Евангелие от Матфея, Глава 12, стих 3. Толкования стиха

Нужно сказать о том, какой поступок должен был показаться иудеям противозаконным, а именно то, что ученики в субботу срывали колосья. Один пример (такого поступка) дается со стороны царской власти Давида, другой (пример) — от жреческой власти, исходящий от тех, кто через служение в храме нарушают субботу, но также гораздо меньше имеет отношение к самому преступлению, — срывания колосьев в субботу, — Тот, Кто является истинным Царём и истинным Священником, и потому является Господином субботы.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 105-106++

Объяснение Иисуса по этому поводу и ссылка его на случай с Давидом

Фарисеи упрекнули Иисуса в нарушении субботнего покоя. Иисус же объясняет им, что они, строгие ревнители Писания, обнаруживают полное непонимание его. «Неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда, будучи голоден, вошел в храм и ел хлебы предложения, которых никто, кроме священников, не должен был есть?»

Хлебами предложения назывались двенадцать хлебов, которые клались каждую субботу на особом столе, сначала в скинии, а после в храме, пред Господом от сынов Израилевых (Лев. 24:5—9); эти хлебы как бы предлагались Тому, перед Кем были положены, и потому получили название хлебов предложения. Каждую субботу их сменяли новыми хлебами, а снятые должны были есть священники на том святом месте, где они были положены (Лев. 24:9).

В Первой книге Царств, в главе 21, сказано, что Давид, гонимый Саулом, пришел в Номву (где тогда была скиния) к священнику Ахимелеху и просил у него хлеба для утоления мучившего его и спутников его голода. У священника не было простого хлеба, и потому он дал Давиду хлебы предложения.

Передавая слова Иисуса, Евангелист Марк называет Авиафаром того первосвященника, при котором Давид ел хлебы предложения, тогда как в книге Царств он называется Ахимелехом. Эту неточность Евангелиста в передаче слов Иисуса объясняют тем, что Авиафар был сыном и преемником первосвященника Ахимелеха, а также другом Давида; при жизни еще своего отца Авиафар помогал ему в исполнении обязанностей первосвященника, а по смерти его был так долго первосвященником при царе Давиде, что при имени царя Давида невольно вспоминалось имя Авиафара, как современного ему первосвященника. Во всяком случае, исторически верно то, что Давид вошел в дом Божий при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения (Мк. 2:26).

Если мучения голода, которые испытывал Давид, заставили первосвященника нарушить закон о хлебах предложения, — если, таким образом, помощь ближнему в нужде выше соблюдения буквы закона, как милость выше жертвы, — то и ученики Иисуса, утоляя свой голод зернами из срываемых колосьев, могли нарушить закон субботнего ничегонеделания в том его виде, как понимали фарисеи.

Четвертая заповедь закона Божия и Моисей запретили заниматься в субботу житейскими делами (Исх. 20:10). конечно кроме самых необходимых. Предания же старцев так усилили строгость субботняго покоя, что даже дела добрыя, напр., лечение больного, запрещалось делать в субботу. Посему срывание колосьев учениками И. Христа для удовлетворения голода фарисеи почли за нарушение закона о субботе, обратили внимание Его на это дело и упрекнули Его в том, что Он дозволяет ученикам Своим явно и к соблазну других нарушать субботу (Мих.). Что же Господь отвечает фарисеям, чтобы защитить Себя и Своих учеников от их нарекания? Он, во-первых, указывает им на пример царя Давида и самих священников (3—6 ст.) и, во-вторых, на непонимание или неправильное понимание ими предписаний закона (7—8).

Ответ Иисуса может показаться неожиданным. Он не вступает в полемику о толковании соответствующего отрывка из Второзакония, не доказывает, что во Втор. 23:25 под жатвой понимается срезание колосьев серпом, а не срывание отдельных колосков рукой, и не объясняет, что их расширительное толкование неоправданно. Иисус ссылается на совершенно другое место Писания, в котором рассказывается, как великий царь Давид, величайший герой Священной истории, образец святости, тоже сделал нечто запретное, но Писание его за это не осуждает. Давид ел жертвенный «священный хлеб». Это были двенадцать хлебцев, которые священники каждую субботу клали «перед лицом Бога», а в следующую субботу сменяли их новыми, старые же съедали сами (Лев. 24:5‑8; Исх. 25:30; Евр. 9:2). Давид и его спутники были голодны, и первосвященник разрешил им съесть этот хлеб.

Но лишь на первый взгляд кажется, что Иисус не ответил на вопрос фарисеев, на самом же деле ответ дан. Есть ли сходство между ситуацией, в которой оказался Давид, и ситуацией учеников? Да, и Давид, и ученики были голодны. Конечно, между ними трудно поставить знак равенства, ведь Давиду и его спутникам грозила смертельная опасность, они спасались от преследования и действительно могли умереть от голода, в то время как ученики безо всякого ущерба для здоровья могли потерпеть несколько часов. Но Иисус, вероятно, сознательно идет на такое сближение. В том и в другом случае имеет место человеческая нужда, и степень нужды не важна. Так вот, человеческая нужда выше ритуальных предписаний. Бог – не мелочный тиран, а любящий Отец, который тоже не даст детям Своим камень вместо хлеба. И если для Давида и его спутников Закон мог быть отменен уже в старом веке, то тем более справедливо это для Иисуса и Его учеников теперь, когда уже забрезжила заря Нового Века.

Но Спаситель, с истинно божественною прозорливостью усмотрев коварство совопросников-лицемеров, немедленно защитил своих учеников и, опять объявив себя господином субботы, указал в оправдание их примеры из библейской истории, ко­торые выясняли истинный смысл субботы. «Разве вы не читали», обратился Христос к фарисеям и ученым книжникам, изобличая этим самым их в неведении св. Писания, знанием которого они похвалялись пред народом, «что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним? Как он вошел в дом Божий (в субботний день) и ел хлебы предложения, которых не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним, а только одним священникам?» Если Давид, их великий царь, их любимец, их святой, так открыто и вопиюще нарушал букву закона и однако же не подлежал порицанию единственно вследствие нужды, то зачем же порицать учеников за невинный поступок с целью утоления своего голода?

Защищая Себя и учеников от нарекания, Иисус Христос указал Своим совопросникам на пример Давида, священный для каждого Израильтянина, на закон о священнодействиях, обязательный и для субботнего дня, на предпочтительное значение дел милосердия перед обрядностью и, наконец, вообще на цель субботы. Несте ли николиже чли, что сотвори Давид, егда требование име, и взалкал сам, и иже с ним? Како вниде в дом Божий, при Авиафаре архиереи, – хлебы предложения взем, и яде, и даде и сущим с ним, ихже не достояше ясти, токмо единым иереем? В святилище скинии, на особом столе, священники по закону Моисееву (Лев. 24:5–9) полагали двенадцать чистых пшеничных хлебов, которые назывались хлебами предложения пред Господом (Исх. 40:23) и каждую субботу были заменяемы новыми. Давид, преследуемый Саулом и томимый голодом, пришел в Номву, где в то время стояла скиния, и с согласия первосвященника Ахимелеха взял эти священные хлебы для утоления голода (1 Цар. 21:1–6). Хотя Давид и не нарушил субботы, но, побуждаемый необходимостью, преступил закон и обычное право, и однакоже не подвергся осуждению за такой поступок.

«Господь, – по выражению святителя Иоанна Златоуста, – защитил учеников Своих от порицаний фарисейских особенно тем, что представил в пример большего, нежели они, пророка, который то же сделал». Если евангелист Марк вместо первосвященника Ахимелеха называет сына его Авиафара (1 Цар. 23:6), – это обстоятельство достаточно объясняется тем, что сын, как законный преемник звания отца своего, мог еще при жизни его в устах народа носить имя первосвященника.