К Галатам послание ап. Павла 1 глава 14 стих

...и как преуспевал я в иудействе более многих сверстников моих в делах закона.

Знайте же, братья: Евангелие, которое я возвестил вам, – не вымысел человеческий. Ведь и меня научил ему не человек, и принял я его не от какого-то человека, но через откровение Иисуса Христа. Вы, конечно, слышали о моей прошлой жизни в иудействе, о том, что я со всею жестокостью гнал Церковь Божию, разорял ее и превосходил в иудействе многих ровесников из моего народа, потому что беспредельной была моя ревность об отеческих преданиях. Но когда Бог, избравший меня еще во чреве моей матери (1 Слушайте Меня, острова, и внимайте, народы дальние: Господь призвал Меня от чрева, от утробы матери Моей называл имя Мое;Ис. 49:1; 5 прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя.Иер. 1:5) и призвавший меня благодатью Своею, соблаговолил открыть во мне Сына Своего, чтобы я возвещал Евангелие о Нем среди язычников, — я не стал тотчас советоваться с плотью и кровью и не поднялся в Иерусалим к тем, которые стали апостолами до меня, но ушел в Аравию, и снова вернулся в Дамаск. Только потом, спустя три года, я поднялся в Иерусалим, чтобы познакомиться с Кифой, и пробыл у него пятнадцать дней. Из других же апостолов никого, кроме Иакова, брата Господня, я не видел.

Сегодня мы можем удивляться тому упорству, с которым апостол Павел подчеркивает независимость своей проповеди от человеческого влияния. Он настаивает на сверхъестественном происхождении его Евангелия, на том, что никто из людей его этому Евангелию не обучал, но принял он его от Самого Бога через откровение Иисуса Христа. Будучи убежденным и ревностным иудеем, будущий апостол относился к Церкви со смертельной ненавистью. Воистину, с ним должно было произойти нечто чудесное, чтобы он в одно мгновение из гонителя Церкви Савла превратился в апостола язычников Павла. Это чудо произошло, когда Савла настиг свет той молнии, которая испепелила все его фарисейство, всю его гордость ревнителя отеческих преданий. Таким чудом было откровение Савлу Воскресшего Христа на дороге в Дамаск. Ослепительное сияние этого откровения апостол позже сравнивал со светом в начале Творения (6 потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа.2 Кор. 4:6), а себя, преображенного этим светом, осознавал «новой тварью» (15 Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь.Гал. 6:15).

После разительной перемены, которая с ним произошла, он, при всем своем потрясении, не стал сомневаться, колебаться, не бросился за советом к «плоти и крови», то есть к людям, даже если таковые обладали авторитетом апостолов Христовых. А если он и ходил в Иерусалим, то было это не сразу, но спустя три года после откровения. Да и ходил он туда «не для того, чтобы чему-нибудь научиться и не для исправления какой-нибудь своей погрешности, но исключительно ради того, чтобы познакомиться с Петром и почтить его своим присутствием» (св. Иоанн Златоуст).

Мы еще можем понять те практические соображения, которые побуждали Апостола Павла настаивать на сверхъестественной причине радикальной перемены в в его мыслях, образе жизни, а также на Божественном происхождении его апостольства: слишком уж подозрительным могло казаться его современникам превращение рьяного разрушителя Церкви в самоотверженного ее строителя и защитника. Но нам труднее понять, почему апостол так упорно настаивает на сверхъестественном, Божественном происхождении Евангелия Христова, которое он проповедует. Ведь сегодня, когда люди – даже далекие от Церкви – слышат такие слова как «Евангелие Христово», «проповедь апостола Павла», они неизбежно представляют себе что-то «божественное», возвышенное, высоконравственное, святое, праведное и благочестивое. Но это – результат двухтысячелетнего влияния христианства на культуру, даже если она имеет к христианству косвенное отношение, или вообще никакого отношения не имеет – просто такова привычка, общее место. И мало кому в голову приходит, что Евангелие, которое возвещал апостол, в его окружении и в его время могло восприниматься совсем иначе. И не только могло, но часто и воспринималось как соблазн, обман или безумие (23 а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие,1 Кор. 1:23).

Почему так? Дело в самой сути того, о чем возвещает Евангелие. Мы по привычке не даем себе труда задуматься над тем, насколько противоречит Евангелие тому, что есть в мире, тому, что мы знаем о нашем мире. А в мире действуют законы, известные нам со школьной скамьи. Это законы физики, по которым действие равно противодействию. Это законы биологии, по которым выживает сильнейший или самый приспособленный. Это законы этики и здравого смысла: «без труда не вытащишь и рыбку из пруда», «что посеешь, то и пожнешь»…

Подобные законы действовали и в религиозной жизни людей, которые тысячелетиями были убеждены в том, что для получения земных и посмертных благ человек должен совершать определенные действия, угодные богам, которые в язычестве олицетворяли природу с ее законами. Но даже при более развитых библейских представлениях о Едином Боге и Творце религиозная жизнь ветхозаветного иудейства руководствовалась аналогичными представлениями. Отеческие предания, о которых пишет апостол Павел, составляли многочисленные толкования Закона Моисея и точно указывали, какие действия необходимо исполнять для получения заслуженной награды от Бога.

И вот появляется некто, провозглашающий конец Закона! «Конец Закона – Христос» (4 потому что конец закона - Христос, к праведности всякого верующего.Рим. 10:4), – возвещает Апостол Павел, для которого еще вчера такая мысль была невообразимой. Это, по сути, и есть Евангелие свободы, объявляющее о том, что отныне люди – не наемные работники у Бога, который расплачивается с ними за проделанную тяжелую работу, но свободные сыны Божии и наследники неистощимых Божественных благ.

Нам трудно себе вообразить, какою смелостью должен был обладать человек, дерзнувший утверждать новые основы духовной жизни, шедшие вразрез со всей исторической практикой человечества. Естественно, проповедь апостола Павла вызывала недоумение и сопротивление. И мы знаем, чем закончилось это сопротивление мира для самого апостола – его мученической кончиной.

Евангелие, освобождающее от Закона? Спасение не преуспеянием в делах Закона, не ревностью об отеческих преданиях, не заслугами, но благодатью Божией и верой в Иисуса Христа? Апостола Павла упрекали в том, что он этим учением о спасении подрывает основы религии и нравственности, и делает он это из желания угодить людям, понравиться им, подольститься к ним. Нет, – отвечает на упреки апостол, – желание нравиться миру и возвещать Евангелие Христово – вещи несовместимые. Евангелие – не слово лести (4 но, как Бог удостоил нас того, чтобы вверить нам благовестие, так мы и говорим, угождая не человекам, но Богу, испытующему сердца наши.1 Фес. 2:4), и одобрение мира может стать тревожным сигналом для христианской проповеди и для Церкви. Невозможно одновременно поддакивать людям и быть служителем Христовым. Нет, Евангелие не имеет ничего общего с подобными человеческими расчетами на легкий успех и популярность. Оно чуждо человеческих мерок, но есть нечто абсолютно новое, прорывающее человеческие и все земные масштабы. Иначе оно не было бы истинным Евангелием, то есть Благой Божественной Вестью, ибо всякое истинное благо имеет начало в Боге. Весть о высшем благе спасения не только для Израиля, но и для язычников открылась Павлу при встрече с Воскресшим, явление Которого озарило всю его личность светом знания о том, что с Крестом и Воскресением Сына Божия в мир вошло то, что превыше всех законов физики, биологии и так называемой «естественной нравственности». В мире открылась любовь Творца к Его созданию. Откровение Христа было для апостола Павла одновременно и откровением Евангелия, которое возвещало не мнимое спасение Законом дел, но истинное спасение Законом Божественной любви. В Евангелии Христовом ему открылась последняя истина, состоявшая в том, что Крест и Воскресение – начало конца ветхого и привычного мира с его ветхими законами и ветхой историей. Законы порабощают. – Любовь освобождает!

Но ветхий мир греха иначе как по своим «законам греха» (23 но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих.24 Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?25 Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха.Рим. 7:23-25) существовать не может. Он не может оставаться равнодушным и безучастным к вести о своем конце. И, разумеется, он сопротивлялся и будет всегда сопротивляться Евангелию. Это сопротивление может принимать форму прямой враждебности и насилия, может принимать форму лицемерного согласия или попыток превратить Евангелие любви в некий новый, – а по сути ветхий, – закон долга. Однако попытки эти тщетны, ибо Евангелие Христово – не вымысел человеческий, но Благая Весть о Божественной «победе, победившей мир» (4 Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша.1 Ин. 5:4).

***

Павел, апостол языков, возвестил людям Евангелие. Этим утверждением начинается сегодняшнее чтение из Послания к Галатам. Слово «евангелие» означает «благая, добрая весть». И время от времени народам Римской империи власти возвещали «добрые вести». Например, о какой-нибудь очередной победе над варварскими племенами или о других событиях, которые должны были вызвать радостный восторг у населения – скажем, о дне рождения императора. Как тут не радоваться?! Но в устах апостола Павла слово «Евангелие» означает нечто иное. Это Благая Весть с большой буквы, Весть о спасении, о победе над злом и смертью, над теми силами, которые сильнее всех победоносных армий и империй на свете. И при этом – о чудо! – новизна Евангелия состояла в том, что спасение пришло ко всем людям без исключения, независимо от их происхождения и социального положения, от их пола, от их прежних грехов, независимо от их усилий. Спасение просто «пришло», то есть было дано от Бога как незаслуженный дар благодати. – Эта весть апостола была настолько необычной, настолько противоречила всем тысячелетним убеждениям, всему «здравому смыслу» опыта человеческой жизни, что не могла не вызвать подозрения в безумии или обмане. Так и случилось: Евангелие, провозглашенное апостолом Павлом было, как он пишет в другом своем послании, «для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (23 а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие,1 Кор. 1:23).

«Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой» – то или иное понимание этих слов известной песни сопровождало всю религиозную практику человечества, как язычников, так и иудеев. Жертвы, жертвы, жертвы… вот что должен был приносить человек богам или Единому Богу, чтобы добиться благосклонности «небес». Но чтобы вот так, незаслуженно, без всяких жертв обрести спасение – эта мысль казалась безумной человеческой выдумкой или коварным способом привлечь на свою сторону грешников, не желающих ничем жертвовать, прилагать усилий, чтобы заслужить спасение. Зачем привлечь? Трудно сказать. Вероятно, ради каких-то тайных корыстных соображений. И вот мы читаем, что апостола Павла постоянно преследовали упреки в том, что он своим свободным от Закона Моисея Евангелием желает угодить людям и тем самым иметь какую-то выгоду. Апостол решительно отвергает такое подозрение: «У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (10 У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым.Гал. 1:10). Нет, желать понравиться людям и возвещать Евангелие – вещи несовместимые. Невозможно одновременно поддакивать людям и быть служителем Христовым. Евангелие – не слово лести, а Слово спасения.

Человеческая ли выдумка Евангелие Христово? – на этот вопрос и отвечает Апостол Павел в сегодняшнем отрывке. И отвечает он однозначно: Нет. Ни он сам не придумал Евангелие, ни научился ему ни от какого человека. Да и как можно придумать такое, чтобы не люди своими жертвами и следованием предписанным правилам зарабатывали себе спасение, не люди приносили жертвы Богу, но Бог принес жертву людям ради их спасения? Все переворачивается, всё становится небывалым, новым, не совместимым со старыми религиозными представлениями. Как говорил Иисус Христос, «никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани. … Не вливают также вина молодого в мехи ветхие» (16 И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани, ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже.17 Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое.Мф. 9:16-17). Иначе всё прорвётся, всё пропадет. И вот апостол торжественно заявляет о независимости своего Евангелия от людей. Такое, каким он его возвестил, оно чуждо человеческих мерок, но есть нечто абсолютно новое, прорывающее человеческие масштабы.

Разумеется, внешние формы новой христианской веры Апостол Павел «принял» от своей церкви, в Дамаске или Антиохии (3 Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию,1 Кор. 15:3). Но сущность Евангелия как безусловной Вести о спасении ему никто из людей не сообщил. Она открылась в нем при встрече с Воскресшим Христом, явление Которого озарило Божественным светом всю его жизнь.

Истина о том, что его Евангелие Божественно, для апостола Павла была настолько важна, что он уделил этому вопросу большое внимание. Доказывая независимость своего Евангелия и своего апостольства от людей, он напоминает галатам об известных событиях прошлого. Всем ведь известно, что, будучи ревностным иудеем, Савл отнюдь не был дружески расположен к христианству. Напротив, он относился к Церкви со смертельной ненавистью. И конец Закона Моисея был тогда для него чем-то невообразимым. Он пылал ревностью об отеческих преданиях. Преследователь Церкви Савл был не злодеем, который действует из низменных побуждений. Он по совести боролся за соблюдение Закона. Павел был фарисеем, но не карикатурным евангельским, а таким, который всерьез и бескомпромиссно принимал Закон и гордился тем, что принадлежит к избранному народу. «Обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности – гонитель Церкви Божией, по правде законной – непорочный» (5 обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей,6 по ревности - гонитель Церкви Божией, по правде законной - непорочный.Флп. 3:5-6). Так было до тех пор, пока его не настиг свет той молнии, которая все это испепелила. Он в один миг радикально изменил свое отношение к Церкви и к Закону. Изменил не потому, что он что-то передумал, или кто-то его переубедил. С ним должно было случиться нечто существенное, что произвело такой переворот в его жизни. Позже он признавался: отныне всё, «что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. … Для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа и найтись в Нем не со своею праведностью, которая от Закона, но с тою, которая через веру во Христа, … чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых» (7 Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою.8 Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа9 и найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере;10 чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его,11 чтобы достигнуть воскресения мертвых.Флп. 3:7-11).

Встреча с Воскресшим Христом открыла будущему апостолу Павлу спасительное значение Крестной смерти Иисуса Христа для всего мира и бесполезность всех человеческих дел Законного благочестия. Это было действительно уникальное откровение, и Павлу уже не нужно было получать совет или справку ни от какого человека. Он мог даже обойти вниманием авторитет старших апостолов и пуститься в путь, не заходя в Иерусалимскую церковь-матерь. Не только обращение, но и дальнейший путь апостола Павла протекал без человеческого влияния.

Лишь три года спустя в Иерусалиме произошел контакт с Кифой, то есть с Петром. Мы можем почувствовать значение этой встречи. Бывший гонитель встретился с учеником первого часа. Оба они, – их позже назовут первоверховными апостолами, – видели Воскресшего Господа. Один, Петр, первым; другой, Павел, последним (5 и что явился Кифе, потом двенадцати;6 потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили;7 потом явился Иакову, также всем Апостолам;8 а после всех явился и мне, как некоему извергу.1 Кор. 15:5-8). Но они еще не были знакомы друг с другом. Теперь они впервые увидели друг друга.

Итак, Апостол Павел, как мог, настаивал на том, что не из рук смертного он получил Евангелие, а от Бога; советовался он не с людьми, а с Богом. И для нас в его усилиях доказать Божественное происхождение Евангелия – большой урок. Чувствуем ли мы то, что чувствовал Апостол Павел? Озаряет ли нас Евангелие ослепительным светом новой жизни? Или воспринимается как нечто привычное и обыденное, чему мы научились от скучных учителей на скучных уроках Закона Божия? Пусть каждый из нас задаст себе этот вопрос.

Отеческих преданий. Павел принадлежал по рождению и воспитанию к фарисейской партии, державшейся строжайшаго исполнения различных отеческих преданий, составивших на практике особый кодекс нравственных правил, и представлявших другой, параллельный Закону Моисееву, тайный закон - Талмуд (3 я Иудеянин, родившийся в Тарсе Киликийском, воспитанный в сем городе при ногах Гамалиила, тщательно наставленный в отеческом законе, ревнитель по Боге, как и все вы ныне.Деян. 22:3).

Мудро говорит Павел в своем повествовании, что [прежде] он служил не столько закону Божию, сколько отеческим, т.е. фарисейским, преданиям, которые учат учениям и заповедям человеческим (Ср. 1 Тогда приходят к Иисусу Иерусалимские книжники и фарисеи и говорят:2 зачем ученики Твои преступают предание старцев? ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб.3 Он же сказал им в ответ: зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего?4 Ибо Бог заповедал: почитай отца и мать; и: злословящий отца или мать смертью да умрет.5 А вы говорите: если кто скажет отцу или матери: дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался,6 тот может и не почтить отца своего или мать свою; таким образом вы устранили заповедь Божию преданием вашим.7 Лицемеры! хорошо пророчествовал о вас Исаия, говоря:8 приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня;9 но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим.10 И, призвав народ, сказал им: слушайте и разумейте!11 не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека.12 Тогда ученики Его, приступив, сказали Ему: знаешь ли, что фарисеи, услышав слово сие, соблазнились?13 Он же сказал в ответ: всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится;14 оставьте их: они - слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму.15 Петр же, отвечая, сказал Ему: изъясни нам притчу сию.16 Иисус сказал: неужели и вы еще не разумеете?17 еще ли не понимаете, что всё, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон?18 а исходящее из уст - из сердца исходит - сие оскверняет человека,19 ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления -20 это оскверняет человека; а есть неумытыми руками - не оскверняет человека.Мф. 15:1-20; 1 Собрались к Нему фарисеи и некоторые из книжников, пришедшие из Иерусалима,2 и, увидев некоторых из учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть неумытыми, руками, укоряли.3 Ибо фарисеи и все Иудеи, держась предания старцев, не едят, не умыв тщательно рук;4 и, придя с торга, не едят не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей.5 Потом спрашивают Его фарисеи и книжники: зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб?6 Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия, как написано: люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня,7 но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим.8 Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное.9 И сказал им: хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание?10 Ибо Моисей сказал: почитай отца своего и мать свою; и: злословящий отца или мать смертью да умрет.11 А вы говорите: кто скажет отцу или матери: корван, то есть дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался,12 тому вы уже попускаете ничего не делать для отца своего или матери своей,13 устраняя слово Божие преданием вашим, которое вы установили; и делаете многое сему подобное.14 И, призвав весь народ, говорил им: слушайте Меня все и разумейте:15 ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека.16 Если кто имеет уши слышать, да слышит!17 И когда Он от народа вошел в дом, ученики Его спросили Его о притче.18 Он сказал им: неужели и вы так непонятливы? Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его?19 Потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища.20 Далее сказал: исходящее из человека оскверняет человека.21 Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства,22 кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, -23 всё это зло извнутрь исходит и оскверняет человека.Мк. 7:1-23).

Чтобы ты не подумал, что такая деятельность его была следствием гнева, он поясняет, что все это он делал по ревности, хотя и в неведении, и гнал не из тщеславия, и не по вражде, но – "будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий" (ревнитель сый отеческих моих преданий). А слова эти значат следующее: "Если то, что я делал против Церкви, я делал не по побуждениям человеческим, а по ревности божественной, правда, ошибочной, но во всяком случае – ревности, то как же теперь, подвизаясь за Церковь и познав истину, я могу делать это по тщеславию? Ведь если во время заблуждения мною не обладала такая страсть, но побуждала меня к подобному образу действий ревность по Боге, то тем более, когда я познал истину, несправедливо было бы подозревать во мне подобное тщеславие. Действительно, лишь только я обратился к догматам Церкви и отказался от всех иудейских заблуждений, я проявил еще большую ревность здесь, нежели там, а это служит доказательством того, что я истинно переменился и объят божественной ревностью. Если же не это, то что ж другое, скажи мне, могло расположить меня к такой перемене и променять честь на поношение, покой – на опасности, безопасность – на страдание? Не было никакой другой причины, кроме одной только любви к истине".

προέκοπτον impf. ind. act. от προκόπτω прорубаться (как через лес), прокладывать путь, идти вперед, продвигаться, делать успехи (RWP; Longenecker; TDNT; TLNT). Привычный impf. "я постоянно продвигался вперед..." (GGBB, 548). Савл из Тарса был так настойчив в своем служении делу иудаизма, что без колебаний мог уничтожить оппозицию, и в этом отношении перещеголял своих современников (Guthrie), ύπέρ над, поверх, свыше. Предлог используется с асс., указывающим на то, что превосходит или присутствует в избытке, и являющимся типом сравнения (BD, 121). συνηλικιώτης принадлежащий к той же эпохе, современник. γένει dat. от γένος потомство, народ. Здесь в знач. "из моего народа" (Ridderbos). περισσοτέρως adv. обильно, чрезмерно, ζηλωτής энтузиаст, ревностно следующий цели; с последующим gen., указывающим, к чему он ревностно относится. (По поводу этого слова см. TDNT; Hengel, Zeloten, 67-78; DJG, 69697). ύπαρχων praes. act. part, (причины) ύπάρχω быть, существовать, представлять собой (см. 16 Положим, что сам я не обременял вас, но, будучи хитр, лукавством брал с вас.2 Кор. 12:16). (Fung), πατρικός принадлежащий отцу, отеческий. О значении суф. см. МН, 378. παράδοσις то, что передается от одного другому, традиция. В иудаизл№ это слово обозначало устное учение, дополняющее написанный закон и обладающее равным с ним авторитетом (Guthrie; Longenecker; TLNT).

Гонения Павловы на Христиан, которые он производил прежде нежели уверовал во Христа, столь были известны и гласны, что Анания, ученик Христов, находясь в Дамаске когда сказал ему Владыка Христос, чтобы крестил Павла, то усомнился и в ответ сказал: «Господи, слышах от многих о мужи сем, колика зла сотвори Святым Твоим во Иерусалиме: И зде имать власть от Архиерей связати вся нарицающыя имя Твое» (13 Анания отвечал: Господи! я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме;14 и здесь имеет от первосвященников власть вязать всех, призывающих имя Твое.Деян. 9:13-14). Почему хотя великое было расстояние Галатии от Палестины, но поелику гонения оные были многие и повсюду были слышимы, то дошел о них слух и до самой Галатии. Сие убо ведая, Павел писал к Галатам, говоря так: о Галаты, слышали вы житие мое некогда в Иудействе, то есть, слышали вы прежнее житие мое, слышали, каким образом я жительствовал, когда привязан был к преданиям Иудейского закона: слышали, что я чрезвычайно гнал Церковь Божию, то есть, верующих во Христа, и разрушал ее, то есть, погублял и истреблял их. А поелику был я ревнителен к отеческим моим преданиям, то преспеяние мое в Иудейском законе превосходило преспеяние многих единоплеменных моих и сверстников мне по возрасту. Колико же Павел ревнителен был Иудейству, то ясно открыл Богоглаголивый Лука, сказав: «Савл же озлобляше Церковь, в домы входя, и влача мужи и жены, предаяше в темницу. Савл же еще дыхая прещением и убийством на ученики Господни, приступль ко Архиерею, Испроси от него послания в Дамаск к соборищем, яко да аще некия обрящет того пути сущия, мужи же и жены связаны приведет во Иерусалим» (3 А Савл терзал церковь, входя в домы и влача мужчин и женщин, отдавал в темницу.Деян. 8:3, 1 Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику2 и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим.Деян. 9:1-2). Но как сими словами доказал Павел, что чрез откровение научился он Евангелию; приготовил он и предложил материю к доказательству, оставя всякому делать из того заключение. Тот, который чрезвычайно гонит и губит Христиан, делается Апостолом и поборником Церкви Иисус Христовой. Тот, который паче всех тогда бывших Иудеев ревнителен к преданиям Иудейским, паче всех защищает Иудейские законы, делается учителем Евангелия, и проповедует всюду, что упразднились Иудейские обряды. Что сие есть? Откуда таковая предивная перемена в едино мгновение? Откуда тот, который как лютый зверь, «дыхая прещением и убийством на ученики Господни» (1 Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященникуДеян. 9:1), шел в Дамаск, чтобы погубить всех Христиан, пременяет на пути намерение свое, и, пришедши в Дамаск, как агнец кроткий, падает к ногам Анании и крещается от него? Откуда незнающий Таин веры, тотчас по крещении делается учителем, и проповедует оные тайны, сперва там в Дамаске, а потом и в Аравии? Откуда таковая непостижимая перемена? Откуда толикое и таковое знание Таин веры? «Сия измена десницы Вышняго» (11 И сказал я: "вот мое горе - изменение десницы Всевышнего".Пс. 76:11). Сам убо Бог, Который обратил мысли его от заблуждения к истине, открыл ему Евангелие, то есть, все догматы и законы Христианской веры. Подтверждают сие и следующие Павловы слова: Ст. 15–16. Егда же благоволи Бог избравый мя от чрева матере моея, и призвавый благодатию Своею, явити Сына Своего во мне, да благовествую Его во языцех, абие не приложихся плоти и крови.

неумеренным ревнителем. Павел указывает, что быть иудеем, пусть и ревностным, недостаточно для спасения. Свой собственный опыт апостол приводит как свидетельство того, что ревность по закону не спасает (Рим. 9,30 - 10,40; 2 Кор. 11,22; Флп. 3,4-6).

Он преуспевал в иудействе, т. е. в той жизни, какая сложилась в иудействе под влиянием преданий старцев, и был среди своего поколения (в роде моем) неумеренным по своей ревности проводником в жизнь тех традиций, какие он унаследовал от своего отца или от своих предков вообще (слово patrikoj не то же, что patrwoj: оно обозначает предания - в данном случае очевидно фарисейские - хранившиеся в известной фамилии строже, чем в других).

Не тайна для вас все, что до меня касается. Ибо если жили и на несколько дней пути от Иудеи, то слух обо мне распространился всюду и всем стало явно, что прежде неприязнен был я Церкви и открыто враждовал против нее, имея намерение до самых глубин разорить ее основание, и пламеннее сверстников моих восставал на проповедников истины; делал же это, защищая закон, и мне, как защитнику закона, противоборствовала евангельская проповедь.

И преспевах в жидовстве паче многих сверстник моих. Начинает изъяснять святой Павел, в каком духе гнал Церковь. Можно гнать по разбойническому, человекогубительскому нраву; можно было гнать, чтоб угодить первосвященникам и другим властям иудейским, в надежде и самому после занять видное между ними место. Ничего такого не было у святого Павла. Я, говорит, гнал Церковь по одной любви к отеческой вере, без всяких внешних расчетов. Был уверен, что такова воля Божия, чтоб всегда держаться иудейства, и, ревнуя по нему, дышал ревностию по Боге, хоть и заблуждался. И для галатов важно было знать не столько то, что он гнал Церковь, сколько го, как лежал сердцем к закону. Сказавши, что так предан был закону, святой Павел оставлял у них мысль: такой любитель закона бросил его, — это не может быть даром. Преспевах в жидовстве. — Это не то, что прежде: житие в жидовстве. Там означено только внешнее принадлежание к иудейству, а здесь указывается внутреннее к нему отношение. Жидовство — вера, нравы и обычаи всех родов, какими отличались иудеи. Преспеяние в нем, конечно, состояло в изучении всего этого, в следовании и преданности тому, в сформировании себя самого по иудейским началам, так что для всех очевидно было, что он есть настоящий иудей и душою и телом. Видя его таким, и другие без сомнения относились к нему с почетом, большие питая о нем надежды. В этом отношении — преспевал будет: пошел в гору, стал уже в числе деятелей, которому много доверяли самые власти. Паче многих сверстник моих. Я был не из числа рядовых среди юного поколения нашего; превышал многих, или всех; как бы так: много было сверстников мне, но я всех их превышал и знанием иудейства, и ревностию по нем. Может быть, и больше этого что-либо хотел выразить святой Павел. Во всякое время молодое поколение представляет ревнителей об отечественном, о том, что считается отличием отечества и красит его. Святой Павел ставит себя в ряд их и уверяет, что он больше всех ревнителей по иудейству ревновал; не с равнодушными и вялыми себя сравнивает, а с живыми и деятельными, и говорит, что всех таких превосходил Это именно и важно было для него выставить пред галатами, чтоб тем поразительнейшим представилось его отчуждение от иудейства и его перемена решительнее указывала участие в ней сверхъестественной силы. В роде моем — не секта фарисейская разумеется, а иудейская нация, — среди иудеев вообще. Излиха ревнитель сый отеческих моих преданий. Излиха — не то, что прежде по премногу. Там означается чрезмерность, а здесь только превосходство пред другими. По-гречески там: καθ υπερβολεν; a здесь: περισσοτερως. Не преуспевал только в жидовстве больше всех, но и ревностию по нему превосходил всех. Преуспевал только паче сверстников; о ревности же намек делает, что ревновал больше всех не сверстников только, но и превышавших его возрастом. Из Деяний Апостольских точно видно, что он был двигатель и разжигатель гонения. Отеческими преданиями обнимает святой Павел всю совокупность воззрений, правил жизни, нравов и обычаев, какие в ту пору составляли иудейство, все иудейство, как оно сформировалось до его времени и было передаваемо от старших младшим. Но вместе с тем дается разуметь, что в этом сформировании руководителем и определителем было не столько Писание, сколько старческое предание: следовательно, разумеется иудейство покривленное, в котором и главное понятие об иудействе покривлено, — именно будто иудейство — вечная и неизменная религия, для всех обязательная, — и много в жизнь введено крайне стеснительного, но бесполезного, что, однако ж, считалось условием богоугождения и спасения. Блаженный Иероним пишет: «мудро поступил святой Павел, внесши в свое повествование указание на то, что он не столько закону Божию работал, сколько отеческим преданиям, по которым учили учениям и заповедям человеческим (см.: Мф. 15; Мк. 7) и отвергали закон Божий, чтоб отстоять свои предания. В этом же смысле сказал и выше, что преуспевал не в законе, а в жидовстве». Та же мысль и у блаженного Августина: «если Павел, ревнитель отеческих своих преданий, преследовал Церковь Божию, то очевидно, что отеческие его предания противны Церкви Божией Но закон таковым быть не может. Не он виновен, что между иудеями поднялось гонение на Церковь. Виновны в этом плотские иудеи, кои и то, что приняли как духовное, поняли плотски и, сверх того, прибавили к тому много своего, разоряя, как говорит Господь, заповедь Божию из-за преданий своих (см.: 3 Он же сказал им в ответ: зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего?Мф. 15:3)». Святые Отцы, прозревая, какое впечатление должно было произвести в душах галатов это простое сказание, делают в сем отношении разные наведения, сообразно с целию, какую имел святой Павел, поминая о своей прежней жизни и своем обращении. Гнал веру, а теперь распространяет ее; был вседушно предан иудейству с большими надеждами для себя, а теперь отвратился от него, подвергаясь всякого рода лишениям. Такого рода поворот в жизни немыслим без вразумления свыше Иероним пишет: «дивно, что не какой-нибудь из легких гонителей, но такой, который превосходил прочих в гонении, обратился к вере». Экумений продолжает: «поелику галаты не знали о бывшем ему от Христа откровении, то Апостол хочет указанием на то, что он прежде был гонителем и потом внезапно переменился, внушить им, что если б не было ему какого-либо Божественного откровения, то он не переменился бы так скоро; чтоб они, убедившись чрез это, что он Христов ученик, не презирали его более». Святой Дамаскин, выведши ту же мысль из внезапной перемены святого Павла, прибавляет: «и другое еще нечто внушается сим прикровенно, именно что не следует более держаться дел закона: ибо если такую ревность по законе показавший оставил его и перешел на путь спасения верою; то явно, что оставил его по убеждению, что тот не мог вести к совершенству. Если же такой ревнитель закона оставляет его; тем паче не должны следовать сему немощному закону те, кои прямо прибегли к вере». Ту же мысль проводит и Амвросиаст: «я, говорит, больше всех ревновал по законе; но когда по откровении узнал, что он потерял уже силу, то весь предался вере и благодати. Из этого следовало: если этот израильтянин, ученик знаменитого Гамалиила, бывший в связях со всеми лучшими среди иудеев, оставил закон; не тем ли паче бывшие вне закона не должны подчинять себя закону? Если этот радуется, что вышел из-под ига работы, чего ради им вязать свободу свою узами закона?» Экумений опять, понимая преуспеяние Павлово в жидовстве в житейском отношении, то есть что он более и более почетным становился в глазах иудеев, говорит от лица святого Павла: «что же за причина, что я вдруг поднял войну на почитавших и любивших меня? Не другое что, как явление Христа». Святой Златоуст направляет все преимущественно к тому, чтоб выставить в святом Павле отрешенную, чуждую всяких расчетов земных, ревность по Боге и любовь к истине. Вот его мысли на 14-й стих: «дабы ты не подумал, что он так поступал (то есть гнал Церковь) во гневе и по злобе, прибавляет, что он все это делал по ревности, хотя и в неведении, и гнал не из тщеславия и не по вражде, но ревнитель сый отеческих своих преданий. Сии слова значат следующее: если то, что делал я против Церкви, не для человека делал, а по ревности Божественной, хотя и ошибочной, впрочем, по ревности: то как же теперь, подвизаясь за Церковь и познав истину, я могу все сие делать по тщеславию? Ибо если во время заблуждения моего не обладала мною такая страсть, но ревность по Боге побуждала меня к тогдашнему образу действования: тем более, как я познал истину, несправедливо подозревать во мне тщеславие. Ибо как скоро я обратился к догматам Церкви Христовой и отказался от всех иудейских заблуждений, то еще большую показал ревность здесь, нежели там; а это доказывает, что я истинно переменился и объят Божественною ревностию. Если не это, скажи мне, что же другое расположило меня к такой перемене, что я променял честь на поношение, покой на опасности, безопасность на страдания? Не другое что, как только любовь к истине».

Всех, говорит он, сверстников я превзошел горячностью, и в войне против Церкви шел впереди; иначе: был в чести у иудеев. Но не думай, что это было делом тщеславия или гнева, а из ревности. Итак, если я боролся против Церкви не по человеческим каким-нибудь расчетам, но из ревности по Боге, хоть и заблуждался, то как же теперь, когда познал истину, стал бы я проповедовать из любви к человеческой славе что-нибудь другое, а не то, что повелевает истина и чему научил меня Христос.