Библия - Евангелие от Матфея Стих 3

Нужно сказать о том, какой поступок должен был показаться иудеям противозаконным, а именно то, что ученики в субботу срывали колосья. Один пример (такого поступка) дается со стороны царской власти Давида, другой (пример) — от жреческой власти, исходящий от тех, кто через служение в храме нарушают субботу, но также гораздо меньше имеет отношение к самому преступлению, — срывания колосьев в субботу, — Тот, Кто является истинным Царём и истинным Священником, и потому является Господином субботы.

После этого Иисус ушел из Иудеи в Галилею. На обратном пути в Галилею, в одну из суббот, которую св. Лука называет субботой «первой на второй день Пасхи», то есть первой субботой после второго дня Пасхи. Господь проходил со Своими учениками через засеянные поля. Ученики, чувствуя голод, начали срывать колосья, растирали между руками и ели зерна. Это было дозволено законом Моисея, который запрещал только заносить серп на чужую ниву (Втор. 23:25). Но фарисеи и это почли нарушением субботнего покоя, не упустив случая упрекнуть Господа за то, что Он позволяет своим ученикам это делать. Чтобы защитить Своих учеников от нареканий, Господь указывает фарисеям на случай с Давидом, описываемый в 1-й книге Царств (21 гл.). Давид, убегая от Саула, пришел в священнический город Номву и попросил священника Авимеллеха дать ему хлебов пять или что найдется, и тот дал ему прежние хлебы предложения, которые, по закону, могли быть съедены только священниками. Сила примера в том, что, если никто не осудил Давида за то, что он, мучимый голодом, ел эти хлебы, то и ученики Господа, не заслуживают осуждения за то, что они, служа Господу и не имея иногда времени даже поесть, застигнутые голодом в субботу, нарушили заповедь о субботнем покое в очень незначительной степени. Затем Господь открывает источник, из которого проистекало несправедливое осуждение учеников: это - ложное понимание требований закона Божья. Если бы фарисеи понимали, что сострадательная любовь к страждущему выше преданий и обычаев, то не судили бы невинных, срывающих колосья ради утоления голода. Не человек создан для субботы, а суббота дана человеку для его пользы; а потому сам человек, а также сохранение его от смерти и истощения, важнее, чем закон о субботе. А то, что закон о субботе не является запрещением что-либо делать вообще, видно хотя бы из того, что в храме священники по субботам закалывают жертвенных животных, снимают с них шкуры, готовят их к принесению в жертву и сжигают. И они, однако, не виновны в нарушении субботнего покоя. А уж если невиновны служители храма в подобном нарушении, то тем более невиновны служители Того, Кто выше храма и Кто есть Господин и субботы, властный отменить субботу так же, как Он и установил ее.

Что касается времени этого события, то ев. Лука говорить, что прохождение И. Христа с учениками засеянными полями было в субботу второпервую.Различно понимают это хронологическое указание. Слово δευτερόπρωτος, по своему сочетанию, укрывает что у иудеев времени Христа были какия-то первыя субботы, из которых та, в которую произошло описываемое евангелистами событие, была вторая. Имея это в виду, одни думают, что это была первая суббота во втором году субботняго периода — седмилетняго, которая должна была приходиться около Пасхи, так как новый год у иудеев начинался с месяца Нисана, в 14-й день котораго они заколали пасхальнаго агнца. Другие делают такую догадку, что это была суббота, встретившаяся во время праздника Пасхи от 14 до 21 Нисана: первый (15 день) и последний (21 день) были ежегодными великими субботами—„первою" и „второю». Когда же между ними встречалась недельная суббота, то, чтобы не уравнивать ее с теми праздничными субботами и не называть последний день праздника „третьего" субботою,—что случилось бы, если бы недельную субботу назвать второю,—назвали ее «второпервою», Третьи думают, что это была суббота после втораго дня Пасхн; особое название она получила у иудеев по своей важности, потому что от нея начинали высчитывать пятьдесят дней до праздника Пятидесятницы. Но как ни различны эти мнения о значении слова δ$οτερέπρ«τος, все они согласны в том, что разсматриваемое событие произошло около праздника Пасхи.

Если же так, то местом этого события должна быть Иудея, ибо только на юге Палестины колосья созревают, до годности к употреблению их в пищу, ко временя Пасхи¹. Ев. Марк (23—24) действие учеников Иисуса, за которое их осуждали фарисеи, указывает только в том, что они срывали колосья, тогда как Матфей прибавляет, что они и ели, а Лука—растирали руками и ели. Можно думать, что действие учеников Иисуса осуждалось как своего рода труд, нарушающий, по понятиям фарисеев, закон о покое субботняго дня (Исх. 20:10, 35, 2—3. Чис. 15:32—36). Фарисеи не могли порицать учеников за то, что они, проходя чужими полями, срывали колосья, потому что законом это было дозволено (Втор. 23:25). Точно также нн в вопросе фарисеев, ни в ответе на него И. Христа нет намека, что здесь было еще нарушение закона, который не позволял употреблять в пищу новые плоды ранее 16 числа Нисана, когда приносился в жертву Богу первый сноп (Чис. 33:14).

Ответ Господа более кратко передает ев. Лука, более подробно—Матфей, а ев. Марк пополняет ев. Матфея в конце ответа (28). Ученики Иисуса срывали колосья, проходя засеянными полями, потому что иного способа утоления своего голода во время пути они не имели, следовательно, по нужде. Поэтому Христос, защищая учеников Своих, прежде всего указывает из ветхозаветной истории пример подобнаго же нарушения предписаний закона по нужде (1 Цар. 21 гл.). „Неужели вы никогда не читали, что сделал Давид, когда имел нужду» (Мк.)? Царь ипророк Давид, гонимый Саулом, приходит в Номву, где тогда была скиния; он и его спутники томимы были голодом, а между тем первосвященник не имел простаго хлеба, которым бы он мог напитать их; тогда этот предлагает путникам хлебы предложения, которые должны съедать одни священники (Лев. 24:8—9). Доказавши из примера, в котором нарушителем закона является Давид, образец ветхозаветнаго благочестия, что по нужде может быть нарушение вообще закона, Христос теперь (у одного ев. Мф. ст. 5 — 7) обращается к закону и доказывает, что и сам закон не дозволяет понимать так буквально, внешне покой субботний, как понимают его фарисеи: закон предписывает священникам в субботу приносить в храм известныя жертвы (Чис. 28:9), что составляет, без сомнения, труд. Глаголю же оам: яко церкве боле(μεΐζον ср. 12:41, 24. Лк. 11:31, 32) есть зде: здесь, г.-е. в данном случае нарушения субботы учениками Иисуса, здесь Сам Мессия, Котораго храм прообразовал собою; если же храм разрешает своим служителям по нужде нарушать покой субботний, то тем более имеет право Мессия разрешить это Своим ученикам. С ст. 7 начинается уже речь не защитительная, но обличительная: Христос показывает тот общий источник, из котораго произошло и это частное осуждение фарисеев л который состоит в том, что они люди без души и без сердца, но в то же время ревнители буквы, обряда. Ибост. 8 доказывает, что ученики неповинны (ст. 7). В Евангелии Марка изречение 8 ст. у Мф. предваряется изречением: суббота человека ради быть, а не человек ради субботы; темже, посему Господь есть Сын челоееческий и субботе.Фарисеи делали из закона цель, а из человека—орудие, средство для этой цели; Господь же говорит, что закон дан для человека, для его нравственнаго усовершенствования, & поэтому Сын человеческий, который есть Господь закона, Сам законодатель, имеет право и отменить это средство, как скоро оно негодно для цели.

Объяснение Иисуса по этому поводу и ссылка его на случай с Давидом

Фарисеи упрекнули Иисуса в нарушении субботнего покоя. Иисус же объясняет им, что они, строгие ревнители Писания, обнаруживают полное непонимание его. «Неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда, будучи голоден, вошел в храм и ел хлебы предложения, которых никто, кроме священников, не должен был есть?»

Хлебами предложения назывались двенадцать хлебов, которые клались каждую субботу на особом столе, сначала в скинии, а после в храме, пред Господом от сынов Израилевых (Лев. 24:5—9); эти хлебы как бы предлагались Тому, перед Кем были положены, и потому получили название хлебов предложения. Каждую субботу их сменяли новыми хлебами, а снятые должны были есть священники на том святом месте, где они были положены (Лев. 24:9).

В Первой книге Царств, в главе 21, сказано, что Давид, гонимый Саулом, пришел в Номву (где тогда была скиния) к священнику Ахимелеху и просил у него хлеба для утоления мучившего его и спутников его голода. У священника не было простого хлеба, и потому он дал Давиду хлебы предложения.

Передавая слова Иисуса, Евангелист Марк называет Авиафаром того первосвященника, при котором Давид ел хлебы предложения, тогда как в книге Царств он называется Ахимелехом. Эту неточность Евангелиста в передаче слов Иисуса объясняют тем, что Авиафар был сыном и преемником первосвященника Ахимелеха, а также другом Давида; при жизни еще своего отца Авиафар помогал ему в исполнении обязанностей первосвященника, а по смерти его был так долго первосвященником при царе Давиде, что при имени царя Давида невольно вспоминалось имя Авиафара, как современного ему первосвященника. Во всяком случае, исторически верно то, что Давид вошел в дом Божий при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения (Мк. 2:26).

Если мучения голода, которые испытывал Давид, заставили первосвященника нарушить закон о хлебах предложения, — если, таким образом, помощь ближнему в нужде выше соблюдения буквы закона, как милость выше жертвы, — то и ученики Иисуса, утоляя свой голод зернами из срываемых колосьев, могли нарушить закон субботнего ничегонеделания в том его виде, как понимали фарисеи.

Истинно яснейшим доказательством Господь противопоставил им пример царя Давида (1 Цар. 21:4–6), как он не был наказан за подобное действие, равно и за некоторые другие.

Для опровержения хулы фарисеев Он вспоминает о древнем событии, — о том, когда Давид, избегая опасности от Саула, прибыл в Нову (Nobe) и принятый первосвященником Ахимелехом просил хлеба; а этот, не имея обыкновенного хлеба (laicos cibos — хлеба мирян), дал ему хлебы освященные, вкушать которые позволялось одним только священникам и левитам 1 Цар. 21:1-6. Он спросил только: были ли отроки дружины Давида чисты от прикосновения к женщинам; и когда Давид ответил, что этого не было ни накануне, ни третьего дня, то первосвященник не усомнился дать хлеба, предпочитая, — как говорит пророк: Милости хочу, а не жертвы Ос. 6:6, — освободить людей от опасности вследствие голода жертвоприношению Богу; ибо спасение людей есть богоугодная жертва. Посему Господь возражает и говорит как бы так: "Если и Давид свят, если и первосвященник Ахимелех не осуждается вами, — а однако оба преступили повеление закона на основании только имеющего вероятное значение оправдания и если поводом к этому был голод, — то почему тот же самый голод вы не признаете достаточным оправданием для апостолов, признавая его у других таковым? хотя и в этом отношении есть великое различие. Эти растирают колосья руками, а те съедают хлебы левитов, причем к празднеству субботы присоединились дни новомесячия, во время которых Давид бежал из царского дворца от розыска во время праздничного пира 1 Цар. 20. Обрати внимание на то, что ни Давид, ни его отроки-спутники не получили хлебов, прежде чем не ответили, что они чисты от прикосновения к женщинам.

Четвертая заповедь закона Божия и Моисей запретили заниматься в субботу житейскими делами (Исх. 20:10). конечно кроме самых необходимых. Предания же старцев так усилили строгость субботняго покоя, что даже дела добрыя, напр., лечение больного, запрещалось делать в субботу. Посему срывание колосьев учениками И. Христа для удовлетворения голода фарисеи почли за нарушение закона о субботе, обратили внимание Его на это дело и упрекнули Его в том, что Он дозволяет ученикам Своим явно и к соблазну других нарушать субботу (Мих.). Что же Господь отвечает фарисеям, чтобы защитить Себя и Своих учеников от их нарекания? Он, во-первых, указывает им на пример царя Давида и самих священников (3—6 ст.) и, во-вторых, на непонимание или неправильное понимание ими предписаний закона (7—8).

Так, когда Он защищает учеников, то приводит в пример Давида; а когда говорит о Себе, представляет Отца. И смотри как сильно: несте ли чли, что сотвори Давид? Пророк этот в великой был славе. Потому-то и Петр впоследствии, защищаясь пред иудеями, так говорил: достоит рещи с дерзновением к вам о патриарсе Давиде, яко и умре и погребен бысть (Деян. 2:29). Почему же Христос, именуя его, не упоминает о его достоинстве ни в настоящем случае, ни после? Вероятно потому, что Он от него происходил. Если бы фарисеи были добрых чувствований, то Он указал бы им на голод, которым ученики томились; но так как они были нечестивы и бесчеловечны, то Он приводит им на память историческое событие. Марк, говоря, что это случилось при первосвященнике Авиафаре (Мк. 2:26), не противоречит истории, но показывает только, что он имел два названия, причем присовокупляет, что он дал Давиду хлебы предложения, показывая и этим, какое великое оправдание имел последний, если и сам священник позволил, и не только позволил, но и действовал в этом случае. Не говори мне, что Давид был пророк. И это не давало ему права есть, потому что такое преимущество имели только священники; потому и сказано: токмо иереем единым. Пусть Давид был и преславный пророк, но он не был священник. Если же он был и пророк, то не были таковыми бывшие с ним. А между тем архиерей дал хлебы и им. Итак, что же? Апостолы равны ли Давиду? Но что ты мне говоришь о достоинстве там, где дело идет по-видимому о нарушении закона, хотя бы к тому и вынуждала необходимость природы? И этим-то Господь особенно и защитил Своих учеников от порицаний фарисейских, когда представил в пример большего, нежели они, пророка, который сделал то же самое. Но как это, скажете, можно приложить к нашему предмету? Ведь Давид не нарушил субботы. Ты мне предлагаешь нечто важнейшее, что особенно показывает премудрость Христову; именно то, что Он, перестав говорить о субботе, указывает на предмет важнейший, нежели суббота. В самом деле, нарушить день и приобщиться той священной трапезе, которой никому нельзя было приобщаться, — не одинаково важно. Суббота часто была нарушаема, да и всегда нарушается, и при совершении обрезания, и во многих других случаях; то же можно видеть и при взятии Иерихона (Нав. 6:4); между тем указанное приобщение священной трапезе произошло только при Давиде. Таким образом Христос побеждает, приводя важнейшие примеры. Почему же никто не обвинял Давида, тогда как к обвинению его был и другой еще повод, более важный, нежели этот, — тот именно, что избиение священников произошло по данному случаю. Но Христос не упоминает об этом, а останавливается только в данном предмете.

άνέγνωτε aor. ind. act. от άναγινώσκω читать. Отр. в вопросе предполагает ответ "да", έποίησεν aor. ind. act. от ποιέω делать, έπείνασεν aor. ind. act. от πεινάω быть голодным.

Ответ Иисуса может показаться неожиданным. Он не вступает в полемику о толковании соответствующего отрывка из Второзакония, не доказывает, что во Втор. 23:25 под жатвой понимается срезание колосьев серпом, а не срывание отдельных колосков рукой, и не объясняет, что их расширительное толкование неоправданно. Иисус ссылается на совершенно другое место Писания, в котором рассказывается, как великий царь Давид, величайший герой Священной истории, образец святости, тоже сделал нечто запретное, но Писание его за это не осуждает. Давид ел жертвенный «священный хлеб». Это были двенадцать хлебцев, которые священники каждую субботу клали «перед лицом Бога», а в следующую субботу сменяли их новыми, старые же съедали сами (Лев. 24:5‑8; Исх. 25:30; Евр. 9:2). Давид и его спутники были голодны, и первосвященник разрешил им съесть этот хлеб.

Но лишь на первый взгляд кажется, что Иисус не ответил на вопрос фарисеев, на самом же деле ответ дан. Есть ли сходство между ситуацией, в которой оказался Давид, и ситуацией учеников? Да, и Давид, и ученики были голодны. Конечно, между ними трудно поставить знак равенства, ведь Давиду и его спутникам грозила смертельная опасность, они спасались от преследования и действительно могли умереть от голода, в то время как ученики безо всякого ущерба для здоровья могли потерпеть несколько часов. Но Иисус, вероятно, сознательно идет на такое сближение. В том и в другом случае имеет место человеческая нужда, и степень нужды не важна. Так вот, человеческая нужда выше ритуальных предписаний. Бог – не мелочный тиран, а любящий Отец, который тоже не даст детям Своим камень вместо хлеба. И если для Давида и его спутников Закон мог быть отменен уже в старом веке, то тем более справедливо это для Иисуса и Его учеников теперь, когда уже забрезжила заря Нового Века.

Хотя своевольное отрицание субботы рассматривалось как мятеж против Бога, различные еврейские религиозные группировки приводили свои доводы в пользу той или иной трактовки субботних законов, ноникто из них не навязывал другим свою точку зрения. Аргументы Иисуса не удовлетворили фарисеев, но могли показаться убедительными старейшинам или священникам, которые выступали в роли арбитров в местных судах.

Но Спаситель, с истинно божественною прозорливостью усмотрев коварство совопросников-лицемеров, немедленно защитил своих учеников и, опять объявив себя господином субботы, указал в оправдание их примеры из библейской истории, ко­торые выясняли истинный смысл субботы. «Разве вы не читали», обратился Христос к фарисеям и ученым книжникам, изобличая этим самым их в неведении св. Писания, знанием которого они похвалялись пред народом, «что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним? Как он вошел в дом Божий (в субботний день) и ел хлебы предложения, которых не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним, а только одним священникам?» Если Давид, их великий царь, их любимец, их святой, так открыто и вопиюще нарушал букву закона и однако же не подлежал порицанию единственно вследствие нужды, то зачем же порицать учеников за невинный поступок с целью утоления своего голода?

"Если бы фарисеи, — замечает св. Златоуст, — были добрых чувствований, то Господь указал бы им на голод, которым томились ученики Его; но так как они были нечестивы и бесчеловечны, то Он приводит им на память пример Давида.

«Разве не читали» и пр.: чтобы защитить от нарекания и Себя и учеников, Спаситель указывает на один случай с Давидом, рассказанный в священной книге еврейской (1 Цар. 21), который, следовательно, они должны были знать и понимать, именно — как Давид, когда был алчен со своими спутниками во время бегства от преследований Саула, с благословения тогдашнего первосвященника, ел хлебы предложения и даже дал их есть своим спутникам.

-6 В ответ на обвинение фарисеев Иисус приводит два довода; оба ведут от меньшего к большему и оба указывают на Него и на Его власть. Давиду в час нужды было позволено нарушить ритуальный закон, а сейчас перед фарисеями Тот, Чья власть много больше. Точно так же нужды храмового служения освобождают священников от требования закона, гласящего, что нельзя работать в субботу, а "здесь Тот, Кто больше храма" (ст. 6).

Защищая Себя и учеников от нарекания, Иисус Христос указал Своим совопросникам на пример Давида, священный для каждого Израильтянина, на закон о священнодействиях, обязательный и для субботнего дня, на предпочтительное значение дел милосердия перед обрядностью и, наконец, вообще на цель субботы. Несте ли николиже чли, что сотвори Давид, егда требование име, и взалкал сам, и иже с ним? Како вниде в дом Божий, при Авиафаре архиереи, – хлебы предложения взем, и яде, и даде и сущим с ним, ихже не достояше ясти, токмо единым иереем? В святилище скинии, на особом столе, священники по закону Моисееву (Лев. 24:5–9) полагали двенадцать чистых пшеничных хлебов, которые назывались хлебами предложения пред Господом (Исх. 40:23) и каждую субботу были заменяемы новыми. Давид, преследуемый Саулом и томимый голодом, пришел в Номву, где в то время стояла скиния, и с согласия первосвященника Ахимелеха взял эти священные хлебы для утоления голода (1 Цар. 21:1–6). Хотя Давид и не нарушил субботы, но, побуждаемый необходимостью, преступил закон и обычное право, и однакоже не подвергся осуждению за такой поступок.

«Господь, – по выражению святителя Иоанна Златоуста, – защитил учеников Своих от порицаний фарисейских особенно тем, что представил в пример большего, нежели они, пророка, который то же сделал». Если евангелист Марк вместо первосвященника Ахимелеха называет сына его Авиафара (1 Цар. 23:6), – это обстоятельство достаточно объясняется тем, что сын, как законный преемник звания отца своего, мог еще при жизни его в устах народа носить имя первосвященника.

(Ср. Мк. 2:25–26; Лк. 6:3–4). У Марка и Луки сообщается об этом одинаково с небольшой разницей в выражениях, которая совершенно не изменяет смысла речи. Спаситель в Своем ответе фарисеям (καὶ ἀποκριθείς — Лука) ссылается на изложенную в 1 Цар. 21:2–6 известную историю о том, как Давид, спасаясь от Саула, прибыл в Номву, где была тогда скиния (Шенкель), и попросил священника Ахимелеха (так в евр., у LXX — Авимелех; не Авиафар, как у Мк. 2:26) дать ему и бывшим с ним хлеба, потому что все они были голодны. Замечательно, что священник Авимелех, отвечая на просьбу Давида, сомневается в ее законности, но не потому, что это было в субботу (1 Цар. 21:4). Впрочем, некоторые думают, что свидание Давида с Ахимелехом произошло в субботу и что новые испеченные хлебы предложения были только что положены на столе в скинии. В доказательство ссылаются на 1 Цар. 21:6 (ср. Лев. 24:8). Как бы то ни было, нарушение закона не заключалось в том, что хлебы были даны Давиду в субботу, а в том, что они были священными, которых не дозволено было есть мирянам, а только одним священникам. Спаситель указывает на противозаконность деяния Давида яснее, чем Ахимелех, именно: Давиду нельзя было по закону есть хлебов предложения потому, что есть их могли только священники, к которым ни сам Давид, ни его люди не принадлежали. Действие Давида не было нарушением субботнего закона, а закона храма и скинии. Но Спаситель резонирует здесь от равного к равному, или по принципу эквивалентов. Храм и суббота были одинаковы или равны по святости. Основываясь на общепринятом толковании Лк. 6:1 выражения σαββάτῳ δευτεροπρώτῳ, думают, что в тот день, когда ученики проходили засеянными полями, 1 Цар. 21 глав, была дневным зачалом. Но, говорит Альфорд, нельзя доказать, что еврейский календарь зачал тогда существовать в форме, в какой мы теперь его имеем.

«Если бы фарисеи, – продолжает Златоуст, – были добрых чувствований, то Господь указал бы им на голод, которым томились ученики Его; но так как они были нечестивы и безчеловечны, то Он напоминает им о примере Давида: ОН ЖЕ СКАЗАЛ ИМ: РАЗВЕ ВЫ НЕ ЧИТАЛИ, ЧТО СДЕЛАЛ ДАВИД, КОГДА ВЗАЛКАЛ САМ И БЫВШИЕ С НИМ? КАК ОН ВОШЕЛ В ДОМ БОЖИЙ, в скинию свидения, которая в то время находилась в городе Номве, И ЕЛ ХЛЕБЫ ПРЕДЛОЖЕНИЯ, посвященные Господу, КОТОРЫХ НЕ ДОЛЖНО БЫЛО ЕСТЬ НИ ЕМУ (которых по Закону не надлежало ему вкушать), НИ БЫВШИМ С НИМ, А ТОЛЬКО ОДНИМ СВЯЩЕННИКАМ? Правда, Давид не нарушил в этом случае субботы, но его проступок более важен, чем нарушение субботы. Суббота часто была нарушаема и всегда нарушается, например, в таких случаях, как обрезание младенца, но приобщение к священной трапезе, к которой никто не имеет право приобщаться кроме иереев, произошло только при Давиде, и однако же, хотя Давид и не был иереем, сам первосвященник предложил ему священные хлебы для подкрепления сил в скорбные дни его бегства от Саула. Если же Давид, этот великий царь и пророк, которого вы особенно чтите, так открыто нарушил букву Закона и, однако же, не был осужден, ибо сделал это из-за великой нужды, то зачем же порицать учеников Моих за их невинный поступок, вынуждаемый голодом?

В опровержение критики книжников и фарисеев Иисус выдвинул три довода. Он привел в пример действия царя Давида (1 Цар. 21:1–6), когда Давид и его отроки были настолько голодны, что вошли в скинию (а не в Храм, потому что это происходило до того, как был построен Храм) и съели хлебы предложения, которые могли есть только священники.

Господь же стыдит их историей о Давиде.