К Галатам послание ап. Павла, Глава 3, стих 18. Толкования стиха

То противоречие, которое вскрылось в Антиохии, выражает основную догматическую тему Гал.: принципиальную противоположность закона и веры.

Она и развивается в глл. 3 и 4. Сложная аргументация ап. Павла может быть сведена к следующим основным положениям. Галаты получили Духа не через дела закона, а по вере (3:2–5). Павел, очевидно, имеет в виду дар Духа Святого, который, как некий залог или начаток, сообщается духу человеческому. В обладании залогом Св. Духа, дух человеческий господствует над плотью. В отпадении от благовестия Галаты поработили его плоти. Если они дают закону предпочтение перед верою, они должны знать, что закон бессилен принести оправдание (3:10–12): закон требует исполнения его мельчайших предписаний и навлекает проклятие на его нарушителя. Между тем, исполнение закона фактически невозможно. Закону, как началу оправдания, явившему свое бессилие, противополагается вера. Свое учение об оправдании верою ап. Павел начинает ссылкою на Авраама (3:6–9), особенно убедительною для тех, кто испытал на себе влияние иудаистических агитаторов. Праведность Авраама есть праведность от веры, почему и распространяется благословение Авраама и на верующих язычников. Обетование, данное Аврааму, есть обетование Духа. Оно исполняется во Христе по вере (ст. 14). Будучи дано Аврааму прежде дарования закона, оно не могло быть отменено законом (стт. 15–18). Тем самым, значение закона определяется, как значение временное (стт. 19–25). Преподанный чрез Ангелов рукою посредника, он представлял собою приспособление Бога к человеческой немощи, – такова, по всей вероятности, мысль ст. 20, вызвавшего множество толкований, – и имел своим последствием выявление греха: пред судом закона, грех стал преступлением (ст. 19а: правильный перевод был бы не «по причине преступлений», а «ради преступлений», ср. Рим. 5:13–14, 20). Временная функция закона есть функция педагогическая: закон – детоводитоль ко Христу (ст. 24). Пришествие веры есть конец закона (стт. 23–25).

Второй пункт вероучительной части: опровержение возражений против исключительного значения для язычников веры помимо закона (Гал. 3:15–29)

Возражение первое: закон пришел после обетования, данного вере Авраамовой, значит он мог отменить сие обетование?

Гал. 3:15–18. Опровергая сие возражение, Апостол сравнивает обрезание Божие, данное Аврааму, с человеческими завещаниями и рассуждает так: если завещанием представляется кому-либо наследство по одному благоволению завещается, то и обетование, данное Аврааму, могло исполниться только по благодати Божией. «Братия! говорю по рассуждению человеческому: даже человеком утвержденного завещания никто не отменяет и не прибавляет к нему» (Гал. 3:15); следовательно, закон Моисеев, данный в продолжение времени между обетованием, произнесенным к Аврааму (чрез 430 лет после него Гал. 15:17) и исполнением его во Христе, не мог ни содействовать сему исполнению, ни ослабить обетования; «ибо если по закону наследство, то уже не по обетованию; но Аврааму Бог даровал оное по обетованию».

Возражение второе: если закон не изменял условий оправдания по вере, то зачем он и дан был?

Решая этот вопрос, Св. Апостол говорит: а) сначала о сравнительном достоинстве закона и обетования, а потом б) разъясняет значение закона в истории спасения чрез Иисуса Христа.

а) Сравнительное достоинство закона и обетования.

Определяя отношение закона к благодатному обетованию о Христе, Апостол показывает, что закон не отменяет силы обетования и даже, напротив, существование этой силы прежде закона показывает, что спасение, по вере было возможно раньше закона, следовательно, оно возможно по силе обетования и после отмены закона; иначе обетование оказалось бы неисполнившимся, завет несовершившимся, что, между тем, невозможно, ибо и обыкновенные людские заветы исполняются, тем более должен был исполниться завет Божий с Авраамом, в основе которого было обетование о Спасителе всех, без различия народностей, только по вере их, вне закона, данного для направления ко Христу только избранного народа. Между заветом Божиим и человеческим сходство конечно неполное, поэтому Апостол оговаривается в 15 стихе, что он говорит о неизменности силы завета применительно к обычному порядку. По слову Августина, «смерть завещателя окончательно делает утвержденным завещание, потому что после сего уже и возможности нет переменить ему намерение свое. У Бога заменяется сие неизменяемостью Его определений. Елика бо обетования Божия, в том ей, и в том аминь (2 Кор. 1:20). Изъясняя содержание обетования, Апостол, по слову преосвящ. Феофана, дает «вседовлеющее объяснение смысла его». «Обетовал Бог всяческих благословить народы семенем Авраамовым: а это семя есть Владыка Христос, ибо Им обетование сие приведено в исполнение, и народы прияли благословение. Это и сказует Апостол» (Блаж. Феодорит). Все сказанное Апостол написал, очевидно имея в виду возможные со стороны лжеучителей возражения. Поэтому, он, утвердивши силу обетования положительно, утверждает ее и с другой стороны, с отрицательной, для чего и показывает, что закон, явившийся 430 лет после обетования (Исх. 12:40), не мог уничтожить столь древней силы обетования. И как может закон отменить этот завет, или обетование так, чтобы благословение получили народы не чрез Христа, а чрез заповеди закона? Это не иное что будет, как уничтожение обетования, что нелепо», говорит Феофилакт. К этому можно присовокупить следующие слова блаж. Августина: «когда дано было обетование, закон не был еще дан, и спустя столько лет не мог быть дан в том смысле, чтоб предшествовавшее обетование Авраам делал не имеющим силы».

 Потому что по закону, за дела закона, наследство совсем не то, что наследство по милости – по обетованию, одно другое исключает. Если достоверно, что обетование, данное Богом, не отменено, то наследство по закону или, вернее, самый закон при обетовании не нужны.

Ап. Павел показывает, что бесполезность закона в настоящее время кроется не в его «неправильности», – ибо он от Бога; не в его неисполнимости, – ибо вина неисполнения на самом человеке, – а в его временном назначении. Известно, что обетование Аврааму было о Христе и дано оно было за 430 лет до закона, независимо от закона, следовательно, оно действенно и после отмены закона (430 лет от прихода Авраама в Ханаанскую землю до времени дарования закона Моисею) (Гал. 3:17). Обетование более универсально, чем закон. Действие же закона временно: он дан после получения обетования и до времени его исполнения: «он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому относится обетование» (Гал. 3:19).

Появление закона, таким образом, вызвано умножением греховности и связано с задачей сохранить обетование. Закон должен был не только обнаруживать грех, но и показать человеку его бессилие освободиться своими силами, возбуждая тем самым жажду искать оправдание от Бога.

Подчиненное положение закона по отношению к обетованию показано Апостолом и в том, что обетование дано было Аврааму Самим Богом, закон же «преподан через Ангелов: рукою посредника» (Гал. 3:19), т. е. Моисея. Бог явился на Синае, показав, что закон исходит от Него, но подробности закона передавались Моисею через Ангелов Божиих (Гал. 3:19–20, см. Деян. 7:25).