К Филимону послание ап. Павла, Глава 1, стих 9. Толкования стиха

Павел старец - Греч, πρεσβύτης может означать «старец», но также и «посланник». Павел уже достиг старости, и вместе с тем он посланник (апостол) Христа.

But he wants to “ask” rather than command, setting forth the great authority of one who is “asking.” By this authority the apostle “pleads,” both as “an old man” and as “a prisoner of Jesus Christ.” But the whole of what he asks for is this: Onesimus, Philemon’s slave, had capped off his secret flight by stealing some of the household possessions. Traveling to Italy to prevent his being able to be easily apprehended from the neighboring vicinity, he had squandered his master’s money through luxurious living.
Lest anyone think that we have invented this explanation rashly and as it pleases us, let him learn from what follows. For Paul would never have said, “If he has harmed you at all or owes you anything, charge it to me. I Paul have written with my hand, I will repay.” He would not have become guarantor of the wealth that had been taken unless what had been taken had been squandered. This man, therefore, when Paul was imprisoned in Rome for the sake of confessing Christ, believed in Christ, and having been baptized by him, he washed away the stains of his former life by a worthy repentance, so much so that the apostle himself became a witness of his conversion, the apostle who had once rebuked Peter who was not going on the right foot in the truth of the gospel.
As far as it pertains to the sin, therefore, and to the crime that had wounded the man, he does not deserve pardon; but as far as pertains to the apostle’s testimony, he who knows that he has been fully converted is pressed by a great burden, because from being a runaway slave and plunderer he is asked to become the apostle’s ministry partner. Now what other ministry did the apostle have but the gospel of Christ Jesus?
He was to be pardoned no longer as if by a master, but as if by a fellow slave and a fellow evangelist. For he was likewise a slave and minister of Christ.

В двадцати пяти стихах апостольского послания к Филимону усматриваются следующие части:

I. Вступление (Флм. 1–9). В нем после обычного приветствия от себя и Тимофея и после пожелания благодати и мира Божия Филимону, своему сотруднику, а равно и Апфии возлюбленной и Архипу сподвижнику своему, св. Ап. Павел выражает свою радость и благодарении Богу, слыша о подвигах любви и веры Филимона, и на основании этих добродетелей его выражает уверенность, что мог бы смело и приказывать ему все, чего бы ни захотел, но по любви все-таки хочет обратиться к нему с некоторой просьбой.

Особенную радость доставлял Филимон верующим тем, что удовлетворял их насущным нуждам. Как-бы с нуждою же обращается к нему и св. Ап. Павел, а для сего говорит о себе, как о немощном старце, а также и несчастном узнике, однако достойном любви и даже послушания, как к пастыреначальнику во Христе. Но он не хочет пользоваться этим великим правом, а предпочитает воспользоваться любовию, чтобы радость его восполнилась. И вот, во имя этих-то дорогих чувств он делает предложение о принятии Филимоном его раба Онисима.

Преосв. Феофан питает: «Св. Павел был в таком живом союзе со всеми верующими, что все бывающее с ними принимал, как-бы то с ним самим случалось; радовался, когда у них все шло благополучно, скорбел, когда кого угнетало горе и нужда, и утешался, когда кто облегчал участь скорбящих и нуждающихся. Так и здесь, радовался он о доброте Филимона, и в скорбных узах своих утешением себе имел то, что им (Филимоном) утробы святых почиша, как-бы тем была успокаиваема утроба его собственная. Такие слова внушали Филимону, что если Апостол, столь любимый и чтимый, утешается, когда я делаю что-либо для других, не тем ли большее утешение для него будет, если я сделаю для него что-либо. Если св. Павел обращался к Филимону, как к сыну, а он любил Апостола и чтил, как отца, то такое именно внушительное помышление естественно должно было родиться в Филимоне и прежде прошения расположить его к удовлетворению оного. Апостол как-бы так говорит: из прежних примеров я знаю, что, и повелевая с великою властию, я получу успех; по так-как я забочусь об этом деле, то любве ради молю. «Павел – старец, узник». Смотри, сколько поучительных побуждений! Павел, – от качеств лица, от возраста, что старец, оттого, – что больше всего справедливо, – что и узник Иисуса Христа, узами придавая наибольшую силу просьбе своей! За вас, говорит, обложен я узами. Если-б я возлюбил покой, не ходил бы по вселенной и не изведал бы сего на опыте».

Несмотря на краткость, Послание очень важно по содержанию, так что, будучи частным письмом, оно вошло в канон священных книг. На примере отношения бывшего раба-язычника, ставшего христианином, к своему господину, ставшему тоже христианином, вырисовывается общий характер положения рабов в первенствующей Церкви, в которой они занимали по численности первое место. В этих условиях принцип христианских проповедников, в частности, ап. Павла, был таким, чтобы, не возбуждая взаимной вражды между рабами и господами, преображать тех и других, созидая новое общество на совершенно новых нравственных началах. Царство Божие ценнее царства земного, поэтому из-за вопроса о рабстве не должно хулиться имя Божие среди язычников. Вот почему ап. Павел призывал рабов оставаться в том звании, в каком они призваны, продолжать трудиться с усердием, но уже не будучи рабами внутри своей души. Как это изменяло отношения между рабом и господином, хорошо видно из послания к Филимону.

После обычного приветствуя от себя и от Тимофея (Флм. 1:1–3), Апостол выражает свою радость по поводу полученных известий о подвигах любви и веры Филимона. На этом основании и созидаются новые отношения между бывшим рабовладельцем-язычником, а теперь христианином, и его рабом. Рабы и домочадцы Филимона теперь уже – «домашняя Церковь», это уже «святые» и братья, находящиеся в тесном общении веры. Действительно, Церковь не знает различия между господином и рабом, она различает своих, членов лишь по добродетелям и порокам.