Евангелие от Иоанна, Глава 19, стих 7. Толкования стиха

Вот другая, более важная причина ненависти. Та, разумеется, была ничтожной, а именно незаконное намерение захватить царскую власть. И тем не менее Иисус не приписывал Себе ложным образом и то и другое, но как то, так и это было правдой: Он — и Единородный Сын Божий, и Царь, поставленный Им над Сионом, горою святою (ср. Пс. 2:6). И то и другое было бы явлено уже теперь, если бы Он не предпочел тем более проявить Свое терпение, чем большим могуществом обладал.

Ст. 6 - см. толк. под Ин. 19:16

Однако иудеям по–прежнему нужна Его смерть: «Когда же увидели Его первосвященники и служители, они закричали: распни, распни. Говорит им Пилат: Возьмите Его вы и распните, ибо я не нахожу в Нем вины». В третий раз, объявляя Иисуса Христа невиновным, Пилат отказывается от последующих шагов. Если первосвященники хотят Его смерти, он готов им выдать Иисуса для дальнейших судебных действий. Но они не видят в этом никакой необходимости. Их требование продиктовано законом: будучи человском, Он возвышал Себя до Бога. «ответили ему иудеи: у нас есть Закон, и по Закону Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим». От политических обвинений они переходят к религиозным.

Первосвященники до сих пор обвиняли Иисуса в государственном преступлении, в присвоении Себе царской власти; но так как это обвинение оказалось неудачным, то они и решили обвинять Его теперь в преступлении религиозном. Отвечая Пилату, они сказали: «Какое нам дело, что Он по вашим римским законам оказывается невиновным! мы имеем свой закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что выдавал Себя за Сына Божия».

Первосвященники, при всем желании видеть Господа осужденным по римским законам, принуждены были на время оставить эту надежду и снова обратиться к обвинению Его в нарушении отечественных постановлений. В последнем случае представлялась, по крайней мере та выгода, что Пилат, как язычник, не имеющий права судить о священных законах иудейских, а следовательно, о их нарушении, по необходимости должен полагаться на слова книжников иудейских, которым, при помощи фарисейского правоведения, нетрудно было вывести, что Господь, по уложению Моисея, достоин смерти.

«Что за нужда, — отвечали первосвященники Пилату, — что ты не находишь Его достойным смерти по твоим законам: у нас есть свой закон, по которому Он должен быть казнен; ибо выдавал Себя, между прочим, и за Сына Божьего».

Когда Пилат, после произведеннаго над И. Христом бичевания, показал Его обвинителям в измученном и поруганном виде, имея в виду возбудить сострадание к Нему в жестоких их сердцах и вместе показать несправедливость взводимых на Него обвинений, и обвинители, особенно же первосвященники и служители их, не смотря на это, закричали: распни, распни Его! то эта ужасная настойчивость и жестокость возбудили в правителе резкость и вместе колкость, — Пилат сказал обвинителям: возьмите (поймите) Его вы и распните: я не нахожу (не обретаю) в Нем вины. Т. е. это значит, что Пилат снова заявляет обвинителям, что, по своим римским законам, он не находит в обвиняемом Господе такой вины, по которой бы Он заслуживал осуждения на смертную казнь. А потому, если обвинители так настойчиво желают осуждения Господа на смерть, так пусть сами, под собственною ответственностию, если только решатся, распнут Его. Тогда обвинители увидели, что при настойчивости Пилата Господь может быть освобожден: сами же они, под своею ответственностию, никак не могли решиться предать Его смерти: потому что боялись римлян, которые не любили потворствовать своеволию подвластных им народов. С другой стороны, они видели, что Пилат не придает большаго значения их обвинению Господа в том, что Он называет Себя царем, и потому прибегают к иному обвинению, — обвинению в нарушении собственнаго их закона, за что непременно Господь должен потерпеть смертную казнь. Это обвинение было в богохульстве, в чем они уже судили Его в Синедрионе. Римляне обыкновенно оставляли в силе законы и учреждения побежденных ими народов, если таковые не признавались почему-либо вредными для римской власти. И вот теперь иудеи в своем обвинении Господа пред Пилатом опираются на это, — ссылаются на свой закон, по которому всякий богохульник должен быть непременно предан смерти (Лев. 24:16); а Господь, по их мнению, богохульствовал, когда называл Себя Сыном Божиим (Ин. 5:18; Ин. 10:28—39 и др.): мы имеем (имамы) закон, и по закону нашему и пр. Обвинение иудеями И. Христа в том, что Он выдавал Себя за Сына Божия, произвело на Пилата сильное впечатление. Он сам был свидетелем Божественнаго спокойствия на лице и невозмутимой твердости в духе стоящаго пред ним Узника; слыхал он и о чудесах Его; мог припомнить необычайный сон жены своей и ея предостережение: не делай ничего Праведнику тому (Мф. 27:19). И очень вероятно, что все это смешалось в его мыслях с баснословными разсказами язычества о явлениях языческих полубогов на земле между людьми, и он больше убоялся (паче убояся), особенно после того, как Господь, по его повелению, был подвергнут бичеванию. Еще больше он убоялся предать Господа смертной казни, — страшась мщения от Отца Его, Кто бы Он ни был. И вот, он уводит Господа в преторию, чтобы поговорить с Ним наедине, и обращается к Нему с тревожным вопросом: откуда (еси) Ты? Откуда, т. е. с небес или с земли, — действительно ли Ты Сын Божий? Но Господь на этот вопрос Пилата не дал (не даде) ответа. Это, конечно, потому, что Пилат, как язычник, неспособен был понять учение об истинном Сыне Божием, предвечно рождаемом от Отца и по времени воплощенном безсеменно от Девы, и потому нечего было раскрывать пред ним это высокое учение. Господь повелел и апостолам и вообще Своим верующим не всякому, а с разбором передавать Свое высокое учение (Мф. 7:6). Впрочем, сколько нужно было Пилату знать и сколько он мог вместить, Господь уже сказал ему о Себе, как Царе царства не от мира сего; но и это только возбудило в нем легкомысленно вопрос, — вопрос, на который Он даже и не пожелал получить ответа (Ин. 18:36—38).

Когда тщетною оказалась в самом начале их клевета и никакой доказательности не заключало в себе их новое обвинение в восстании против власти кесаря – Господь устранил обвинение в этом словами: «Царство Мое не от мира сего: если бы от мира сего было Царство Мое, слуги Мои подвизались бы, чтобы не был предан Я иудеям» (Ин. 18:36), – а Пилат против этого справедливо, неподкупно и без угодливости вел суд и говорил ясно, что никакой вины не нашел в Нем, – эти предерзкие обвинители обращаются к другому обвинению: закон, утверждают, есть, осуждающий Спасителя на смерть. Какой же это закон? Тот, что угрожает наказанием богохульникам. Именно в так называемой книге Левит написано, что некие, принадлежавшие к иудеям, поспорили, по написанному (Лев. 24:10), в лагере, из которых один, сказано, упомянув имя Божие, проклял и похулил, – потом назначается смерть и жестокое наказание за безбожный язык, так как Бог говорит ясно: «Человек, который бы проклял Бога, грех примет на себя и называющий имя Господне да будет умерщвлен: камнями да побьет его все общество Израильское – пришелец ли или туземец – за произнесение им имени Господня, да умрет» (Лев. 24:15–16).

Но, быть может, кто-либо усомнится и возразит против этого: что же такое говорит закон и на что он хочет указать этим? Смерть виновному в хуле на Бога назначается отнюдь не вопреки справедливости, но весьма справедливо он подвергается этому. Но почему же оказывается не свободным от греха и тот, кто похулит и одного из лжеименных богов? Если кто, сказано, проклянет Бога, грех приимет (Лев. 24:15). Предусмотрителен законодатель, ибо поношение даже и не истинных или не сущих по природе богов служит как бы некоторым упражнением и дорогою, ведущею нас к хулению и против истинного Бога по природе. Поэтому и посредством других слов также воспрещает это, говоря: «Богов не злословь» (Исх. 22:28). Думал он, что имя Божества, хотя бы и ложно оказывалось у кого-либо, должно чтиться и прославляться подобающим ему образом. Закон отнюдь, конечно, не повелел нам воздавать какое-либо почитание ложным богам, но научает считать досточтимым имя Божества, хотя бы оно и было похищенным у кого-либо.

Итак, ввиду того, что постановляет предавать смерти подвергающегося обвинению в богохульстве, Господь, говорят, подлежит наказанию, ибо «Сыном Божиим», сказано, «Себя соделал». Здесь опять нужно нам напомнить о том, где и как это сказано о Христе.

Так, некогда при купальне, называвшейся Овечьей, Он исцелил расслабленного продолжительным и тяжким недугом в день субботний. Они же, вместо подобавшего удивления к такому Чудотворцу, соблазнялись опять, обвиняя в нарушении закона ради одной только субботы. Но и тогда Христос защищался таким образом: «Отец Мой доселе делает, и Я делаю». Потом Евангелист присоединяет: «Поэтому-то преследовали Его иудеи (Иисуса), что не только нарушал субботу, но и Отцом Своим называл Бога, равным Себя делая Богу» (Ин. 5:17–18). Итак, соблазнялись иудеи тому, что Господа всяческих Христос называл Своим Отцом, когда на это отвечал кротчайшею беседою к ним, говоря так: «Написано в законе вашем: “Я сказал: боги есте и сыны Вышнего все”, – если же тех назвал, – говорит, – богами, к кому слово Божие было, и не может нарушиться Писание: о Том ли, Кого Отец освятил и послал в мир, вы говорите, что богохульствуешь, потому что сказал: Бога Сын Я (Ин. 10:34–36)». Но ничего этого не помня, народ Иудейский истину обращает Истине в вину, и так как Христос сказал, что Он есть по природе, по этой именно причине, утверждают, Ему надлежит умереть. Но воспользуюсь для этого гласом пророка: «Как скажете, что мудры мы и закон Господень с нами?» (Иер. 8:8). Разве не надлежало им посредством тщательного исследования прежде узнать, Кто и откуда Христос, – и если бы Он оказался сказавшим ложь, тогда со всей справедливостью подвергнуть Его наказанию – или же поклониться Сказавшему истину. Зачем же вы, оставив исследование и удостоверение из Священных Писаний, обращаетесь к одному только обвинению и истину сделали предлогом обвинения? Говорившие Пилату, «что» Он «Сыном Божиим Себя соделал», должны были указать ему и на дела Божества и представить величие Его чудес. Надлежало после того взывать, что четверодневный мертвец ожил по одному слову Спасителя, возвратившись опять к жизни (Ин. 11:39). Подобало представить единородного сына вдовы и дочь начальника синагоги. Надлежало напомнить и тот Божественный глас, именно при воскрешении сына вдовы: «Юноша, тебе говорю, встань!» (Лк. 7:14) и при воскрешении девицы: «Девица, встань!» (Лк. 8:54). Подобало при этом дать знать, что Он подавал слепым зрение, прокаженным очищение и, кроме того, еще то, что одним запрещением останавливал волнение свирепого моря и бушевание сильных ветров, и еще другое что, совершенное Христом. Но это они погребают неблагодарным молчанием и, коварно опуская то, что давало видеть в Нем Бога, обращаются к одним только лжедоказательствам. Человеку иностранному и Божественного Писания совсем не знавшему, видевшему в Иисусе (простого) человека, они, жалкие, вопят: «Сыном Божиим Себя соделал», хотя Богодухновенное Писание гласило, что Слово Божие некогда должно прийти в мир в человеческом виде: «Вот, – говорит, – Дева во чреве приимет и родит Сына, и назовут имя Его Еммануил, что значит в переводе: “С нами Бог”» (Ис. 7:14; ср. Мф. 1:23). Рожденное же от Девы чем другим могло бы быть, как не человеком нам подобным, по отношению к виду и природе тела? Ведь Он был вместе и человек и истинно Бог.

Последний евангелист... один также упоминает об ответе обвинителей: «мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божьим», — ответе, вполне согласном с тем повествованием о еврейском суде, которое находится у трех синоптиков, но опущено у Иоанна.

См. также комм. к Лк. 23:2

***

Иудеи, видя, что первое обвинение в оскорблении величества, на какое они собственно более всего и разсчитывали, не удалось, с поразительною изворотливостью перешли на другую почву и дерзко отвечали прокуратору: если ты не находишь в Нем вины по своему римскому языческому закону, то «мы имеем (свой) закон, и по закону нашему он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим»

Он должен умереть. Это относится к обвинению в богохульстве, выдвинутому против Иисуса иудеями (см. Лев. 24:16).