Псалтирь, Глава 118, стих 100. Толкования стиха

Во всяком народе старцы почитаются людьми умудренными не только учением, но и опытами жизни, лицами, составляющими твердыню общества, которые руководят советом своим вступившее в дело новое поколение и сочетавают собою прошедшее с будущим. Были такие и во время св. пророка в Иерусалиме и, конечно, он нередко пользовался их советами, при заведении благотворных порядков в своем царстве, по всем отраслям управления. Но эти же опыты дали ему познать, что oн разумел всякое дело гораздо лучше и вернее старцев. Паче старец разумех, яко заповеди Твоя взысках. И этому причина та же, какая и превосходству его над учителями, именно, что Сам Господь умудрил его, потому он и разумел дела Божий паче старец. Но за что же такая благодать? За то, что он взыскал заповеди Божий. Так как с детства поставил он законом всей жизни своей благоутождение Богу неуклонным исполнением заповедей Его, то представлял в себе сосуд крепкий для вмещения токов Божественной премудрости. Они и излиты были в него. «В злохудожну же душу не входит премудрость» (Прем. 14). Слепота ума прогнана, вместо нее стали действовать ведение и мудрость, подобных которым нет среди людей, долженствующих отличаться ими, — и все это достигнуто поучением в заповедях и верностию им в жизни. Теперь пророк указывает (ст. 101), как исправилась и неправость воли? и это, говорит, совершилось тем же путем.

Мем 97) Как возлюбил я закон Твой, Господи! Во весь день он поучение мне есть. 98) Паче врагов моих Ты умудрил меня заповедию Твоею; ибо она вечно моя есть. 99) Паче всех учителей моих я стал сведущ, потому что свидения Твои для меня поучение. 100) Паче старцев я стал сведущ, потому что заповеди Твои взыскал я. 101) От всякого пути дурного посторонил я ноги мои, чтобы сохранить слова Твои. 102) От судеб Твоих не уклонился; ибо Ты законом наставил меня. 103) Как сладки гортани моей слова Твои! Лучше меда устам моим. 104) Заповеди Твои вразумили меня; посему я возненавидел всякий путь неправдыТринадцатое восьмистишие. Закон Твой составляет для меня предмет самой горячей любви и всегдашнего размышления (ст.97); чрез него я стал мудрее моих врагов, которых часто оставляет их плотская мудрость, между тем как Твой закон и его мудрость, как неизменная, всегда подле меня (ст.98); мудрее тех, которые хотят учить меня своей плотской мудрости, считают меня недальновидным и потому показывают себя моими просветителями (ст.90); мудрее наконец самых опытных стариков, которые приобрели опытность только в мирских делах (ст.100). Моя мудрость – из привязанности к закону Твоему – избегать зла (ст.101–102); практическая мудрость учит меня (ст.104), как бесконечно должен быть дорог для меня закон Твой (ст.103).. 

«Коль возлюбих закон Твой, Господи», говорит Царе-Пророк Давид, «весь день поучение мое есть» (Пс. 118:97). По какой причине любил он весьма закон Божий, сие явственно, любил то есть его весьма потому, что истина есть оной и правда и путеводительство ко всякому временному благополучию и к наследию вечного блаженства.

Но для чего поучался в оном весь день? Содержится оной в Пятокнижии Моисеевом, а Пятокнижие есть кратко и для памятования удобно, так видно, что те же слова повторял он и исследовал повседневно: для чего же то делалось? Для того, говорит, что занимаясь оными вразумлялся более и самых своих учителей: «паче всех учащих мя разумех, яко свидения твоя поучение мое есть» (Пс. 118:99): для того, говорит, что исследывая оные делался разумнее и самых старейших и дальнейших в знаниях: «паче старец разумех, яко заповеди Твоя взысках» (Пс. 118:100). Мужие братия, «елика преднаписана быша, в наше наказание преднаписашася» (Рим. 15:4). Святый Пророк написал сие, поучая и увещевая нас, чтобы и мы, занимаясь повседневно исследованием словес Господних, умудрялись и познавали путь спасения.

О, как я возлюбил закон Твой, Господи! — весь день и всякий день, постоянно он служит для меня поучением или предметом моего размышления. — Заповедию Твоего Ты соделал меня мудрее врагов моих: ибо во век — во всю мою жизнь она со мною, и хранит меня, так что враги, при всех своих хитрых, злых и тайных кознях, не могут погубить меня... (ст. 87. 92. 96). - Я стал понимать жизнь, с ея обстоятельствами, лучше всех учителей моих, разумеется, тех, кои старались внушить мне свои беззаконныя убеждения (ст. 21. 35): ибо свидения Твои — непосредственныя откровения Твоей премудрости, эго и есть поучение мое, — чрез что Ты Сам делаешься как бы моим наставником... А при этом, я стал сведущим более старцев: они обладают обширным опытом и посему глубоким пониманием, но я изследовал заповеди Твои, а в них во всех Твоя божественная и вечная истина, как единый неизменный закон Твоей воли и власти на небе и на земле (ст. 86. 89-91. 96; ср. Мф. 6:10. 13).

Во всяком народе старцы почитаются людьми, умудренными не только учением, но и опытами жизни, – лицами, составляющими твердыню общества, которые руководят советом своим вступившее в дело новое поколение и сочетавают собою прошедшее с будущим. Были такие и во время святого пророка в Иерусалиме, и, конечно, он нередко пользовался их советами при заведении благотворных порядков в своем царстве по всем отраслям управления. Но эти же опыты дали ему познать, что он разумел всякое дело гораздо лучше и вернее старцев.

И этому причина та же, какая и превосходству его над учителями, – именно, что Сам Господь умудрил его. Святой Амвросий говорит так: «И это не трудно, – чтобы то есть тот, кого учит Господь, разумел паче старец. Благодать восполняет лета, и мудрость старческая делается достоянием нестарого летами. Так как возраст старости – «житие нескверно» (Прем. 4:9) то научение нескверному житию представляет старческое разумение. Когда святой Иеремия отказывался, за молодостию, от пророческого служения, то ему сказано было: «не глаголи, яко отрок аз есмъ» (Иер. 1:7). Божий суд не почитал его отроком потому, конечно, что он имел сединную мудрость, которая сияла в нем всеосвящающею Божиею благодатию».

Так Божия благодать просветила и пророка Давида, потому и он разумел дела Божий паче старец. Но за что же такая благодать? – За то, что он взыскал заповеди Божий. Так как с детства поставил он законом всей жизни своей – благоугождение Богу неуклонным исполнением заповедей Его, то представлял в себе сосуд крепкий для вмещения токов Божественной премудрости. Она и излита была в него. «В злохудожну» же «душу не внидет премудрость» (Прем. 1:4). Если люди драгоценных ароматов не влагают в сосуды нечистые или дырявые, то вложит ли Господь премудрость небесную в душу, служащую страстям и потому нечистую и разбитую? И если бы, по преизбытку благодати, Он снизошел до того, то злохудожная душа не имела бы чем принять эту мудрость. Ум у нее набит понятиями ничтожными, низкими и ложными, – как же вместить ему высокие истины Божественные? Расположения сердца ее все обращены к предметам земным, чувственным, – как же оно постигнет доброту чистых неземных благ, чтоб одобрить их и поставить выше всего? Сжилась она с землею, и иной жизни представить себе не может, – как же уразуметь ей уроки, последняя цель которых в другой жизни? Между тем гордости ее меры нет, и она не задумается Самому Господу сказать: «Отойди, путей Твоих я ведать не хочу!»

Пророк именует себя взыскавшим заповеди не в том смысле, что всячески старался узнать, какие это заповеди Божий, а в том, что всячески заботился преуспеть в исполнении каждой из них и приобресть такой навык в этом, чтоб они все казались не предписаниями только совне, а естественными расположениями сердца. Сердце и по естеству настроено на всякое добро, но прившедшие страсти обезображивают его и извращают. Когда деятельное взыскание заповедей подавит страсти и восставит добрые расположения, тогда они сами становятся указателями Того, что требуется по заповеди в том или другом случае. Как искусный художник, какое ни представься дело по его части, тотчас разумеет, как начать его, какие употребить материалы и какими инструментами действовать, так и взыскавший заповеди и навыкнувший в исполнении их сразу понимает, как в каком случае поступить: мудрость деятельная приседит сердцу его и толкует это. Оттого, что для другого составляет предмет многотрудного рассуждения, то для него не представляет никакого затруднения. Как естественно человеку дышать, так у него естественно исходят из сердца всегда благовременные уроки мудрости.