Псалтирь 18 глава 11 стих

Будь то золото и камень сами по себе, или много драгоценных, или много желанных; тем не менее, суды Божьи желательны больше, чем пышность этого мира; по желанию, из-за которого происходит то, что судов Божиих не желают, но боятся, или презирают, или не верят. А если кто-то сам является золотом и драгоценным камнем, чтобы не быть сожженным огнём, но принят в сокровищницу Божию, то более себя желает он судов Божиих, чью волю он предпочитает своей собственной. И слаще меда и сот. И будет ли хоть теперь медом тот, кто, освободившись уже от цепей этой жизни, ожидает того дня, когда ему можно будет прийти на Божий пир; или же он будет еще как медовый сот, обвитый этой жизнью, как бы воском, не смешанный и не слившийся с ней, но наполняющий ее, нуждающийся в некотором надавливании руки Божией, не угнетающий, а выражающий ее, посредством чего из жизни временной его можно процедить в жизнь вечную: для такого человека суды Божии слаще, чем он сам себе, ибо они слаще меда и сот.

Итак, несомненно, что для того, кто хранит суды Божьи, они сладостны, а тому, кто пренебрегает ими, они горьки, ибо он замечает, что предстоящий исход Божественного приговора состоит для него в позоре бесчестия за грехи. А у кого чистая совесть, тот особенно не тревожится, говоря: Мы наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (Рим. 8:17).

И самое главное: Страх Господень чист, пребываяй в век века: судьбы Господни истинны, оправданы вкупе, вожделенны паче злата и камене честна многа и слаждшия паче меда и coma (10–11).

Страх Господень рождается на той грани, которая разделяет два мира – физический и духовный. По природе мы не самобытны, а пограничны: Бог призывает нас к вечности. Когда человек хочет разумно пересечь границу этих миров, у него возникает особое трепетное чувство: могу ли я туда вступить? готов ли? ничего мне не мешает? Или совесть упрекнёт, скажет: «Живи тут и ещё не один год готовься вступить в область света, чтобы не оказаться во тьме»?

Страх Господень присущ нам, но он настолько тонкий, что ему можно не придать значения. Он помогает человеку здраво различать, где Божественное – и человеческое, вечное – и временное. Страх Господень – начало премудрости, которая выше всех наук (см. Притч. 1:7). Он открывает духовные способности, показывает, как велик невидимый мир: пребываяй в век века.

Судьбы – это водительство Божие. Создатель ведёт нас к вечности. Если мы воспринимаем свой неведомый путь как Божественный дар, то будем оправданы: судьбы Господни истинны, оправданы вкупе.

И они вожделенны (желанны) паче злата и камене честна многа. На земле больше всего ценятся золото, драгоценные камни. Они вроде как возвышают их владельцев перед окружающими. Но все эти красивые вещи даны нам как отражение небесного совершенства – и должны быть символом Божественных качеств.

Печальна участь тех, кто заботится только о материальном богатстве и не думает о душе. Апостол Иаков писал: «Золото ваше и серебро изоржавело, и ржавчина их будет свидетельством против вас и съест плоть вашу, как огонь...» (Иак. 5:3).

Псалмопевец утверждает, что судьбы Господни слаще мёда и сот. А мёд – это самая приятная и сладкая пища, приносящая наслаждение. Когда Господь вёл Свой народ в землю обетованную, Он обещал, что там будут реки молока и мёда (Исх. 3:8). Но для Давида судьбы Господни вожделеннее мёда, ибо несут истинное здоровье людям.

Духовное здоровье

Вожделеннее, - говорит он, - золота и драгоценного камня и слаще меда и сота. Но это только для здоровых, почему и добавляет пророк: ибо раб Твой соблюда­ет их. И опять в другом месте, назвав их сладкими, добавил: гортани моей. Как сладки, - говорит он, - гортани моей слова Твои! И далее, утвеждая их превосходство, говорит: лучше меда и сота устам моим (Пс. 118:103), - потому что он имел крепкое здоровье душев­ное. Так и мы: не будем приступать к ним в болезни, но, уврачевав сперва душу, примем эту пищу.

Чувственное и умное

Это мед и соты чувствуют только устами, а то суды Божии - сладко чистому уму.

Desirable more than gold and many precious stones, and sweeter than honey and the honeycomb. As has been stated, the desirable judgments of the Lord are the commands of the New and Old Testaments.   More than gold refers to the commodity which human longing seeks to possess most eagerly, and for its sake often despises even the welfare of souls. But because this description is insufficient for so important a matter, he added: And many precious stones, which have the greatest value in the smallest pearl, and which with a tiny weight of metal are worth more than a huge amount of money. But since men of restraint could be found to grind underfoot harmful greed with praiseworthy parsimony, he appended: Honey and the honeycomb, since their taste is pleasant by their outstanding sweetness. No person is unaffected by this, however apparent his self-control, for their sweetness transcends that of honey in the Old Testament, and that of the honeycomb in the New; for whereas honey and the comb sweeten only the palate, God’s judgments bring total sweetness to men’s minds. This figure is called auxesis in Greek and augmentum in Latin,” for the sentence gradually rises to higher things.

Сладкий свет

Сладкое слово, просветившее нас, вожделеннее золота и драгоценного камня; оно желаннее меда и сота. В самом деле, разве не желанно то, что сдела­ло ясным ум, погребенный во мраке, и дало острое зрение лучезарным глазам души? Ибо как без солнца, с одними только звездами все было бы ночью, так и без знания Слова и без света Его мы ничем бы не отличались от откармливаемых на убой птиц, питающихся в темноте. Познаем свет, чтобы познать Бога! Познаем свет и станем учениками Господа!

Страх Господень — чувство благоговения пред Богом, как законодателем; это чувство, лежащее в основе всецелаго подчинения закону Божию, чисто — чуждо всякой примеси каких бы то ни было страстных чувств — гнева, зависти, лести, корысти, самолюбия и других. Такое чувство страха пред Богом пребывает вовек века, — потому что и закон Божий, как определение воли Божией, вечен, всецело непорочен и спасителен (ст. 8). Судьбы Господни — определения суда по всецело непорочному закону Божию — истинны: эта истинность судеб Господних непререкаемо свидетельствуется тем, что они оправдываются в жизни каждаго человека и в истории всего народа, и не по отдельности, а все совокупно. „Ибо — доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота пли ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все“(Мф. 5:18). — Судьбы закона Господня вожделенны более, нежели золото и драгоценные камни, слаще меда, текущаго из сота — самаго сладкаго — потому что все драгоценныя сокровища и всякия удовольствия, хотя с трудом, а иногда и с большою опасностью для жизни, добываются человеком или в глубоких подземельях, или в недрах скал или на дне рек и морей; а закон Божий, как откровение вечной премудрости Творца, служащий единственным источником вечно-блаженной жизни, никак не может быть обретен человеком, — он есть сверхъестественный дар Господа Спасителя. Ибо раб Твой- человек, проникнутый чувством истиннаго страха пред Богом, хранит я — эти определения судов Божиих как в памяти, так и в жизни: потому что за сохранение их воздаяние много, — не только временное благополучие, но и вечное блаженство. Таким неизменным хранителем повелепий закона Божия старался быть именно сам псалмопевец — Давид.

Злато — мира сего богатства. Камение честное — достоинство и власти. Мед и сот—сласти и утехи временныя; все тое суетство, превосходят вечная благая, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2:9) (Иероним).