К Евреям послание ап. Павла, Глава 9, стих 24. Толкования стиха

Та же сопряженность, которая существует между смертью Христовой на Голгофе во времени и Его жертвою в Небесной Скинии вне времени, существует между жертвоприношением на Небе и многократным совершением Евхаристии на земных престолах. Речь идет не о повторении единой жертвы Христовой, а о множественном ее преломлении в жизни Церкви во времени.

В учение Евр. о Церкви входит существенной частью чаяние эсхатологического свершения, которое по-прежнему остается целью земного пути христианства во времени. Конец Иерусалима в 70 г. есть прообраз мирового конца. Этот прообраз еще не исполнился вне времени. Откровение о Церкви в Евр. стоит под знаком чаемого эсхатологического исполнения.

Частный вопрос связан с местом жертвоприношения Иисуса Христа как Первосвященника Нового Завета. По Евр., жертва Христова, отличающаяся, как жертва однократная, от многократных жертв Ветхого Завета, состояла в принесении Его Крови. Иисус Христос излиял Свою Кровь на Голгофском Кресте. Поэтому Евр. читается на литургиях Великого Поста, когда верующие готовятся к молитвенному участию в Страстях Христовых и к прославлению Его Воскресения.

И тем не менее в Евр. ясно говорится, что Первосвященник Нового Завета принес Свою жертву в Небесной Скинии (8: 1—3; 9: 24).

Евр. 8: 1—3:

1. «Главное же в том,... мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах»;

2. «и есть свягценнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек»;

3. «Всякий первосвященник поставляется для приношения даров и жертв; а потому нужно было, чтобы и Сей также имел, что принести».

Иисус Христос вошел… в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие. Какие высокие, отраднейшие, всерадостнейшие истины! Кровь Сына Божия очищает совесть нашу от мертвых дел, чтобы с дерзновением сердца и любовию служить нам Богу Живому и истинному, и Сам Сын Божий вошел в самое небо для того, чтобы явиться пред лицем Отца Своего Небесного вечным Ходатаем о нас.

Очевидно (между прочим, из винословной частицы бо в ст. 24-м), что всю сию речь свою Апостол направляет к тому, чтобы раскрыть величайшее и превосходнейшее значение крестной жертвы Христовой в сравнении с ветхозаветными жертвами; но в чем собственно состоит сила его доказательств? О превосходстве крови Христовой пред кровью жертв ветхозаветных, по существу их, Апостол уже сказал прямо и ясно выше (Евр. 9:13, 14). Здесь же он хочет показать, что превосходство сие аналогически предуказалось самыми обрядами ветхозаветными. Для сего предварительно заметивши, что в сих обрядах вообще скрывались образы небеснаго, Апостол возвращается воспоминанием своим к ветхозаветному обряду в великий единственный в году день очищения, когда первосвященник только единолично входил с жертвенной кровью внутрь святилища за завесу, скрывавшую святое-святых. Если все это должно было получить свое осуществление в лице Иисуса Христа, великого первосвященника нового лучшего завета; то и Он, очевидно, должен был войти с жертвенной кровью во святилище. Но поелику «Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие»; то очевидно и жертвенная кровь Его должна была быть лучшего и высшего свойства в сравнении с ветхозаветной. Что это за кровь – мы уже знаем из предыдущего. Но и другое обстоятельство указывает на превосходнейшую цену искупительной крови Христовой, – и именно то, что, восшедши на небо, Иисус Христос не имел уже нужды повторять свое великое жертвоприношение многократным пролитием своей собственной крови, как это делал каждогодно ветхозаветный первосвященник в земном святилище с кровью чуждею; «иначе надлежало бы Христу, – по замечанию Апостола, – многократно страдать и умирать от начала мира».

На единократность жертвы Христовой прообразовательно указывало самое возношение ветхозаветного первосвященника, которое хотя и повторялось ежегодно, но все же было единственное в году. Это было как бы ежегодное предвозвещение об ином некоем единственном возношении жертвенном, которое единственно и единократно будет по существу своему, но непрерывно в своем продолжении. Все сие и оправдалось на самом деле. Ибо хотя Иисус Христос умер только единожды, а равно и восшел на небо с своею кровию тоже единожды, своею бесценной смертью и кровью раз навсегда приобретши нам вечное искупление (выше, Евр. 9:12); но возношение своей великой жертвы как начал Господь с первых же минут своей земной жизни, так и продолжать его будет на небеси и на земли до полного завершения великого дела искупления и спасения всех людских поколений в конце веков.

Ныне же единою (а не многократно, как ветхозаветный первосвященник) в кончину веков, во отметание греха, жертвою своею явися Христос (Евр. 9:26). Не противоречат ли слова Апостола многократному повторению таинства евхаристии? Нисколько; ибо Апостол говорит о единократном совершении Христом только жертвы кровной, а не бескровной. Таинство сей последней установил уже Господь Иисус Христос единственно в воспоминание своей кровной жертвы и в знак непрерывного продолжения того искупительного дела, которое совершил Он своею кровною жертвою на кресте; а сие для того, дабы люди к своему спасению имели средство непрестанно усвоят себе плоды единожды совершенной кровавой жертвы Христовой.

Далее, с 23-го по 28-й стих, говорится о том, что раз и навсегда принесенная Христом Жертва за всех людей уже имеет вечное и непреходящее значение: итак образы небесного должны были очищаться сими, самое же небесное лучшими сих жертвами. Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, — когда Он возносился на небо, — по образу истинного устроенное, — то есть земное святилище было только устроено по образу истинного небесного, — но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие, и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит в святилище каждогодно с чужою кровью; иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою. Своею. И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение (Евр. 9:23-28). 
То есть Христу не надо вновь и вновь умирать за нас на Кресте. Ему не надо вновь и вновь восходить на небеса, чтобы приносить свидетельство Своих мук, Своих Страстей и Своей смерти пред лицо Отца Небесного. Он сделал это единожды, и когда Он воссел на небесах, то с этого момента Бог Отец смотрит на мир через раны Сына Своего и видит нас не просто прощенными или помилованными, но оправданными. 
Итак, отцы, братья и сестры, сегодня мы сделали обзор 9-й главы Послания к Евреям первоверховного апостола Павла. В следующий раз, если будем живы, и Господь позволит, мы будем делать обзор 10-й главы. 
Подписывайтесь на Библейский портал ekzeget. ru, чтобы вовремя получать информацию о новых беседах. И берегите себя!

Итак — заключает ап., из предшествующаго (ст. 22) с необходимостью следует, что земные образы небеснаго должны были очищаться от осквернения перечисленными выше кровавыми жертвами. Но для очищения истинной скинии т. е. для возстановления порядка в отношениях между человеком и Богом этих жертв было недостаточно: для сего требовалась жертва высшая, чем кровь животных .

Далее, в (Евр. 9:15–28), Апостол доказывает, почему была необходима смерть Установителя Нового Завета – Господа Иисуса Христа. Христу необходимо было умереть для того, чтобы стал ходатаем Нового Завета, т. е. посредником между Богом и людьми. Но то, что разделяло Бога и людей – грех – требовало по закону смерти людей или же ходатая, посредника, каковым стал Христос по плоти (Евр. 9:15). С другой стороны, Христос как первосвященник захотел оставить людям как бы завещание будущих благ. Но всякое завещание получает силу только после смерти завещателя (Евр. 9:16–17).

Жертва Христова объясняет также, «почему и первый завет был утвержден не без крови» (Евр. 9:18): потому что ветхозаветные жертвы, как и сам завет, были лишь прообразом Нового Завета и «первый завет» имел силу только ради первообразной жертвы и Крови истинного Агнца – Христа (Евр. 3:22–24).