К Галатам послание ап. Павла, Глава 5, стих 1. Толкования стиха

Апостол Павел призывает галатов сохранить свободу, ради которой «Христос освободил нас», и не возвращаться, принимая закон, «снова под иго рабства»

даровал нам Христос - В некоторых греч. рукописях другой порядок слов: «для свободы Христос освободил нас» (РБО, ср. Кул.).

В 4Павел возвращается к основной теме о законе и вере. Он уже не ограничивается чисто-педагогической функцией закона, но хочет показать, что истинная верность закону соблюдается именно в христианстве. В посланиях ап. Павла отрывок Гал. 4:21–31 относится к числу тех, которые кажутся особенно чуждыми современному читателю. Для уразумения его надо иметь в виду, во-первых, то, что объем закона в понимании ап. Павла не ограничивается одними только законоположениями Ветхого Завета, но распространяется на все его книги, и, во всяком случае, на Пятикнижие в его целом. Во-вторых, к закону, в таком его объеме, он применяет аллегорический метод, усвоение которого составляло часть полученного им раввинистического образования. Павел подвергает аллегорическому толкованию историю двух сыновей Авраама, как она дана в книге Бытия: один был от рабы, другой – от свободной. В аллегорическом толковании два сына Авраама выражают два завета, и гонение, воздвигнутое на Исаака, сына рабы, есть прообраз совершающегося ныне. Христиане – дети свободной, для них и остается уроком изгнание рабы и ее сына. Этот вывод есть основание практического учения Гал., которое начинается призывом к свободе, (5:1).

Если бы Христос даровал нам полную свободу во всех отношениях, освободил нас от всякого вообще закона, то что мешало бы нам угождать нашей плоти? Если мы не должны угождать плоти, то, значит, мы не освобождены от всякого вообще закона, значит – не все нам дозволено, и под свободою, о которой говорит апостол, должно разуметь свободу только от закона Моисеева. На место этого закона в христианстве стал другой закон, закон христианской веры и жизни. Сказав о том, что свобода от закона Моисеева не должна служить поводом в угождению плоти, апостол далее разъясняет, что, напротив, именно хождение но духу (18), удаление от дел плоти (19–21) и приношение плодов духа (22–23) и есть то самое, ради чего человек становится свободен от закона, находится не под законом (18). Каким образом? Определяя существо ветхозаветного закона, апостол говорит: «весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя» (ст. 14); а показывая плоды духовной жизни (ст. 22), он на первом месте поставляет любовь, за нею – радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание. Очевидно, что против таких добродетелей ветхозаветный закон не может иметь ни порицания, ни осуждения, ни наказания: на таковых несть закона (ст. 23); напротив, исполнивши конечную цель и существенное требование этого закона, христиане уже становятся выше него, аще ли духом водимы есте, несте под законом (ст. 18). Итак, возвещая свободу, апостол разумеет свободу от закона Моисеева, и эту свободу основывает на подчинении иному высшему закону–закону жизни во Христе и на соучастии в страданиях Его чрез распятие плоти со страстями и похотями: а иже Христовы суть, плоть распята со страстми и похотми (ст. 24).

+++Примечания к Апостолу и Апокалипсису в обличение штундистов и подобных им сектантов. Владимир-на-Клязьме, 1904. С. 95++

«Мы, братия, дети обетования по Исааку», – так завершает Св. Апостол свои увещания о преславности свободы от закона, – «мы дети не рабы, но свободной. Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства». Т. е. если хотите быть чадами вышнего Иерусалима, свободными, наследниками Божиими, – бросьте закон! (Еп. Феофан).

В противоположность игу рабства, под которым изображается подзаконное время, Апостол называет Христианство свободою. Эта свобода прежде всего заключается в свободе от греха, а потом и в свободе от закона, данного ради преступлений. По изъяснению св. Иоанна Златоуста, «здесь Апостол показывает, во-первых, что крайне безумно сделавшимся из рабов свободными сделаться снова рабами; во-вторых, дает разуметь, что, презирая освободителя, а любя поработителя, они окажутся жестокими и неблагодарными против своего Благодетеля; в-третьих, внушает, что и невозможно опять перейти под деспотство закона, ибо закон укротил свое владычество, когда другой всех нас откупил у него однажды навсегда. Словом – "стойте" он обличает их непостоянство и шаткость, а сказав – "паки", обличает великое их безумие».

иго. Ярмо. Символ закрепощения.