Стих связывается с предыдущим соединительной частицей «итак», которая показывает, что он есть здесь продолжение предыдущей речи. Частные факты человеческой жизни, указанные в 10 ст., здесь как бы обобщаются, понимаются в более широком смысле. Спаситель говорит как бы так:
вот видите, как у вас делается и что происходит. И это бывает у вас в то время, когда вы злы. Слово
πονηροί в связи с
πόνος, работа, усталость, и
πενία бедность, указывает собственно на обремененность, худобу; в нравственном смысле
πονηρός худой, злой; в обоих случаях противоположно
χρηστός. Далее,
ponhroj означает конкретное явление сравнительно с общим, выражаемым через
κακός. Последнее больше о сущности и характере, первое о деятельности и ценности наших поступков по отношению к другим (ср.
Мф. 5:45;
Мф. 22:10;
Мф. 13:49;
Мф. 7:11;
Лк. 6:35;
Лк. 11:13, — Кремер). Совершенно неверно выражает мысль этого стиха Августин, по которому люди называются здесь злыми потому, что, будучи любителями мира сего и грешниками, когда дают и блага какие-нибудь, называют их благами в своем смысле, хотя они по природе и не суть действительные блага, а только временные, относящиеся к настоящей непрочной жизни. Но почему же хлеб и рыба должны считаться благами только в нашем собственном, грешном смысле? Разве называет Спаситель эти блага неистинными, ложными? Суть дела, очевидно, не в благах, которые суть блага во всяком смысле, а в том, что люди злы. Хорошие блага — это противоположение людям злым. Люди злы, и однако, и они умеют давать своим детям блага.
Некоторая резкость и категоричность выражения:
«если вы, будучи злы» дали повод толкователям думать, что здесь Спаситель хотел указать на первородный, свойственный людям, грех. По словам одного писателя «это изречение представляется сильнейшим dictum probans во всех писаниях в защиту первородного греха». Но почему же Спаситель не сказал:
итак если все вы, будучи злы?… Тогда Его слова с большею вероятностью свидетельствовали бы о присутствии в людях всеобщего первородного греха. Поэтому можно думать, что в рассматриваемом выражении о первородном грехе нет мысли. Учение о первородном грехе можно, конечно, выводить из других мест священного писания, но не из этого. Тут просто обычная характеристика людей, которые действительно проявляют в отношениях больше зла и злобы, чем добра и благоволения. Слово «умеете» (
οϊδατε) переводят различно: знаете, как давать, привыкли давать. Некоторые же говорят, что
умеете или
знаете (в переводах) совершенно излишне и что можно просто переводить:
даете. Наконец, еще третьи утверждают, что здесь сжато представлены две мысли:
1) если вы, будучи злы, даете дары вашим детям;
2) если вы умеете давать добрые дары, имеете смысл давать хорошее, не камни вместо хлеба и не змей вместо рыбы…
Такое толкование представляется, однако, несколько искусственным и едва ли не излишним. В противоположность людям указывается Отец Небесный, который, не как люди, добр и благ по самой природе Своей. Когда люди обращаются к Нему с просьбами, то Он «тем более», чем люди, дает «благое» просящим у Него. Прежние «благие дары» (
δόματα άγαϋα) заменяются здесь, во второй половине предложения, просто словом «благое» без упоминания о дарах. Но понятно, что смысл один и тот же. Замечательно, однако, что как в первом случае
δόματα άγαϋά стоит без члена, так и во втором простое
agaqa, также без члена. Этого трудно было бы ожидать, если бы под «дарами» или «хорошим» разумелось что-нибудь определенное. У
Лк. 11:13 встречаем попытку несколько ближе и конкретнее определить, в чем заключаются эти «добрые дары». Вместо «даст блага» у Луки «тем более Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него». Мейер думает, что это выражение у Луки есть позднейшая, более определенная прикраса. Чтение в этом месте у Луки сильно колеблется. В некоторых кодексах «Духа Святаго», в других «доброго Духа» (
πνεύμα αγαϋόν) или «добрый дар»; Вульгата и с него 130 латинских переводов доброго Духа (spiritum bonum). Нам теперь нет, конечно, надобности разбирать, подлинно или не подлинно это выражение у Луки.
Следует обратить внимание на выражения: «Отец на небесах» (
о πατήρ о εν τοις ούρανοΐς), как здесь, и «Отец с неба» (
πνεύμα αγαϋόν). Первое употребляется, когда к Отцу Небесному обращаются с просьбой; второе — когда Отец Небесный Сам преподает какие-либо блага с неба (
Лк. 11:13).