Песнь песней Соломона, Глава 1, стих 1. Толкования стиха

Но к чему сомнения? Церковь уверовала во благо и исповедала веру свою в таких словах: Да лобзает он меня лобызанием уст своих! Ибо груди твои лучше вина (Песн. 1:2; LXX); и в другом месте: Гортань твоя - как хорошее вино (Песн. 7:10; LXX). Итак, Он питает нас от благих сосцов закона и благодати, словом небесным заботы людей утешая, мы же отвергаем благо, хотя оно есть образ блага, несущий в себе печать вечного блага, что, как мы показали, написано выше, ибо Он Сам есть образ без изъяна.

*** Ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги (Лк. 7:45). Поцелуй же есть знак любви. Потому откуда поцелуй у иудея, который не признал мира, который не принял мира от Христа, говорящего: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин. 14:27). Не имеет синагога поцелуя, а имеет его Церковь, которая ждала, которая возлюбила, которая сказала: да лобзает Он меня лобзанием уст Своих! (Песн. 1:1). Ибо хочет она поцелуем Его по капле угасить жар долгой жажды, которым пылала она в ожидании пришествия Господня; хочет даром этим жажду свою утолить.
*** Церковь же не престает лобзать стопы Христа. Потому в Песни Песней совершает она не один, но много поцелуев, ибо она, как святая Мария, всем речам Его внимает, каждое слово Его в Себя вбирает, когда читается Евангелие или пророки, и все слова Его в сердце Своем сохраняет.
*** Та, что получила лобзание, жаждет Слова Божьего более любой чести, любит Его более любого блаженства, наслаждается Им более, нежели любыми ароматами, хочет часто видеть Его, хочет стремиться к Нему, жаждет, чтобы Оно влекло ее и чтобы она могла следовать за Ним. И говорит она: От благовония мастей твоих имя твое - как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя. Влеки меня, мы побежим за тобою (Песн. 1:2-3), да примем от благовония мастей Твоих добродетель следования.
*** Что тогда значит: Да лобзает Он меня лобзанием уст Сво­их? Считай, что это либо Церковь, уже долгое время ожидающая пришествия Господа, которое было давно обещано ей через пророков, либо душа, которая, воспаряя над телом, от­казавшись от роскоши, наслаждений и плотских страстей, из­бавившись также от суетных забот этого мира, уже давно желает напитаться божественным присутствием и благодатью спаситель­ного Слова; душа ослабевает, потому что Он медлит, и страдает, и поэтому она, словно уязвленная любовью (Песн. 2:5, Песн. 5:8), из-за того что не может перенести Его промедления, обратившись к Отцу, просит, чтобы Он послал ей Бога Слова, и восклицает, называя причи­ну, почему она так нетерпелива: Да лобзает Он меня лобзанием уст Своих. Она просит не один поцелуй, но много, чтобы она могла насытить свое желание, потому что та, кто любит, не довольствуется одним скупым поцелуем, но просит больше, тре­бует многих поцелуев, так она привыкла вверять себя безмерно Любимому. И оправдана та евангельская грешница, потому что не переставала целовать стопы Мои. И потому прощены ей гре­хи ее многие за то, что она возлюбила много (Лк. 7:45, 47). Поэто­му и эта душа желает много поцелуев Слова, чтобы просветиться светом божественного познания. Потому что это и есть поцелуй Слова – свет священного познания; пусть целует нас Бог Слово, когда просвещает наше сердце и самую сущность человека ду­хом божественного познания. Поэтому душа, одаренная залогом брачной любви, радуясь и торжествуя, говорит: Отверзла я уста мои и извела дух¹ (Пс. 118:131). Ведь это поцелуй, каким любящие соединяются друг с другом и упиваются сладостью внутреннего влечения. Вот таким поцелуем соединяется душа с Богом Словом, с помощью поцелуя изливается дух Целующего, как и те, которые целуются, не довольствуются прикосновением уст, но кажется, что они друг другу передают свое дыхание. Показывая таким образом, что не только образ Слова и некий Его лик она любит, но и все внутреннее Его, душа присо­единяет к приятному дару поцелуев: Ибо перси Твои лучше вина и благоухание мира Твоего лучше всех ароматов. Она вымолила поцелуй, Бог Слово всего Себя ей излил и обнажил ей перси Свои, то есть Свои наставления, и учение внутренней муд­рости... (см. под ст. 2) Иной перевод. Потому и эта душа жаждет многих лобзаний Слова, да просветится светом познания Божественного. Ибо это и есть лобзание Слова, свет познания святого, ибо лобзает нас Бог Слово, когда сердце наше и всю основу существа человеческого духом Божественного познания освещает. Душа же, когда дарят ей этот брачный залог любви, говорит, радуясь и ликуя: Открываю уста мои и вздыхаю (Пс. 118:131). Ибо это и есть лобзание, когда влюбленные взаимно друг к другу прилепляются и как бы сладостью внутренней благодати овладевают. Чрез лобзание это прилепляется душа Богу Слову, Которым вливается в нее дух Лобзающего, как и тем, кто целуется, не довольно соприкосновения губ, но кажется им, что они переливают друг в друга свой дух. Ибо тот, кто показал, что любит не только вид Слова и как бы лик Его, но вся внутренняя Его, может говорить о благодати как о лобзании; ибо говорит: Груди твои лучше вина. И благовоние мира твоего лучше всех ароматов (Песн. 1:2-3; LXX). Она попросила лобзания, а Бог Слово излил в нее всего Себя и обнажил грудь Свою, то есть догматы Свои и учения внутренней мудрости,..

*** Ты подошел к алтарю. Тебя призывает Господь Иисус, призывает душу твою, призывает Церковь, и она говорит: «Да лобзает Он меня лобзанием уст Своих». Хочешь приложить эти слова к Христу? Нет ничего более приятного. Хочешь приложить их к своей душе? Нет ничего более радостного. “Да лобзает Он меня”. Он видит, что ты чист от всякого греха, ибо прегрешения (delicta) твои смыты. Он считает тебя достойным небесных таинств и приглашает тебя на небесный пир. “Да лобзает Он меня лобзанием уст Своих”. Наконец, ввиду того, что последует, видит душа твоя, видит человеческая природа, видит и Церковь, что она чиста от всех грехов. Она видит, что достойна и может приблизиться к алтарю Христову. А что есть алтарь, если не образ Тела Христова? Она видит чудные таинства и говорит: “Да лобзает Он меня лобзанием уст Своих”, то есть, “Да преподаст мне Христос лобзание”. Почему? «Ибо перси» (ubera) «Твои лучше вина», то есть Твоя любовь (sensus), Твои таинства лучше вина. Лучше того вина, которое хотя и имеет приятный вкус, доставляет удовольствие и радость, однако это радость мира сего. В Тебе же — радость духовная. Поэтому здесь Соломон представляет уже брак Христа и Церкви, либо духа и плоти, либо духа и души.

***

А в Песни песней мы ясно видим и мистическое, и нравственное учение, когда описываются приятные ласки и чувства влюбленной: Да лобзает Он Меня лобзанием уст Своих, ибо прекрасные перси Твои много лучше вина и благовоние мастей Твоих прекраснее всех ароматов (Песн. 1:1).
Итак, представь девицу, обрученную уже в течение долгого времени и пылалющую чистой страстью, которая из слов верных свидетелей узнала о многих прекрасных поступках возлюбленного. Часто томимая неисполненными желаниями, она уже не может медлить и делает все, чтобы увидеть жениха. Наконец она добилась исполнения своих желаний и, взволнованная 
неожиданным приходом жениха, не ищет обычных приветствий и долгих разговоров, но сразу устремляется к тому, чего желала прежде. Так и святая Церковь, которая в начале мира была обручена в раю, предызображена в потопе, возвещена законом и призвана пророками, долго ожидала искупления людей, украшения Евангелием, прихода Возлюбленного, но, не имея больше сил ждать, устремилась к лобзаниям, восклицая: Да лобзает Он меня лобзанием уст Своих, — а насладясь лобзанием, добавляет: — ибо перси Твои лучше вина (Песн. 1:2).
А если говорить более о нравственном смысле, то пойми, что моя плоть, пропитанная ядом змия в Адаме и обветшавшая от смрадных преступлений, выступала в дочерях Сиона с высоко поднятой головой, подмигивая глазами, влача за собой туники и приплясывая ногами, эта плоть с завитыми волосами и раскрашенным лицом, в ожерельях и со всякой поддельной красотой выглядела непристойно. Однако плоть была научена многими пророчествами о приходе Того, Кто удалит соблазны змия и изольет благодать Святого Духа, так что всякая плоть увидит спасение Божье, и всякая плоть придет к Богу, воспылав желанием. Но, страшась быть отвергнутой как нетерпеливая, бесстыдная, невоздержанная и постоянно ропщущая, каковой она и была прежде, плоть уже мучилась сверх сил в ожидании Господа, Который медлил с приходом. Тем не менее она не роптала, не погрешала, но, воздевая на всяком месте чистые руки без гнева и рассуждения... в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшала себя не плетением волос, не золотом, не жемчугом, не многоценною одеждою (1 Тим. 2:8—9), а тем, что прилично для чистоты и достойного поведения. Именно эта плоть молится так: Да лобзает Он меня лобзанием уст Своих, ибо перси Твои лучше вина (Песн. 1:2). Плоть уже желала прилепиться ко Христу, уже торопилась породниться с Ним в браке, чтобы быть одним Духом и чтобы плотью Христовой стала та, которая прежде была плотью блудницы. 
Плоть говорит: Да лобзает Он меня — лобзает нас Слово Божье, когда Дух ведения просвещает наши чувства — и, словно презирая все свои радости и наслаждения и желая прилепиться к небесным заповедям, говорит: «Ибо наставления заветов Твоих лучше любого желания плоти и удовольствия века сего». Ведь плоть помнила, как низко пала она некогда в Еве, если теперь предпочитает телесные удовольствия небесным заповедям. 

И возможно, сказанное выше: Да лобзает Он меня лобзанием уст Своих (Песн. 1:2) — означает благодать находящего Святого Духа, как ангел сказал Марии: Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя (Лк. 1:35). А когда Царь ввел ее в чертог Свой, возвещается время Страстей и прободение ребра, истечение крови, погребальное помазание и тайна воскресения, чтобы она получила лобзание как невеста. Церковь была введена в чертог Христов не как только что обрученная невеста, но уже как су-пруга. Она не только вошла в брачный чертог, но также получила ключи законного союза. И потому она, словно находясь в брачном чертоге, говорит: Связка благовоний — Брат мой. Он между моих персей почивает (Песн. 1:12). 

Если же груди Христа, то есть начала божественной веры, лучше, чем вино закона, сколь более вино Христа, то есть совершенство евангельского учения, все законнические постановления превосходит? Если тайны воплощения Его ведут к жизни, сколь тогда более познание и созерцание Его Божественности?

Призванное язычество не перестает лобзать стопы своего Искупителя, потому что не престает дышать любовью к Нему. Поэтому и голосом невесты о Том же Искупителе ее говорится: Да лобзает он меня лобызанием уст своих! (Песн 1:1). Она справедливо желает лобзаний своего Создателя, готовясь своей любовью последовать за Ним.
*** Святая Церковь прежде пришествия Посредника между Богом и людьми, прежде пришествия своего Искупителя творит молитву Отцу, дабы послал Он Сына и обнаружил в Нем Свое присутствие, чтобы не через пророков, но устами Своими обратиться к этой же Церкви.

Вы, которые, по совету Павла, как нечистого какого одеяния, совлеклись «ветхого человека с деянми» и похотями «его» (Кол. 3:9) и чистотою жизни возложили на себя светлые одежды Господа, какие показал Он на горе преображения, лучше же сказать, облечены в Самого Господа нашего Иисуса Христа, в Его ризу – любовь, и сообразуетесь Ему в бесстрастии и во всем Божественном, выслушайте тайну Песни песней, войдите во внутренность чистого брачного чертога, убеленные чистыми и нескверными мыслями, чтобы кому-либо, привлекши за собою страстный и плотский помысл, и не имея на себе одеяния совести, приличного Божественному браку, не быть связанным собственными своими помыслами, и чистые гласы Жениха и невесты низведя до скотских и неразумных страстей, а чрез них, покрыв себя срамными представлениями, не быть изверженным из сонма веселящихся на браке, радость брачного чертога обменяв на скрежет зубов и на плач. О сем свидетельствую, намереваясь коснуться таинственного торжества, изображенного в Песни песней. Ибо описанными здесь действиями душа некоторым образом уготовляется в невесты для бесплотного, духовного и невещественного сочетания с Богом. «Иже всем хощет спастися и в разум истины приити» (1 Тим. 2:4), указует здесь самый совершенный и блаженный способ спасения, именно посредством любви. Ибо иным бывает спасение и посредством страха, когда удаляемся от зла, взирая на угрозы наказанием в геенне, а иные преспевают в добродетели по упованию награды, предоставленному жившим благочестиво, приобретая доброе, не по любви, но по ожиданию воздаяния. Но кто стремится душею к совершенству, тот гонит от себя страх, потому что такое расположение – не по любви оставаться при господине, но не бежать от него по страху бичей – свойственно рабу; сей же презирает и самые награды, чтобы не показалось, будто бы награде отдает предпочтение пред Самим Дарующим пользу, напротив того, от всего сердца, от всей души и силы любит не другое что из подаваемого Им, а Его Самого, то есть, самый источник благ. Потому сие-то расположение душам слушающих поставляет в закон Призывающий нас к общению с Собою, а утверждает сие узаконение Соломон, мудрость Которого, по Божественному свидетельству, не имеет меры, будучи равно несравнима и не применима ко всем, и до Него бывшим, и по Нем будущим, от Которого не сокрыто ничто сущее. Как в жизни по плоти не всякий возраст вмещает все естественные деятельности, и при самых разностях возрастов не одинаково проходит у нас жизнь, потому что младенец не занимается делами совершенных, и совершенного не берет к себе на руки кормилица, но всякому времени возраста полезно и сообразно что-либо свое: так и в душе можно видеть некоторое сходство с телесными возрастами, по которым сыскиваются некоторый порядок и последовательность, руководящие человека к жизни добродетельной. Посему-то иначе обучает Притча, и иначе беседует Екклесиаст, любомудрие же Песни песней высокими учениями превосходит и Притчи, и Екклесиаста. Ибо учение, преподаваемое в Притчах, обращает речь еще к младенчествующему, соразмерно с возрастом соображая слова. «Слыши, сыне», – говорит оно, – «законы отца твоего, и не отрини заветов матере твоея» (Притч. 1:8). Усматриваешь ли в сказанном еще нежность и необразованность душевного возраста, почему отец видит, что сын имеет еще нужду в материнских заветах и в отеческом вразумлении? И чтобы ребенок охотнее слушал родителей, отец обещает ему детские украшения за прилежание к учению; ибо детям приличное украшение – золотая цепь, блестящая на шее, и венок, сплетенный из каких-либо красивых цветов. Но, конечно, надлежит разуметь сие, чтобы смысл загадки мог путеводить к лучшему. Так Соломон начинает описывать сыну Премудрость, в разных чертах и видах объясняя благообразие несказанной красоты, чтобы к причастию благ возбудить, не страхом каким и необходимостью, но вожделением и любовию; потому что описание красоты привлекает как-то пожелание юных к указуемому, возбуждая стремление к общению с благообразным. Посему, чтобы паче и паче возрастало в нем вожделение, из вещественного пристрастия превратившись в невещественный союз, красоту Премудрости украшает похвалами. И не красоту только ее благообразия представляет в словах, но перечисляет и богатство, господином которого соделается, конечно, сожительствующий с нею. Богатство же сие рассматривается пока в убранствах Премудрости, потому что украшение правой ее руки – целые веки; так говорит Писание: «долгота жития и лета жизни в деснице ее». А в левой руке положено многоценное богатство добродетелей, блистающее сиянием славы; ибо говорит: «в шуйце ее богатство и слава». Потом описывает дыхание уст ее, благоухающее прекрасным ароматом правды, говоря: «от уст ее исходит правда». А на губах ее, по слову его, вместо естественного алого цвета цветут «закон и милость» (Притч. 3:16). И чтобы красота у таковой невесты оказалась ни в чем не имеющею недостатка, восхваляется и ее хождение; ибо сказал: «в путех правды ходит» (Притч. 8:20). Без похвал красоте не остается и величина; потому что рост ее увеличивается подобно какому-то величавому растению. Растение же то, которому уподобляется ее высота, как сказано, «есть» самое «древо живота», которое служит пищею «всем держащимся, а восклоняющимся твердым» и незыблемым столпом, под тем же и другим разумею Господа, потому что Он есть жизнь и опора, и буквально читается так: «древо живота есть всем держащимся ея, и воскланяющимся на ню, яко на Господа, тверда» (Притч. 3:18). Но с прочими похвалами берется вместе и ее могущество, чтобы похвала красоте Премудрости исполнена была всех добрых качеств; ибо сказано: «Бог премудростию основа землю, уготова же небеса разумом» (Притч. 3:19), и каждое из видимых в творении явлений приписывает слово силе Премудрости, украшая ее различными именами. Ибо называет ее и премудростию, и разумом, и чувством, и ведением, и разумением, и тому подобным. После сего начинает Соломон приуготовлять юношу к таковому сожительству, повелевая ему иметь уже в виду Божественное брачное ложе. Ибо говорит: «не остави ю, и имется тебе; возжелей ея, и соблюдет тя. Огради ю, и вознесет тя; почти ю, да тя обимет; да даст главе твоей венец благодатей, венец же сладости защитит тя» (Притч. 4:6, 8-9). Сими брачными уже венцами украсив невесту, повелевает быть неразлучным с нею, говоря: «егда ходиши, води ю, и с тобою да будет; егда же спиши, да хранит тя, да востающу ти, глаголет с тобою» (Притч. 6:22). Сим и подобным сему воспламенив вожделение в юном еще по внутреннему человеку и представив в слове самую Премудрость повествующею о себе, чем наиболее привлекает она любовь слушателей, говоря притом между прочим и сие: «Аз любящия Мя люблю» (Притч. 8:17), потому что надежда быть взаимно любимым сильнее располагает любителя к вожделению, а вместе с сим предлагая ему и прочие советы в каких-то решительных и вместе неопределенно выраженных изречениях, и приведя его в совершенство, потом в последних притчах, в которых восписал похвалы оной доброй жене, ублажив сие доброе сожительство, наконец уже присовокупляет в Екклесиасте любомудрие, предлагаемое достаточно приведенному в вожделение добродетелей приточными наставлениями. И в этом слове, похулив приверженность людей к видимому, все непостоянное и преходящее назвав суетным, когда говорит: «все грядущее суета» (Еккл. 8:11), выше всего восприемлемого чувством поставляет врожденное движение души нашей к красоте невидимой, и, таким образом очистив сердце от расположения к видимому, потом уже внутрь Божественного святилища тайноводствует ум Песнию песней, в которой написанное есть некое брачное уготовление, а подразумеваемое – единение души человеческой с Божественным. Посему, кто в Притчах именуется сыном, тот здесь представляется невестою, Премудрость же поставляется на место Жениха, чтобы уневестился Богу человек, из жениха став непорочною девою, и, прилепившись ко Господу, соделался единым с Ним духом, чрез срастворение с пречистым и бесстрастным, из тяжелой плоти пременившись в чистый дух. Итак, поелику говорит Премудрость: возлюби, сколько можешь, от всего сердца и от всей силы, и пожелай, сколько вмещаешь, то осмеливаюсь присовокупить к сим словам и следующее: возлюби пламенно, потому что у бесплотных неукоризненна и бесстрастна эта страсть, как Премудрость говорит в притчах, предписывая пламенную любовь к Божественной красоте (Притч. 4:6). Да и теперь предлагаемое слово повелевает подобное тому, не прямыми словами выражая совет свой об этом, но любомудрствует в выражениях таинственных, для построения сих учений составляя мысленный некий образ, заимствованный из услаждающего в жизни. Образ же этот есть некое брачное уготовление, в котором посредствует к страсти вожделение красоты, но не Жених, как обычно у людей, начинает обнаруживать вожделение, предваряет же Жениха дева, без стыда объявляя всем о страсти, и изъявляя желание насладиться некогда лобзанием Жениха. Ибо, когда добрые невестоводители девы – Патриархи, Пророки, законодатели поднесли уневещенной Божественные дары, которые обычай называет брачными, именуя так подарки, предшествующие браку, (дары же эти были: отпущение прегрешений, забвение худых дел, отъятие греха, пременение естества, претворение тленного в нетленное, райское наслаждение, царское достоинство, не имеющее конца веселие), тогда, приняв Божественные дары от прекрасных дароносцев, предлагающих ей оные в пророческом учении, и вожделение она исповедует, и поспешает воздать благодарение, стараясь уже насладиться красотою вожделеваемого. Слышат сие некоторые из подруг и сверстниц, возбуждающие невесту к большему вожделению. Приходит и Жених, приводя с Собою лик друзей и любимцев Своих; таковыми же могут быть служебные духи, при помощи которых спасаются люди, или святые Пророки, которые, услышав глас Жениха, радуются и восторгаются совершением сего пречистого супружества, в котором душа, прилепляясь «Господеви», делается «един дух с Господем», как говорит Апостол (1 Кор. 6:17). Посему снова обращу речь к притчам, чтобы какой страстный и плотский ум, издающий еще мертвенное зловоние ветхого человека, значения богодухновенных мыслей и речений не низвел до скотского неразумия, но чтобы каждый, в исступлении ума, став вне вещественного мира, бесстрастием возвратившись некоторым образом в рай, и чистотою уподобившись Богу, в таком уже состоянии вступил во святилище проявляемых нам в сей книге таин. Если же у кого душа не уготована к таковому слышанию, то да внемлет он Моисею, который узаконяет нам не отваживаться восходить на духовную гору, не омыв прежде одежд на сердцах наших и не очистив душ приличными окроплениями помыслов. Почему теперь, в то время, как занимаемся сим обозрением, должно, как думаю, предать забвению помышления о делах супружеских, по заповеди Моисея, узаконившего тайноводствуемым пребывать чистыми от супружеских общений, и во всем приложить к себе предписания законодателя, как скоро намереваемся приступить к духовной горе боговедения, где женственный род помыслов с вещественным их заготовлением оставляется дольней жизни. Всякая же неразумная мысль, если появится близ таковой горы, как бы камнями какими-то, побивается более твердыми мыслями. Ибо и при этом едва ли стерпим глас сей трубы, звучащей нечто великое, необычайное, превышающее силы внемлющих ей – глас, усиливаемый самою непроницаемостию мрака, в котором Бог, огнем попаляющий на таковой горе все вещественное. Итак, вступим уже во святое святых, то есть приступим к Песни песней. Ибо как в именовании «Святое святых» из превосходной степени сего слова познаем некий избыток и особую силу святости, так и названием «Песнь песней» высокое слово сие обещается научить нас тайнам тайн. Ибо много есть песней в богодухновенном учении, из которых научаемся высоким понятиям о Боге, и которые написаны великим Давидом, Исаиею, Моисеем и многими другими; из сего же надписания дознаем, что, сколько песни святых отстоят от песней внешней мудрости, столько же песни святых превышает тайна, заключающаяся в Песни песней в сравнении с которой чего-либо большего к уразумению не могут ни найти, ни вместить и слух, и естество человека. И посему-то, что всего сильнее производит в нас удовольствие (разумею страсть любви), то Соломон загадочно предпоставил изложению догматов, давая чрез сие знать, что душе, возводящей взор к недоступной красоте Божественного естества, надлежит столько возлюбить оное, сколько тело имеет привязанности к сродному и соплеменному, переменив, впрочем, страсть в бесстрастие, так чтобы, по угашении всякого телесного расположения, от одного духа воскипало в нас любовию сердце, согреваемое тем огнем, который Господь пришел «воврещи на землю» (Лк. 12:49). Но полагаю, достаточно сказано о том, в каком расположении надлежит быть душе слышащих таинственные глаголы, и время уже на обозрение в слове предложить самые речения божественной Песни песней; а прежде всего выразумеем силу надписания. Ибо не напрасно, кажется мне, книга сия по надписанию присвояется Соломону, но чтобы в читающих возбуждалась мысль от сказанного в ней ожидать чего-то великого и Божественного. Поелику удивление каждого человека мудростью Соломона, по свидетельству о нем, было чрезвычайно, то посему в самом начале немедленно делается упоминание об имени, чтобы читающие надеялись от книги сей чего-то великого и достойного славы Соломоновой. Как в живописном искусстве, конечно, какое-нибудь вещество разными цветами выполняет подобие животного, но кто смотрит на изображение, искусственно написанное красками, тот не останавливается на рассматривании цветных составов, наложенных на картину, обращает же внимание только на то, что художник представил красками: так в настоящем Писании надлежит не на вещество красок в речениях обращать внимание, но видеть как бы образ Царя, отпечатлеваемый в чистых понятиях. Следующие, в ближайшем значении взятые речения: уста, лобзание, миро, вино, названия членов, ложа, отроковицы и подобные сим суть краски белого или желтого, или черного, или алого, или голубого, или иного какого цвета. А слагаемый из них образ есть блаженство, бесстрастие, единение с Божеством, отчуждение от злых дел, уподобление в подлинном смысле прекрасному и доброму. Вот понятия, свидетельствующие об оной Соломоновой премудрости, превосходящей пределы мудрости человеческой! Ибо что было бы необычайнее сего, как очищением от собственных своих страстей соделать, чтобы в речениях, по видимому страстных, самое естество узаконяло и преподавало нам бесстрастие? Ибо Соломон не говорит: должно стать вне страстных движений плоти, умертвив «уды, яже на земли» (Кол. 3:5), и иметь уста, чистые от страстных речений; но так настраивает душу, что в показывающем по видимому противное, в виду имеет чистое, и страстными речениями изъясняет самую чистую мысль. Слово началом своим да научит нас тому одному, что вводимые во святилище таин книги сей уже не люди, но тем самым, что стали учениками Христовыми, претворились по естеству в Божественное, как свидетельствует об учениках Своих Слово, что лучшими человека были те, которых сказанное им Господом отличение отделило от людей, когда говорит: «кого Мя глаголют человецы быти?… Вы же кого Мя глаголете быти» (Мк. 8:27, 29)? Ибо действительно, кто и от таких речений, которых ближайшее значение указывает на плотское сладострастие, не поползается на разумение нечистое, но сими речениями при понятиях чистых руководится к любомудрию о Божественном, тот доказывает о себе, что он уже не человек, и имеет естество, не из плоти и крови сложенное, но, по бесстрастию соделавшись равноангельным, показывает уже в себе жизнь, ожидаемую в воскресение святых. Как по воскресении тело, пременясь в нетленное, соединится с душею человеческою, страсти же, тревожащие нас ныне, не восстанут с оными телами; напротив того, для жизни нашей наступит мирное состояние, мудрование плоти не будет больше мятежничать против души, в междоусобной брани противостав закону ума страстными движениями, и, победив ее грехом, водить подобно какой-то пленнице; но естество соделается тогда чистым от всего подобного, и у обоих, разумею у плоти и духа, будет одно мудрствование; потому что всякое телесное расположение в естестве уничтожится. Так слово в сей книге повелевает слышащим, хотя живем во плоти, не обращаться к ней мыслями, но иметь в виду единую душу, и все, выражающие любовь речения, чистыми и неоскверненными восписывать превышающему всякий ум благу, которое одно в подлинном смысле сладостно, вожделенно и достолюбезно, и наслаждение которым служит всегдашним поводом к большему вожделению, причастием благ усиливая пожелание. Так Моисей любил Бога; так любил Илия; так Иоанн любил Жениха, говоря: «имеяй невесту, жених есть, а друг женихов радостию радуется за глас женихов» (Ин. 3:29). Так Петр на вопрос «любиши ли?» с дерзновением отвечает: «Ты веси, Господи, яко люблю Тя» (Ин. 21:15). Так и прочие Апостолы. Так Павел, прежде гонитель, возлюбив Христа, Которого не видел, писал, выражаясь: «обручих вас, деву чисту, представити Христови» (2 Кор. 3:2). Так теперь невеста – Церковь возлюбила Жениха, подобно деве, которая говорит в песни: «да лобжет мя от лобзаний уст Своих» . Так Моисей бывшею у него устами ко устам беседою с Богом, как свидетельствует Писание, приведен еще в большее вожделение таковых лобзаний, и после стольких Богоявлений, как будто не видевший еще Бога, просит увидеть Желаемого. Так все прочие, в ком глубоко укоренена была Божественная любовь, никогда не останавливались в вожделении, все даруемое им свыше к наслаждению желаемым обращая в пищу и в поддержание сильнейшего вожделения. Так и ныне душа, вступившая в единение с Богом, не имеет сытости в наслаждении. Чем обильнее наполняется услаждающим, тем сильнее действуют в ней пожелания. Поелику «глаголы» Жениха «дух и живот суть» (Ин. 6:63); а всякий, прилепляющийся к духу делается духом, и вступающий в единение с жизнию, по Господнему слову, переходит «от смерти в живот» (Ин. 5:24), то по сему самому к источнику духовной жизни приблизить себя желает дева-душа. А источник сей – Жениховы уста, из которых источающиеся глаголы жизни вечной наполняют привлекающие их уста, как было с Пророком, устами привлекающим дух (Пс. 118:131). Посему, так как уста, привлекающие питие из источника, надлежит приложить к воде, а источник есть Господь, изрекший: «аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет» (Ин. 7:37); то посему душе жаждущей желательно уста свои приблизить к устам, источающим жизнь, и невеста говорит: «да лобжет мя от лобзаний уст Своих». И Тому, Кто всем источает жизнь, и всем хочет спастися, не угодно кого-либо из спасаемых лишить сего лобзания, потому что лобзание это есть очистительное средство от всякой скверны. Посему-то, кажется мне, Господь с укоризною произносит прокаженному Симону такие слова: «лобзания Ми не дал еси» (Лк. 7:44). Чистым стал бы он от недуга, привлекши чистоту устами. Но Симон справедливо не был возлюблен, оплотянев по болезни, по собственному вожделению оставаясь неистощимым в недуге. А душа, достигшая чистоты, так как не омрачает ее никакая плотская проказа, видит сокровище благ; имя же этому сокровищу – сердце. И Пророк молится, чтобы создано было в нем «сердце чисто» (Пс. 50:12), из которого подается сосцам Божественное млеко, служащее питанием душе, привлекающей благодать «по мере веры» (Рим. 12:6). Но из любомудрия сей книги дознаем мимоходом и другое некоторое учение, а именно, что есть в нас двоякое некое чувство, одно телесное, другое Божественное, как где-то в притчах говорит Слово: найдешь Божественное чувство, – потому что есть некая соразмерность душевных движений и действий с чувствилищами тела, и сие дознаем из настоящих словес Духа. Вино и молоко различаются вкусом, но когда они духовны, тогда духовна, без сомнения, и восприемлющая их душевная сила. А лобзание совершается чувством осязания; потому что при лобзании уста между собою прикасаются. Но есть некое осязание души, которым осязается слово, и которое совершается каким-то не телесным, но духовным соприкосновением, как сказал изрекший: «руки наша осязаша, о Словеси животнем» (1 Ин. 1:1). А также и воня Божественного мира есть воня обоняемая не ноздрями, но какою-то духовною и невещественною силою, с привлечением духа, привлекающею и благоухание Христово. Ибо желание девы, выраженное в начале Песни, читается в связи так: «блага сосца Твоя паче вина, и воня мира Твоего паче всех аромат» (Песн. 1:1-2). А сим, как предположили мы, выражается какая-либо мысль немаловажная и достойная пренебрежения. Ибо при этом сравнительном предпочтении млека из Божественных сосцев тому веселию, какое бывает у нас от вина, научаемся, может быть, сказанным, что вся человеческая мудрость, и все знание существующего, и всякая созерцательная сила, и всякое мысленное представление не могут устоять в сравнении с простейшею пищею Божественных уроков; потому что млеко истекает из сосцев, и есть пища младенцев; а вино по силе и горячительному свойству делается наслаждением совершеннолетних, однако же совершенное во внешней мудрости ниже младенческого учения в Божественном Слове. Посему-то Божественные сосцы лучше человеческого вина, и воня Божественного мира превосходнее всякого благоухания ароматов. А в этом, по моему мнению, открывается такой смысл. Под ароматами разумеем добродетели, как-то: мудрость, целомудрие, справедливость, мужество, благоразумие и подобное сему, украшаясь которыми, каждый из нас по мере сил и по своему произволению, один так, другой иначе, приходим в благоухание, и кто из целомудрия, или мудрости, кто из справедливости, или мужества, или другого чего, признаваемого за добродетель, а иной и из всех таковых ароматов имеет в себе срастворенное благоухание. Однако же все это не может идти в сравнение с тою всесовершенною добродетелию, которая наполняет собою небеса, как свидетельствует пророк Аввакум, сказав: «покры небеса добродетель Его» (Авв. 3:3), то есть с источною премудростию, источною правдою, источною истиною, и так далее. Воня небесного мира, сказано, имеет благодать несравнимую с теми ароматами, какие известны нам. *** Не думаешь ли ты, что сим именем называю Соломона, рожденного Вирсавиею, принесшего в жертву на горе тысячу волов, воспользовавшегося на грех Сидонскою советницею?(См. 3 Цар.) Другой означается им Соломон: Который и Сам от семени Давидова происходит по плоти, Которому имя: Мир, истинный Царь Израилев, Создатель Божия храма, объявший в себе ведение всего, премудрость Которого беспредельна, лучше же сказать, бытие Которого есть премудрость, и истина, и всякое боголепное и высокое именование, и понятие. Он-то, сего Соломона употребив в орудие, чрез него беседует с нами, сперва в Притчах, потом в Екклесиасте, а после сего – в предлагаемом любомудрии Песни песней, постепенно и в порядке указуя словом восхождение к совершенству.
*** Почему говорит она: «блага сосца Твоя паче вина», – сосцами по местному положению означая сердце. Конечно же не погрешит, кто под сердцем будет разуметь сокровенную и неизреченную силу Божества; да и под сосцами справедливо может иной подразумевать благие за нас действования Божественной силы, какими Бог поддерживает жизнь каждого, снабжая приличною каждому из приемлющих пищею.

Ведь так провозвещается Песнь Песней потому, что она выше всех песней, которые воспели и Моисей с Марией в Книге Исхода, и Исаия, и Аввакум, и прочие. Эти песни прекраснейшие, ибо сложившие их певцы с радостною душою и разумом молили Господа об освобождении народа и о покаянии или же благодарили за дела Божественные. Здесь же слышен Бога и Церкви струнный глас: то Божественный голос, то человеческий соединяются попеременно друг с другом, откуда и происходит название Песнь Песней, что значит «наилучшая из наилучших».

Плакал Симон Петр, со слезами умолял Бога и говорил... Любовь Твоя «паче вина», благорасположение Твое лучше, нежели приязнь тысячи праведных.

Соломон, миротворец и избранник Божий, исправляет нравы, воспитывает природу, соединяет Церковь и Христа и святого брака сладость воспевает в брачной песне.
*** Я вижу две вещи, которые, если сходятся и соединяются, делаются одним. Здесь облобызались правда и мир. В таинстве Господа Спасителя они, согласуясь друг с другом, становятся целым: Сыном Божьим и Сыном Человеческим, Который есть наша истина, милость, мир и правда, в Котором правда первого человека и милость второго соединяются в едином мире. Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно (Еф. 2:14), - говорит апостол. Это тайна, по которой Церковь томится и о которой возвещает в Песне Песней: Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Об этом лобзании говорит апостол Павел: Приветствуйте друг друга с целованием мира (1 Кор. 16:20; 2 Кор. 13:12; 1 Фес. 5:26)¹

++* * * Молит в Песни песней церковь о приходе жениха: да лобжет мя лобзанием yст своих,-как бы так говоря: я не хочу, чтобы он говорил со мною чрез Моисея, чрез пророков; пусть сам примет мое тело, сам пусть лобзает меня во плоти.

Молит в Песни песней церковь о приходе жениха: да лобжет мя лобзанием yст своих (Песн. 1:1), – как бы так говоря: я не хочу, чтобы он говорил со мною чрез Моисея, чрез пророков; пусть сам примет мое тело, сам пусть лобзает меня во плоти.

О, воздыхания из глубины сердца, порождающие струи Христовой любви! О, воздыхания, привлекающие к себе Небесного Жениха Христа! Об этом сама (Церковь) говорит: «да лобзает он меня лобзанием уст своих». Я обручена Небесному Жениху чрез закон и пророков. Я — Церковь, обрученная из язычников, не желаю более (иметь посредниками) Моисея, или Исаию, или Иеремию, или прочих пророков, но пусть придет Сам: я хочу говорить с Ним устами к устам; пусть Сам будет здесь и «лобзает он меня лобзанием уст своих». Я слышу Иеремию, говорящего о Нем: «лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?» (Иер. 17:9)? Его прошу, Его умоляю: «да лобзает он меня лобзанием уст своих». Слышу Амоса, говорящего о Нем: «вот, Господь стоял на отвесной стене, и в руке у Него свинцовый отвес» (Ам. 7:7). Его ищу, пусть придет, пусть «лобзает он меня лобзанием уст своих». Как преданная мужу жена, в отсутствие мужа, выглядывая в окна, его ищет глазами, его высматривает и на суше и на море: увидит ли плывущее судно, там мерещится ей ее муж, увидит ли путников, идущих вдали, думает, не между ними ли находится ее муж, а часто, выбегая им навстречу, расспрашивает их о своем муже: скажите мне, где вы оставили его, в каком городе или деревне, что он говорит, что делает, и когда придет? Точно так же святая Церковь, томясь любовью и жаждая Его святых поцелуев, спрашивает о Нем всех пророков: видели вы Его, придет ли Он, или не придет? Ведь Он на небе? Может быть Он пасет на небе девяносто девять незаблудших овец и не придет к заблудшей овце? Скажите мне: где пасет, где отдыхает Тот, Которого возлюбила душа моя (Песн. 1:6)? Вопрошаемые пророки откликаются в лице одного Исаии и говорят: «и мы видели Его», если только Того ты ищешь, «и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми» (Ис. 53:2, 3). Отвечает непорочная невеста Церковь: это Он, Его я люблю, Его ищу, Его умоляю, «да лобзает он меня лобзанием уст своих». Отвечает ей Исаия: если это Он, то придет, и придет с великою силою. «Господь Бог грядет с силою, и мышца Его со властью. Вот, награда Его с Ним и воздаяние Его пред лицем Его. Как пастырь Он будет пасти стадо Свое; агнцев будет брать на руки и носить на груди Своей, и водить дойных» (Ис. 40:10, 11). Слышит она, что несомненно о Нем говорит Исаия, и притом называет Его пастырем: «как пастырь Он будет пасти стадо Свое; агнцев будет брать на руки и носить на груди Своей, и водить дойных», и спрашивает его: где пасет, где почивает Тот, Которого возлюбила душа моя? Посылает ее Исаия к Иоанну, и говорит ей Иоанн: «глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Мф. 3:3). Идет она за Иоанном в пустыню, удерживает его и спрашивает: скажи мне, ты ли Христос? Отвечает Иоанн: «я не Христос» (Ин. 1:20). И опять спрашивает она его: «что же ты крестишь, если ты ни Христос» (Ин. 1:25)? А Иоанн опять отвечает: я не Христос. За мною идет (Христос, Он) сильнее меня: «я недостоин развязать ремень у обуви Его» (Ин. 1:27; ср. Мф. 3:11; Мк. 1:7; Лк. 3:16). И так как Он еще медлил, то она говорила: увы мне, «я изнемогаю от любви» (Песн. 2:5). Тогда опять говорит ей Иоанн: не плачь, перестань, подожди немного. Видит Иоанн приближающегося Господа и говорит ей: перестань, не плачь больше. Издали показывает Его, протягивая перст, и говорит: вот Тот, Которого ты ищешь. «вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29). Она же, слыша, что Иоанн называет Его агнцем, а Исаия — пастырем, начинает сомневаться, кому поверить: этому ли поверить или Исаии? Видит Господь, что она начала сомневаться, и громко говорит: «Я есмь пастырь добрый» (Ин. 10:11), и этими словами разрешает ее сомнение. Тогда приходит она к жениху, обнимает его и целует. И тогда исполняется написанное у Давида: «милость и истина встретились, правда и мир облобызались» (Пс. 84:11). А чтобы вполне убедиться нам, что здесь невеста сочеталась с женихом и совершился духовный брак, вот и брачная песнь; воспевает ее Иоанн, говоря: «имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия–то радость моя исполнилась. Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин. 3:29, 30). При совершении брака требовалось совершить дарственную запись на имя невесты: нужно было найти бумагу, писца и трость. Бумагу нашли у Исаии. Там Святой Дух приказывает писателю и говорит: «возьми себе большой свиток и начертай на нем человеческим письмом» (Ис. 8:1). Отыскивается и трость: ее нашли у Давида, потому что он говорит: «язык мой — трость книжника скорописца. Прекраснейший из сынов человеческих» (Пс. 44:2, 3). Эту Церковь Давид приготовляет к браку: сам ее украшает, сам ее наставляет и научает, как устроитель брака, или, как говорится у людей, сваха. Он внушает невесте: смотри, дитя: «слушай, Дщерь, и смотри, и приклони ухо Твое, и забудь народ Твой И возжелает Царь красоты Твоей» (Пс. 44:11, 12). Не думай, что ты равна с ним. «Слушай, Дщерь, и смотри, и приклони ухо Твое, и забудь народ Твой и дом отца Твоего! И возжелает Царь красоты Твоей, ибо Он — Господь Твой, и поклонишься Ему» (Пс. 44:11-12). Если послушаешь меня, дочь, «и богатые из народа будут умолять лице Твое» (Пс. 44:13). Нужно, наконец, было написать и то, что приносится в приданое той и другой стороной, рабов и рабынь. Со стороны Христа — рабы, со стороны невесты — рабыни. Христос дает рабов: приходят Павел, Силуан, Тимофей, — рабы Иисуса Христа. А от невесты требуют рабынь. На это Давид отвечает: «приведутся к Царю девы во след Ее, ближние Ее приведутся к Тебе» (Пс. 44:15). Совершается брак: приходит Господь таинственно в Кану Галилейскую. «Кана» в переводе означает создание Божие, а создание Божие — весь мир. Здесь совершается духовный брак, (Господь) приходит в Кану Галилейскую, и там является весь лик святых. Приносят жениху дары, как полагается при браке, каждый по своей силе: Авраам — тельца, жена его Сарра — хлебы, печеные в горячей золе, Исаак — дрова, Иаков — козлят, Иосиф доставляет хлеб, Моисей приносит светильники, Исаия поет, а Давид пляшет. А так как и святым женам нужно было принять участие в этом браке, то и они поют; приходит Есфирь, Иудифь наряжается и украшается, а Мария, сестра Моисея, берет тимпан и говорит: «пою Господу, ибо Он высоко превознесся» (Исх. 15:1). А так как требовалось по поводу этого брака написать похвалу, то Павел, восхваляя брак, говорит: «брак у всех да будет честен и ложе непорочно» (Евр. 13:4). И пусть сам себе объяснит, что говорит это о Церкви и Христе. Что, говорит он, написано? «Оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5:31, 32; Быт. 2:24). Итак, не будем же и мы сомневаться в том, что он объясняет, во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава со безначальным Отцом и с Пресвятым и Животворящим, Его Духом ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Он говорит: Ибо груди твои лучше вина (Песн 1:1; LXX). Ибо как вино веселит сердце, таким образом веселят заповеди Христовы; как младенцы, сосущие груди для высасывания молока, так же все должны высасывать из закона и Евангелия заповеди, обретать вечную пищу.

Ты, которая достойна, наконец, лобызать Христа и вечно сохранять это украшение девственное. Ибо тебе сказано: Да лобзает он меня лобзанием уст своих, ибо груди твои лучше вина, благовоние мастей наилучших (Песн. 1:1-2; LXX), и прочие таинственные речения, постигаемые в этой божественной книге.

Итак, Сам Творец веков совершает тайноводительство тех, которые призваны Им к благодати чрез веру. Посему-то и в Песни Песней описываемая Невеста говорит о Нем: да лобжет мя от лобзаний уст своих: и древле как бы целовал устами своими—пророками святыми, призывая к союзу с Ним чрез освящение и оправдание; когда же явился человеком, (рожденным) от жены, мы получили лобзание от лобзаний уст Его, ибо Он говорил с нами уста к устам.
*** Однажды олицетворив новый Сион в виде жены, удерживает тот же оборот речи и утешение в нем, – разумею-от Святого Духа,-уподобляет сосцам и млеку. Сказано о ней и в Песни Песней: яко блага сосца твоя паче вина. В самом деле: приступающим к вере в Бога нашего Иисуса Христа прежде всего предлагается пища, приличная младенцам, т. е. легкое и простое слово оглашения. Подобным образом обращался к некоторым и Павел, говоря: млеком вы напоих, а не брашном: ибо не у можасте, но ниже еще можете ныне (1 Кор. 3:2). А что не всегда следует быть и казаться младенцами тем, которые напаяются словом оглашения, но, напротив, должно возрастать в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4:13), дабы могли уже вперед понимать точное и основательное учение о Нем, - этому научает, прибавляя: да ссавше насладитеся от входа славы его.

Лобзание. Поцелуй в губы рассматривался как выражение пылкой любви по всему Ближнему Востоку, хотя в Египте в древности его часто заменяло касание носами.

На еврейском языке слово «Соломон» означает «мир­ный». Посему Сын Давида, исполненный Духа Святого, предвозвестил о Мирном Христе и наименовал Его СОЛОМОНОМ, говоря: ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ, КОТОРАЯ ЕСТЬ СОЛОМОНУ; т. е.— самый изрядный из наших гимнов, самый превосходный, должен быть посвящен Мирному Христу. Потому что Песнь Песней по своему превосходству является гимном, посвященным Богу. Поскольку же ему предлежало слово о божественных предметах, то поэтому он и призвал силу Единородного Слова Божиего, говоря: ДА ЛОБЖЕТ МЯ ОТ ЛОБЗА­НИЙ УСТ СВОИХ. Потому что Пророкам свойственно символически предвозвещать то, что имеет случиться в будущем. Итак, желая возвестить Божие Слово, он по-человечески подставил свои уста, представляя не­мощь нашего немощного чувственного естества, и взы­скал от Него силу мудрости и силу производить дейст­вия. Потому что и лобзание является действием и си­лою уст. После же того как он принял ее, он предвозвестил о Церкви, говоря: ЯКО БЛАГИ ПЕРСИ ТВОИ ПАЧЕ ВИНА. Упоминая «перси» и «молоко», он обозначил этим новорожденных в Благочестии, оном Новом Сионе, чад Божиих, которых и представил луч­шими, чем древняя Церковь Евреев. ПАЧЕ ВИНА — добавляя, он явил плод, сущий из винограда. «Виногра­дом» же называется еврейская синагога (Ис. 5; Мф. 21:33 и далее).

Трех Отцев: Т. е.— пусть Он Сам непосредственно научит меня, в чем заключается Его воля в отношении меня; словами и примерами являя мне то, что служит мне на пользу. ЯКО БЛАГА СОСЦА ТВОЯ ПАЧЕ ВИНА И ВОНЯ МѴРА ТВОЕГО ПАЧЕ ВСЕХ АРОМАТ; «сосцами», опять же, она именует здесь вместилища молока, которое ведал предложить блаженный (Апостол) Павел еще несовершенным и сущим младенцам. Потому что «млеком», говорит он, «вас напоих, а не брашном (твердой пишей), ибо не у можасте» (1 Кор. 3:2). Но не только поэтому Невеста Его справедливо помянула сосцы Его, но и потому, что они — ближайшие к сердцу, в котором расположено начало, из которого проистекают источники научения. Итак, она восхищается персями Жениха как источниками благ и удобо питающими как еще несовершенных, так и — совершенных и называет их «благими паче вина», которое, как говорит божественное Писание, «веселит сердце человека» (Пс. 103:15). Так под образом «вина» она именует веселие, желая этим показать, что радость, бываемая от даров Его, проистекающая для благочестивых, превосходит всякое человеческое веселие. Если же желаешь понять слова Невесты и в таинственном значении, то оные удивительные, паче вина «сосцы» Его разумей в смысле оных неизреченных источников, проистекающих от Жертвенника, которыми воскормливаемся все мы, питомцы Благочестия. Затем она указывает и на причину своего великого стремления и любви к Нему душ, которые не покорили себя вожделению привременных вешей, говоря: «ЯКО БЛАГА СОСЦА ТВОЯ ПАЧЕ ВИНА И ВОНЯ МѴРА ТВОЕГО ПАЧЕ ВСЕХ АРОМАТ».

Пролог, в котором определена главная тема, содержит выражения страстной любви, которой проникнута вся книга. Неожиданные переходы от третьего лица ко второму характерны и для египетской поэзии (см. Введение: Характерные особенности и темы).

Итак, Да лобзает он меня лобзанием уст своих. Писание имеет обычай употреблять повелительное наклонение вместо желательного, как, например, в следующих словах: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое, вместо «О, если бы святилось», и как вот в настоящем случае: Да лобзает он меня лобзанием уст своих! - вместо того, чтобы сказать: «О если бы лобзал!». После этих слов невеста видит жениха. Приходит он помазанный благовонными мастями. И он не мог прийти в ином виде к невесте, и Отцу неприлично было в ином виде посылать Сына на брак. Отец помазал Сына различными благовонными мастями, сделал Его Христом: приходит Сын, благоухающий различными благовониями, и слышит: Ибо добры груди твои лучше вина (Песн. 1:1; LXX). Слово Божие в различных местах Священного Писания, сообразно с обстоятельствами, в них упоминаемыми, называет один и тот же предмет различными именами. Когда приносится жертва в законе и Слово Божие хочет показать ее знаменование: тогда оно называет известную часть тела «грудинкой отлучения»¹. Когда же кто-либо возлежит с Иисусом и пользуется общением Его чувств: тогда Слово Божие называет то же место не словом «pectusculum», как выше, но словом «pectus»². Далее, когда невеста говорит с женихом, тогда Слово Божие, так как приводится брачная песнь, называет то же самое не грудью, как при жертвоприношении, и не персями, как в отношении к ученику Иоанну, а грудями³, говоря: Ибо добрые груди твои лучше вина. Приобщись чувствованиям жениха, как невеста, и ты узнаешь, что такие помышления восхищают и увеселяют. Но как чаша Господня, упоевающая, есть самая наилучшая (Пс. 22:5), так груди жениха лучше всякого вина: Ибо добрые груди твои лучше вина.

*** Потому правильно, что в книге сей, которая должна была повествовать о любви жениха и невесты, не написано поэтому ни «Сын Давидов», ни «Царь», ни иное из этих имен, которое может быть понято в плотском значении - чтобы совершенная невеста могла по справедливости сказать о Нем: Если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем (2 Кор. 5:16), да не подумает кто, что она любит нечто плотское, или во плоти находящееся, и что есть в любви сей некая скверна. Потому просто: «Песнь Песней Соломона», а не «сына Давидова», и не «Царя Израиля», и не примешано к этому никакое плотское имя и значение его.
*** Да не укроется и то, что некоторые пишут название этой книги «Песни Песней», что неверно; ибо надо писать не во множественном числе, но в единственном: «Песнь Песней». <...> Ибо они понимают это так, как будто бы он говорит, что это «Песнь из песней Соломона», чтобы выделить эту одну песнь из многих своих песней. Но как мы можем принять такого рода понимание, когда ни Церковь Божия не принимает для чтения никакие песни Соломона, кроме этой, ни у евреев, от которых, как мы знаем, передано нам Слово Божье, не принято в канон никаких книг Соломона, кроме тех трех, которые есть и у нас?
*** Изучим прежде, что же это за песни, среди которых одна зовется Песнью Песен. Я полагаю, что это те песни, которые в древности пропели пророки или ангелы. А это и означает, что закон был преподан через ангелов, но сообщен через посредника (Гал. 3:19). И, стало быть, все сообщенное через него было песнями друзей, идущих впереди жениха. Следовательно, эта песня - единственная, которую будут петь как эпиталаму самому жениху при встрече невесты - когда та больше не хочет, чтобы ее воспевали его друзья, но, желая услышать слова пришедшего жениха, говорит: Да лобзает он меня лобызанием уст своих! (Песн. 1:1). Поэтому эта песня заслуживает того, чтобы смолкли другие, ибо кажется, что все остальные песни, пропетые законом и пророками, пелись в честь еще юной, не достигшей зрелости невесты. Эту же песню, думается, пропоют ей как возросшей и пышно расцветшей, способной почувствовать мужскую силу и совершенное таинство.
*** И да не укроется от нас, что в некоторых версиях перед словами, читающимися у нас: Ибо груди твои лучше вина (Песн. 1:1; LXX), находим слова: ...ибо речи твои слаще вина. Хотя, казалось бы, эта фраза более ясно обозначает то самое, что изложено нами в нашей духовной интерпретации, однако мы прежде всего оберегаем написанное семьюдесятью толковниками в уверенности, что Дух Святой возжелал, чтобы сокрыты были образы таинств в божественном Писании и чтобы не выставлялись они открыто, на всеобщее обозрение.

Да лобжет мя от лобзаний уст своих. Это говорит Невеста, молясь Отцу Жениха. Слышала она обеты, данные Патриарху Аврааму и Иакову, слышала великого Моисея, о Женихе ее пророчествующего, слышала псалмы — лепоту и силу Его возвещающия; как-то: «Красен добротою паче сынов человеческих, излияся благодать во устнах твоих: сего ради благослови тя Бог во век. Препояши мечь твой по бедре твоей, Сильне, красотою твоею и добротою твоею: и наляцы, и успевай, и царствуй истины ради и кротости и правды» (Пс. 44:3-5). Узнала, что Он и Бог и Сын предвечный, и что о Нем Самом вопиет Исаия: «Кто сей пришедый от Едома, червлены ризы его от Восора, сей красен во утвари, зело с крепостию?» (Ис. 63:1). Узнавши же таким образом красоту, силу, богатство, царство и всеобъемлющую, вечную, неразрушимую державу Жениха, потому желает видеть Его, повергнуться в Его объятия и облобызать Его духом, желает, и как бы так говорит: «Господи и Отче! Посли ко мне Единородного Сына Твоего, я давно Его ожидаю, давно жажду Его и оттого уже утомилась. Не могу более снести жару любви, очень горит и пламенеет в утробе моей. Сын Твой чрез всех Пророков обещался прийти ко мне и доесле еще не восхотел исполнить обетов Своих. Обещался чрез Давида, чрез Иеремию, Исаию, Иезекииля, Захарию и Даниила, обещался пришедши сочетаться со мною, и не знаю, почему пренебрегает моей любовью. Сказал мне чрез Осию: «и обручу тя себе во век и обручу тя себе в правде и в суде и в милости и в щедротах: и обручу тя себе в вере, и увеси Господа.» (Ос. 2:19-20). Сказал чрез Исаию: «Возвеселися, неплоды, нераждающая возгласи и возопий, нечревоболевшая, яко многа чада пустыя паче, нежели имущия мужа.» (Ис. 54:1); сказал — и, увы! В каждый день жду событий сих предвещаний. Вот какой смысл замыкают в себе слова эти — «Да лобжет мя от лобзаний уст своих». Под лобзанием же здесь не разумеет соприкосновение уст с устами, но соединение благочестивой души с Божиим Словом. Как бы так Невеста говорит: Слышала я словеса твои посредством Писаний, теперь желаю слышать самый глас Твой, желаю непосредственно из уст Твоих принять священные уроки и их облобызать своими умными устами. «Да лобжет мя от лобзаний уст своих». Сей Невесте вещающей тотчас является Жених, испоняя обет свой: «и еще глаголющу ти, речет: се, приидох». (Ис. 58:9). Она, вдруг узревши Желанного, поражается, и удивляясь сосцам Его и благоуханию, вопиет: «Яко блага сосца твоя паче вина»
*** Итак, представим, что невеста — Церковь, а жених — Христос; девушки же, сопровождающие невесту, — души, благочестивые и юные, но добродетели невесты еще не выказавшие и совершенства не сподобившиеся. Почему и сопровождают невесту, но сами невестами не зовутся.
*** Итак, прекратив спорить о том, в виде ли пророчества написана книга или она предлагает как поучительное наставление то, что получено в поучение от Отца, давайте приступим к истолкованию, призвав тех, кто столь очевидным образом взволнован, не возводить на нас обвинение в краже, если в нашем истолковании будет обнаружено что-либо из сказанного отцами. Ибо и мы согласны, что у них можно найти основу для ясности изложения, и ничуть это не является злохищением, но преемственностью от отцов. И одно, взятое от них, мы вносим, другое, нами самими открытое, привносим. Также то, что слишком пространно иными высказано, мы подвергаем сокращению, а то, что требует доработки, расширяем.
*** Бывают некоторые порицающие Песнь Песней и не верящие, что эта книга духовная, но придумывающие россказни, негодные даже для старушонок-пустомель и дерзающие утверждать, будто премудрый Соломон это написал про себя и дочь фараона. <...> А те, кто приобрел себе более благочестивый образ ума, именуют это слово царским и называют невестой народ, а женихом — Царя. Как я полагаю, те, кто читают это писание и замечают в нем благовонное миро, поцелуи, бедра, чрево, пуп, щеки, очи, лилии, нард, мазь, смирну и тому подобное, и незнакомы со своеобразными выражениями божественного Писания, не пожелали проникнуть под покров, войти в сокровенное, сподобиться пребывания в Духе и открыто лицезреть славу Господню; но, разумея изреченное плотским умом, впали в подобное богохульство.
*** Но пусть никто из недалеких и приземленных людей не будет поражен наименованием лобзания. Пусть обратят внимание на то, что подобным же образом и во время таинства Причастия мы принимаем члены Тела Жениха, нежно прикасаемся устами и обхватываем, и мысленно прилагаем их к нашему сердцу, и представляем себе как бы брачные объятия, и верим, что пребываем с Ним в союзе, нежно прикасаемся устами и обхватываем Его, поскольку любовь изгоняет страх (1 Ин. 4:18), согласно божественному Писанию. <...> Поэтому Песнь Песней вводит в повествование жениха, ибо написано: Да лобзает он меня лобзанием уст своих! (Песн. 1:1). Под лобзанием жены понимаем не простое соприкосновение уст, но общение благочестивой души и Бога Слова. И можно представить, что невеста говорит нечто наподобие следующего: «Я вняла словам твоим из письмен; стремлюсь и голос твой услышать; желаю изустно воспринять священное учение и нежно приобщиться к нему устами моего разумения».