Евангелие от Матфея, Глава 6, стих 25. Толкования стиха

Господь ведет нас к небесному и вечному, а богатство - к земному и тленному, поэтому, чтобы избежать такой двойственности, мешающей делу вечного спасения, необходимо отказаться от чрезмерных и излишних, беспокойных и томительных забот о пище, питье и одежде - тех забот, которые поглощают все наше время и внимание и отвлекают нас от забот о спасении души. Ведь если Бог так заботится о неразумной твари, давая пищу птицам и роскошно одевая полевые цветы, то тем более не оставит Он без всего необходимого и человека, созданного по образу Божью и призванного быть наследником Его Царства. Эта часть Нагорной проповеди (25-34 ст.) представляет нам замечательную картину Промысла Божья, пекущегося о Свой твари.

Некоторые аскеты ходили нагими, например сирийские воски — подвижники, которые жили в пустыне без крова и питались одними кореньями, но это, во-первых, исключительное явление, а во-вторых, мы должны осознавать свою немощь. Известно такое повествование: преподобный Иоанн Колов в начале своей подвижнической жизни возгорелся ложной ревностью, сбросил с себя одежды и ушел в пустыню, чтобы жить, как ангел. Вечером стало холодно, Иоанн вернулся в келию и постучался. «Это я, твой брат Иоанн», — говорил он родному брату. «Нет, мой брат подвизается в пустыне с ангелами», — ответил тот изнутри и для вразумления продержал Иоанна всю ночь на улице. С одной стороны, мы не должны излишне заботиться о телесном, с другой — все-таки вынуждены об этом думать. Здесь нужно сохранять такой принцип: заботу о телесном свести к минимуму, а главные силы устремить на заботу о внутренней жизни. Сего ради глаголю вам: не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете; ни телом вашим, во что облечетеся. Не душа ли больши есть пищи, и тело одежды? Не душа ли болъши есть пищи, и тело одежды? Душа человека пребывает в теле не потому, что мы вовремя едим, но это зависит от Бога. Человек может лишиться временной жизни в результате тяжелой, неисцелимой болезни или катастрофы. Мы должны осознавать, что наша телесная жизнь в большей степени зависит от Промысла Божия, чем от наших собственных забот.

Душа превосходнее пищи, поколику она есть жизненный дух, а пища — нечто земное и удоборазлагаемое. И тело превосходнее одежды, потому что оно есть дело рук Божиих, а одежда — вóлна с бессловесного животного. Многие удивляются необычным словам, когда слышат, что душа вкушает, и видят, что рука подносит пищу к устам. Но ты, возлюбленный, не удивляйся, когда слышишь, что душа вкушает; ибо так и есть в действительности, а не как-либо иначе. Съедает же душа подносимое к устам, так как по природе своей она горяча, по слову Премудрости: душа тепла, яко огнь горящ (Сир. 23:21). Следовательно, как огонь варит ввергаемое в котел, так и огневидная душа мельчит и потребляет пищу, вводимую в желудок. И хотя она называется ψυχή, однако-же называется так не потому, что холодна (ψυχρά) по своей природе, как думали некоторые из необразованных, но потому, что при большой горячности она изсушает влажное (τὰ ὑγρὰ), как можно убедиться в том и из действия солнца: будучи горячим и огневидным, оно изсушает болото и разрешает в пар все влажное. А что душа по природе своей горяча, в этом, брат, ты должен убедиться и из примера умирающих. Ибо, когда душа отделяется от тела, все члены оказываются окоченевшими и холодными не менее зимняго льда или снега. Можно убедиться в сказанном и из того, что случается во время голода: пока душа имеет пищу в изобилии, тело цветет и крепнет, — когда же явится недостаток в пище, тело истощается и разрушается; ибо тело без пищи не может устоять против горячности души, как и медный сосуд, поставленный на жаровне, не может без воды выдержать силу огня, но раскаляется и разрушается совершенно. Так и сосуд телесный, не получая пищи, совершенно разрушается, сжигаемый огневидною душею. А самое главное во всем этом то, чтó сказано Господом: «не заботьтесь для души вашей, чтó вам есть, ни для тела вашего, во что одеться», ибо душа больше пищи, и тело — одежды. Поэтому, если, по милости Всеблагого, сподобились мы иметь лучшее и важнейшее, то тем паче будем изобиловать менее важным и низшим.

Отклонив собирание сокровищ на земле и убедив лишнее раздавать нищим, научает далее не заботиться и о существенной необходимости. Не пецытеся душею вашею, т.е. для души вашей, что ясте, или что пиете. Хотя душа не ест и не пьет, но люди пьют и едят ради души, потому что она не может обитать в теле, которое не кушает и не пьет, до тех пор, пока оно станет нетленным... Это и другим способом может быть истолковано. Так как люди иногда беспокоятся в душе, именно: когда заботятся об одном только уме, а иногда – в теле, именно когда делают усилия к приобретению желаемого, – то Господь, удерживая их от той и от другой заботы, сказал: не пецытеся ни душою вашею, ни телом о пище, питии и одежде. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Сказал это, показывая, что Давший нам большее, даст и меньшее. Болши, т.е. дороже.

Не заботьтесь душею о пище. Душа здесь и везде почти = жизнь. Не нужно поставлять целью жизни пищу, как не нужно делать тело вешалкой — выставкой одежды*. Ничтожность такой цели, если бы она кому пришла в голову, обнаруживается из сравнения людских забот о пище и одежде с беззаботностью птиц и роскошью растений. Господь не запрещает забот о пище и одежде и не поощряет празднолюбия и попрошайничества, которое, оставляя все заботы об удовлетворении естественных нужд, ждёт его от помощи близких, или как говорят, от Бога. Но Иисус Христос требует, чтобы главной целью наших забот было приобретение Царства Божия. Ищите прежде Царства Божия и правды его, и сия вся приложатся вам — то есть значение забот о материальных нуждах выяснится само собой из отношения их к решению главнаго вопроса о достижении Царства Божия. Отсюда же может вытекать и определение забот о завтрашнем дне. По-видимому, оно стоит в противоречии с правилом житейской мудрости, которое требует именно заботы о будущем раньше, чем оно наступило. Но при ближайшем разсмотрении, правило о беззаботности опять сводится к исканию Царства Божия и к определению цели всякой заботы. Обезпечение своих будущих нужд, указываемое опытом и благоразумным предвидением, достигается не в тот день, когда предъявляются сами нужды, но далеко заранее. Так, земледелец заботится о будущей жатве, задолго приготовляя поле и засевая хлеб. Но его заботы нельзя назвать заботами завтрашняго дня, а того именно времени, когда он орет и сеет. Совместимость же забот о достижении Царства Божия с заботами об удовлетворении материальных или, лучше, житейских нужд очень легко объясняется сравнением с занятиями людей учащихся, служащих или отправляющихся в далёкое путешествие. У одних занятия науками, у других исполнение цели своей поездки — составляют главную и непременную заботу всего учебнаго и служебнаго времени или нахождения в пути, но при этом не забываются и сторонняя нужды: обед, отдых, переписка с родными и близкими и даже некоторыя развлечения. У усердных учащихся и служащих занятия делом, а у путников неудобства пути заставляют иногда забывать о пище, отдыхе и исполнении других обязанностей, не имеющих прямого отношения к главному предмету забот. С другой стороны, конечно, бывают случаи, что заботы об удовлетворении сторонних нужд или опасение трудностей пути заставляют иногда забывать о пище, отдыхе и исполнении других обязанностей, не имеющих прямого отношения к главному предмету забот. С другой стороны, конечно, бывают случаи, что заботы об удовлетворении сторонних нужд или опасение трудностей пути заставляют одних отказываться от учения и службы, а других от путешествия; но сущность дела от того не изменяется. То же должно происходить и у лиц, ищущих Царства Божия и правды его. Заботы о телесных нуждах, о земном, не должны препятствовать достижению Царствия Небеснаго.

Этим сказано, что давший нам душу и тело, даст нам и пищу, и одежду, если Он и птиц небесных питает, и облекает в такую красу полевыя травы.

Спаситель, доказав выше, что презрение богатств имеет свои выгоды, и именно, сохраняет самые богатства и доставляет душевную радость, способствует приобретению любомудрия и ограждает благочестие, — теперь доказывает, что заповедь Его и исполнить можно. Дело лучшего законодательства не в том только состоит, чтобы предписывать полезное, но особенно в том, чтобы сделать его удобоисполнимым. Поэтому Спаситель и присовокупляет: не заботьтесь для души вашей, что вам есть. Но, может быть, сказали бы: что же, неужели все бросать? Тогда как же будем жить? На эти возражения Спаситель отвечает заранее. Если бы Он с самого начала сказал: не пецытеся, то Его заповедь показалась бы тяжкою; но как скоро Он показал вред от сребролюбия, то тем самым уже сделал настоящее увещание Свое удобоприемлемым. Потому теперь не просто сказал: не пецытеся, но присоединил к заповеди и причину. После того, как сказал: не можете Богу работати и мамоне, — говорит: сего ради глаголю вам, не пецытеся, — т. е. по причине великого вреда. Не только попечение о снискании богатств для вас вредно, но даже вредна излишняя заботливость о самонужнейших вещах, поскольку ею подрывается ваше спасение; она удаляет вас от сотворившего, промышляющего и любящего вас Бога. Сего ради глаголю вам, не пецытеся! Показав величайший вред от пристрастия к богатству, Христос простирает далее Свое повеление. Он не только повелевает презирать богатство, но запрещает пещись и о нужной пище, говоря: не пецытеся душею вашею, что ясте. Христос не потому сказал так, будто душа имеет нужду в пище, — она бестелесна, — а применительно к обычному способу выражения у людей. Ведь, хотя душа и не имеет нужды в пище, но не может пребывать в теле, если оно не питается. И это наставление Христос не оставляет так, а опять приводит и здесь т. е. как и при учении о нестяжании доказательства, заимствуя их из нашей природы и из других примеров. Из нашей природы: не больши ли есть душа пищи, и тело одежды? Т. е. Тот, Кто дал большее, не даст ли и меньшее? Тот, Кто образовал плоть, имеющую нужду в пище, не даст ли ей пищи? Потому не просто сказал: не пецытеся, что ясте и во что облечетеся, но присоединил: телом и душею, — так как отсюда хотел заимствовать Свои доказательства чрез сравнение.

μεριμνάτε praes. imper. act. от μεριμνάω заботиться о чём-л., тревожиться из-за чего-л., думать о чём-л., задумываться (Sand). Imper. с οτρ. μή должен пресечь происходящее действие или запретить некий настрой, ψυχή dat. sing, душа, жизненное начало, заключенное в теле (McNeile). Dat. = dat. преимущества (MT, 238). φάγητε aor. conj. act. от έσθίω есть, πίητε aor. conj. act. от πίνω пить, ένδύσησθε aor. med. conj. от ένδύομαι одеваться, надевать. Субъекты в косв. речи придают повествованию характер рассуждения и ставят акцент на нерешенности вопроса (RG, 934-35; см. ст. 31). ουχί в вопросах предполагает положительный ответ, πλείον сотр. от πολύς многий, много больший. τροφής gen. пища. Gen. сотр., "чем". Раввинистический способ аргументации: "разве Бог, дающий большее (ή ψυχή), не даст меньшее, такое как пища и одежда?" (DA).

Сего ради глаголю вам не пецытеся душею вашею, т. е., для поддержания вашей жизни (ибо душа здесь означает жизнь), что ясте или пиете: ни телом вашим, т. е., ни для тела, составляющего как бы сосуд, в коем содержится эта жизнь, во что облечется: не душа ли больша есть пищи и тело одежды, т. е. не важнее ли пищи самая жизнь, не важнее ли одежды самое тело, и Тот, Кто дал вам важнейшее и драгоценнейшее, откажет ли вам в ничтожном?

Не заботьтесь о завтрашнем дне Большинство людей в древности довольствовались самым необходимым: пищей, одеждой и кровом. Поскольку обретение этих вещей часто зависело — особенно в сельской местности — от сезонных дождей или (как в Египте) от разливов Нила, у них было много оснований для беспокойств даже о пище и одежде.

И были такие избранники Божии, которые буквально исполняли эти слова Христовы: не думали сегодня о том, что будут есть завтра, где преклонить голову свою; питались чем Бог послал, привитали где пришлось, и Бог, видимо, являл над ними Свой дивный промысл: многим посылал пищу даже через Ангела. Таков был преподобный Александр, основатель обители неусыпающих; таков был Виссарион, проводивший по выражению церковной песни “птичье житие”; всю жизнь он скитался по песчаной пустыне, не имея ни кельи, ни лишней одежды; такова же была преподобная Мария Египетская, много лет не видевшая лица человеческого... Но этот подвиг, на который нельзя вступать самонадеянно: это путь особых избранников благодати Божией. И между святыми не все были способны к такому великому подвигу. Иной просто по лености не захочет трудиться и станет прикрывать эту леность, якобы надеждой на промысл Божий. Нет, не беспечности учит Господь наш; Он не запрещает трудиться, труд — дело Богом благословенное. И в раю Бог заповедал Адаму труд, а по изгнании из рая, тем более повелел ему в поте лица доставать и съедать свой хлеб. Трудились все святые Божии; так апостол Павел своими трудами доставал себе пропитание и другим дал строгую заповедь: кто не хочет трудиться, тот и не ешь! (2 Сол. 3:10). — Спаситель запрещает только такие заботы, которые заставляют человека забывать о Боге, заботы о том что для нас излишне, ненужно, что составляет прихоть, и во всяком случае находится не в нашей власти, а в руках Божиих. Посему то — “не сказал Господь просто: не заботьтесь, а прибавил — для души вашей, т.е. не предавайтесь всей вашей душой таким попечениям. Господь не сказал: сложи руки свои и сиди без дела, Я подам тебе пищу и одежду; но говорит, не будь раб своего чрева, не предавай всего твоего ума попечениям о плоти.” Так толкуют слова Христовы и Отцы Церкви. Св. Златоуст вопрошает: что же, неужели все бросать? тогда как же будет жить? Ужели не должно сеять? Нет, Он не сказал, что не нужно сеять, не нужно работать, но что не должно быть малодушным и изнурять себя заботами. Он велел и кормиться, но не заботиться чрезмерно о пище. По крайней мере, помыслив о бесполезности такой заботы, оставь ее. Христос сказал: “не заботьтесь для души вашей” — не потому, будто душа имеет нужду в пище: она бестелесна, но потому, что она не может пребывать в теле, если оно не питается. Душа не больше ли пищи, — говорит Господь, — и тело одежды? Итак, Кто создал плоть имеющую нужду в пище, Тот не даст ли ей и пищи? Сей, но не мучь себя бесполезными заботами. Хотя бы ты и прилагал в тысячу раз больше забот, однако, не дашь дождя, ни солнца, ни ветра, от чего семя приносит плод. Это дает один только Бог. — “По благости Своей, — говорит бл. Августин, — Бог дал тебе жизнь, сотворил чудный телесный состав: неужели не достанет у Него могущества и благости, чтобы давать тебе и все то, что нужно для жизни: пищу, одежду, жилище? Ведь все это малоценнее твоей жизни, к чему же беспокойство и тревожные заботы обо всем этом? — Ты не вечно будешь жить на земле, зачем же так много суетиться, так много заботиться об удобствах этой жизни, совсем забывая о жизни вечной? Довольно с тебя заботы о хлебе насущном, о том, что необходимо; остальное оставь на волю Бога-Промыслителя. Даст Бог — благодари и во славу Его употребляй; не даст — буди Его святая воля, смирись, скажи: “не стою я, Господи,” и опять благодари что не дал; кто знает: если бы Бог дал, чего тебе хотелось, то ты употребил бы себе на погибель. Бог лучше тебя знает, что тебе полезно, что вредно.

Посему. То есть потому, что излишняя привязанность к сокровищам временным отвлекает от попечения об истинном духовном благе, маммона отвлекает от Бога. Не заботьтесь. Господь предостерегает от беспокойной, томительной заботливости о благах временных, от пристрастия к ним (ср.: Лк. 8:14; Лк. 21:34; Флп. 4:6). В известных пределах необходимо заботиться о нуждах житейских; трудиться для удовлетворения их заповедуют и Спаситель, и Апостолы, тогда как беззаботность всегда порицается. Не беззаботности научает Господь, а излишнюю заботливость запрещает. Для души вашей, что вам есть и прочее. Душа — в смысле общей жизненной силы человеческого организма, которая поддерживается пищей и питьем (ср.: Мф. 10:39; Мф. 16:25). Душа не больше ли пищи. Если Бог даровал человеку большее, то не тем ли легче для Него дать меньшее? (ср.: Златоуст, Феофилакт, Афанасий Великий). Он даровал человеку жизнь, которая больше, важнее, драгоценнее пищи и питья, поддерживающих жизнь. Он сотворил тело, которое больше, важнее, драгоценнее одежды. Если же Он явил столько могущества и благости в отношении к человеку, даровав ему жизнь, то ужели не станет у Него столько могущества и благости, чтобы давать человеку и то, что малоценнее жизни и тела, — пищу, питье и одежду? К чему же беспокойная, тревожная заботливость об этом меньшем?

Бог, создав человека, тогда же назначил ему дело и служение. И взя Господь Бог человека, егоже созда, и введе его в рай сладости, делати его и хранити (Быт. 2:15). Подобно и тогда, когда его изгнал из рая, паки заповедал ему, говоря: в поте лица твоего снеси хлеб твой (Быт. 3:19). Видим мы и небошественника Апостола, труждающагося и работающа своими руками, и своим рукоделием пособляющаго нуждам своим, и с ним сущих питающаго (1 Кор. 4:12; Деян. 20:34). Еще же слышим, что он не токмо повелевал именем Иисуса Христа питатися трудом нашим, но и наказывал празднолюбца лишением пищи: аще кто не хощет делати, ниже да яст (2 Фес. 3:10). Так почему же Господь наш повелевает: не пецытеся? Запрещает Он излишество и неумеренность, а не труд и рукоделие. Иное есть привязанность духа нашего к заботе о пище и одеянии, а иное — работа и труд, предприемлемый для снискания пищи и одеяния. Посему-то не сказал Господь просто: не пецытеся о пище, питии и одеянии; но: не пецытеся душею вашею, то есть, не привязывайте всю душу вашу к попечениям о том, что ясте, и что пиете, и во что оденетеся. Речение «что» значит попечение и заботу о количестве и качестве яств и одеяний. Воздержный человек довольствуется пищею, какова нужна есть для подкрепления жизни, и одеянием, которое способно прикрыть наготу его. Почему или никакого, или весьма малое имеет о сем попечение. Невоздержный и роскошный ищет многих, разных и многообразных явств, многих светлых и разнообразных одежд; почему и можешь видеть, что все его сердце привязано к заботам о том. Господь наш не сказал: прижми руки твои, и сиди празден чрез весь день, и Я подам тебе пищу, питие и одеяние; но не будь, говорит, раб чрева твоего, не предавай всего ума твоего на службу плоти твоей. Сего ради глаголю вам. Сего ради: поколику никто не может двум разномысленным господинам работать; ты не буди раб чреву и плотской твоей прихоти, да соделаешься рабом Бога и Господа твоего. Спаситель наш многия доказательства приводит, да убедит нас принять сие спасительное учение. Первое есть от Божия всемогущества. Душа твоя, говорит, есть честнейшая пищи, тело твое лучше одеяния. Бог создал душу твою, и сотворил тело твое: так неужели сей Бог, давый тебе честнейшая и большая, не может ниспослать тебе меньшаго и худшаго, то есть, пищи и одеяния? За сим же убеждением приводит вскоре и другое, взимая оное от сокровищ Божественнаго Своего промысла. См. ст. 28

Посему говорю вам. Почему? Потому что богатство так опасно для души. Потому что служение маммоне не дает вам служить Богу. Потому что Мне угодно, чтобы вы были господами всего мира и всех вещей, к чему Бог и предопределил человека при творении, а не слугами слуг своих и рабами рабов своих. И потому пусть не гнетет вас тяжкая забота о пище, питии и одежде. Труднее создать тело, чем снабдить его пищею и одеждой. И Бог, сотворив более трудное, сотворит и более легкое. Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Око Его непрестанно бдит над вами, и Его щедрые руки непрестанно простерты к вам. Не видим ли мы вокруг, куда бы мы ни взглянули, как Творец питает, поит и одевает все творения Свои? Он насыщает муравьев в пыли, Он насыщает зверей в горах, Он насыщает рыб в водах. Когда приближается стужа, Он отправляет ласточек и журавлей в теплые края, где дает им пищу на зимнее время. Он находит берлогу для медведя, чтобы тот в ней перезимовал. Он напаяет деревья и травы, Он поливает леса и луга, Он омывает всю зелень и цветы. Да есть ли на земле хоть одно творение, которое Бог, сотворив, оставил бы неодетым и обнаженным? Кто одел льва и тигра, волка и лису, если не Он? Кто сшил одеяние для павлина и ворона, кто смастерил панцирь для черепахи и чешую для рыбы, если не Он? Кто дал руно овце, шерсть – козе, щетину – свинье, шкуру – волу, гриву – коню, если не Он? Кто вышил крылья бабочке, плащ – шершню и рубашку – всякой букашке, прячущейся в траве и листве, если не Он? Кто обернул всякое дерево корою, и кто так украсил кукурузный початок? Кто выпрял и выткал одеяние цветку полевому, одеяние, коего никогда не носили земные цари? Господь, Который и сотворил их. И разве после этого Господь будет смотреть на человека как на пасынка среди Своих творений? Разве Он, питающий, поящий и одевающий диких зверей в лесах, траву в поле и букашек в траве – разве Он может оставить славнейшее Свое творение – человека – алчущим, жаждущим и нагим?

ПОСЕМУ ГОВОРЮ ВАМ: НЕ ЗАБОТЬТЕСЬ ДЛЯ ДУШИ ВАШЕЙ (для жизни вашей), ЧТО ВАМ ЕСТЬ И ЧТО ПИТЬ, НИ ДЛЯ ТЕЛА ВАШЕГО, ВО ЧТО ОДЕТЬСЯ. И были такие избранники Божий, которые буквально исполняли эти слова Христовы; не думали сегодня о том, что будут есть завтра, где преклонят голову свою; питались чем Бог послал, обитали, где пришлось, и Бог видимо являл над ними Свой дивный Промысл: многим посылал пищу даже через Ангела. Таков был преподобный Александр, основатель обители неусыпающих; таков был Виссарион, проводивший, по выражению песни церковной, "птичее житие": всю жизнь он скитался по песчаной пустыне, не имея ни кельи, ни лишней одежды; такова же была преподобная Мария Египетская, много лет не видевшая лица человеческого... Но это подвиг, на который не всякий имеет право самонадеянно вступить; это путь особых избранников благодати Божией. И между святыми не все были способны к такому великому подвигу. Иной просто по лености не захочет трудиться и станет прикрывать эту леность якобы надеждой на Промысл Божий. Нет, не безпечности учит Господь наш; Он не запрещает трудиться: труд - дело, Богом благословенное. И в раю Бог заповедал Адаму труд, а по изгнании из рая тем более повелел ему в поте лица доставать и снедать хлеб свой. Трудились все святые Божий; так, апостол Павел своими трудами доставал себе пропитание и другим дал строгую заповедь: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь! (2 Фес. 3:10). Спаситель запрещает только такие заботы, которые заставляют человека забывать о Боге, заботы о том, что для нас излишне, ненужно, что составляет прихоть и, во всяком случае, находится не в нашей власти, а в руках Божиих. Поэтому-то "не сказал Господь просто: не заботьтесь, а прибавил: для души вашей, т.е. не предавайтесь всей душой вашей таким попечениям. Господь не сказал - сложи руки и сиди без дела: Я подам тебе пищу и одежду; но не будь, говорит, раб чрева твоего, не предавай всего ума твоего на попечение о плоти". Так толкуют слова Христовы и святые отцы: "Что же, - вопрошает святитель Златоуст, - неужели все бросать? Тогда как же будет жить? Ужели не должно сеять? Нет, Он не сказал, что не должно сеять, не нужно работать, но что не должно быть малодушным и изнурять себя заботами. Он велел и кормиться, но не заботиться чрезмерно о пище. По крайней мере, помыслив о безполезности такой заботы, оставь ее. Христос сказал: не заботьтесь для души вашей - не потому, будто душа имеет нужду в пище - она безтелесна, но потому, что она не может пребывать в теле, если оно не питается. ДУША НЕ БОЛЬШЕ ЛИ ПИЩИ, - говорит Господь, - И ТЕЛО ОДЕЖДЫ? Итак, Кто создал плоть, имеющую нужду в пище, Тот не даст ли ей и пищи? "Сей, но не мучь себя заботами безполезными. Хотя бы ты прилагал в тысячу раз больше забот, однако, не дашь дождя, ни солнца, ни ветра, от чего семя приносит плод. Это дает один только Бог". "По благости Своей, - говорит блаженный Августин, - Бог дал тебе жизнь, сотворил Он чудный состав телесный; неужели не достанет у Него могущества и благости, чтобы давать тебе и все то, что нужно для жизни: пищу, одежду, жилище? Ведь все это малоценнее твоей жизни: к чему же безпокойство и тревожные заботы обо всем этом?" Ты не вечно будешь жить на земле: зачем же так много суетиться, так много заботиться об удобствах этой жизни, забывая вовсе о жизни вечной? Довольно с тебя заботы о хлебе насущном, о том, что необходимо; остальное оставь на волю Бога Промыслителя: даст Бог - благодари и во славу Его употребляй; не даст - буди Его святая воля, смирись, скажи: "не стою я, Господи", и опять благодари, что не дал; кто знает, если бы Бог дал, чего тебе хотелось, то ты употребил бы это себе на погибель. Бог лучше тебя знает, что тебе полезно, а что вредно.

Связь с предыдущим стихом выражена через dia touto, поэтому, посему, по этой причине. Спаситель говорит здесь как бы так: «так как вы не можете собирать сокровищ одновременно и на земле и на небе, потому что это значило бы служить двум господам, то оставляйте, поэтому, мысли о земных сокровищах, и даже о самом необходимом для вашей жизни». По Феофилакту Спаситель «есть здесь не препятствует, а препятствует говорить: что будем есть? Так говорят богачи с вечера: что будем есть завтра? Видишь, что Спаситель здесь запрещает изнеженность и роскошь». Иероним замечает, что слово «пить» добавлено только в некоторых кодексах. Слова «и что пить» опущены у Тиш., Вест. Хорта, Вульгата и мн. др. Смысл почти не изменяется. Слова «для души» противополагаются дальнейшим «для тела», но их нельзя принимать в значении только души, а, как правильно замечает об этом Августин, для жизни. Злат. говорит, что «для души» сказано не потому, чтобы она нуждалась в пище, и что здесь просто Спаситель обличает дурной обычай. Дальнейшего слова нельзя перевести через «жизнь»; не больше ли жизнь пищи и тело одежды? Стало быть yuch имеет здесь какое-нибудь другое значение. Нужно думать, что здесь разумеется нечто близкое к swma, живой организм, и что yuch употреблено в каком-нибудь простонародном смысле, вроде того, как у нас выражаются: душа не принимает и проч.

"Посему", то есть почему? Потому, что имуществами отторгаются люди от Бога. Душа, как не имеющая тела, не ест, но Господь сказал это по общему обыкновению, ибо душа, по-видимому, не может оставаться в теле, если плоть не питается. Господь не запрещает трудиться, но запрещает целиком предавать себя заботам и пренебрегать Богом. Должно и земледелием заниматься, но должно заботиться и о душе. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? То есть Тот, Кто дал большее, образовав душу и тело, разве Он не даст пищи и одежды?

После того, как Спаситель показал суетность земных сокровищ, и открыл опасныя для души нашей следствия страсти любостяжания их, как слышали мы в прошедшей беседе, любовь Его хощет истребить из сердец наших самый корень сей страсти, которая раждается от того маловерия и малодушия, с каковым самая большая часть людей с утра до ночи о том только и пекутся, что есть и пить, и чем и как одеваться. Пекутся с такою суетливою заботливостью, что оставляют важнейшия и свойственные Христианину попечения о спасении души своей. Сия много-попечительная заботливость тем для нас опаснее, что представляется совершенно необходимою, ибо в самом деле без пищи и одежды нельзя жить. Но необходимость в простой пище и одежде, свойственная всем человекам, не исключая и самых величайших Святых, в сердце маловерном людей плотских так легко перерождается во многое множество поддельных нужд в излишних яствах и питиях и суетных украшениях тленнаго тела нашего! Как часто сии не естественныя, но прихотями человеческими изобретенныя нужды до того обременяют душу неосторожного, что он принужден бывает на удовлетворение их посвящать все свое время; а нередко при недостатке честных способов удовлетворить сим мнимым нуждам, решается жертвовать чистотою и правотою своей совести! Давно замечено любомудрыми, что природа наша малым довольствуется, а для удовлетворения прихотей наших не достало бы сокровищей целого мира. Не многой требуется прозорливости на то, дабы видеть, коликое множество слабых Христиан, уловлены будучи обольстительными обычаями мира сего, делаются рабами как своих, так и его прихотей; — и чувствуют свои оковы, но не имеют силы расторгнуть их. Милосердый Господь Иисус, для избавления нас от сих тяжких оков, желая исторгнуть из сердец наших прихотливую привязанность и страсть к столь тленным вещам в самом ея корне, дает нам спасительную сию заповедь: не пецытеся душею вашею, что есте, или что пиете, ни телом вашим, во что облечетеся. Не сказал Господь, не трудитеся снискивать себе пищу и одежду; ибо с тех пор, как правда Божия произнесла суд на прародителя нашего, преступившего заповедь Его: — в поте лица твоего снеси хлеб твой (Быт. 5:19), труд сей для всех сынов Адама соделался необходимыми Апостол Павел, который добровольно своими руками трудился в снискании себе пропитания, с таким убеждением предлагает верующим сей труд, что даже лишает права на пищу тех, которые не хотят трудиться: аще кто не хощет делати, ниже да яст (2 Фес. 3:10). Единородный Сын Божий, искупивший нас кровию Своею от клятвы закона, оставил естество наше при своих нуждах и немощах, и не восхотел освободить нас от труда удовлетворять им; но, открыв нам неистощимое сокровище любви и милосердия Отца небеснаго, хощет, чтоб сердце наше, утвердившись несомненною верою и упованием на Его щедродаровитый промысл, и в самом труде о удовлетворении нужд наших, не разсеевалось суетливою и безвременною об них заботливостию. Любовь Его хощет избавить нас от малодушной попечительности не только об излишестве в пище и одежде, но и о самом не обходимом, не для того, чтоб мы не трудились; но чтобы, трудясь, сохраняли внутреннее безмолвие и покой сердца, толико нужный для всегдашняго обращения его к Богу, и толико свойственный верным сынам Отца небеснаго, всегда готоваго даровать им нужное. Не душа ли более есть пищи, и тело одежды? продолжает Спаситель. Ежели Отец небесный даровал нам душу и тело, который несравненно превосходнее пищи и одежды, то не даст ли нам Он, Всеблагих, того, что нужно для сохранения жизни нашей? откажет ли Его беспредельное милосердие в таких дарах, который в неистощимых сокровищах благости Его занимают самое последнее место, и который Он с такою щедростию и Отеческим промыслом изливает не только на человеков, но и на бессловесных животных? Всех их питает, греет. одевает, веселит, не забывая ни самомалейшей из них; ибо Воззрите на птицы небесныя, яко ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их: не вы ли паче лучше их есте (Мф. 6:26)?