К Евреям послание ап. Павла, Глава 10, стих 1. Толкования стиха

В десятой главе развивается та же мысль о превосходстве Нового Завета перед Ветхим и говорится об отмене ветхозаветных жертв и ветхозаветного священства, как ставших ненужными. Апостол говорит, что закон, т.е. Ветхий Завет, был только «сенью грядущих благ», а «не самым образом вещей», т.е. имел лишь прообразовательное значение (ст. 1).

Закон ведь дан через Моисея, в котором определяется, что делать и чего избегать; но что он предписал, не иначе как по благодати Христа исполнимо. Он ведь мог показывать грех, и учить справедливости, и преступников себя и истцов указывать. В дальнейшем разлитая действием Духа в сердцах верующих благодать действует так, что предписания закона исполняются. Отчего и написано в Писании: не пожелай (Рим. 7:7; 13:9). Через Моисея закон есть то, что повелевается, но во Христе совершается благодать, ибо что повелевается, то исполняется. Истина свершилась во Христе, ибо закон имел тень будущих благ, а не самый образ вещей . И как говорит в другом месте апостол: Все это происходило с ними как образы (1 Кор. 10:11), и вместо тени свет истины, и вместо образа закона самый образ вещей, которые символизировались в законе, обнаружил Христос, когда данной благодатью Духа открыл ученикам Своим способность, дабы могли понимать Священное Писание. Закон Моисея дан, дабы народ окроплением кровью агнца очищался; благодать и истина, которую символизировал закон, во Христе совершилась, когда Сам претерпел страдание на кресте и омыл нас от грехов наших Кровию Своею.

Порядок слов должен быть такой: „сень бо имый закон грядущих благ, не самый образ вещей, теми же жертвами, который приносят в течение года постоянно, никогда не может приступающих совершити“. Образом здесь называет Апостол истинное подобие вещей: ибо изображение есть ничто иное как тень, отделанная в совершенное подобие посредством красок. Откуда же явствует, что закон имеет сень грядущих благ? откуда? "Теми же жертвами", т. е. (это явствует) от однех и тех же жертв, от постояннаго их совершения в продолжение года; ибо оне приносились за весь народ ежедневно и вечером и днем; следовательно, как имеющий сень, а не самую истину, закон „никогда же может приступающих совершити“, именно потому, что (вместе с телесною нечистотою) не очищал прегрешений духовных, как сказано выше.

Ибо закон есть тень, то есть все его земные обещания представляют собой только подобие будущих благ, – он не был самым образом вещей совершенным, поскольку был несовершен. Подзаконные люди еще только ожидали совершенства; ибо если бы они были совершенны, то они не приносили бы одни и те же жертвы каждый год, кои никогда не могли приходящих (с этими жертвами) сделать совершенными. * * * Не изыскивай силы слов, значение которых неопределенно и колеблется, но обращай внимание на связь их, именно, когда они сказуются и о чем повествуют, и стремись не на распутия, но к твердости здравого убеждения. Завет (Ветхий), в котором Дух начертал члены Христа, в таинствах ясно показал сокровенный вид Его. Многое обозначил именами, и сокровенное изложил посредством явного; отметил времена и указал числа; установил часы и мгновения и тайное заключил в именах, и мудрость в изъяснениях. Мудрость древних более отличалась делами, чем словами, и обилие мудрости с молчанием они предпочитали упражнению языка. Толкование на Четвероевангелие, 22

"Имея тень будущих благ", - говорит, - "а не самый образ вещей", т.е. не самую истину. Как в живописи, пока набрасывают рисунок, получается какая-то тень, а когда положат краски и наведут цвета, тогда делается изображение, - так было и с законом. "Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей", т.е. жертвы, отпущения (грехов). Итак, приношение жертв было обличением грехов, а непре­станное (приношение) обличением немощи. А в деле Христовом напротив: Он принес однажды, и этого довольно навсегда. И хорошо назвал (апостол жертвы) противообразными; действительно, они были только прообразом, но не имели силы, подобно как на картинах изображение имеет образ человека, но не имеет силы его. Подлинник и образ имеют нечто общее между собою; в образе есть сходство, но нет силы. Так точно в отношении неба и скинии: она была похожим на него обра­зом, – так как была святою, – но сила и всё прочее у неё не те.

σκιά тень. Это отпечаток или тень, отбрасываемая реальным предметом (Grasser; Riggenbach; Michel; ВВС), έχων praes. act. part, от έχω иметь. Part. может быть причинным, μελλόντων praes. act. part, от μέλλω собираться. Part, используется как заменитель: "будущее", "грядущее", εικόνα асс. sing, от είκών образ. Образ — реальный объект, отбрасывающий тень закона (Buchanan; Hughes; Michel), πράγμα то, что еделано, предмет, вещь; то есть реальный объект. Это то благо, которое воплощено (Westcott). κατ' ένιαυτόν (#2846:1929) ежегодный (см. 9:25). προσφέρουσιν praes. ind. act. от προσφέρω приносить в жертву, предлагать. Praes. указывает на повторяющееся жертвы, εις τό διηνεκές постоянно, непрерывно (см. Евр. 7:3). δύναται praes. ind. pass, (dep.) от δύναμαι быть способным, προσερχομένους praes. med. (dep.) part, от προσέρχομαι приходить, приближаться. Part, используется как заменитель: "постоянно приближающиеся", "грядущие" (см. 4:16). τελειώσαι aor. act. inf. от τελέω совершенствовать, завершать, достигать цели (см. Евр. 5:9). Инфинитив как дополнение при гл. δύναται.

Истинная жертва Нового Завета Только Христос был истинной, единственно необходимой жертвой для небесного святилища (9:23-28). 10:1.Платон писал о земном мире, о чувственном восприятии мира вещей, который представляет собой лишь тень реального мира, постигаемого только разумом. В I в. н. э. даже многие иудейские писатели (в "диаспоре) говорили о чистом и совершенном небе и о подверженной тлению земле. Они также часто рассуждали о том, что душа должна быть устремлена к горнему, к высшим реалиям, где она первоначально и возникла. Не опираясь в целом на платоновское восприятия мира, автор Евр. соглашается, что земная скиния, представляет собой тень небесной (он находит библейское обоснование этого тезиса, см.: 8:5), но он так же, как еврейские "апокалиптические писатели, считает, что небо показывает, чему будет подобен мир грядущий. Для автора Евр., однако, первый этап (9:24,28) этого грядущего, его предвкушение уже проявилось в земной истории (6:5).

тень будущих благ. Т.е. закон служил прообразом благодати, пришедшей с новым заветом. сделать совершенными. Закон не мог единожды и окончательно очистить приходящих к Богу от греха, сделать их совершенными, т.е. не нуждающимися в дальнейшем очищении.

Сегодня на Библейском портале ekzeget. ru мы продолжаем наши беседы по Посланию к Евреям первоверховного апостола Павла и будем делать обзор 10-й главы этого послания. В этой главе апостол Павел показывает, что он очень хорошо знает о том, что евреи, к которым он обращается в послании, очень сильно привязаны к левитскому домостроительству, поэтому прибегает к различным аргументам, чтобы оторвать их от него. 
С этой целью в данной главе, с одной стороны, он продолжает умалять левитское священство, потому что все их действия больше относились к телу, чем к душе, и возвышает и возвеличивает священство Христа, чтобы убедить евреев принять Христа и Его Евангелие, показывая верующим честь и достоинство их положения. 
О принижении, умалении значения левитского священства мы читаем с 1-го стиха и ниже: закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, — то есть тех вещей, которые отражают тень...

 

Итак, способ чтения Писаний и отыскания смысла их, предлагаемый нами, основывается на самих изречениях (Писания) и состоит в следующем. У Соломона в Притчах мы находим такое предписание относительно божественных догматов, записанных (в священных книгах): Не писал ли я тебе трижды в советах и наставлении, чтобы научить тебя точным словам истины, дабы ты мог передавать слова истины посылающим тебя? (Притч. 22:21). Следовательно, мысли священных книг должно записывать в своей душе трояким образом: простой верующий должен назидаться как бы плотью Писания (так мы называем наиболее доступный смысл); сколько-нибудь совершенный (должен назидаться) как бы душою его; а еще более совершенный и подобный тем, с которыми говорит апостол: Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих. Но проповедуем Премудрость Божью, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал (1 Кор. 2:6-7), — такой человек должен назидаться духовным законом, содержащим в себе тень будущих благ. Ибо как человек состоит из тела, души и духа, точно так же и Писание, данное Богом для спасения людей, состоит из тела, души и духа.
*** Какая великая польза в этом первом смысле, названном нами историческим, об этом свидетельствует все множество тех верующих, которые веруют и с достаточною твердостью и в простоте; при том, что ясно открыто для всех, то и не нуждается в многочисленных доказательствах. Что же касается того смысла, который мы назвали выше как бы душою Писания, то многочисленные примеры его представил апостол Павел, например, в 1-м послании к Коринфянам. Там написано: не заграждай рта у вола молотящего (1 Кор. 9:9)¹ . Потом, объясняя, как должно понимать это предписание, апостол прибавляет, говоря: О волах ли печется Бог ? Или для нас говорится ? Так, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое(1 Кор. 9:9-10). И другие весьма многие изречения такого же рода, взятые из закона и истолкования таким способом, доставляют великое назидание служителям. Духовное толкование доступно тому, кто может показать: образу и тени каких небесных вещей служили иудеи по плоти, и тень каких будущих благ имеет закон. И вообще, по апостольскому повелению, во всем нужно искать мудрость, в тайне сокровенную, которую предназначал Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал (1 Кор. 2:7-8). В другом месте тот же апостол, приведя некоторые изречения из Исхода и Чисел, говорит, что все это происходило с ними, как образы, а описано ради нас, достигших последних веков (1 Кор. 10:11), и (потом) он дает указания на то, образами чего именно служили эти события; он говорит: Пили из духовного последующего камня, камень же был Христос (1 Кор. 10:4). В другом послании, излагая повеления относительно скинии, апостол приводит слова: Сделай все по образу; показанному тебе на горе (Евр. 8:5; Исх. 25:40). В Послании к Галатам же апостол как бы порицает тех, которые считают нужным читать закон, но не понимают его, и заявляет, что не понимают закона именно те, которые думают, что в написанном нет иносказаний. Скажите мне, — говорит он, — желающие быть под законом, разве вы не слушаете закона ? Ибо написано, Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной. Но который от рабы, тот рожден по плоти, а который от свободной, тот по обетованию. В этом есть иносказание. Это два завета (Гал. 4:21-24) и так далее. В этом изречении нужно обратить внимание на каждое отдельное выражение апостола. Он говорит: желающие быть под законом, и не под законом сущие, и: разве вы не слушаете закона ? Эти выражения показывают, что слушание (закона) заключается в разумении и познании. В Послании к Колоссянам, кратко выражая смысл всего закона, он говорит: никто да не осуждает вас за пищу или питье, или за какой- нибудь праздник или новомесячье или субботу: это есть тень будущего (Кол. 2:16-17). Еще в Послании к Евреям, рассуждая об обрезанных, он пишет: которые служат образу и тени небесного (Евр. 8:5). Но, может быть, лица, однажды признавшие апостола мужем божественным на основании этих его свидетельств уже не будут сомневаться относительно пяти книг, носящих имя Моисея. Хотите ли вы удостовериться, что и прочие исторические события служили прообразами? Нужно обратить внимание на следующее место из Послания к Римлянам: соблюл Себе семь тысяч человек, которые не преклонили колена пред Ваалом (Рим. 11:4). Эти слова, находящиеся в Третьей книге Царств² , Павел применил к израильтянам по избранию — в том смысле, что от пришествия Христова получили пользу не только язычники, но и некоторые из народа Божьего.

*** Но если бы в этой одежде, то есть в истории закона, во всем была сохранена последовательность и соблюден порядок, то мы, не находя никаких препятствий к пониманию, конечно, не поверили бы, что в Священном Писании заключено внутри нечто иное, кроме того, что представляется с первого взгляда. По этой причине Божественная Премудрость позаботилась, чтобы в историческом смысле (Писания) были некоторые преткновения и пробелы, и для этого внесла в Писание кое-что невозможное и несообразное. Таким образом, самая непоследовательность повествования, как бы какими-нибудь преградами, должна останавливать читателя и преграждать ему путь этого обыкновенного понимания; а отклонивши и устранивши нас (от этого пути), она должна побуждать нас ко вступлению на другой путь, дабы через вступление на телесную тропинку нам открыть безмерную широту божественного знания и некоторый высший и превосходнейший путь. При этом нам должно еще знать, что главная цель Святого Духа — сохранить последовательность духовного смысла, как в том, что должно произойти, так и в уже минувших событиях. И вот, где Святой Дух нашел возможным применить исторические события к духовному смыслу, там Он одними и теми же словами изложил текст того и другого (исторического и духовного) повествования, всегда глубоко скрывая таинственный смысл. Где же историю событий нельзя было применить к последовательности духовной, там Святой Дух вносил иногда нечто, не вполне верное исторически или совсем невозможное, иногда же возможное, но в действительности не бывшее. И притом в одних случаях Он внес немногие слова, которые по телесному пониманию, по-видимому, не могут быть истинными, в иных же случаях Он сделал большие вставки, что особенно часто встречается в законодательстве. Здесь в самых телесных предписаниях содержится много явно полезного, но есть и такие предписания, в которых не видно совершенно никакого полезного значения, а иногда замечаются даже и невозможные постановления. Все это, как мы сказали, Святой Дух устроил для того, что-бы побудить нас — при невозможности найти истину или пользу в том, что представляется с первого взгляда, — отыскивать высшую истину и находить достойный Бога смысл в Писании, признаваемом нами боговдохновенным. Но Святой Дух сделал это не в одних только Писаниях, явившихся до пришествия Христа: так как Дух — один и тот же и от одного Бога, то подобное же Он сделал и в Евангелиях, и в Писаниях апостольских. Эти книги не заключают в себе совершенно чистой истории в телесном смысле: здесь описано много такого, чего на самом деле не было; они также не заключают в себе законодательства и заповедей, вполне согласных с разумом.
*** Велик есть сей шаг от тени закона к тени Христа. И поскольку Христос есть «путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6), мы становимся сначала в тени пути, и в тени жизни, и в тени истины, и в тени знания мы знаем отчасти и видим мы как бы сквозь тусклое стекло, гадательно (1 Кор. 13:12). Но если мы последуем по сему избранному пути, который есть Христос, то можем прийти к познанию лицем к лицу того, что прежде видели лишь в тени и гадательно.
*** Следовательно, закон и все вещи, содержащиеся в законе, согласно суждению апостола, установлены были только до времени исправления (Евр. 9:10). <...> И подобно тем, ремесло которых заключается в произведении медных медалей или отливании статуй, и которые прежде чем произвести реальное изделие из меди, серебра или золота, должны прежде слепить образ из глины в подобие изготовляемому образу изделия (макет необходим лишь до времени, когда главный труд будет завершен, поскольку, когда произведение, для которого был создан макет из глины, завершено, полезная необходимость в макете отпадает). В таком ключе понимай о вещах, записанных или свершившихся «в типологическом смысле» и также как метафорический образ грядущего в законе и пророках. Ибо Сам Творец всего пришел и преобразовал закон, который имел тень будущих благ, в самый образ вещей .
*** Нужно знать, что так же, как закон, таящий в себе тень будущих благ, открытых законом и возвещённых согласно истине, так же и Евангелие, которое, как я понимаю, должно быть понятным всем читающим, учит теням тайн Христа. Тем, которые размышляют лицом к лицу обо всём том, что касается Сына Божия, вечное Евангелие (Откр. 14:6), которое, как говорит Иоанн, можно в строгом смысле слова назвать «духовным», ясно показывает также тайны, открытые Его словами и реальностями, подсказанными его действиями.
*** Но если кто сможет перейти (выше) от этой тени, то достигнет образа вещей и увидит свершившийся во плоти приход Христа, увидит Его Первосвященником, приносящим жертвы Отцу, и ныне и с этого времени впредь в будущем: и поймет, что всё это суть образы вещей духовных и что телесными обрядами небесное обозначено. Образом ведь называется то, что может восприниматься в настоящем и к познанию чего способна человеческая природа. Если ты можешь мыслью и духом проницать небеса и следовать Иисусу, Который проницал небеса и Который предстал ныне за нас пред лице Божие (Евр. 9:24), то здесь ты сможешь найти те будущие блага, тень которых имел закон и истинный образ которых Христос открыл через воплощение. И это и есть те блага, что приготовил Бог любящим Его и которых не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1 Кор. 2:9).

Источник

На Псалмы (Пс. 38), PG 12:1402-1403

«Тень…, а не самый образ вещей…», т.е. не самую истину. «Как в живописи, пока набрасывают рисунок, получается какая-то тень, а когда положат краски и наведут цвета, тогда делается изображение, - так было и с законом» (Злат.). - «Не самый образ вещей…», т.е. жертвы, отпущения грехов. Как тень только грядущих благ, закон был недостаточен для достижения самой главной цели спасения - очищения грехов, которое не могло быть совершено ни жертвами вообще, ни кровью тельцов и козлов, приносимых в жертву за грех. Эти жертвы служили только напоминанием о грехе (Евр. 10:1-4). «Множество жертв и то, что они приносились непрестанно, показывает, что они никогда не очищали (приносивших)… Если бы они были свободны от всех грехов, то жертвы не были бы приносимы ежедневно, - между тем было определено приносить их за весь народ непрестанно, и вечером, и днем. Таким образом, совершаемое ими было обвинением во грехах, а не разрешением грехов, обличением немощи, а не законом силы… Приношение жертв было обличением грехов, а непрестанность приношения - обличением немощи. А в деле Христовом напротив: Он принес однажды, и этого довольно навсегда» (Злат.).

Ветхозаветные жертвы, приносимые многократно, говорят о том, что они не могли сделать совершенно чистыми приносящих (Евр. 10:1). Сознание греха все равно оставалось, потому что совесть чувствовала неравноценность принесенной жертвы и оскорбленного величия и святости Бога (вот такую жертву принес Соломон по окончании строительства храма: «И принес Соломон в мирную жертву, которую принес он Господу, 22 тыс. крупного скота и 120 тыс. мелкого скота. Так освятил храм Господу царь и все сыны Израилевы» (3 Цар. 8:63). И если бы было достаточно тех жертв, то они прекратились бы, ибо сделали бы чистыми приносящих (Евр. 10:2). Искупление же совершилось однажды принесенной совершенной жертвой Христа (Евр. 10:14), что подтверждает Апостол пророчеством, в котором сказано, что Господь принес Самого Себя в жертву за людей по причине неудовлетворительности ветхозаветных жертв (Евр. 10:5–7; Пс. 39:7–9).

Вещами» называет Апостол будущую жизнь, а «образом вещей» – евангельское житие, «сению» же «образа вещей» – Ветхий Завет. Ибо образ яснее представляет первообразное; оттенок же образа слабее дает это видеть. Ему-то уподобил Апостол немощь Ветхого Завета. Ибо говорит: «Принося многие жертвы, и притом ежегодно, не могут совершити живущих по закону».

Сень бо имый закон грядущих благ, То есть будучи образом грядущих благ Нового Завета, которые Христос дарует принявшим этот Завет. А не самый образ вещей. То есть не самую истину. Каких же вещей? Нашей жертвы, отпущения грехов. Ибо ветхозаветные вещи, будучи неясными, уподоблялись теневому очертанию: новозаветные же подобны изображению, то есть истине, так как они являются в блеске и совершенстве. Так объясняет св. Иоанн Златоуст. Не бесполезно же принять к сведению и то, что дает понять в этом месте Григорий Богослов. И в других словах, но особенно ясно в слове на Пасху, он говорит: законная Пасха — решительно утверждаю — была образом темнее образа. Таким образом, дает понять что тенью у апостола называется закон; образом же — совершаемое ныне в Церкви, как отражение других более совершенных благ, которые получат в удел достойные в будущем веке; они-то у апостола называются теперь вещами. Посему, как изображение чем-нибудь отличается от первообразной вещи, так и нынешние таинства отличаются от более совершенных вещей будущего века; и насколько очертание уступает образу, настолько и закон уступает Новому Завету. Одними и теми же жертвами, каждый год постоянно приносимыми, никогда не может (δύναται) сделать совершенными приходящих с ними. Смысл этого места таков: если бы жертвы законные имели силу, то их не приносили бы всегда: однажды принесенные и оказавшие пользу, они прекратились бы. Но так как их приносили каждый год, постоянно, то ясно, что они не имели силы усовершить. И потому после первой жертвы приносили вторую, а затем еще третью. Подобно тому, как и между лекарствами действительны те, кои, будучи употреблены однажды, излечивают; те же, которые часто употребляются, тем самым показывают свое бессилие. Но спрашивается: что же? А мы разве не непрестанно приносим бескровные жертвы? Конечно, всегда; но мы совершаем воспоминание о смерти Христовой. И эта жертва — одна, а не много их, так как однажды была принесена. Мы постоянно приносим Одного и Того же Агнца, а лучше: совершаем воспоминание о том приношении, как бы ныне совершаемом. Следовательно, жертва — одна. Что же касается того, что жертва приносится во многих местах, то не много ли Христов? — нет, один — везде, и полный там, и здесь полный, одно Тело Его. И как приносимый во многих местах Он есть одно Тело, а не много тел; так и жертва одна. Ибо мы приносим ту жертву, которая тогда была принесена. Там же агнец, принесенный вчера, был другим, сравнительно с сегодняшним. И нынешний агнец приносился не для воспоминания о вчерашнем, но как сам по себе представляющий жертву? Итак, в каком смысле апостол говорит теми же жертвами? Жертвы были теми же, поскольку приносились одни и те же виды жертв, как например, сегодня агнец и завтра агнец, но они были различны по числу. Некоторые же говорили, что жертвы были теми же по способу приношения, то есть совершались чрез заклания, или всесожжение, по виду же различны, каковы овцы, быки, горлицы, голуби. Выражение δύναται — могут — хотя находится в списках с буквой ν, однако я нашел примечание, требующее его без буквы ν. Закон, говорит, имея тень будущих благ, никогда не может сделать (δύναται) совершенными приходящих. И действительно, сообразуясь с грамматической точностью, необходимо Писание сохранять так, чтобы в нем не вышло погрешности. А так как в Писании нет ни одного слова о правилах речи, то мы и будем понимать его это место так, как содержат списки, именно: никогда не могут (δύναται), очевидно, приносящие, приступающих сделать совершенными.

Ты можешь понять это и так: святой Григорий Богослов сказал в Апологии и в Слове к жителям Назианза, что нынешние таинства суть прообразы величайших таинств¹. И еще в Слове о Воскресении он говорит: «Причастимся Пасхи, ныне преобразовательно, а позже более совершенным образом. Ибо подзаконная Пасха, дерзну сказать, была прообразом прообраза» ². Он сказал об этом так. При этом апостол знает тень и образ и будущие блага, которые он называет вещами, то есть истинными вещами. В самом деле, он показывает, что эти вещи истинные (ибо это и есть истина) по сравнению с тенью и образом. Под тенью он подразумевает подзаконные вещи, под образом — наши христианские, а под будущими благами и истинными вещами —те, что в будущем веке. И насколько образ отступает от истины, настолько тень от образа. Ведь образ, если и не обладает самой истиной, однако есть ясное отображение истины и сохраняет через цвета вид и соразмерность частей и цвет предмета. А тень есть слабое подобие образа, не являющее ничего из того, чьим образом она является. И я думаю, что иже во святых Григорий сказал это под влиянием этих апостольских речений. Подобное Григорию говорили и многие другие Отцы.