Второзаконие, Глава 34, стих 6. Толкования стиха

О нем мы не читаем, как о других, что он умер, ослабев, но что умер по слову Божию. Бог же не претерпевает ни слабости, ни умаления, ни возрастания. Поэтому и прибавляет Писание, что никто не знает места погребения его даже до сего дня, чтобы ты понимал его исход скорее как перенесение, ибо смерть есть некое разделение души и тела. Следователь-но, он умер по слову Божию, как говорит Писание, но не следуя слову: чтобы ты понял, что здесь речь идет не об извещении о смерти, а о даровании благодати; что перенесен, а не оставлен был тот, чего места погребения не знает никто.

Поэтому о нем, как о прочих, не говорится, что он смертью почил, а сказано, что Моисей умер по слову Бога (Втор. 34:5), потому что Бог не испытывает ни уменьшения, ни ослабления и не приобретает увеличения. И в Писании добавлено, что никто не знает погребения его до сегодняшнего дня (Втор. 34:6), — так что понимай его смерть скорее как переход, чем как гибель, потому что смерть есть разделение души и тела. Писание говорит, что он умер по слову Бога, а не «согласно слову», следовательно, понимать это надо не как известие о смерти, а как явленный дар благодати: скорее был вознесен, чем оставлен тот, чьего погребения никто не знает. Да и кто мог увидеть на земле останки того, кого Сын Божий в Евангелии показал вместе с Собой? Одновременно видели и Илию, который был вознесен на колеснице, и о нем мы не читаем, что он был погребен или умер, ибо жив тот, кто пребывает с Сыном Божьим. О Моисее же мы читаем, что он умер, но умер по слову Бога, Которым все произошло. Словом Божиим утвердились небеса (Пс. 32:6), следовательно, по слову Бога творение укрепилось, а не пало. Значит, Моисей не подвергся телесному разложению, словно вернувшись в земле, небесное Слово даровало его плоти покой, а не могилу.

  Его заслуженно считали возвышающимся над всеми людьми, так что даже не смели взглянуть ему в лицо и не верили, что его гробницу можно найти, – он так расположил к себе души всех, что его больше любили за его кротость, чем восхищались его деяниями. 

Два благих дела сотворил для Моисея Господь его тем, что Он скрыл место его погребения от сынов Израилевых. Во-первых, Моисей возрадовался, потому что враги его не будут знать этого места и не выбросят кости его из гробницы; и, во-вторых, потому что сыны народа его не будут знать этого места и не сделают гробницу его местом поклонения.

Тогда законодатель взошедши на высокую некую гору, и издали увидев страну, которая, по Божию обетованию отцам, уготована была Израильтянам, переселяется из жизни человеческой, не оставив ни знака на земле, ни памяти во гробах о своем переселении, тогда как время не повредило красоты его, не помрачило света очей его, не ослабило сиявшей на лице его благодати; но всегда был он одинаков, и вместе с измененяемостью естества сохранял непреложность красоты. Итак вот что из истории мужа познали мы с первого взгляда, и пересказали тебе кратко, хотя в ином встречался повод по необходимости распространить слово. Но время вспомянутую нами жизнь применить к предположенной нами цели слова, чтобы из сказанного прежде сделано было какое-либо приношение в описание добродетельной жизни. Потому возвратимся к началу повествования о Моисее (Исх. 2)
*** Но думаю, что тем, которые целую жизнь Моисееву предложили читателям в образец добродетели, нет нужды длить слово. Кто напрягает силы свои к жизни высокой, тому и сказанное послужит нескудным напутием к истинному любомудрию; а кто изнемог для подвигов добродетели, для того, если написать и во много крат больше сказанного, не будет пользы от этого труда, разве только будет предано забвению то, в чем слово наше, по определению высказанному в предисловии, стоит твердо, а именно: совершенная жизнь такова, что никакое описание совершенства не останавливает дальнейшего преспеяния в оной, но непрестанное возрастание в усовершении жизни для души есть путь к совершенству. Приведя слово к концу Моисеевой жизни, хорошо будет доказать, что сие данное нам правило совершенства несомненно. Ибо кто в течении всей жизни достигает большей и большей высоты столь многими восхождениями, тот не сомневался стать еще выше себя самого, так что жизнь его, подобно орлу, во всем, думаю, усматривается надоблачною, превыспреннею, парящею в эфире мысленного восхождения. Родился он, когда Египтянами родиться Еврею вменялось в проступок. Мучитель по закону наказывал родившегося. Но Моисей не подчиняется губительному закону, спасенный сперва родителями, а потом и самими постановившими закон; и кому по закону надлежало стараться об его смерти, те приложили все попечение, не только о жизни его, но и о жизни славной, обучая юношу всякой премудрости. После сего ставит он себя выше человеческой почести, преименитее царского сана, признав более могущественным и царственным, вместо звания царского оруженосца, и вместо царских украшений, иметь право стать на страже добродетели и величаться ее велелепием. Потом спасает соплеменника, низлагает же ударом Египтянина, под которыми в нашем последовательном обозрении разумеем мы врага и друга души. После этого преподавателем высоких уроков делает безмолвие, и просвещает ум светом, воссиявшим из кустов. И тогда прилагает старание и соплеменников сделать участниками в дарованных ему свыше благах. При этом представил сугубое доказательство силы, карательное в разнообразных одна за другою последовавших казнях врагам, и благодетельное соплеменникам. Пешим переводит через море многочисленный народ, не отряд кораблей приготовив для себя, но в Израильтянах для плавания оснастив веру. Немокренною делает для Евреев глубину, а для Египтян море – морем. Воспел и победную песнь, и путеводным был столпом, озаряем небесным огнем, устроял свою трапезу из снеди, подаваемой свыше, утолял жажду камнем, воздевал руки на погибель Амаликитян; и к горе приступает, услышал звук трубы, входит и во мрак, приблизился к Божию естеству, пребывал в горней скинии, придал благолепие священству, устроил скинию, исправил жизнь законами, напоследок, по сказанному, преуспел в войнах. При конце своих преспеяний при помощи священства наказал непотребство: ибо сие дал разуметь гнев Финееса, обнаруженный им против страсти. В заключение всего этого восходит на гору упокоения, не сходит на дольнюю землю, к которой по обетованию обращал взоры стоявшими долу народ, не вкушает более земной пищи помышлявший о снеди дождимой свыше, но пребывая ввысь на самой вершине горы, как сведущий какой ваятель, преобразив себя в полное изваяние жизни, в заключение произведения со тщательностью прилагает, не конец, но венец делу всему. Ибо что говорит о нем история? «И умер там Моисей, раб Господень, в земле Моавитской, по слову Господню; Моисею было сто двадцать лет, когда он умер; но зрение его не притупилось, и крепость в нем не истощилась». А из этого научаемся, что за столь многие преспеяния удостаивается тогда этого высокого имени - чтобы называться рабом Божиим, что значит то же, как и сказать: он стал совершеннее всякого. Ибо никто не сможет служить Богу, разве только тот, кто всех совершеннейшим соделался в мире. У Моисея и конец добродетельной жизни совершился словом Господним. История называет его кончиной, кончиной живой, за которой не следует погребение, не насыпают могильного холма, не оказывается потемнения в очах и нетления в лице. Итак, чему же научаемся сказанным? Один конец иметь в виду в продолжение жизни - чтобы за соделанное нами в жизни быть названным рабом Божиим. Ибо когда преодолеешь всех врагов: египтянина, амаликитянина, идумея, мадианитянина, - перейдешь через воду, озаришься облаком, усладишься древом, испиешь от камня и вкусишь пищи свыше, чистотой и невинностью проложишь путь к восхождению на гору и, быв там, посвящен будешь в Божественное таинство при звуке труб, в неудобозримом мраке приблизишься верой к Богу, там обученный таинствам скинии и изучивший сан священства, когда соделаешься каменосечцем сердца своего, чтобы на скрижалях его Богом могли быть начертаны словеса Божии, когда уничтожишь золотой кумир, т.е. изгладишь из жизни похоть любостяжания, когда настолько возвысишься, что сделаешься непреоборимым для Валаамова волхвования (а слыша о волхвовании, разумей многоразличную прелесть этой жизни, от которой люди, как бы напоенные из какой-то киркенной чаши, вышедши из собственного своего естества, превращаются в вид бессловесных), - когда совершится все это и прорастет в тебе жезл священства, не всасывая в себя для прорастания никакой земной влаги, но сам в себе заключая силу плодоношения, а именно принесение в плод ореха, у которого первое, что в нем представляется, горько и твердо, но содержащее в этом сладко и годно в пищу, когда все восстающее против твоего достоинства приведешь в уничтожение, как Дафана, поглощенного землей, или истребишь огнем, как Корея, тогда приблизишься к концу; концом же называю то, ради чего все делается. Как, например, конец земледелия - вкушение плодов, конец постройки дома - обитание в доме, конец торговли - богатство, конец трудов подвижнических - венец, так и конец высокого жития - называться рабом Божиим, под чем разумеется также и то, чтобы не иметь над собой могильной насыпи, т.е. сделать жизнь не влекущей за собой дурных последствий.
*** И кончина его, как повествуется, была выше жизни; взошедши на вершину горы, ни следа, ни памяти земной скорби не оставил он меру, от времени не переменил прекрасных черт лица, но в изменяемом естестве сохранил неизменность красоты.

Люди израильские, вышедшие из Египта, пришли в землю моавитскую, к народу, крайне погрязшему в суете мирской и проводившему свою жизнь во многих мерзостях. Умер там раб Божий Моисей, и по повелению Божию погребли его близ дома Фагорова, то есть, близ капища идола Фагора. Это идол Фагор был у моавитян богом плотской похоти, и в капище его совершались нечистые дела, которыми прельщались и многие из израильтян.

Итак, Господь повелел, чтобы Моисеев гроб находился близ Фагорова капища. Сие для того, чтобы он всегда говорил израильтянам, прельщающимся языческим сквернодействием: «Слушайте, люди мои! Не входите в Фагорово капище, не совершайте беззакония. Вот пред очами вашими гроб вашего вождя. Скоро и вы умрете, и тело ваше превратится в прах, а похоть в тление».

Здесь заключается наставление и для всякого. Послушай же, человек: если ощутишь в сердце твоем Фагора – похотение плотское, греховное, тотчас представь пред очами твоими твою могилу, твой гроб, в котором ты превратишься в прах и пыль, и таким образом ты изгонишь скверного Фагора из сердца твоего, ибо память о смерти, истинная и совершенная, кого не может она исправить? Если бы кто по своим злым делам был подобен даже и самому диаволу, то, представивши пред своими умными очами брение, то есть, память о смерти, он может совершенно исправиться.

Ангелы, как говорит дошедшее до нас предание, погребали тело святого Моисея.

Но пора уже поднять знамя целомудрия Иисуса. О Моисее написано, что он имел жену. А Моисея и Господь наш и апостол отожествляют с Законом: имут Моисея и пророки (Лк. 16:29) и: царствова смерть от Адама до Моисея и над несогрешившими по подобию преступления Адамова (Рим. 5:14), и никто не сомневается, что в том и другом свидетельстве Моисей означает закон. Итак если мы читаем, что Моисей, то есть закон, имел жену, то покажи мне, что Иисус Навин имел или жену или детей, и если сможешь доказать, то сознаю себя побежденным. И при разделении земли иудейской он взял подлинно прекраснейшее место и умирает не в числе двадцать, к которому Писание всегда неблагосклонно, так как в этом числе рабствовал Иаков и продан Иосиф, и это число любит Исав, принимающий в нем некоторые дары, но в числе десять¹, о похвале которому мы часто говорили, и погребается в Фамнаф-саре, т.е. в совершеннейшем княжестве или в числе нового покрова, чтобы обозначить толпы девственниц, покрытых помощью Спасителя в горе Ефраим, т.е. в горе плодоносной, покрытых от северного ветра горы Гаас, что значит движение: ибо гора Сион ребра северовы, град царя великаго всегда противостоит злобе и после каждого испытания говорит: мои же в мале не подвижастеся нозе (Пс. 72:2). И тогда как погребением Иисуса заключается книга, называемая его именем, в книге Судей он опять изображается как бы живой и воскресший, и sub ἄνακεφαλαιώσει (в сокращении) проповедуется о его делах и читается: «отпустил Иисус людей, и отошли сыны Израилевы каждый в наследие свое, чтобы владеть землею» и «послужил народ Господу во все дни Иисуса» и проч. И затем присовокупляется: и умре Иисус сын Навин, раб Господен ста десяти лет (Нав. 24:29). Далее, Моисей только видел землю обетования и не мог войти «и умер в земле Моав, и погреб его Господь в долине земли Моав против дома Фогор, и не познал муж гробницы его даже до дня сего». Сравним погребение того и другого. Моисей умирает в земле Моав, Иисус в земле иудейской. Тот погребается в долине против дома Фогор, что значит поношение (потому собственно, что Фогором на еврейском языке называется Приап); этот – в горе Ефраим, к северу от которой лежит гора Гаас (Нав. 24:30). И в простых словах божественных Писаний всегда содержится смысл теснейший. Так как у иудеев рождение и произведение детей считалось славой: – «проклята неплодная, которая не имела семени во Израиле и блажен, коего было семя в Сионе и родственники в Иерусалиме» – и в наибольшем благословении полагалось: жена твоя яко лоза плодовита в странах дому твоего; сынове твои яко новосаждения масличная окрест трапезы твоея (Пс. 127:3), – то поэтому гроб его представляется положенным в долине против дома идола, который посвящается собственно сладострастию. А мы, ратующие под предводительством Иисуса, до настоящего дня не знаем, где погребен Моисей, поскольку презираем Фогора и все поношения его, зная, что те, которые во плоти, не могут благоугождать Богу. И Господь даже прежде потопа сказал: не имать Дух Мой пребывати в человецех сих, зане суть плоть (Быт. 6:3). Поэтому-то Моисей по смерти оплакивается народом израильским, а Иисус, как имеющий жить, не оплакивается: потому что брак со смертью оканчивается, а девство после смерти начинает увенчиваться.

(Иисус Навин) ввел народ (израильский) в землю обетованную, как Иисус Христос (вводит нас) на небо. Ни закон, ни Моисей не сделали этого, но остались вне; закон не может вводить туда, но бла­годать. Видишь, как прообразования были предначертаны из­древле?
*** После бесчисленных трудов и бедствий, после сорокалетних попечений о народе ему возбранен был вход в ту землю, о которой было столько предсказаний и обетований. Какая же тому была причина? Та, что допущение Моисея в обетованную землю не только не принесло бы пользы, но произвело бы большой вред и для многих иудеев послужило бы соблазном. Если они за одно избавление из Египта, оставивши Бога, стали искать всего в Моисее (Исх. 32:1) и ему все приписывать, то до какого бы нечестия не дошли они, когда бы увидели, что он ввел их в землю обетованную? Потому-то и место погребения его осталось неизвестным.

Веф–Фегор. Принято считать, что город Беф–Фегор — это Хирбет–Айун–Муса (Ayun Musa), а долина — это вади Айун–Муса у подножия горы Нево.

Но только одному единственному другу (Ср. Исх. 33:11) Бог дал быть погребенным в неизвестном месте, Ибо по праву пристала такая почесть телу, светившемуся от близости Божьего слова (Ср. Исх. 34:29), Чтобы, бренные обязанности исполнив, он наслаждался тем, что лишь Бог знает, где его могила.

«И погребен», т. е. нашел для себя место упокоения. «И никто не знает места погребения его даже до сего дня», — в чем может быть усматриваема провиденциальная цель: место погребения великого Моисея могло стать в глазах евреев особенно священным, сделавшись впоследствии предметом суеверного или даже идолопоклоннического почитания.

Сказывают, пишет один из православных толкователей Священного Писания: «что Михаил Архангел послужил погребению Моисея, а диавол противился тому, принося обвинение в убиении Египтянина, полагая, что Моисей в том виноват, и потому недостоин честного погребения»