Евангелие от Иоанна, Глава 11, стих 8. Толкования стиха

В Иудее Его чуть было не забросали камнями, и Он, похоже, потому оттуда и ушел¹. Но Он ушел как человек, а возвращаясь, показывает Свою силу.

***

И вот посмотрите, насколько после этих слов оказались напутаны ученики Его.

Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? (Ин. 11:8—9). Что означает такой ответ? Они сказали: Давно ли иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? Чтобы Тебя побили камнями? А Господь: не двенадцать ли часов во дне ? Кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что 1750 видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним||| (Ин. 11:8-10). Хотя Он говорил о дне, однако наше разумение все еще, как ночь. Давайте призовем день, чтобы прогнал он ночь и озарил сердца наши светом. В самом деле, что хотел сказать Господь? Как мне кажется и насколько я могу судить о высоте и глубине этого высказывания, Он хотел изобличить их сомнение и неверие.

В самом деле, они хотели дать Господу совет, чтобы не погиб Он, пришедший принять смерть для того, чтобы сами они не умерли. Подобным образом в другом месте святой Петр, любивший Господа, но все еще не до конца понимавший, зачем Он пришел, боялся, как бы Он не умер, и прекословил Жизни, то есть Самому Господу. Ведь когда Он объявил ученикам, что Он пострадает в Иерусалиме от иудеев, Петр от вет ил среди прочих и сказал: Будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! (Мф. 16:22). И тотчас же Господь: отойди от Меня, сатана! Потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мф. 16:23). А чуть ранее Петр за исповедание Сына Божия заслужил похвалу, ибо услышал: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах (Мф. 16:17). Он сказал ежу: блажен ты. И сказал: отойди от Меня, сатана. Потому что он был блаженным не от себя. Но откуда? «Потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах. Вот откуда ты блаженный. Не от себя, но от Меня. Не потому, что Я — Отец, но потому, что все, что имеет Отец, есть Мое (Ин. 16:15)». Если блаженство его от Господа, то почему он сатана? Он гам говорит и называет, конечно, причину блаженства: «Потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах', в этом причина блаженства твоего». Но Он сказал и следующее: отойди от Меня, сатана. Услышь же причину этого: потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. Пусть никто не льстит себе: в том, что принадлежит ему, человек — сатана, в том, что принадлежит Богу, он — блаженный. Ведь откуда то, что от человека, если не от греха? Отбрось грех, и что останется твоего? «Праведность, — скажет он, — от меня». Но что ты имеешь, чего бы не получил?(2 Кор. 4:7).

Между тем Господь оставался все там же, где достигло до него известие о болезни Лазаря и спустя два дня после этого стал говорить ученикам о намерении Своем идти опять в Иудею. Ученики смутились, услыша о таком намерении после недавних неприятностей в Иерусалиме. Господь против их представлений поставил одно, что день Его еще не окончен, и что след. путь Его туда и их с Ним безопасен. Потом, объясняя причину путешествия прибавил: Лазарь друг наш уснул, – но видя, что ученики Его не понимают, сказал прямо, что он умер и присовокупил: Я рад, что он умер без Меня: это лучше для вас, именно для вашей веры; пойдем к нему. Я разбужу при вас его (показывая, что смерть есть как бы сон). Чувство радости при смерти друга неуместно, если бы не скрывалось в намерении чего большего. – В этих словах: радуюсь за вас, раскрывается цель, для чего Господь не подал помощи болящему другу во время самой болезни, и для чего угодно было совершать Ему такое важное чудо, какое вскоре совершил над Лазарем. Состояние веры в учениках после того, как Иудеи двукратно уже хотели было побить Его камнями, требовало подкрепления и теперь и еще более для предстоящих великих искушений. Но разделяли ли они радость Господа? Нет. Когда они узнали, что Лазарь, друг Иисусов, умер, что Иисус дал ему умереть, не дозволив видеть славу царства Своего и припомнили ответ Его о болезни Лазаря: тогда требование Спасителя идти вместе с Ним в Иудею невольно казалось им вызовом идти на смерть Свою; по крайней мере так смотрели на это. Они привыкли всегда действовать с осторожностью. Однако же сердцем своим и они готовы были следовать за Иисусом. А когда видели, что намерение Его непреклонно, то в борьбе своего чувства с опасениями расчетливости, хотя не смели сказать ничего Самому Господу, но сказали соученикам: пойдем и мы умрем с Ним, не только не думая о воскресении Лазаря, но не думая и о сохранении собственной жизни и жизни своего Учителя.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 182-183++

Естественно, Иудея может вызвать у них единственную ассоциацию: «Равви, только что искали иудеи побить Тебя камнями, и Ты Снова идешь туда?». И это не только опасение за учителя, но и страх за собственную безопасность.

Когда И. Христос, по прошествии двух дней после получения вести о болезни Лазаря, сказал ученикам Своим: „пойдем опять в иудею", то ученики начали отговаривать Его от этого путешествия, напоминая Ему о той опасности, какой Он недавно подвергался в Иудее (10:32—39). На это И. Христос отвечал: „не двенадцать ли часов в дне? Кто ходить днем, тог не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним»*. Эту образную речь И. Христос высказал, вероятно, в начале дня, и внешний смысл ея тот, что до вечера, когда будет темно путешествовать, остается еще 12 часов и можно успеть до заката солнца достигнуть цели путешествия. Внутренний же смысл ея тот, что пока продолжается время, предопределенное Богом для земной жизни и деятельности, Иис. Христа, для Него нет опасности идти, куда Он хочет, и делать то, чего требует от Него Его призвание. Но здесь же дано и нравоучение ученикам: кто поступает в свете Божиих по- велений, тот не сделает ошибок и не подвергнет себя опасности смерти без нужды и без пользы для себя и для других; а кто уклонится от этого света и будет действовать самовольно, тому постоянно грозит таковая опасность.

Почему, спрашивает св. Иоанн Златоуст Злат. Беседа 62 часть 2, стр. 203–204., Господь остался два дня на том месте, где Он получил послание от сестер Лазаря? «Для того пребысть, говорит Златоуст, чтобы Лазарь скончался и был погребен, чтобы потом никто не мог сказать; что Он воскресил его, тогда как тот еще не умер, потому Он и остался на столько времени, что произошло даже тление».

Когда Господь объявил ученикам, что Он с ними идет в Иудею, то на них напал страх быть убитыми там, в виду всем известного заговора против жизни Господа Иисуса. Св. Иоанн Златоуст Loco supr. cit. даже думает, что и слова Фомы ст. 16: «идем, да и мы умрем с ним (Лазарем)» относятся не к болезни Лазаря, а к убеждению, что Господь Иисус со всеми учениками и с домом Лазаря будут избиты Иудеями. Всем ученикам было понятно, что когда Господь говорит «идем в Иудею», то Он говорит не о маленьком и относительно покойном и безопасном селении Вифании, а говорит, что идет опять в ту враждебную страну, где готовится Его убийство. Господь с одной стороны успокоивает их страх, а с другой – указывает на чувство долга (по-человечески говоря), стоящее превыше всего, но вместе с тем и открывает ученикам высшие Божеские тайны.

«Мне (говорил Господь Ин. 9:4–5) подобает делати дела пославшего Мя, Дóндеже день есть: приидет нощь егда никтоже может делати. Егда в мире есмь, свет есмь миру».

Господь «свет миру» (Ин. 8:12). Та же мысль повторяется и в 9–10 стихах настоящей главы. Господь должен был пребыть на земле лишь определенное время и в этой Божием Промыслом определенной краткой эпохе, или «черте временной», должны были совершиться великие события, соделавшие спасение рода человеческого. Указывая на это краткое время, Господь указывает вместе с тем, что будущее счастие человечества заключается в этом делании в то время, когда светит свет. Только это время пребывания на земле Господа, пролило на всю будущую жизнь человечества тот яркий свет правды и любви и веры, который светит нам посреди ночи мира сего.

Весьма важно заметить выражение Господа о спотыкающемся: «несть света в нем» (ἐν αὐτῶ). Не сказал Господь, что он спотыкается, потому что нет света в мире: «свет во тьме светится и тма его не объят» (Ин. 1:5); а спотыкается он потому, что нет света в душе неверующего. Ходили и ходят в нощи души своей неверующие, и спотыкались, и спотыкаются о тот камень преткновения и соблазна для них, который однако соделался основанием церкви Божией на земле См. Мф. 21:42–44; 1 Пет. 2:7; Рим. 9 и в ветхозав. книгах, ср. Псалом 117 ст. 22 и Ис. 28:16..

Посему, говоря о дне и нощи, Господь разумеет с одной стороны вечный день и вечный свет, а с другой – мрак неверия. Краткое пребывание Бога во образе человеческом на земле уподоблено дню. День сей вечный для верующих, ходящие при свете сего дня не спотыкаются, но чтобы возжечь день сей на веки, Господь в краткое относительно время Своей жизни творил человеку новую жизнь, и сие называет Он деланием, а хождение человека во дни пребыванием во свете дня, да не споткнется. Хождение же человека вне веры и путей Божиих Господь называет мраком и спотыканием и самый страшный момент этого мрака был допущенная временно Господом «власть князя тьмы, князя мира сего» Лк. 22:53; Ин. 14:30.. Не угас в это время свет мира, но закрыт был для народа временно властию тмы, чтобы воссиять торжественно-славным немерцающим светом радостного воскресения Христова

+++Опыт изучения Евангелия св. Иоанна Богослова. Том 1. С-Пб.: Изд. И.Л. Тузова, 1887. С. 401-402++

Необходимо обратить внимание и на диалог между Иисусом и Его учениками в самом начале этого рассказа. «После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! Давно ли Иудеи искали побить тебя камнями, и Ты опять пойдешь туда?… Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с Ним» (Ин. 11:7—8, 16). Апостол Фома пессимист, но он горячо любит своего Учителя и готов принять смерть вместе с Ним. Эти три стиха — своего рода пролог к тому рассказу о неверии Фомы, где речь пойдет о том, как Фома не поверил ученикам Иисуса, что они видели Воскресшего.

В этом плане весьма интересна еще одна реплика Фомы в Евангелии от Иоанна. В ответ на слова Иисуса: «А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете» — Фома восклицает: «Господи! Не знаем, куда идешь; и как можем знать путь?» (Ин. 14:5—6). Эти слова Фомы подчеркивают: он не знает, что будет с Учителем дальше, и тем не менее готов следовать за Ним — не ради какой-то цели, а потому что не может не быть со Христом, не может оставить Того, Кого полюбил и Кому полностью доверяет. И когда в 11-й главе Фома говорит: «Пойдем и мы умрем с Ним», — мы понимаем, что своим пессимистически настроенным сердцем он уже понял, что дорога эта закончится Голгофой, смертью Учителя и, возможно, учеников, но все равно готов идти за Иисусом по этой дороге.

Слова апостола Фомы «Пойдем и мы умрем с Ним» сопоставимы с восклицанием Павла в его Послании к Филиппийцам: «…и ныне, как и всегда, возвеличится Христос в теле моем, жизнью ли то, или смертью. Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Флп. 1:20— 21). Павлу все равно, жить или умереть, главное — быть с Христом, не изменять Ему. О том же говорит и Фома в 11-й главе Евангелия от Иоанна.

Необходимо обратить внимание и на следующее. Несмотря на предостережение учеников: «…давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?» — Иисус зовет учеников пойти с Ним к умершему Лазарю: «…но пойдем к нему». Как призыв, как лозунг, как символ веры звучит здесь это слово — «пойдем». Иначе говоря, забудем о собственной безопасности и поспешим на помощь тому, кто в ней нуждается. Вот о чем говорит здесь Иисус. Вот что главное. Это гораздо важнее для нас, чем решение вопроса, жил ли две тысячи лет назад человек по имени Лазарь, был ли он возвращен к жизни, чтобы затем умереть, аллегория это или преувеличение…

Апостолы же приняли это за возвращение Иисуса в Галилею. Вот почему они были удивлены желанием Его идти опять в Иудею, и сказали Ему: «Учитель! Давно ли иудеи хотели побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?»

Говоря так, Апостолы обнаружили свое маловерие. Видя столько необычайных чудес, совершенных Иисусом, вдумываясь в Его божественное учение, они готовы были признать Его истинным Мессией, и даже Апостол Петр, на вопрос Иисуса — а вы за кого почитаете Меня? — воскликнул: Ты — Христос, Сын Бога Живаго (Мф. 16:15—16). Но они не хотели и думать о том, что Мессия-Христос, Сын Божий, может умереть; а так как озлобленные против Него иудеи могли убить Его, если Он опять появится в Иерусалиме, то они, любя Иисуса искренно, хотели отклонить Его от такого опасного, по их мнению, путешествия.

Пойдем опять (идем паки) в Иудею. Собираясь идти в Вифанию, Господь не говорит: пойдем в Вифанию, а в Иудею. Так говорит Он, пишет еп. Михаил, для того, чтобы вызвать наружу ведомую Ему и гнездившуюся в сердце учеников Его, мысль об опасности, которая угрожала Ему, победить в них этот страх пред наступающею опасностью и более укоренить мысль о необходимости страданий и смерти их Учителя, которая так трудно вмещалась в них даже в это время (Лк. 18:31—34). И апостолы действительно по сему поводу высказали страх за своего Учителя и напомнили, что еще было так недавно, когда хотели уоить Его камнями в Иерусалиме (Ин. 10:31. 39), и потому отговаривают Его от этого путешествия: давно ли (ныне) Иудеи искали (искаху) и проч.

Ученики напомнили Ему, как недавно иудеи хотели побить Его камнями, и спрашивали, как же Он опять хочет идти туда; но Он отвечал, что в течение двадцати часов Своего трудового дня Он может ходит безопасно, потому что свет Его долга, составлявшаго волю Отца небеснаго, предохранял Его от опасности.