Евангелие от Матфея, Глава 3, стих 3. Толкования стиха

Говоря о Крестителе, евангелисты смотрят на него, как на богопосланнаго пророка и собственно в качестве Предтечи Мессии, что они выражают, указывая исполнение в нем ветхозаветных пророчеств о приготовителе пути Господу, Ангеле Божием. У всех них находится цитат из пророка Исаии 40, 3, но у ев. Луки он приведен полнее (Ис. 40:3—5.). А ев. Марк, обыкновенно мало в, своем Евангелии сносящий новозаветныя события с ветхозаветными пророчествами, в данном случае, напротив, имеет еще цитат из Мал. 3,1, который в Евангелиях Матфея (Мф. 11:10) и Луки (Лк. 7:27) передается как высказанный Иисусом Христом в свидетельстве Его о Крестителе. Пророчество Исаии в указанном месте относится прежде всего и ближайшим образом к возвращению иудеев из плена вавилонскаго, которое пророк изображает, как предводительствуемое Самим Богом и предшествуемое вестником, возглашающим, чтобы в пустыне, по которой имеет пройти Господь с Своим народом, приготовили Ему путь прямой и ровный: углубления наполнили насыпями, а горы и холмы срыли и пр. Это пророчество евангелисты (и сам Иоанн Креститель Ин. 1:23.) изъясняют в прообразовательном смысле и под Господом, шествующим во главе Своего народа при возвращении последняго из плена, разумеют Мессию, а под вестником—Его предтечу, Иоанна; пустынею в этом духовном смысле будет самый народ израильский, а ея неровности, которыя следует устранить, как препятствия к пришествию Мессии, суть грехи человеческие; отсюда в сущность проповеди Иоанна: покайтеся.Это преобразовательное пророчество Исаии последний из ветхозаветных пророков, Малахия, высказывает прямо, называя приготовляющаго путь Мессии Предтечу Ангелом Господним.

Время выступления Иоанна Крестителя на проповедь у ев. Марка вовсе не указано; у ев. Матфея очень обще и неопределенно: в те дни, один св. Лука дает точное хронологическое определение—чрез обозначение гражданскаго и церковнаго состояния Палестины в то время (Лк. 3:1—2). Подробность, с какою евангелист делает это обозначение, показывает, какое важное значение в евангельской истории имеет явление Крестителя на проповедь. В то же время евангелист хотел чрез это изобразить то состояние мира, при каком имело совершаться искупительное служение Иисуса Христа роду человеческому. Иудея в то время была уже обращена в римскую провинцию; поэтому евангелист определение времени дает прежде всего чрез обозначение года правления римскаго императора (15-й год Тиверия Кесаря—779-й год О. Р. - со времени его соправительства Августу). Далее евангелист обозначает сначала гражданских правителей Палестины—прокуратора в Иудее Пилата и тетрархов: Ирода Антипу, Филиппа и Лисания ¹; потом граждански-церковнаго, и, наконец,—церковнаго (Анну и Каиафу) ².

Место выступления Иоанна Крестителя на проповедь ев. Марк называет пустынею,а ев. Матфей ближе определяет эту пустыню, называя ее иудейскою. Этим именем называлась полоса земли, которая тянется на западной стороне Мертваго моря и продолжается по западной стороне реки Иордана, на север от Мертваго моря—до Иерихона. Что эта пустыня и по евангелистам имеет указанное положение, это видно из дальнейшаго указания их на Иордан, как место крещения Иоанном приходивших к нему (Мф. 3:6. Мк. 1:5.). Евангелист Лука место,где был «глагол Божий к Иоанну», точно также называет пустынею (3:2), а дальнейшим изображением (ст. 3) он обнимает всю деятельность Иоанна Крестителя не только в ея начале, но и после (ср. Ин. 1:28. 3, 23).

Внешним видом своим, описание котораго дают евангелисты Матфей (3:4) и Марк (1:6.), Иоанн Креститель напоминал Илию Фесвитянина (4 Цар. 1:8, в духе и силе котораго он должен был предшествовать Мессии по пророчеству Малахии (4:5) и по предсказанию Архангела Гавриила (Лк. 1:17.). Иудеи того времени, на основании указаннаго пророчества Малахии, ожидали пред пришествием Мессии явления Илии Пророка, который, по их представлению, должен был воскреснуть (Ин. 1:21.). Таким образом Иоанн уже видом своим указывал осуществление на себе этих ожиданий. Образ жизни Иоанна был аскетический, так как, согласно архангельскому предсказанию (Лк. 1:15), он был Назорей; пищею его служило то, что могла предложить ему суровая пустыня, где он жил до дня явления своего Израилю и где теперь проводил время, свободное от обращения с народом это—акриды, некоторый вид саранчи, дозволенный законом к употреблению (Лев. 11:22.), и дикий мед, сладкий сок, истекавший из некоторых деревьев, как, напр., пальмы и фиги (1 Цар. 14:25 и д.).

Так как св. Лука один разсказывает о явлении Иоанна в связи с предшествующею его жизнию, которую Иоанн после дома родительскаго проводил в пустынном уединении (1,80.), то у него одного находится и указание, что Иоанн вышел из этого уединения и выступил на проповедь в качестве Предтечи Мессии в силу особеннаго на то повеления Божия: быст глагол Божий к Иоанну (3:2.). Об этом чрезвычайном откровении свидетельствует впоследствии и сам Иоанн (Ин. 1:33.), в каковом свидетельстве дано и содержание этого откровения.

Деятельность Иоанна Крестителя евангелисты Марк (1:4.) и Лука (3:3.) в общем очерчивают одинаково, говоря, что крестил и проповедовал крещение покаяния для прощения грехов. Евангелист Матфей выражает то же самое, приводя собственныя слова Крестителя (3:3.): покайтеся, приближибося царствие небесное*1. Но этим Матфей в то же время показывает нам, что проповедь и вообще деятельность Крестителя с самаго начала уже имела прямое и определенное отношение к царству Мессии. Покаяние(μετανοία) есть живое сознание своей греховности, сопровождающееся сердечною печалию о своем греховном состоянии и твердою решимостию воли переменить дурную жизнь на добрую (2 Кор. 7:9, 10.). Что так Креститель понимал покаяние, к которому он призывал собиравшийся около него народ, это видно из того, что единственное спасение для грешников от грядущаго гнева он указывал в плодах сообразных с покаянием (Мф. 3:8. Лк. 3:8). Но проповедь Иоанна о покаянии не была только требованием внутренняго, душевнаго раскаяния во грехах: приходившие к нему креститься исповедывали пред ним грехи свои(Мф. 3:6. Мк. 1:5). Это-то сердечное покаяние, которое кающийся выражал внешне, исповедуя пред Иоанном грехи свои, евангелисты называют покаянием во оставление грехов (εις αφεσιν Αμαρτιών), то-есть как видно из Мф. 3, И и паралл., оно подготовляло или вело к прощению грехов, ибо действительное прощение грехов могло быть только по совершении Иис. Христом искупления людей от проклятия за грех.

Внешним же символическим выражением, свидетельством или печатию покаяния было ирещение,погружение в воде (βάπτιαμα), которое поэтому и называется крещением покаяния, т.-е. крещением, требующим покаяния, имеющим последнее как свое необходимое предваряющее условие. Ни один из ветхозаветных пророков, часто возвышавших свой вдохновенный голос, призывая парод к нравственному исправлению, не проповедывал и не совершал крещения. Проповедь Иоанна о покаянии сопровождается крещепием собственно вследствие того, что она есть в то же время проповедь о приблизившемся царствии небесном.. Крещение его есть поэтому свидетельство, печать не только сердечнаго раскаяния во грехах, но и живой веры во грядущаго, уже находящагося среди людей, Мессию (Мф. 3:2, 11 и паралл.). Апостол Павел говорит: „Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущаго по нем, то-есть во Христа Иисуса» (Деян. 19:4.). Поэтому думают, что крещение Иоанн совершал во имя Грядущаго и собственно всегда в определенной формуле: „крещаю тебя во имя Грядущаго»— εις τον Ερχόμενον (ср. 1 Кор. 10:2.). Но сам Иоанн свидетельствовал, что совершаемое им крещение не есть окончательное вполне достаточное для спасения: я крещу ваия в водя в покаяние, но Идущий заямою... будет крестит вас Духом Святым и огнем (Мф. 3:11 и паралл.), следовательно крещение Иоанново не низводило на крещаемаго благодать Духа Святаго, исцеляющую человека от греха; это было только крещение в воде, хотя и в покаяние, т.-е. имело целию пробудить в крещаемых покаяние, было, следовательно, обрядом, а не таинством. К таинству крещения оно подготовляло людей, будучи прямо в этом своем значении объясняемо Иоанном в вышеприведенных словах. ;

В этих словах Евангелист поясняет, кто именно был Иоанн в отношении к И. Христу. Он тот, о котором сказал Исаия и проч. (Ис. 40:3). Выражение Исаии относительно Иоанна взято от обычая, когда царь, предводительствуя войском и находясь в походе, посылал вперед вестников, чтобы объявлять приближение его, приготовлять все нужное для него и устроят дороги. В словах пророка под именем Господа разумеется Мессия, Иисус Христос, явившийся освободить людей из плена греха, проклятия и смерти, подобно, напр., освобождению Иудеев из Вавилонскаго плена; под вестником — Иоанн Предтеча, предвозвещавший пришествие Христово и приготовлявший Иудеев к принятию Его, как царя, Мессии своего (Мих.). Уготовайте пути, т. е. будьте готовы к новой благодатной жизни по заповедям Христова Евангелия; правы творите стези, т. е. понимайте закон ветхозаветный не по букве его, а по духу, — по внутреннему духовному смыслу его (Троиц. лист.).

Евангелист видит в явлении Иоанна исполнение пророчества Исайи. Конечно, пророк говорил о том времени, когда закончится пленение народа Божьего и сам Бог поведет его через пустыню назад – в обещанную, или обетованную землю. Возвещать это событие будет глашатай – Божий вестник (по‑гречески «а́нгелос»). Им может быть как сверхъестественное духовное существо, так и земной человек, которому Бог доверил такую миссию. Теперь слова Исайи переосмыслены: спасение понято не как избавление от земных врагов, а как спасение эсхатологическое, конечное, как спасение от вражды с Богом, от греха, отделяющего человека от Бога и, в конечном счете, как спасение от смерти. У Исайи по этому пути пройдет Бог, но в Евангелии – это Христос, Сын Божий, явившийся в полноте божественной силы Своего Отца. Таким глашатаем наступления Нового Века стал Иоанн.

В пустыне: «Приготовьте путь Господу!» –любопытно отметить, что в Ветхом Завете слова соединены по‑другому: «В пустыне приготовьте путь Господу». Именно поэтому некоторые ессеи¹ ушли в пустыню и поселились в Кумране, дожидаясь там пришествия Бога, и свою общину они назвали «Путь». Таким же будет потом самоназвание первохристианской Церкви (см. Деян. 9:2; 18:25‑26; 24:14, 22).

Пораженный всем этим народ спрашивал, кто же этот велики пророк и проповедник: не Илия ли это, или даже не Христос ли? Даже синедрион, пораженный слухом о проповеди и действиях Иоанна, отправил к нему осо­бую депутацию с этим именно вопросом. Но Иоанн отвечал, что он не Христос, не Илия и не пророк, а просто «глас вопиющего в пустыне», простой предшественник и провозвестник Того, у которого он недостоин развязать ремня сапог.

Ибо он тот. Иоанн возвещает пришествие Господне согласно пророчеству Исайи (Ис. 40:3). Служение Иоанна, как и служение ветхозаветных пророков, обращено к будущему и свидетельствует о Том Великом, Которому должно прийти (Мф. 11:7-11; Деян. 19:4, 5).

Еще задолго до пришествия в мир Спасителя пророкам Ветхого Завета было открыто, что Иисусу Христу будет предшествовать Предтеча для того, чтобы приготовить людей к принятию Искупителя. Пророк Малахия, предсказывая о Предтече Господнем, называет его Ангелом Божиим и вторым Илиею (Мал. 3:1; 4, 5), а пророк Исайя в священном восторге слышит даже благовествующий глас его, – глас вопиющаго в пустыни, уготовайте путь Господень, правы сотворите стези Бога нашего. Всяка дебръ наполнится, и всяка гора и холм смирится, и будут вся стропотная в право, и острая в пути гладки, и явится слава Господня, и узрит всяка плоть спасение Божие, яко Господь глагола (Ис. 40:3–5). По дару пророческого прозрения Исайя созерцает возвращение иудейского народа из плена вавилонского под водительством Самого Бога; он представляет вестника, который в пустынных местах, неудобных для шествия, повелевает уравнять путь Господу предводящему Свой народ. Но пророческий дух сквозь это ближайшее к пророку событие давал ему видеть и то, которое имело открыться в последок дней так определенно, что святые евангелисты Матфей, Марк и Лука находят в словах пророка прямое указание на иного вестника и Предтечу, который приготовлял Господу путь для изведения людей из другого плена, еще более тягостного, именно – рабства греху и диаволу (Ин. 8:34, 36, 44).

Этот «Предтеча в рождении, Предтеча и в слове», этот «светильник, предтекший Свету, – глас, предваривший Слово, – ходатай, предшествовавший Ходатаю, – посредник между Ветхим и Новым Заветами», – был Иоанн, сын праведных Захарии и Елисаветы, которого рождение сопровождалось чудными событиями и предуказаниями о великом предназначении его. Он закончил собою длинный ряд древних пророков и Моисеев закон, возвестив наступление благодатного Царства Христова (Мф. 11:13). Предрекая о Христе, ветхозаветные пророки зрели Его в образах, прояснявшихся более и более, и предвозвещали пришествие Его в более или менее отдаленном будущем: они вожделеша видети Христа и не видеша, – слышати Его и не слышаша (Мф. 13:17); но Предтеча Иоанн видел Его, и слышал и указывал Его всем, ожидавшим Пришествия Мессии (Ин. 1:29, 30), а посему он лишше Пророка, – не воста в рожденных женами болий Иоанна Крестителя (Мф. 11:9, 11). Он был, по выражению церковных песней, светлою утреннею «звездою», которая своим блеском превосходила сияние всех других звезд и предвещала наступающую зарю благодатного дня, освещаемого духовным Солнцем (Мал. 4:2) – Христом.

В то время, как Иисус Христос до тридцатилетнего возраста пребывал в бедном жилище древодела, в тишине малоизвестного Назарета, Предтеча Его приготовлялся к своему великому служению в пустынном уединении. Там – в пустыне, пред лицем вездесущего Бога, вдали от суеты людской, он сохранил совесть свою чистою, ум и сердце – свободными от земных пристрастий и неправых предубеждений, порождавших ложные надежды в народе. Там ничто не мешало молитвенному возношению горе его духа, ничто не препятствовало сосредоточенному самоуглублению и самоиспытанию. В уединенных беседах с самим собою и с Богом, в размышлении о минувшей и грядущей судьбе народа своего, в созерцании величественной природы он нравственно укреплялся для предназначенного ему дела. Несомненно, что и Бог, предназначивший его к великому делу, и Сам непосредственно, и через святых Ангелов возводил его к разумению путей Своих, имевших вскоре открыться. Образ жизни его отличался особенною строгостью, приличной великому подвижнику и постнику. Еще до рождения его Ангел возвестил Захарии, отцу его, что Иоанн вина и сикера не иматъ пити (Лк. 1:15), т. е. примет обет назорейства (Чис. 6:2), с которым соединялось воздержание от всяких опьяняющих напитков. Хотя иудейская пустыня, в которой Предтеча избрал себе пребывание, и не была местом, совершенно лишенным обитателей, – в древние времена были в ней небольшие поселения (Нав. 15:61, 62; 1 Цар. 25:1, 2), – но, занимая довольно значительное пространство на запад от Мертвого моря, она и до сего времени поражает путешественника суровою дикостью: это местность гористая, лесистая, перерезанная скалами и утесами. В такой пустыне Иоанн был лишен и тех удобств, которые не воспрещались обетом назорейства. Он имел одежду из верблюжьего волоса – длинного, толстого и грубого и, подобно древнему великому пророку Илии (4 Цар. 1:8), носил простой кожаный пояс; пища его была самая скудная – такая, какую могла доставить ему пустыня, а именно: акриды и дикий мед. «Акриды, которыми питался Иоанн, – говорит преподобный Исидор Пелусиот, – были не живые твари, похожие на насекомых, как думают иные по невежеству (да не будет сего!), но верхушки трав или растений. А также и мед дикий был не какое-либо произрастение, но действительный горный мед, весьма горький и противный на вкус. А сим Иоанн показывал, какому подвергался чрезмерному злостраданию, не скудостью только, но и суровостию подавляя всякое телесное пожелание». Воздержание Иоанна было так беспримерно, что о нем можно было сказать: ни ядый, ни пия (Мф. 11:18); «нося плоть, он, – по замечанию святителя Иоанна Златоуста, – вел какую-то ангельскую жизнь».

Безотрадно было нравственное состояние иудейского народа, среди которого святому Иоанну предстояло возвестить о пришествии Спасителя. Пустыню его окружала духовная пустыня, в которой был глад, предсказанный пророком, – не глад хлеба, ни жажда воды, но глад слышания слова Господня (Ам. 8:11). Возсевшие на седалищи Моисеевом книжники и фарисеи (Мф. 23:2), взяв ключ разумения, сами не входили в познание истины и входящим препятствовали (Лк. 11:52); они были слепыми вождями слепых (Мф. 23:16; Лк. 6:39). Народ, лишенный духовного руководства, погрязал в чувственности и пороках, думая о земном, и даже от самого Мессии ожидая земных выгод – торжества над врагами и вещественных благ. Нужен был сильный голос Предтечи для того, чтобы пробудить грешников, спящих духовным сном, и обратить взоры всех к наступающему царству благодати; нужен был также пример строгой, воздержной жизни, чтобы придать голосу обличения непререкаемую убедительность. Для того чтобы уготовать путь Евангелию, Предтече надлежало наполнить низменности, ободряя и воодушевляя малодушных близостью спасения, – понизить горы и холмы, обличая гордость и самонадеянность, – выпрямить кривизны и неровности сделать гладкими, научая добродетели и отвращая от пороков. А для достижения сей спасительной цели – какая потребна была святость и высота духовной жизни! Но, с другой стороны, сколько воодушевления потребно было иметь самому святому Иоанну, чтобы решиться на сие! Посему он и воззван был на дело сие особенным глаголом Божиим, который открыл ему дверь вступления в служение столь высокое и трудное, облекши его сколько надеждою на помощь свыше, столько же и чувством данной ему силы.

Незадолго перед вступлением Господа Иисуса Христа в открытое служение святой Иоанн начал свою приготовительную проповедь. С этого времени он стал светильником горящим и светящим (Ин. 5:35), от которого яркий свет разливался на всю окрестную страну. Он пламенел непреоборимой ревностью по Боге и светил своим соотечественникам словом истины и примером подвижнической жизни. Далеко прошла молва, что в иудейской пустыне живет человек, который уподобляется древним великим пророкам, – речью напоминает Исайю, а жизнью – Илию. И этот необычайный муж необычно начал свою проповедь: покайтеся, приближибося Царствие Небесное. Современникам его, ожидавшим пришествия Мессии, понятно было, что надобно разуметь под возвещаемым царством: это, без сомнения, – времена Мессии. Но все ли знали, что для достойного вступления в это царство нужно расстаться с любимою мечтою о земной славе и земном могуществе ожидаемого Царства Мессии, нужно оставить все злые навыки и пороки, очистить свои души искренним покаянием, – одним словом, переменить образ мыслей и правила жизни? Немногие только наиболее благочестивые иудеи не соединяли с представлением о Царстве Мессии чувственных ожиданий, а поэтому для приготовления народа к принятию Спасителя проповедь о покаянии была необходима. Впоследствии этою же проповедью начал Свое благовествование и Сам Господь Иисус Христос (Мф. 4:17).