Книга пророка Исаии, Глава 40, стих 13. Толкования стиха

Бог Отец - источник всего

У нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им (1 Кор 8:6). <...> Не случайно говорит апостол вслед за пророком Исаией: Кто уразумел дух Господа, и был советником у Него и учил Его ? (Ис 40:13). <...> Почему из Которого? Потому что по воле Божией создана природа всего, и Сам Господь есть создатель всего, что вошло в бытие. Отчего Которым? Оттого что очевидно, что Им и по Его благоволению всё установлено и держится. Отчего Им? Поскольку все взирают с несравненным упованием и с невыразимой любовью на создателя жизни и подателя благодати и милости, о чем сказано в Писании: Очи всех уповают на Тебя, и Ты даешь им пищу их в свое время; открываешь руку Твою и насыщаешь все живущее по благоволению (Пс 144:15-16).

He continues on: Who has known the mind of the Lord, and who has been his counselor? And the Word answers the one who asked the question: Who has measured the water with his hand and heaven with a span and all the earth by a handful? Who has weighed the mountains with a scale and the forests with a balance? For when it was asked who had undertaken these things and who had established these things with a measure and a scale, he then answered that no one other than the one alone whose mind is incomprehensible to all. Therefore, he continues on to say: Who has known the mind of the Lord, the mind that has thought out everything that has been spoken into being? He has no need of a counselor, neither does he receive knowledge from anyone. But in his wisdom and unspeakable power, he “created what is from what did not exist,” from what simply and absolutely did not exist.

 

Кто измери горстию воду и небо пядию? С ким советова, и настави и: или кто показа Ему суд?. Пророк говорит о колеблющихся помыслах Иудеев, запрещает им заниматься исследованиями, почему Бог сделал их пленниками, рассеял, а потом собрал, и вразумляет, что никому не должно судить намерения Соделавшего все это. Ибо Он сотворил ветров вес и воду взвесил мерою (Иов. 28:25), то есть горами уравновесил ветры, потому что ни ветры не могут ниспровергнуть горы, ни горы не могут останавливать стремления ветров.

Кто измерил воды горстию и размерял пядью небеса? Кто повесил тремя пальцами массу земли и взвесил горы посредством гирь и холмы на весах? Кто помог Духу Господню или кто был советником Его и указывал Ему? С кем Он советовался и кто вразумил Его, и наставил Его на путь правды, и научил Его знанию и показал Ему путъ мудрости? Вот народы как капля из ведра, и считаются как крупинка (momentum) на весах: вот острова как мелкая пыль. И Ливана недостаточно для зажигания, и животных на нем недостаточно для всесожжения. Все народы пред Ним — как несуществующие и как ничтожество и пустота считаются у Него. Чтобы кто либо не считал трудным призвание народов и то, что всякая плоть видела спасение Божие, что повелевалось взойдти на высокую гору благовествующим (или благовествующему) Сиону и что сам Господь грядет с силою, и воздает каждому по делам его, и подобно пастырю согревает агнцев на груди и сам носит беременных: то описывается Его величие, — что для Него нет ничего невозможнаго, и Создавший Все и Творец всего может совершить и это, малое в сравнении с тем. Говоря же о горсти и пяди, он пользуется обычными у людей словами и измерениями, чтобы чрез наши слова мы научилис могущесту Божию. Там, где LXX перевели: кто измерил рукою воду, или как мы перевели: кто измерил воды горстию, Акила перевел: кто измерил воды весьма малым пальцем? Ибо это означает λεχας, то есть что не всею рукою, а малым пальцем, который обыкновенно называется указательным, измеряется все офшорное протяжение вод; σπιθαμή же, то есть пядь, означает раскрытую руку о большаго пальца до мизинца. Если же мы сжимаемъ руку, то образуется горсть: чтобы чрез пядь и горсть мы познали распростертыя небеса и земной шар. Вместо горсти, как перевели LXX относительно объемлемости земли, в еврейском написано salis, что Симмах перевел τριτον, Акила τρίβωμον, а мы, для большей ясности, перевели чрез три пальца в том именно смысле, что массу земли и высоты гор и холмов он взвешивал как бы тремя малыми пальцами и посредством малой крупинки на весах, чрез что указывается на величие Бога и могущество Творца. Кто, говорит, помог Духу Господню или кто был советником Ему и указывал Ему и проч. Вместо этого Симмах перевел: кто уготовал Дух Господен и кто указал советника Ему? С кем Он совещался и кто дал Ему разумение, и наставил Его на путь суда, и научил Его знанию и показал Ему путь мудрости. Это с большею ясностию указывает на уготовление или утверждение того Духа, о котором у Апостола говорится: Господь же Дух есть (2 Кор. 3:17), и: "на Нем почил Дух Божий, Дух премудрости и разумения" и прочее (Ис. 11:2), и который ниже говорит: Дух Господен на Мне, Ею же ради помаза Мя (Ис. 61:1). Ибо Он сам есть Дух Господен и советник Его, в котором обитала вся полнота Божества телесно (Кол. 2:9). Он советовался с Тем, о котором мы выше (Ис. 9:6) сказали: чуден советник. И в Притчах написано: Бог премудростию основа землю, уготова же небеса разумом (Притч. 3:19). Затем, Семьдесят, которые сказали: кто познал ум Господень и кто был советником Его, хотят дать понять, что ум, знание и разум Божий, чрез который все произошло и без котораго ничто не произошло, есть тот, о котором в Псалмах поется: Словом Господним небеса утвердишася и духом уст Его вся сила их (Пс. 32:5). Все народы, не познавшие Творца своего или весь род смертных сравнительно с Богом — как капля из ведра или как крупинка на весах, которая при незначительном весе наклоняется в другую сторону. И как несущий не обращает внимания, если из ведра вытекает малая капля, так все множество народов сравнительно с небесными воинствами и со множеством ангелов признается за ничто. Также острова считаются за слюну или, по Симмаху и Феодотиону, поставившим самое еврейское слово, как doc, то, что отпало, вместо чего Акила перевел: λεπτο'ν βαλλόμενον. Евреи же говорят, что этим словом обозначается самая мелкая пыль, которая, будучи поднята вихрем, летит в глаза, и более бывает ощущаемою, нежели видимою. Следовательно этим словом называются самыя малыя и почти невидимыя частицы пыли, может быть такия, которыя Демокрит называет атомами. Много есть имен, которыя так читаются (или понимаются) в греческом, как они поставлены в еврейском, по причине трудности перевода и сравнительной с еврейским языком бедности как греческаго, так латинскаго языка. Отклоняя же мало по малу людей от идолослужения, Он вместе с тем уничтожает обряды жертвенные и учит, что все деревья Ливана и скот, пасущийся на нем, не могут быть достаточными для Его всесожжений. Если же все народы пред Ним — как не существующие и считаются за ничтожество и пустоту (а между всеми народами находится и Израиль); то следовательно и он Израиль есть как не существующий и считается за ничтожество и пустоту. Это мы говорим, чтобы сломить гордость его и чтобы он знал, что он подобен прочим народам.

Не удивляйся, говорит, что он знает все, – Он мудр, так что мудрости Его никто не обнимет; почему и прибавляет: кто уразумел дух Господа, и был советником у Него и учил Его? Говоря "кто", он включает здесь всех в сферу неведения. Не так, как говорят еретики, что Сын есть вместе и Святый Дух, потому что чрез Сына мы научаемся Господом. Кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына (Лк. 10:22); а о Духе апостол говорит: Божьего никто не знает, кроме Духа Божия; и потом: Дух все проницает, и глубины Божии (1 Кор. 2:10:11), т. е., Он знает глубины Божии, но испытует их не по причине неведения; точно так же, как и Отец испытует сердца людей не потому, что их не знает. Как мы выше показали, знание происходит от исследования, но не исследование от знания. Кто уразумел, говорится, дух Господа? Но апостол говорит: мы имеем ум Христов (1 Кор. 2:16); если никто не разумеет ума Господня, как же говорит апостол: мы имеем ум Христов? Но нам, говорит, Бог открыл это Духом Своим (1 Кор. 2:10), – столько, чтобы было достаточно для нас, но не столько, каков на самом деле ум Господень.

Тем, что недоступно и непостижимо для всех людей и даже может быть для высших и небесных сил, пытается показать превосходство и непостижимость божественной премудрости. Ибо таинство Христа возбуждает удивление, и учение о домостроительстве является в числе неизреченных тайн. И мне кажется, что, воспользовавшись словами Павла, уместно сказать: о глубина богатства и премудрости, и разума Божия! яко неиспытани судове Его, и неизследовани путие Его. Кто бо разуме ум Господень (Рим. 11:33, 34). Кто не скажет и весьма справедливо, что эти слова близко родственны с изъясняемыми? Великая и недоступная глубина является в божественных созерцаниях. Как совершенно невозможно и неосуществимо человеческою рукою измерить всю воду, пяденью — небо, горстью — всю землю и как нельзя найти такого, кто бы весами и коромыслом мог взвесить тяжесть гор; так точно нет такого, кто бы мог постигнуть ум Господень. В этом удостоверит сам говорящий чрез одного из святых пророков: не суть бо путие мои, яко путие ваши, но яко отстоит небо от земли, тако отстоят путие мои от путий ваших и мышления ваша от помышления моего (Ис. 55:8, 9). Ибо когда, говорит, я нуждался в каком либо советнике, или наставнике, или в том, кто показал бы мне суд, то есть, правду, или праведный суд или путь разумения? Ибо если подлинно Он есть премудрость и сам подает мудрость всякому уму и сообщает свет разумения разумной твари; то как Он может иметь нужду в другом, или каким образом кто либо может подать Ему совет или сделать порицание? Этими словами пророк доставляет великую пользу своим слушателям. Ибо некоторые из неверных дерзают говорить: какая была необходимость слову Бога делаться подобным нам и принимать на Себя плоть и нечистоту ее и спасать живущих на земле, когда Ему, как Богу, не было ни малейшей трудности мановением воли Своей совершить угодное ему? Потом, не напрасно ли Он сделался человеком? И при помощи этих странных умствований, нечестиво превращая домостроительство спасения в нечто несообразное, они таким образом восстают против величия тайны (Христовой). Посему пророк в сих словах и пресекает неразумные и пустые их помыслы, и говорит, что Божественная премудрость непостижима и что ум Бога, если Он действительно есть премудрость и ум, — есть ум высочайший и чистейший, дабы странными и даже смешными явились слова неверных, дерзнувших, не знаю как, утверждать, что воплощение Единородного Сына Божия было неблагоприлично. А некоторым кажется, что слова: кто измери горстию воду, и небо пядию и дальнейшие выражают всемогущество Бога, могущего измерить и воду, небо и землю, горы и долины, кратко: имеющего познание о всем, постигающего все непостижимое и не имеющего ничего Себе равного в среде тварей, каким бы величием и достоинством они ни обладали и как бы безмерно многочисленны ни были. Если кто думает, что так надобно понимать слова пророка, тот нисколько не погрешит.

Представление о совете богов на древнем Ближнем Востоке. В древности на Ближнем Востоке считалось, что все важные решения принимаются на совете богов. Боги могли советоваться друг с другом, обмениваться информацией и мнениями. В вавилонском эпосе о творении советником Алсу и Тиамат — богов, от которых произошли все живые существа, — был Мумму, который часто обличал их. Когда верховный совет богов собрался, чтобы решить, как напасть на Тиамат, они напились до бесчувствия и впоследствии выбрали Мардука своим царем, подчиняясь его жестким требованиям абсолютной власти. Исайя же подчеркивает, что Яхве не нуждается в советниках и помощниках (хотя представление о некоем подобии божественного совета существовало; см. коммент. к Исх. 20:3 и 2 Пар. 18:18 о божественном совете определенного рода).

С 12-26 ст. идет вторая часть речи, содержащая в себе поучения и обличения. Она, в свою очередь, делится на две половины - с 12-17 и с 18-26 включительно. Общая мысль всей второй части рассматриваемой речи - раскрытие Премудрости, Всемогущества, Величия и Силы Господа. В первой половине она развивается с положительной, а во второй - с отрицательной стороны, путем контраста со слабостью и суетностью идолов. Что касается цели подобных рассуждений и их связи с предыдущим, то лучшее разъяснение всего этого дает последующий контекст, именно вопрос 27-го стиха (Ис. 40:27): Как же говоришь ты, Иаков, и высказываешь, Израиль: "путь мой сокрыт от Господа, и дело мое забыто у Бога моего?" Очевидно, бедствия времени и продолжительность самого ожидания пришествия Мессии в умах многих малодушных людей породили сильные сомнения относительно наступления лучших времен и навели их на мысль, что Бог или не может ("путь мой сокрыт от Господа"), или не хочет ("дело мое забыто у Бога моего") дать им избавления. Вооружаясь против такой, в сущности, богохульной мысли, пророк со всей силой и бичует подобных малодушных и близоруких критиков и одновременно раскрывает пред ними все величие и силу Всевышнего. Кто исчерпал воды горстью своею, и пядью измерил небеса?... Может показаться странным указание на "горсть" и "пядь" для измерения таких, можно сказать, необъятных величин, как вся вода и все небо? Некоторые для объяснения этого полагают, что тут мы имеем дело с одним из примеров библейского антропоморфизма. Однако, едва ли есть надобность в подобном предположении; гораздо естественней и проще видеть здесь простое указание на единицы измерения: zchoal, по-греч. ceir, рука, "горсть" и zeref - srax, "пядь" - были обычными у других народов естественными единицами измерения, принятыми и у евреев. Это тем более правдоподобно, что далее, за единицами измерения, следуют и единицы веса, с указанием навесы и чаши: и взвесил на весах горы и на чашах весовых холмы. Значение подобных указаний состоит в том, чтобы открыть человеку глаза на его полную безответность пред явлениями мира. Если человек настолько слаб и беспомощен, что не может сделать точных вычислений и измерений самых, по-видимому, доступных предметов природы, то как же может он осмелиться судить об абсолютном существе Божием? Эта именно мысль и выражается в следующих двух стихах - 13-14: кто уразумел дух Господа, и был советником у Него и учил Его? Если сотворенный Богом видимый мир не может быть объят человеческим умом, то тем более не может быть постигнут им сильный Дух Божий, (Иер. 23:18; Прем. 9:13; Рим. 11:34; 1 Кор. 2:16; Толков. СПб. проф.). Горькая ирония этих слов всего лучше раскрывает все бессилие человеческой критики пред величием и непостижимостью Божественных планов. Недаром и Апостол Павел, приводя данные слова пророка Исаии, предваряет их восклицанием: "О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!" (Рим. 11:33).