К Римлянам послание ап. Павла, Глава 14, стих 19. Толкования стиха

Вместо «будем искать» в некоторых рукописях стоит «ищем».

Из этих слов апостола видно, что некоторые, хвалясь свободою и пользуясь отсутствием церковных установлений о посте, ели все, ели и то, что другие считали запрещенным и нечистым, и этим отталкивали от себя и даже от Церкви. Апостол наставляет таких, чтобы они не огорчали своих братьев: ст. 15, не подавали повода хулить свою веру: ст. 16, не разрушали дела Божия (единства Церкви) ст. 20, не ели на соблазн другим (ст. 20), не соблазняли братьев: ст. 21. Во всем этом прямое обличение тех,—кто отвергает и явно нарушает посты, которые являются не остатком от иудейства, а многовековым установлением Церкви Христовой: Мф. 6,16— 18. (Постанов. Апост. кн. 5 гл. 20).

Второй отдел в практическом учении Рим. всецело посвящен вопросу о немощных в вере (14–15:13). Явление, которое ап. Павел имеет в виду, до известной степени параллельно тому, которому посвящен отрывок 1Кор. 8–10. Но идоложертвенное не упоминается. Отдельные члены Римской Церкви – немощные в вере, как их называет ап. Павел, – налагали на себя разные ограничения, преимущественно пищевые. Мы этого вопроса уже касались и высказали соображения, что с элементами иудейскими могли войти в сложное соприкосновение элементы языческие. В таком случае, мы имели бы дело с первыми проявлениями иудаистического гносиса. Как бы то ни было, практическое решение, которое предлагает ап. Павел, совпадает с тем, на котором он настаивает в 1 Кор. Его исходная точка есть свобода, которую он возводит, в согласии с общим учением Рим., к ее высшему догматическому основанию: вере. Он выражает этот общий принцип в отрицательной форме: «все, что не по вере, – грех» (ст. 23б). При этом ударение, переносится вовнутрь. Как и в Гал. (ср. 5:6; 6:15), внешнее – несущественно. «Царство Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (14:17). Но по любви к немощным сильные призываются, как и в 1 Кор., ограничивать себя в своей свободе. Это – главная тема отрывка, и последнее обоснование призыва есть ссылка на пример Христов, явленный Им в Его спасительном смирении (15:1–13).

Некоторые, хвалясь своею свободою и пользуясь отсутствием церковных установлений о посте, ели все, ели и то, что другие считали запрещенным и нечистым, и этим отталкивали их от себя и даже от Церкви. Апостол наставляет таких, чтобы они не огорчали своих братьев (ст. 15), не подавали повода хулить свою веру (ст. 16), не разрушали дела Божия (единства Церкви, ст. 20), не ели на соблазн другим (там же), не соблазняли братьев (ст. 21). Во всем этом – прямое обличение штундистов, тем более суровое, что отвергаемые и явно нарушаемые ими посты являются теперь не остатком иудейства, но многовековым установлением Церкви Божией.

в)

В-третьих, любовь требует, в устранение огорчений и соблазна для немощных братий, лучше приноровляться к их взглядам в делах безразличных для нравственности, чем горделиво настаивать на своем (Рим. 14:13–21). «Не станем более судить друг друга. А лучше судите о том, как бы не подавать брату случая к преткновению или соблазну… Если же за пищу огорчается брат твой, то ты уже не по любви поступаешь… Ибо царствие Божие не пища и питие (т. е. приобретается независимо от того, что человек ест, или пьет), но праведность и мир, и радость во Святом Духе… Все чисто, но худо человеку, который ест на соблазн. Лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, от чего брат твой претыкается, или соблазняется или изнемогает».

Сказавши, что в пище не заключается существенного предмета, Апостол указывает, в чем состоят эти существенные предметы Христианской жизни, а именно: в святости, взаимном согласии и духовной радости. К этим главным предметам Христианской жизни и должно быть направлено все старание Христиан, так как в них заключается Царствие Божие, водворяющееся постепенно в сердца Христиан, по мере преуспеяния их в достижении указанных благ. Поэтому, как все вообще, так и различие в пище, если оно бывает причиною нарушения чьей-либо святости, мира и вселяет вместо радости раздор, скорбь и тяготу вражды, то оно всячески должно быт отстранено, так как этим различием разрушается внутреннее устроение в нас Царствия Божия. В таком случае, ядущему мясо, или пьющему вино, когда другие соблазняются этим, лучше не делать этого. Сам по себе он, конечно, не грешит, не представляя этого вкушения грехом, но он грешит соблазном. Но если кто прямо убежден, что то или иное вкушение запрещено Богом, или церковью, тот и сам по себе грешит, потому что он вкушает против убеждения или против совести, а также грешит и против других, вводя их в соблазн.

Хотя это учение Апостола о пище ближайшим образом относилось к первым Римским Христианам, находившимся в особенных обстоятельствах, но оно в существенном (т. е. относительно неосуждения) касается и всех Христиан вообще, потому что и мы не должны разделяться из-за пищи (хотя теперь церковию уже разъяснено, что можно вкушать и чего недолжно, когда должно поститься и когда невозбранно можно вкушать). Равно так же, как прежде, так и теперь грешит вкушающий и пьющий вопреки запрещению закона церкви и совести, при том грешит как за себя, так и за других, вводя их в соблазн и подавая повод к осуждению. Но слову св. Иоанна Златоуста, «не яства делают нечистым, а расположение, с каким ест. Посему если не исправишь расположения, то весь твой труд напрасен и вреден. Иное дело почитать что не чистым, и иное есть, что почитаешь нечистым. В последнем случае ты грешишь вдвое, своим спором усиливаешь предрассудок, и заставляешь есть нечистое (т. е. почитаемое таковым наперекор совести). Доколе не убедишь, дотоле не принуждай... Напротив, сам для него (брата) воздерживайся; воздерживайся не как нечистого, но потому, что он соблазняется, – и он больше полюбит тебя.

 Общее правило в таких случаях – пусть все послужит не к соблазну, а к назиданию. Прежде всякого такого поступка надо обсудить, не послужит ли он к соблазну слабых в вере, а свершать его тогда, когда убедишься, что он поведет к назиданию. То же должно думать и относительно пищи, которая сама по себе, конечно, чиста.
 И от Господа Иисуса Христа, и по собственному размышлению, Апостол хорошо знает, что нет ничего нечистого в природе, а следовательно, и в пище, но бывает так, что один одно, а другой другое, по различным своим соображениям, считает нечистым. Поэтому кто-нибудь, быть может употребляя известную пищу, думает (согласно своему убеждению, пусть даже ложному), что это нечисто и все-таки ест, тот сквернит себя, потому что поступив против своей совести, он возбудит ее против себя и впадет в скорбь.
 Если же немощный верою по примеру сильных, вкусит чего-либо нечистого, и совесть его будет его мучить, и он станет от этого скорбеть, то ты, сильный, виновен в соблазне слабого, а это уже не любовь. Если Христос умер для спасения всех, то как же последователь Христа может губить брашном (своим соблазном) немощного?
 Наконец, эти споры и ссоры из-за пищи могут и язычникам дать повод порицать благое христиан – веру их.
 Ибо Царство Божие приобретается не тем, что одно есть, а другое не есть, одно пить, а другое не пить, но правдой – праведной, святой жизнью, миром – спокойной, чистой совестью, вследствие святой жизни, и радостью в Святом Духе, происходящей от ощущения сердцем благ благодати Святого Духа.
 Кто служит Христу правдой, миром и радостью, тот становится и Богу угодным, достоин одобрения от людей (в слав. искусен), то есть, не обидит, поможет, даст добрый совет и все, что может, сделает для них доброго. Итак, как же нужно относиться к безразличным вещам?
 Следует помнить, чтобы употребление этих вещей не нарушало взаимного мира и не подавало повода к соблазну, а напротив, все более и более укрепляло этот мир и служило к взаимному назиданию.
 Ради употребления или неупотребления той, или другой пищи, не должно губить немощных, что значит разорять дело Божье, спасение людей. Правда, что все чисто, но вкушать все на соблазн другим, значит, делать зло и другим и себе, ибо горе человеку, через которого соблазн приходит, сказал Спаситель (Мф. 18:7). Отсюда следует правило.
 Не есть и не пить ничего того, что может соблазнить брата, не только преткнуться – вкусить против совести или соблазниться, согласиться мысленно, но даже изнемочь – начать колебаться.

Наоборот, верующий должен заботиться о том, чтобы не подать повод к соблазну немощного брата (Рим. 14:13), но своим примером дать ему возможность исправиться. Таков закон любви.

Что же касается принципиального вопроса о чистой и нечистой пище, то ап. Павел дает авторитетный ответ: он имеет от Самого Господа удостоверение, что «Нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто» (Рим. 14:14). И пока он убежден в нечистоте чего бы то ни было, оно и будет нечистым для него и он верно поступает, что не принимает этого. Христианское братолюбие побуждает сильных верою избегать тех яств, которые могут смутить совесть немощных и даже ввести их в соблазн и тем погубить немощного брата, воспрепятствовать приобретению им единственно важного: Царствия Божия (Рим. 14:17–18). Для умиротворения совести немощных в вере Апостол предписывает «лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, от чего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает» (Рим. 14:21).