Евангелие от Матфея, Глава 7, стих 23. Толкования стиха

Вопрос 62. Что означает изреченное Господом: «Многие скажут Мне в тот день: «Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?» И тогда объявлю им: «Я никогда не знал вас» (Мф. 7:23).

Ответ.

1. Знамения, творения чудес и пророчества, ради некоей необходимости или по Домостроительству, бывают и через людей недостойных, как это случилось с Валаамом (см.: Чис. 22:28; Чис. 23 и др.) и чревовещательницей, выведшей Самуила из земли (см. 1 Цар. 28:7-22).

Опять же, когда апостолы встретились с неким неверующим человеком, именем Христовым изгоняющим бесов, и запретили ему делать это, то сказали о нем Христу, а Тот изрек: «Не запрещайте, ибо кто не против вас, тот за вас» (Лк. 9:49-50; Мк. 9:38-40); однако же Господь говорит также: «Не радуйтесь, что духи вам повинуются» (Лк. 10:20).

2. Тебе следует знать это, чтобы если ты когда-нибудь увидишь знамение, совершаемое, по некоему суду Божиему, либо еретиками, либо неверующими, не должна поколебаться в тебе православная вера из-за знамений и чудес. Ибо вполне возможно, что Бог творит знамение и чудо, лишь испытывая тебя. Бывает, что вера приступающего к Господу творит знамение, а не достоинство творящего. Ведь Иоанн, который был лучшим «из рожденных женами» (см. Мф. 11:11; Лк. 7:28), не является творящим какое-либо знамение, а Иуда, когда он был еще с апостолами, творил, конечно, всякие чудеса (см. Мф. 10:1-4).

3. Поэтому, когда увидишь какого-нибудь недостойного или зловерного человека, творящего знамение, не считай это за нечто великое.¹

И вот о некоторых (и даже о «многих») таких людях, которые демонстрируют свое вполне ортодоксальное исповедание, Иисус говорит, что они не войдут в Царство Небесное, ибо не исполняют волю Небесного Отца. А ведь они не только правильно исповедуют свою веру, но и на практике доказывают, что обладают дарами Святого Духа. С удивлением они спрашивают снова (подчеркнуто дважды повторяя свое исповедание): «Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?». («Многие чудеса» – на церковнославянском силы многи – означают исцеления.) Они пророчествовали, изгоняли бесов и творили чудеса исцелений… И все это «именем Господа», что можно понимать и как «от имени» Господа, и как «силою» Господа, поскольку имени в древности придавалась сила воздействия. Иначе говоря, эти люди реально исполняли то, что заповедал Своим апостолам Иисус Христос: «Ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное; больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте» (Мф. 10:7–8). Все это они делали! И тем не менее в «тот День», то есть в День Последнего суда, они как лжепророки будут отвергнуты: «И тогда объявлю им: „Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие!"». Так, цитируя из Священного Писания 6‑й Псалом Давида (Пс. 6:8), Господь выносит приговор лжепророкам, на которых исполняется пророчество Писания.

В каком же смысле следует понимать обвинение: «делающие беззаконие»? Слово «беззаконие» необычно для Евангелий. Оно встречается только у Матфея. Кроме данного случая еще в двух важных местах его Евангелия. Первое такое место – в критике книжников и фарисеев: «Горе вам, книжники и фарисеи, <…> вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония » (Мф. 23:27–28). Но ведь книжников и фарисеев трудно было упрекнуть в нарушении заповедей Закона Моисея. Это скорее они упрекали в таких нарушениях Иисуса и Его учеников, которые и субботу не соблюдали, и с грешниками общались. И тем не менее Иисус утверждает, что деятельность «книжников и фарисеев, лицемеров», соблазнительна, то есть с виду праведная и благая, а в своей сущности лживая. Они одеты как овечки, а «внутри суть волки хищные» (Мф. 7:15). Так почему же о них сказано, что они «внутри исполнены лицемерия и беззакония»? Что Матфей понимает под «беззаконием»? Второе место, где упоминается это слово, – эсхатологическая речь Иисуса Христа. Здесь, кстати, «беззаконие» стоит в одном ряду с понятием «лжепророки»: «И многие лжепророкивосстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония , во многих охладеет любовь» (Мф. 24:11–12).

Это означает, что следствие беззакония, которое «умножается» благодаря появлению «многих лжепророков», – охлаждение любви. Так вот в чем разоблачающий их «плод»! Ибо сказано: «По плодам их узнаете их» (Мф. 7:16, 20). Беззаконие, по сути, состоит в отсутствии любви\ Вслушаемся в слово «беззаконие»: деятельность лжепророков противоречит Закону. В них нет любви. То есть, по мысли, выраженной в Евангелии от Матфея, Закон Моисея имеет своей целью не «охлаждение», а умножение любви, потому что в заповеди любви «весь Закон и пророки».Теперь нам понятно, почему в конце Нагорной проповеди стоит предостережение против лжепророков, «делающих беззаконие». Если в их правоверном исповедании Господа и в творимых ими чудесах нет любви, то разве способны такие наставники помочь людям отыскать «тесные врата», через которые можно вступить на путь к Царствию? Ведь «тесные врата», открывающие путь к жизни, – это и есть Христова заповедь любви, на которой «утверждается весь Закон и пророки» (Мф. 22:40). То же самое сказано и о «золотом правиле»: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом Закон и пророки» (Мф. 7:12). Итак, в любви – выражение воли Небесного Отца и вся сущность Закона с его многими заповедями. Поэтому человек без любви назван «без‑Законником», сколько бы хороших слов он ни говорил и какие бы чудеса ни творил.

Что же касается знамений и всяческих исцелений, физических и психических, то разве мало было чудотворных целителей в древности, да и в наше время? Ни Христос, ни христиане не отрицали реальности чудес и исцелений, совершаемых иудеями или язычниками. Думаю, читателям Нового Завета излишне напоминать, что все слова об исцелениях и целителях древности следует воспринимать в контексте медицинских понятий и представлений того времени. Так, в Новом Завете мы находим пример, как «некоторые из скитающихся иудейских заклинателей стали употреблять над имеющими злых духов имя Господа Иисуса» (Деян. 19:13). Правда, эти заклинатели успеха не имели, но это не означает, что было немало и успешных исцелений. Вот и Сам Христос говорил, что «лжехристы и лжепророки», которые «восстанут» в последние времена, будут совершать «великие знамения и чудеса» (см.: Мф. 24:24). Уже в книгах Ветхого Завета мы встречаем, например, египетских жрецов и колдунов, преуспевавших в чудотворениях (см.: Исх. 7:11, 22; Исх. 8:7). Так что способность совершать чудеса как таковая вовсе не является доказательством святости чудотворцев. А много позже учитель Церкви Ориген (185–264 годы) писал, что «сила врачевания болезней сама по себе не является ни благом, ни злом <…> Она есть такое деяние, которое одинаково может простираться и на людей честных и дурных <…> Равным образом и предвидение будущего есть точно также дело безразличное»¹. Однако при всем уважении к великому христианскому ученому Оригену, не всякий согласится с его оценкой способности к исцелениям и самих исцелений как вещей нравственно «безразличных». Разве помощь больным – кем бы она ни производилась и на кого бы эта помощь ни направлялась – не является делом безусловно благим? За что же отвержение и осуждение: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня»? Эту проблему пытался разрешить святитель Иоанн Златоуст. Вот что он писал: «Они действительно творили чудеса. <…> В изумлении и удивлении они говорят: „Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? Как же теперь Ты отвращаешься от нас?“ Но пусть они удивляются тому, что, сотворивши столько чудес, подверглись наказанию; ты же не удивляйся. Вся эта благодать была ничто иное, как дар Подавшего ее, а те ничего от себя не привнесли, почему справедливо и наказываются. <…> Он хотел показать, что ни вера, ни чудеса ничего не значат без добродетельной жизни. То же и Павел говорит: „Если я имею веру, так что могу и горы переставлять, и знаю все тайны, и имею всякое познание, а не имею любви, – то я ничто“ (1 Кор. 13:2). <…> Многие из веровавших получали дары: таков был тот, который изгонял демонов, не будучи последователем Иисуса Христа; таков был и Иуда, потому что и он, будучи злым, имел дар чудотворения. То же можно найти и в Ветхом Завете, то есть, что благодать часто действовала в недостойных, для блага других»². Эта длинная цитата важна тем, что, в отличие от Оригена, Златоуст здесь не утверждает, будто целительная сила и ее действия есть нечто «безразличное» – ни благо, ни зло. Нет, целительная сила, кто бы ею ни обладал, есть дар благодати Божией, который действует для блага людей. Но этот дар может не принести пользы тому, кто им обладает, если тот не живет «добродетельной жизнью». Но здесь‑το и может возникнуть проблема. Скажем, фарисеи – разве они не вели добродетельную жизнь? Разве они не старались соблюдать все заповеди Закона Моисея? Так что выражение «добродетельная жизнь» может смутить, тем более что мы упоминали «добродетель» как высшую жизненную цель древнегреческих язычников. Но здесь следует заметить, что дело просто в самом термине «добродетель». Так традиционно переводят греческое слово αρετή (именно его употребляет Златоуст). Но αρετή буквально означает не «добродетель» (то есть «делание добра»), а совокупность самых превосходных качеств. Однако христиане, в отличие от античных греков, под самыми превосходными качествами понимали не храбрость, мужество, благородство и величие, а те качества и действия, которые производит в человеке божественное свойство любви. Таки Златоуст тотчас объясняет слово αρετή (переводимое у нас как «добродетель») текстом из апостола Павла, откуда явствует, что под «добродетелью» Златоуст понимает именно любовь.

Какой же вывод сделать нам из отрывка Мф. 7:21–23? В нем, как ни в каком другом, выражена сущность того, чему учит и к чему призывает Иисус Своих учеников и последователей. Жизнь в новом Царстве, куда желает ввести людей Христос, достигается не правильными словами, не набожностью, не даже совершением знамений и чудес именем Иисуса, но только той праведностью, что «превосходит праведность книжников и фарисеев». «Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф. 5:20). В этой «лучшей праведности» – исполнение Закона: «Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить » (Мф. 5:17). А «исполнение Закона» – и об этом говорит вся Нагорная проповедь – в следовании заповеди любви. Без нее ни прекрасные речи и проповеди, ни молитвенная набожность, ни благотворительность, ни проявления чудотворных сил не гарантируют вхождения в спасительное Царство, которое «приблизилось» вместе с приходом Иисуса Христа.

Многие речи Иисуса в Евангелии касаются Последнего суда Божия, «вечной жизни» и загробной участи человека. Есть упоминания об этом и в Нагорной проповеди: об угрозе «геенны огненной» (см.: Мф. 5:22, 29–30), о том, что Отец Небесный может не простить нам наших согрешений, если мы не будем прощать людям (см.: Мф. 6:15). Но основной мотив Нагорной проповеди все‑таки иной. В ней евангелист Матфей собрал высказывания Иисуса Христа не о том, что с людьми может произойти после их смерти, в «вечности», а о том, как уже в этой жизни можно почувствовать прикосновение к вечности, жить обновленной жизнью, зная свою причастность к Царству Христову, Царству «не от мира сего» (Ин. 18:36). Об этом притча, завершающая Нагорную проповедь.

В он (в тот) день, т. е. в день суда, как известный и ожидаемый день (Зигаб.). Не в Твое ли имя, т. е. произнося Твое имя, по силе Твоего имени (Деян. 3:6). Пророчествовали, не в смысле только предсказания будущаго, но и учительства (1 Кор. 12:10). Бесы изгонихом (изгоняли), т. е. исцеляли тех, которые были одержимы злыми духами (см. объясн. гл. 4, ст. 24). Силы многи сотворгихом (многия чудеса творили), т. е. производили действия необыкновенныя, — такия, какия нельзя сделать одними человеческими силами или искусством, но которыя совершаются сверхъестественною, божественною силою, напр., исцеление больного словом или прикосновением руки, воскрешение мертваго. И тогда исповем (объявлю) им, яко николиже знах вас (я никогда не знал вас), т. е. не признавал за Своих, так как вы не были истинными Моими последователями, христианами (Лк. 13:27). 

Если и сказано апостолом: всякий, кто призовет имя Господне, спасется (Рим. 10:13), то сказано о таких, которые призывают его нелицемерно — показывают веру свою в добрых делах (2 Тим. 2:19). О такой неистинной вере ап. Иаков пишет: что пользы, братия моя, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли эта вера спасти его? (Иак. 2:14). Подобным образом и бесы веруют (Иак. 2:19). Вера, если не имеет дел, мертва (Иак. 2:17). После этого можно ли говорить, как говорят лютеране и некоторые из наших сектантов: пашковцы, штундисты, что для спасения должно только веровать?.. Делающие беззаконие, т. е. ведущие худую жизнь. Из истории известно, что в начале христианских времен иные изгоняли бесов, хотя сами были людьми недостойными, ведущими жизнь неблагочестивую; демоны обращались в бегство собственно от произносимаго ими имени Иисусова. Это — совершенно возможно, потому что благодать действует и чрез недостойных священников, и Иуда предатель творил чудеса (Феоф. и Злат.), Валаам и Каиафа, пророчествовали. На возможность таких даров у людей недостойных указывает ап. Павел, когда говорит, что хотя бы кто имеет дар пророчества и дар чудотворения, напр., переставлял горы, но не имел любви, — существеннаго свойства истиннаго христианина, он — ничто (1 Кор. 13:1—2). Отъидите от Мене. „Я думаю, пишет св. Златоуст, лучше подвергнуться безчисленным ударам молнии,, нежели видеть кроткое лицо Господа, от нас отвращающееся, и ясное око Его, не могущее взирать на нас“.

Невозможно, чтобы человек, ведущий добродетельную жизнь и свободный от всех страстей, когда-либо был презрен; хотя и случится ему впасть в заблуждение, Бог тотчас привлекает его к истине. Но некоторые говорят, что представляемые Спасителем люди потому не получат спасения, что они притворно исповедуют Господа. Если так, то Спаситель говорит против Своего намерения. В самом деле, Он хочет здесь показать, что вера без дел ничего не значит; распространяя, далее, эту мысль, Он присовокупил и чудеса, показывая тем, что не только вера, но даже и чудеса никакой не приносят пользы тому, кто производит их, если нет добродетели. А если бы люди, о которых идет речь, не творили чудес, то Христос никак бы здесь не упомянул о чудесах; с другой стороны — и те не дерзнули бы во время суда сказать Ему о чудесах. Да и самый ответ их, и то, что они говорят в виде вопроса, показывает, что они действительно творили чудеса. Так как они видят конец, совершенно противный их ожиданию, и после того как здесь по чудесам своим для всех были предметом удивления, а там видят себя определенными к наказанию, то как бы в изумлении и удивлении они и говорят: Господи, не от Твоего ли имени мы пророчествовали? Как же теперь Ты отвращаешься от нас? Что значит странный и неожиданный этот конец? Но пусть они удивляются тому, что, сотворивши столько чудес, подверглись наказанию; ты же не удивляйся. Вся эта благодать была ничто иное, как дар Подавшего ее, а те ничего от себя не привнесли, почему справедливо и наказываются, поскольку сделались неблагодарными и нечувствительными пред Тем, Который так их почтил, что дал им, хотя и недостойным, благодать чудотворения. Так неужели, скажешь, совершая дела нечестия, они вместе совершали чудеса? На это некоторые говорят, что они не в то время, когда чудодействовали, вели себя нечестиво, но уже после развратились и делали преступления. Но это также совершенно противно намерению Спасителя; Он хотел показать, что ни вера, ни чудеса ничего не значат без добродетельной жизни. То же и Павел говорит: аще имам веру, яко и горы преставляти, и вем тайны вся и весь разум, любве же не имам, ничтоже есмь (1 Кор. 13:2). Кто же, спросишь, те, которых Иисус Христос, не смотря на их чудотворения, представляет достойными мучения? Многие из веровавших получали дары: таков был тот, который изгонял демонов, не будучи последователем Иисуса Христа; таков был и Иуда, потому что и он, будучи злым, имел дар чудотворения. То же можно найти и в ветхом завете, то есть, что благодать часто действовала в недостойных, для блага других. Так как не все ко всему были способны, но иные вели жизнь непорочную, а не имели такой веры, другие же напротив, то Господь как первых чрез последних побуждал являть великую веру, так и последних чрез этот несказанный дар призывал к исправлению.

Вот почему Господь и давал благодать в великом обилии. Силы многи, говорят они, сотворихом. Но тогда исповем им, яко не вем вас: то есть, ныне они почитают себя Моими друзьями, а тогда узнают, что Я даровал им благодать не как друзьям. И что дивиться тому, что Он дары благодати дал людям уверовавшим в Него, но не имеющим жизни, согласной с верою, когда Он является действовавшим и в тех, которые не имели ни той, ни другой? Так Валаам был чужд и веры, и добродетельной жизни; и однако благодать в нем действовала для устроения спасения других. Фараон был такой же; однако и ему Бог показал будущее (Быт. 41). Навуходоносору, самому беззаконному человеку, также открыл то, что имело случиться по прошествии многих родов; также и сыну его, своим нечестием превзошедшему отца, открыл будущее, — и все для чудных и великих дел Своего промысла (Дан. 2). Итак, поелику и тогда, при начале евангельской проповеди, нужны были многие доказательства силы Христовой, то и из числа недостойных многие получали дары. Впрочем, от таких чудес они никакой не получили для себя пользы, а только навлекли на себя еще большее наказание. Потому Спаситель и произнес к ним страшное это слово: николиже знах вас! Так, многих Он и здесь уже ненавидит, и до суда уже отвращается. Итак, возлюбленные, устрашимся, и приложим великое старание о жизни своей, и не станем думать, что мы, не производя теперь чудес, потому самому имеем менее благодати. От чудес никогда ничего не прибудет нам, равно как ничего не убудет и от того, что мы не творим их, если только заботимся о всякой добродетели. За чудеса мы сами остаемся должниками пред Богом, а за жизнь и дела имеем Бога должником.

***

...Авраам и подобные ему; они были, говорит (апостол), странниками для целой вселенной и искали отечества. Какого? Не того ли, которое оставили? Нет; что препятствовало им, если бы они хотели возвратиться туда и быть его гражданами? Они искали отечества небесного. Так спешили они удалиться отсюда и так угождали Богу; потому и сам Бог не стыдится называться Богом их. О, какая честь! Он восхотел называться их Богом. Но что, скажешь, важного в том, что Он не стыдится называться Богом их, когда Он называется Богом земли и Богом неба? Это важно, поистине важно, и служит знаком великого блаженства. Почему? Потому, что Он называется Богом неба и земли так же, как и Богом язычников; Он Бог неба и земли, как Творец и Устроитель их; а (Богом) тех святых Он называется не в этом смысле, а как близкий друг их. Объясню вам это примером. Например: в больших домах, когда некоторые из главнейших слуг отличаются перед другими и при том весьма отличаются, управляют всем и имеют великое дерзновение перед господами, тогда господин называется по их имени; и многие так называются. Но что я говорю? Подобно тому, как мог Он называться Богом не язычников, а вселенной, так точно мог Он называться и Богом Авраама. Вы не знаете, какая честь заключается в этом, потому что мы не имеем её. Ныне Бог называется Господом всех христиан, хотя и это выше нашего достоинства; если же Он называется Богом одного человека, то подумай, сколько в этом величия! Бог вселенной не стыдится называться Богом троих человек, — и справедливо, потому что святые равняются не только этому мiру, но и бесчисленному множеству их: "Лучше один праведник, нежели тысяча грешников" (Сир. 17:3). Итак очевидно, что они называли себя странниками в этом смысле. Положим даже, что они называли себя странниками по чужой земле: тогда что говорит Давид? Разве он не был царём, не был пророком? Разве он жил не в своём отечестве? Почему же он говорит: "…странник я у Тебя и пришлец"? Как — "пришлец"? "Как", — говорит, — "и все отцы мои". Видишь ли, что и они были пресельники? У нас, говорит, ныне есть отечество, но не истинное отечество. Как — "пришлец"? Земли; следовательно и они были пришельцы земли. Как они, так и он, и как он, так и они. Будем же странниками и мы, по крайней мере ныне, чтобы Бог не стыдился называться нашим Богом. А для Него было бы стыдно, если бы Он назывался Богом людей порочных; таких Он и сам стыдится, и напротив считает честью для себя быть Богом людей добрых, честных и упражняющихся в добродетели. И мы отказываемся называться господами наших дурных рабов и отвергаем их; когда кто-нибудь, пришедши, скажет нам: такой-то сделал много дурного, не твой ли он слуга? — тогда мы тотчас говорим: нет, чтобы отклонить от себя позор, потому что есть отношение между рабом и господином, и бесславие переходит с первого на последнего; тем более (стыдится) Бог. Но те мужи были так славны, так много имели дерзновения (перед Богом), что Он не только не стыдился называться их (Богом), но и сам говорил: "…Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова" (Исх. 3:6). Будем, возлюбленные, и мы странниками, чтобы не стыдился нас Бог, чтобы не стыдился и не предал геенне. Таковы были те, которые говорили: "…Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?" (Мф. 7:22). Но Христос, смотрите, что говорит им: "…Я никогда не знал вас" (Мф. 7:23), как поступили бы, чтобы отклонить от себя позор, и господа дурных слуг, прибегающих к ним. Не знаю вас, говорит Он. А как же Ты наказываешь тех, которых не знаешь? Не знаю — говорит Он в другом смысле, т.е. отвергаю вас, отказываюсь от вас. Да не услышим и мы этого грозного и страшного изречения! Если те, которые изгоняли бесов, пророчествовали, были отвергнуты за то, что вели жизнь не соответствующую словам, то не тем ли более мы? Но как, скажешь, могут быть отвергнуты те, которые пророчествовали, совершали чудеса и изгоняли бесов? Они могли впоследствии измениться и сделаться порочными; потому и прежние добродетели не принесли им никакой пользы. Нужно иметь не только начало славное, но ещё более славный конец. В самом деле, скажи мне, оратор не старается ли сделать блистательным заключение своей речи, чтобы удалиться при рукоплесканиях? Градоправитель не является ли более блистательным при конце своего правления? Ратоборец, если не явит блистательного конца и не будет победителем до конца, но, победив всех, сам будет побеждён последним, не лишается ли пользы от всех трудов своих? Кормчий, прошедший целое море, но у пристани разбивший корабль, не теряет ли всего прежнего труда своего? А врач? Если он, избавив больного от болезни, расстроит его тогда, когда мог восстановить окончательно, то не портит ли всего дела? Так бывает и с добродетелью: кто к началу её не прилагает надлежащего и соответствующего ей конца, тот губит всё и погибает. Таковы те, которые вначале весело и гордо выступили на поприще, а потом упали духом и ослабели; потому они и лишились награды и не признаны Владыкой. Пусть слышат это те из нас, которые преданы сребролюбию. Оно — величайшее беззаконие: "ибо корень всех зол", — говорит (апостол), — "есть сребролюбие" (1 Тим. 6:10). Пусть слышат те из нас, которые хотят увеличить своё состояние, — пусть слышат и отстанут от любостяжания, чтобы не услышать того, что услышали те (отверженные Господом). Будем слушать теперь и соблюдать это, чтобы не услышать тогда; будем слушать теперь со страхом, чтобы тогда не услышать в наказание: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» — даже и тогда (не знал вас), когда вы пророчествовали и изгоняли бесов. Можно думать, что в этих словах выражается и ещё нечто другое, именно то, что они и тогда вели жизнь порочную, так как вначале благодать действовала и через людей недостойных. Если она действовала даже через Валаама, то тем более могла действовать через недостойных, для тех, которые имели получить от того пользу. Если же чудеса и знамения не могли избавить от наказания, то тем более, хотя бы кто получил священный сан, хотя бы достиг высшей чести, хотя бы благодать действовала при рукоположении его и во всём прочем, для пользы нуждающихся в предстоятелях, — такой услышит: «Я никогда не знал» тебя, даже и тогда, когда действовала в тебе благодать. О, какая требуется там чистота жизни! Как она одна сильна для того, чтобы ввести нас в царствие небесное. Как без неё человек погибает, хотя бы он мог являть бесчисленные знамения и чудеса! Ничто не бывает так приятно Богу, как добродетельная жизнь: "Если любите Меня", — говорит (Господь), — не сказал: творите чудеса, но что? — "соблюдите Мои заповеди" (Ин. 14:15); и еще: "Вы друзья Мои", — не тогда, когда изгоняете бесов, но — "Если заповеди Мои соблюдете" (Ин. 15:10, 14). Первое — дар Божий; а последнее — и дар Божий и вместе дело нашего усердия. Постараемся же сделаться друзьями Божиими, а не остаться врагами Его.

***

См. Мф. 7:21

В тот день—день суда Божия, который наступает для каждого человека по его кончине и наступит для всех людей при всеобщем воскресении.

Эти слова Христовы являются серьезным предостережением всем, кто ищет не чистоты жизни, не средств избавления от страстей, а прозорливцев, чудотворцев, целителей. Господь многим таким «святым» говорит: отойдите от Меня, делающие беззаконие. В чем причина такого ответа?

Оказывается, ни пророчества, ни изгнание бесов Его именем, ни какие угодно другие чудеса, совершаемые человеком или происходящие от его останков (мощей), сами по себе не являются свидетельством его святости, а следовательно, и спасительности этих чудес для человека. Святитель Иоанн Златоуст прямо говорит: «И Христос в тот день (суда) будет давать награды не тем, которые только делали чудеса, но тем, которые исполняли Его заповеди... И в учении о блаженствах Он нигде не упоминает о делающих чудеса, а только — о ведущих жизнь праведную (Мф. 5:3-12)» (О душевном сокрушении. К Димитрию монаху. 8). «Многие изгоняли даже бесов, но потому, что творили беззаконие, не только не сделались чудными, но еще подверглись и наказанию» (Беседы на Евангелие от Матфея. Беседа 46. 3).

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин писал: «Никто не должен прославляться за дары и чудеса Божии, а всякий только за собственные добродетели, которые требуют деятельности ума и усиленного старания. Ибо весьма часто. люди, развращенные умом, и противники веры именем Господа изгоняют демонов и творят великие чудеса» (Писания к семи другим, посланным к епископу Гонорату и Евхерию, собеседованиям отцов, живших в египетской пустыне Фиваиде. 5. 6). Плоды таких чудес всегда губительны.

Преподобный Кассиан называет три причины чудесных исцелений. «Первою причиною исцелений, — пишет он, — бывает благодать, производящая чудеса и даруемая избранным и праведным мужам... Вторая причина — назидание Церкви, или вера тех, которые приносят больных для исцеления, или тех, которые желают получить исцеление. В сем случае сила исцелений исходит иногда и от недостойных, и от грешников, о которых Спаситель говорит в Евангелии... Исцеления третьего рода бывают по обольщению и ухищрению демонов. Человек, преданный явным порокам, может иногда производить удивительные действия и потому почитаться святым и рабом Божиим... От сего происходит то, что демоны, с воплем именуя людей, не имеющих никаких свойств святости и никаких духовных плодов, показывают вид, будто их святость жжет их и они принуждены бежать от одержимых ими» (Там же).

Поэтому требуется очень большая осторожность, чтобы не принять за чудо Божье неизвестное явление или действие прямо бесовское, которое может принести неизлечимый вред. Опытные святые подвижники в тех случаях, когда трудно бывает рассудить о природе того или иного необычного явления, дают христианину такой совет: не хули и не принимай! Не хули, поскольку оно, возможно, от Бога, но и не принимай, чтобы не попасть в дьявольскую ловушку и не пострадать тяжко. Оставайся нейтральным. «Святые отцы, — пишет святитель Игнатий, — повелевают подвижнику молитвы при случающихся явлениях вне и внутри себя пребывать равнодушным к ним и не внимать им, не признавая себя достойным видения святого. Они завещают, с одной стороны,

не порицать явления, чтобы не подвергнуть порицанию святое, а с другой — никак не вверяться явлению, поспешно признав его истинным, чтоб не впасть в сеть лукавого духа» (Избранные письма. Ч. 4. Письмо 290).

Святые небольшое значение придавали чудесам, так как «чудеса, возбуждая удивление, мало содействуют святой жизни» (Преп. Иоанн Кассиан Римлянин. Послание к Кастору, епископу Аптскому. Введение). Поэтому так серьезно звучит предупреждение святителя Игнатия (Брянчанинова): «С течением времени, с постепенным ослаблением христианства и повреждением нравственности знаменоносные мужи умалялись. Наконец, они иссякли окончательно. Между тем человеки, потеряв благоговение и уважение ко всему священному, потеряв смирение, признающее себя недостойным не только совершать знамения, но и видеть их, жаждут чудес более, нежели когда-либо. Человеки, в упоении самомнением, самонадеянностью, невежеством, стремятся неразборчиво, опрометчиво, смело ко всему чудесному, не отказываются сами быть участниками в совершении чудес, решаются на это, нисколько не задумываясь. Такое направление опасно более, нежели когда-либо. Мы приближаемся постепенно к тому времени, в которое должно открыться обширное зрелище многочисленных и поразительных ложных чудес, чтобы увлечь в погибель тех несчастных питомцев плотского мудрования, которые будут обольщены и обмануты этими чудесами» (Аскетическая проповедь. Гл. 1. Ч. 3).