Иов, Глава 14, стих 7. Толкования стиха

И дальше Иов говорит: Для дерева есть надежда, что оно, если и будет срублено, снова оживет, и отрасли от него выходить не перестанут: если и устарел в земле корень его, и пень его замер в пыли, но, лишь почуяло воду, оно дает отпрыски  

и пускает ветви, как бы вновь посаженное.А человек умирает и распадается; отошел, и где он? (Иов. 14:7-10). Дерево счастливее, чем человек. Человек уходит, сгнил, и все, а дерево вырастает, в нем жизненной силы оказывается больше, чем в человеке. Кто бывал на Святой Земле, может быть, видел оливы, которые растут в Гефсимании. Оливы там растут со времен Христа, причем не факт, что их не рубили. Их могли срубить, а они заново выросли. Потому что олива считается бессмертным деревом. А человек прожил свои годы, ушел, и все. Где он? Как наивно многие люди говорят: «Наша слава в наших делах». Кому эта слава, эти дела нужны? Ты умер, сгнил, и какой толк от этих дел.

Если даже человек и подобен дереву, которое, будучи посечено, пускает новыя отрасли из корня,—если человек и может надеяться, что он некогда опять воскреснет (7—12); то такой надежды все же недостаточно для подкрепления его в страдании, и он просит, чтобы оно было скорее прекращено, потому что самые крепкие камни от долговременнаго действия на них воды распа­даются: тоже бывает и с человеческим терпением (13—22).

Примеч. Из обозрения всех сказанных доселе речей открывается, что Иов, признавая греховность человека н зависимость его счастия или несчастия от Промысла Божия, на основании собственнаго опыта утверждает, что судьба человека не всегда может быть объясняема нравственным его поведением, а зависит и от других тайных, впрочем, определений Бо­жиих: это побуждает его не только просить у Бога облегчения своих стра­даний, но и вопрошать Его о причине их; между тем друзья Иова, выходя из тойже мысли о греховности человека, нейдут далее строгаго соответствия между земным счастием человека и ею добродетелью: они видят в каж­дом несчастий наказание за грех, и при недостатке явных грехов готовы заподозрить Иова в тайных.

В следующей части своей речи (Иов. 14:7-17) страдалец, говоря сначала, по выражению Златоуста, о том, «что человек несчастнее всего – и деревьев, и рек, и моря» Святитель Иоанн Златоуст. Commentaire sur Job. Т. I. SC. 346. 14. 3. S. 358. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 95., затем вновь размышляет о посмертной людской судьбе. Он свидетельствует о том, что если бы у каждого из нас была надежда ожить после кончины, то тогда Иов спокойно и смиренно перенес бы ниспосланные ему страдания, ибо затем, после их окончания, он испытал бы благоволение Божие в воскресении. Именно в связи с этим фрагментом книги Иова ее древние толкователи вновь и вновь (ср.: Иов. 7:9-10) задаются вопросом: а верил ли на самом деле Иов в возможность такого воскресения?

Итак, Иов говорит:

Для дерева есть надежда, что оно, если и будет срублено, снова оживет, и отрасли от него выходить не перестанут: если и устарел в земле корень его, и пень его замер в пыли, но, лишь почуяло воду, оно дает отпрыски и пускает ветви, как бы вновь посаженное. А человек умирает и распадается; отошел, и где он? Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает: так человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего (Иов. 14:7-12).

По прочтении данного фрагмента может возникнуть впечатление, что Иов, задаваясь вопросом о возможности нашего воскресения, отвечает на него скорее отрицательно. Если дерево и может вновь прорасти из земли от своего старого корня (ибо в этом корне еще теплится жизнь, бродят земные соки), то человек – в отличие от растений – по кончине окончательно и бесповоротно умирает и распадается (Иов. 14:10); он ляжет в могилу, не пробудится и не воспрянет от сна своего (Иов. 14:12).

Однако подобная интерпретация данного текста неприемлема для древних христианских экзегетов. Более того: они убеждены в том, что Иов здесь как раз явственным образом исповедует свою веру в воскресение. Такое их мнение связано в том числе и с иной версией этого библейского фрагмента, присутствующей в Септуагинте. Вместо синодального варианта так человек ляжет и не станет; до скончания неба он не пробудится и не воспрянет от сна своего (Иов. 14:12) в Септуагинте предлагается другой вариант слов Иова: но человек уснувши не встанет, доколе не обветшает небо, пока не пробудятся от сна своего (Иов. 14:12; Септуагинта). Мы видим, что в греческой версии текста книги Иова обнаруживается абсолютно иной настрой и смысл, чем в привычном для нас чтении: человек уснет, но когда придет время – отсюда и слово доколе – проснется во всеобщем воскресении. Так, по убеждению преподобного Исихия Иерусалимского, «называя смерть сном, Иов ясно дал нам надежду на воскресение. Но», одновременно, он говорит и о том, что «до скончания неба мы не пробудимся» Преподобный Исихий Иерусалимский. Homelies sur Job: version armenienne. 17.14.12. PO. 42. 2. 191. S. 434. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 98..

Но и святитель Григорий Великий, несмотря на то что он использует в своих «Моралиях» текст Вульгаты, гораздо более близкий по смыслу к нашему синодальному переводу, чем Септуагинта, также считает, что в данных нескольких стихах Иов ни в коей мере не отрицает возможности для человека воскресения. Комментируя речение Иова о том, что для дерева есть надежда, что оно, если и будет срублено, снова оживет, и отрасли от него выходить не перестанут (Иов. 14:7), Двоеслов видит в нем указание на грядущее Воскресение Христово, являющееся залогом нашего всеобщего воскресения. По святителю Григорию, под древом здесь можно понимать Крест Христов: «Таким образом, Крест обозначается древом, когда говорится: Положим.., дерево в хлеб его (Иер. 11:19; Вульгата), поскольку положить дерево в хлеб, в пищу применимо к Распятию на Кресте Тела нашего Господа»; ибо Сам Христос есть наша подлинная Пища. Кроме того, по Двоеслову, под образом древа мы также можем здесь угадать и прикровенное указание на Саму Ипостасную Божественную Премудрость – на Бога Сына: «...И опять же, Премудрость Божия Воплощенная обозначается древом на основании написанного: Она – древо жизни для тех, которые приобретают ее (Притч. 3:18). И как Она Сама говорит: Ибо если они с зеленеющим деревом это делают, то что с сухим будет? (Лк. 23:31)» Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. XII. 5. PL. 75. Col. 988BD. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 97.. И далее святитель Григорий пишет о том, что ожившее и зеленеющее древо, о котором свидетельствует Иов, – это Сам воплотившийся Христос, так как лишь Он Один содержит в Своем Лице жизненную и животворную силу Божественной природы; мы же, в отличие от Него, – обычные, падшие грехом люди – есть древо сухое. «И таким образом у нас есть надежда, что оно (сухое древо наших смертных тел), если и будет срублено через смерть, то снова оживет благодаря тому, что хотя Он Христос и был предан смерти через страдания, но посредством славы Его Воскресения Он вновь вернулся к зеленеющей жизни». По Двоеслову, в миг Воскресения Христа мертвое тело Воплощенной Премудрости, погребенное в глубине земле, как бы ощутило там воду и «дало отпрыски», то есть действием наполнившей его, подобной животворной влаге, Божественной силы восстало из гроба – в трехдневном Воскресении Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. XII. 8. PL. 75. Col. 990AB.. А уже вслед за Христом и мы – Его силой, через Его посредство и в Нем – получаем уверение нашего грядущего воскресения.