Притчи Соломона, Глава 30, стих 15. Толкования стиха

Дальше идут притчи, которые говорят о животных и раскрывают ряд взаимосвязанных явлений. Это образ того, что происходит в мире одушевленном и разумном. Притчи эти называются «цифровыми». В них сравниваются (и в положительном, и в отрицательном смысле) мир живых и неживых существ с миром людей. Связь эта неслучайна. Бог создал мир как училище благочестия, поэтому все происходящее в нем дано нам в назидание. Например, для волка не грех съесть овцу, а в мире людей людоедство – великий грех. Хищность волка является образом хищности человека. Григорий Нисский писал, что после грехопадения люди унаследовали от животных страсти. До грехопадения они не обладали этими животными страстями, а после стали похожи на животных.
«У ненасытимости две дочери: “давай, давай!”» (Притч. 30:15. Эту притчу даже толковать не надо. Таких людей немало в жизни, сколько им ни дай, а они твердят: «Давай, давай».

 

Пиявка есть дьявол, а дочери дьявола любовью возлюбленные, которые не могут насытиться кровью умерщвленных ими – это ад, и любовь т.е. плотская похоть жены, и сухая земля, и распалившийся огонь.

Пиявица име три дщери и проч.. Пиявица — диавол, как высасывающий кровь душ, то есть, жизненную их силу. Она имеет дочерей, а не сыновей, — ничего мужественного, а всякий вид изнеживающего удовольствия: ад (т. е.) злоба, дочь диавола, губящая души и не имеющая сытости. Женская любовь, безбожное учение, обольстительность которого не знает предела.

Подобно тому, как одно тело имеет многие члены, так и грех, будучи единичным, содержит в себе страсти, многие числом и пестротой, через которые многие козни для человека возникают.

У пиявицы были три дочери, которых она очень любила. И три не насыщали ее. И четвертая не удовлетворилась, чтобы сказать: довольно. Ад, и вожделение женщины, и тартар, то есть преисподняя, и ненасытная земля, и вода, и огонь не скажут: довольно (Притч. 30:15—16). Пиявка — небольшое животное, обитающее в воде, подстерегающее, чтобы забраться в тех, кто пьет воду. (Во время) питья она входит внутрь (того, кто утоляет) жажду, проникая вместе с поглощаемой водой, так что пьющий даже не замечает, когда она входит в него; она останавливается в начале горла, откуда исходит голос и где происходит поглощение воды, нанося вред тому и другому. Кто же настоящая кровопийца — пиявка, которую не могли насытить любимые дочери? Неужели пророк говорит так об этой видимой пиявке? Не о враждебной ли силе (говорит он), которая, не насыщаясь злобой, живет в духовных водах, как и тот левиафан, о котором пророк говорит в псалмах: «Это — море великое и пространное, там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с большими; там плавают корабли, там этот левиафан, которого Ты сотворил, играть в нем» (Пс. 103:25—26) (Итак), кто же (это)? (Ведь) дети ее — ад и преисподняя. Может показаться, что я говорю соблазнительные (вещи) для понимающих (это) буквально и не могущих правильно уразуметь глубину Писаний¹. Зададим же такой вопрос: какие яства приносили ей ее дочери, так что не могли насытить ее? Исследуй, не соответствует ли этому слово, сказанное Екклесиастом: «Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются» (Еккл. 1:7). Думаю, что пророк говорит о подобных рекам силах, упавших на землю (с небес)², — (которые) как бы перешли от сладости к горечи. А что, (как) он говорит, море «не переполняется», (то это соответствует тому, что) злоба никогда не насыщается приходящими к ней душами. Много есть и других змей в водах; над ними царствует великий и страшный левиафан, про которого Бог говорил многострадальному Иову: Он царь над всем, сущим в водах (Иов. 41:26). А пророк сказал, что Бог сокрушил головы этих змиев (Пс. 73:13); и не только этих, но и того великого (левиафана), кожу с одного только хвоста³ которого не может поднять никакое плавающее животное. Как сказано в семьдесят третьем псалме: «Ты сокрушил голову левиафана, отдал (его) в пищу людям эфиопским» (Пс. 73:14). Не подразумеваются ли под (этими) эфиоплянами (люди), потонувшие во зле, пища которых — великий левиафан? Блаженны те, которые вкушают тело Господне и пьют Его кровь (Ин. 6:54), а вкушающие плоть духовного левиафана — это враги мысленного света, просвещающего чистые души. Они (эти чистые души), выйдя из страны эфиоплян, достигли свободы и мира не прежде, чем прошли чрез воды неведения и видели сокрушенную голову мысленного фараона. А (когда) мы увидели врага убитым и войско его все низверженным, мы воспеваем победную песнь (Исх. 15:1—5). Какая же это (песнь)⁴? «Если бы не Господь был с нами, когда восстали на нас люди, то живых они поглотили бы нас» (Пс. 123:2—3). И вскоре после этого: «Благословен Господь, Который не дал нас в пищу зубам их» (Пс. 123:6). Чтобы сделать ясными эти слова (о) страшной той и бурной (Пс. 123:5) воде мысленного моря, в которой тонут не тела, но души, не имеющие (своим) кормчим ума, Христос запретил⁵ ветру и морю (Мф. 8:26), чтобы оно не потопило плывущих с Ним в пищу зверям, находящимся (в море). Благословен Господь Бог, Который не только не дал нас в пищу зубам их (Пс. 123:6), но дает нам также власть наступать (Лк. 10:19) на них. Думаю, что и блаженный Петр, когда он пошел по морю (Мф. 14:29—31) и готов был потонуть, (и когда) Господь простер ему спасающую руку и вывел его из этой бури, вознес Богу и Отцу такие хвалебные слова: «Если бы Слово Твое и Сын не был с нами, то нас потопила бы бурная вода» (Пс. 123:2, 4). Вознамерившись уяснить это, и Павел сказал: «Бог... да сокрушит сатану под ногами вашими вскоре» (Рим. 16:20). И в псалмах снова идет об этом же речь: «Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах, — они видят дела Господа и чудеса Его в пучине» (Пс. 106:23—24). Кто же так слеп духовными очами⁶, чтобы подразумевать (в этих словах) собирателей пурпурных ракушек или губок или тех, которые производят дела свои в морской воде, спускаясь для этого в пучину? Неужели они могут достигнуть большой глубины или узреть чудеса Его в пучине? Что же чудесное есть в пучине по сравнению с находящимися на небе солнцем и луною и звездами? Так и Моисей, удивившись и подумав, как бы народ (еврейский) из-за их превосходной красоты, не наименовал их богами, воззрев на небо, сказал: «Я видел солнце и луну и звезды и всю небесную красоту; вы не должны прельстившись поклоняться им» (Втор. 4:19); (их) Бог уделил язычникам, а вам не так. Если же такие чудеса (существуют) на небе, то для чего сказано о плавающих по морю на кораблях и производящих дела на больших водах, (что они) видят чудеса Господа? Поразмысли же некоторым высшим разумением, не обозначает ли (это) учеников Христовых, исходящих из матери — древнего Иерусалима (Гал. 4:26) — и плавающих телами как бы на кораблях для того, чтобы, увидевши изумительные чудеса Христовы, произвести дела на больших водах, уловляя⁷ людей в Христову веру (Лк. 5:10) и извлекая (их) из глубины прельщения. Они поистине уловили нас от идолопоклонства, после того как Господь изведал глубины смерти, пленил⁸ врага и открыл хранимые во тьме сокровища (Ис. 45:3). (Все это) видели ученики и удивились. Он же Сам сказал им: «Многие пророки... желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали» (Мф. 13:17), и т. д. И не только удостоились они видеть чудеса, но и совершить дела (для) множества людей. Поэтому они и велят нам избегать того (прежнего) прельщения, а не возвращаться к нему вновь. Это вода, в которой живет левиафан и потопляет любящих его. Эта вода представляется спокойной, будучи преисполненной всяческого беспорядка; эта вода воздвигает огненные волны на приближающихся к ней. Это — мутная вода, в которой пребывает пиявка — кровопийца и сожительница левиафана. Удивительна (ее) природа! Ибо сначала (она) мала (и ее можно) бросить на землю. Поэтому наступай (на нее) и не вкушай (ее), (имея)⁹ власть наступать на силу вражию (Лк. 10:19). Когда на нее наступают, она бессильна, а (попадая с) питьем (внутрь), она чрезвычайно опасна. Ибо, когда она заберется и присосется внутри к горлу человека, (тогда) она не дает произнести (ни) слова. Душа, отвратившись от врожденных склонностей, которые увлекают ее, по природе бессмертную, или к размышлению о небесном, или к прозрению грядущего, — вместо этих (мыслей) внимает негодным помыслам, как бы оскверняя веру кровью, так что даже весьма мудрый человек переходит умом (то) в одну сторону, (то) в другую. Поэтому будем избегать ее (пиявки), ибо с трудом врачуются (причиненные) ею раны. Она не насыщается всем злом: смерть и сладострастие и тьма не насыщают ее. Видишь ли ненасытную силу?

давай, давай. Жадность не знает меры - чем больше получает человек, тем большего он желает.

В этом двустишии на примере никогда ненасытимых: преисподней, утробы бесплодной раскаленной жаждущей земли и огня (ст. 16) - раскрывается мысль о безграничности алчности, ненасытимости. Идея эта символически представлена в имени алука (ст. 15). LXX передают это название словом: βδέλλη, Вульгата - sanguisuga, слав. "пиявица". В этом названии толкователи видят указание на некое женское демоническое существо - привидение (подобное упомянутому в Ис. 34:14 лилит), - одно из тех, которыми народная вера и суеверие евреев (особенно позднейших) и других народов Востока (арабов, индусов, персов) населяла пустыни и области жилищ человеческих; судя по словозначению (алука от алак, локоть), словом алука обозначалось именно высасывающее у людей кровь демоническое чудовище (в роде вампира западных верований), чему соответствует латинское "sanguisuga" и слав.: "пиявица". Не невероятно предположение (Цекклера и др.) о заимствовании как названия алука, так и всего изречения ст. 15-16 из иностранных верований (индийских и др.), следы которых естественнее всего находить среди изречений Агура, как и в книге Иова (см. О. Zökler in Lange Bibelwerk. Diе Sprüche Salomonis. s. s. 211-212. Ср. у А. Глаголева, Ветхозаветное библейское учение об ангелах. Киев 1900. с. 626}.