк. 10:9), мог совершить подобный проступок — неясно, правда, и то, каким образом один Апостол мог оказаться в рабстве у другого — скорее всего между ними возникло некое недоразумение, и в минуту горькой и, вероятно, несправедливой обиды, Апостол Онисим и бежал за разрешением её к Апостолу Павлу, как к старцу, пользовавшемуся уважением Филимона. По законам, однако, бежавший раб подлежал сильному бичеванию и заключению в темницу. Вместо этого, Апостол просит ему братскаго приёма.

Смотри, как и когда упомянул он о проступке: на конце, после того как многое сказал о нем. Так как потеря имущества обыкновенно раздражает людей больше всего, то, чтобы (Филимон) не стал жаловаться на это, – а оно, веро­ятно, было у него похищено, – (апостол) упоминает теперь об этом и говорит: «Если же он чем обидел тебя». Не сказал: если украл что-нибудь, – а как? «Если же он чем обидел». Здесь он и признал проступок, и вместе представил его проступком не раба, но как бы друга в отношении к другу, выразив его названием, означающим более несправедливость, нежели во­ровство. «Считай это, – говорит, – на мне», т. е., считай этот долг за мною; я заплачу.

ήδίκησέν aor. ind. act. от άδικέω поступать несправедливо, обижать кого-л., оскорблять, οφείλει praes. ind. act. от όφειλέω быть должным кому-л. έλλόγα praes. imper. act. от έλλογάω заносить на чей-л. счет. Imper. выражает вежливую просьбу. Это слово — коммерческий термин: "записывать как чей-л. долг" (MM; Preisigke; BAGD; Dibelius; Lohse; O'Brien; BBC).

1:18, 19. Здесь Павел использует язык, которым официально подтверждалось наличие долгов; письма, признававшие наличие долга, обычно включали обещание: «Я заплачу» и собственноручно подписывались самим должником. Это письменное свидетельство давало, в принципе, право Филимону предъявить денежные претензии Павлу, что, конечно, было невероятно. Но и Филимон был обязан Павлу; снова Павелприменяет характерный риторический прием — не напоминать — «не говорю тебе о том...» (ст. 8, 9). По древнему обычаю друзья были связаны взаимными обязательствами друг перед другом, Филимон обязанПавлу «самим собою» — своей новой жизнью в вере.

При этом он берет на себя возместить тот материальный убыток, какой причинил Онисим своему господину.

Слово «сие» дает разуметь, что, похитив нечто, несправедливо издержал. Похищено Онисимом, а божественный Апостол просит Филимона преступление это вменить ему. Потом с великим радушием сознает свой долг.

Отстраняется последнее препятствие: причинил ущерб. Нельзя утверждать, что Апостол считал Филимона любостяжательным, зная, сколько он щедрствовал. Но не мог не считать возможным возникновения и в его сердце такого помысла — жаления о причиненном ущербе, не из побуждений любостяжания, но как у человека домовитого, ревниво заботящегося о том, чтоб все по экономии домашней было в порядке, и притом в видах приумножения средств к благотворительности. Предполагая это, Апостол врачует немощь, и, — не входя в долгое рассуждение, — ибо мог привести сильные побуждения к ни во что вменению понесенного ущерба из начал веры, — сразу отсекает ее: «мне вмени, аз воздам». Если бы Апостол стал рассуждать, житейская мудрость против всего нашла бы возражения; но тут нечего было возражать. Одно можно было возразить: где тебе взять? Но Филимон не мог не знать, судя и по себе самому, что Апостолу, столько любимому, что ради его и очи свои извертеть готовы бывают, стоило только слово сказать, и ему надавали бы столько, что он мог бы купить на то самого Филимона и со всем домом его, и со всем имением его. Таким образом, это: «мне вмени, аз воздам» безвозражательно отсекало всякое жаление об ущербе. Но и не это одно, — оно отсекало и всякое желание вознаграждения и поставляло Филимона в состояние, настроение и желание — ни во что вменив понесенный ущерб, изгнать не только из сердца, но и из мысли всякие счеты. Поставь всякий себя на место Филимона, и тотчас увидит и восчувствует, что взять что-либо от Апостола было для него делом немыслимым. После сего душа его совершенно умиротворялась, и желание Апостола, не встречая более препон, беспрекословно принималось к исполнению. Святой Златоуст обставляет сии слова такими наведениями: «Смотри, как и когда помянул он о проступке: на конце, после того, как сказал о нем многое. Так как потеря имущества обыкновенно раздражает людей больше всего, то, дабы Филимон не стал жаловаться на это, — ибо оно, вероятно, было у него похищено, — Апостол упоминает теперь об этом и говорит: «аще же в чесом обиде тебе». Не сказал: если украл что-нибудь, а как? «Аще в чесом обиде». Здесь он и признал проступок, и вместе представил его проступком не раба, но как бы друга в отношении к другу, выразив его названием, означающим более несправедливость, нежели воровство. «Мне сие вмени», то есть считай этот долг за мною; я заплачу тебе». Продолжением их могут служить слова Амвросиаста: «Апостол здесь уничтожает всякое извинение раздражения против раба; на случай, если б Филимон стал жаловаться, что понес такой ущерб, что простить, кажется, уже и не должно, и невозможно. Если б это действительно было, на этот случай Апостол говорит: «мне вмени»».

Не сказал: украл, но — мягче: «обиде, или должен есть». Правдоподобно, что он истратил украденное. Посему говорит: мне зачисли это в долг, меня считай должником.