Евангелие от Матфея, Глава 6, стих 22. Толкования стиха

Мы должны оберегать сердце свое от земных страстей, чтобы оно оставалось чистым и не переставало быть для нас проводником духовного, небесного света, как глаза являются проводником света физического.

Употребление слова «око» в единственном числе предполагает, что речь идет не о глазах. Оком человека, через которое он в конечном счете все воспринимает, является ум, через него все проникает в душу и производит в ней то или иное действие. Спаситель, употребляя выражение: Светильник телу есть око, говорит как раз об уме, сравнивая это духовное свойство человека со зрением. Действительно, зрение среди всех чувств есть господствующее. Это подтверждает пословица: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Человек тогда считает нечто достоверным, когда он увидит это собственными глазами. Если глаза помрачены болезнью или поражены слепотой, то человек пребывает во тьме: в его душу не проникают впечатления от предметного мира. На все, что нас окружает, мы смотрим умом. А наши чувства: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус — есть лишь источники, приносящие в ум то или иное впечатление. Другие источники — память и воображение. Существуют еще и чисто духовные переживания, непосредственный контакт с греховными помыслами. Полагать, подобно атеистам, что те или иные чувства вызываются некими физиологическими или химическими процессами в нашем мозгу, было бы слишком примитивно. Тогда самое необыкновенное проявление человеческого духа можно было бы объяснить, допустим, неправильным питанием. Такое объяснение, конечно, неприемлемо для всякого разумного человека, и он волей-неволей приходит к выводу: все наши внутренние ощущения имеют своим источником не только впечатления чувственные, но и впечатления, происходящие от общения человеческого духа с другими духовными сущностями. Более или менее внимательный к себе человек, когда в его уме внезапно возникает неожиданный, явно враждебный его строю мыслей помысел, угадывает в этом присутствие посторонних существ. Это прежде всего демоны, поскольку падшим существам проще общаться с другими падшими существами, как говорит об этом святитель Игнатий (Брянчанинов). Конечно, человек может входить в духовный контакт не только с демонами, но и с Богом, и с ангелами, и со святыми, даже друг с другом некоторые люди могут общаться непосредственно духом. Внутренняя жизнь человека не менее богата, чем жизнь чувственная, телесная, хотя для многих она бывает совершенно неизвестной и темной. Рассматриваемое нами изречение Спасителя говорит о чрезвычайной важности внутреннего состояния человека, чистоты его ума для восприятия действительности. Люди с разным душевным настроением, подверженные разным страстям, воспринимают действительность до такой степени неодинаково, что видят в ней подчас даже противоположные вещи: скажем, внимание одного человека устремлено на то, что для другого просто не существует. Всевозможные научные, философские теории, разнообразные политические учения, бытовые или общечеловеческие идеалы — всё это различные умственные взгляды на действительность. Выдающийся мыслитель и ученый Блез Паскаль говорил, что наши мысли имеют основание в тех чувствах сердца, о которых мы не имеем никакого понятия. Таким образом, многие и многие политические, научные теории имеют своим основанием внутреннюю жизнь ученых, для них самих совершенно неизведанную. Светильник телу есть око, и этот светильник либо просвещает человека, если его око чисто, либо, если оно помрачено страстями, приводит его к ошибочным убеждениям — как бы этот человек ни был умен, как бы он ни был гениален. Истинность того или иного учения определяется тем, насколько оно соответствует евангельской нравственности. Не нужно смотреть на внешнюю сторону человеческих убеждений, мы поймем их истинное значение, только оценив их нравственную сторону. Христианство учит, что истина и добро неотделимы друг от друга. Если что-то истина, значит, это добро. Если это добро, значит, это истина. Когда наши прародители пали, соблазнившись предложением змея, добро и зло были уравнены, и отныне люди считают, что вещь может быть правильной, хотя и злой, или неправильной, хотя и доброй. Такое восприятие действительности есть искажение нашей умственной деятельности под влиянием греха. Именно поэтому в христианстве чистоте ума придается чрезвычайное значение. Аще убо будет око твое просто, все тело твое светло будет. Если ум наш не будет извращен посторонним действием, темной силой, то он будет прямо воспринимать Божественный свет. И только общаясь с Богом и просвещаясь Божественным светом, мы на все остальное сможем взглянуть ясным взором и увидеть всё как есть. Если мы, не имея усердия к молитве, к чтению Священного Писания, вообще к духовным занятиям, пытаемся разобраться в действительности сами, то мы обречены на неудачу, потому что око наше пребывает во тьме. В данном случае оно искажено грехом гордости, самонадеянности. Аще убо будет око твое просто... Многосложности человеческого ума, которая стала уже природной для нас из-за грехопадения, противопоставляется простота. Святые отцы считают простоту одной из важнейших добродетелей. Как сказал Спаситель Понтию Пилату, когда предстоял перед ним, всякий, кто от истины, слушает гласа Моего (Ин. 18:37). Простота ума — это причастность истине. Если человек ищет истину бескомпромиссно и не отклоняется от этого поиска, то приобретает простоту — особенное свойство ума, делающее его способным к соединению с Богом, и тогда ум человека просвещается. Аще убо будет око твое просто, все тело твое светло будет. Под телом здесь нужно понимать либо духовную часть природы человека, душу, либо природу человека в целом. Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы (Ин. 1:5) Конечно, это образное выражение, но люди, имеющие непосредственный духовный опыт, переживают это именно так, как сказано. И поэтому свет духовный, слава Божия, о которой подробно и мудро рассуждает святитель Григорий Палама и многие другие аскетические писатели, проникает в душу человека, просвещает его, так что он чувствует, что ум его, а иногда и все тело наполнены светом. Иногда он созерцает Божественный свет не только внутри себя, но и вне себя, а изредка бывает, что и другие люди видят на его лице отблеск Божественного света. Моисей, по словам Священного Писания, покрывал свое лицо, для того чтобы его блеск не ослеплял израильтян. Мы знаем, что некоторые подвижники благочестия также являли на себе такую славу. Арсений Великий во время молитвы был весь огненный, преподобный Серафим Саровский во время беседы с Мотовиловым просиял так, что тому было больно на него смотреть. Сам Господь Иисус Христос преобразился на Фаворе и явил Свою присносущную славу в Своем человеческом естестве. Свет, о котором говорится в Евангелии, нужно понимать буквально. Поскольку мы развращены лжеименным знанием, как называет его апостол Павел, то нам хочется видеть в словах Спасителя некую аллегорию, мы хотим всё воспринимать как изысканную сложность, в интеллектуальном виде, так, чтобы приспособить это к своим извращенным современной цивилизацией взглядам. А на самом деле часто бывает, что слова Евангелия нужно понимать в прямом смысле. Например, Спаситель говорит: Те, кто будут веровать, именем Моим изгонят бесов, и если выпьют то, что отравлено, им не повредит (Мк. 16:18). Мы хотим видеть в этом притчу, а мотив такого желания очень прост: не являемся мы такими христианами, о которых говорит Спаситель, мы — маловеры. Мы должны, по крайней мере, смириться и покаяться в этом. Так и здесь: под светом нам хочется понимать просвещение разума в смысле правильности рассуждения. Но правильность рассуждения есть лишь следствие просвещения Божественным светом. Когда благодать Божия просвещает закоулки нашего сознания и мы видим ту тьму, которая в нем гнездится, стараемся изгнать ее, тогда мы и на окружающую нас действительность смотрим под правильным углом зрения. И когда подвижники благочестия говорили о том, что прежде нужно очистить свою душу, а потом богословствовать, то они как раз имели в виду именно просвещение Божественным светом. Истинные богословы — это не те, кто имеет богословское образование, кто прекрасно, даже, может быть, феноменально образован. Святители Кирилл Александрийский, Григорий Богослов, преподобный Симеон Новый Богослов — вот истинные богословы! Это подвижники, стяжавшие просвещение ума не в смысле совершенствования рассудочных способностей, а в смысле просвещения духа.

Светильник, т.е. осветитель. Сказав о недостойном рабстве ума, который есть глаз души, желает показать еще яснее, что такое рабство ума есть пагуба для души. Для примера берет глаз телесный и предоставляет заключать от этого к тому. Здесь нужно заметить, что простым Он называет здоровый глаз, а лукавым – больной. Итак, говорит: если глаз твой будет здоров, то все тело твое будет светло, заимствуя свет от собственного светильника; а если глаз твой будет болен, то все тело твое будет во мраке, не освещаясь им. Так и ум, глаз души, когда служит заботе о зарытом сокровище, болен, и болезнь есть эта именно забота; вследствие этого и душа потемнена.

Гноящиеся глаза обыкновенно видят многочисленные светильники, глаз простой и чистый созерцает простое и чистое. Все это он будет переносить и к чувству. В самом деле, подобно тому, как тело совершенно погружается во тьму, если глаз не будет прост, и душа будет держать все чувства в непроглядной тьме, если она утратит свое первоначальное сияние

λύχνος свет, светильник (см. Мф. 5:15; TDNT; о сравнении ока со светильником см. DA). έάν, см. ст. 14. άπλούς чистый, ясный, здравый, искренний, щедрый, в противоположность духу скупости и эгоизма (BAGD; DA). Слово "искренний" в его нравственном значении встречается в Завете Левия 13:1 ("ходить в искренности") и в надписи о боге по имени Мен, "искренняя душа" (ММ; NDIEC, 3:20-21; Susan R.Garrett, "4Lest the Light in You Be Darkness': Luke 11:33-36 and the Question of Commitment", JBL 110 1991: 93-105, особ. 96-103). φωτεινός ярко сияющий, светлый. Чистое око есть признак внутреннего света (DA).

Фактически, Иисус противопоставляет «одно» око «худому», или дурному, оку. Возможно, это наставление построено на игре слов. Выражение «один глаз» обычно означало искренность и прямоту, но вместе с тем подготавливало читателя к 6:24. Под «худым» в этой культуре мог подразумеваться либо больной, либо завистливый глаз. Многие в то время считали, что свет не воспринимается глазами, а исходит из них, позволяя человеку видеть. Хотя Иисус и сравнивает глаз со светильником, Он говорит о «больных» глазах, которые не способны воспринимать свет. Такие глаза свидетельствуют о ничтожестве завистливого и скупого человека.

И еще: «Светильник телу есть око: аще убо будет око твое» светло, «все тело твое» просветится: «аще же око твое лукаво, все тело твое темно будет. Аще убо свет, иже в тебе, тма есть, то тма кольми» (Мф. 6:22–23)? Как очи суть свет для тела; и когда очи здоровы, – все тело освещено; а когда попадет что в очи, и они омрачатся, тогда все тело бывает во тьме: так Апостолы были поставлены очами и светом для целого мира.

Спаситель хочет показать какой вред происходит для человека, когда его сердце бывает поглощено земным благополучием. Он приводит такое сравнение: если твой глаз будет чист, он будет видеть и твое тело таким, каково оно есть. Что значит глаз для тела, то самое и ум для души (св. Златоуст).

Светильник для тела есть око. Наглядным общевразумительным примером Спаситель разъясняет и доказывает выраженное в предшествующих стихах учение о стяжании истинного сокровища на Небесах. Глаз — светильник для тела: если он здоров и чист, то и все тело через него светло, и все предметы видит он в их истинном виде. Но если глаз болен или нечист, он плохо видит и различает предметы и даже члены собственного тела. Тот, у кого око чистое, хорошо видя, может оценить и истинное достоинство предметов, а этот, с больными глазами, не может хорошо рассмотреть и узнать их. То же должно сказать и о душе в отношении ее к духовным предметам. Светильник души есть ум (ср.: Златоуст, Феофил.): если ум светел, ясно понимает предметы духовные, то он просвещает все душевные свойства и направляет их деятельность к приобретению истинно драгоценного для души.

"Если око твое будет просто..." На церковно-славянском просто - это не только чистое, но и стоящее прямо. А око лукавое - это не только кривое, искоса глядящее, но и злое, лживое. Око, глаз - это орган внимания. Обратить око, взор - это значит обратить внимание. На что обращено наше внимание, то мы и внимаем в себя, в душу свою. Если мы замечаем только материальные богатства, сокровища (особенно чужие), то и душа наша наполняется жаждой сокровищ. Если мы видим в основном грехи других, то и душа наша ими наполняется, привыкает видеть только их. Если же мы видим святость, образ Божий в других, то наша душа наполняется благоговением и святостью. Чистые впечатления наполняют душу чистотой, грязные, греховные - наполняют грязью. Один видит кучу мусора, другой видит цветы, выросшие на ней. Один видит только грехи людей, а иной видит прямо мерзкие грехи, другой видит честность и благородство, бескорыстие и доброту людей. Один уверен: все воруют, лгут, все злы, другой уверен, что люди в большинстве своем честны и добры. Господь Иисус Христос учил: не судите, да не судимы будете, не собирайте себе сокровищ на земле, а собирайте себе сокровища не небе; когда творите милостыню, пусть ваша левая рука не знает, что делает правая. То есть старайтесь сразу забыть о своей милостыне, о своих добрых делах, не ставьте это себе в заслугу, чтобы не возгордиться. Святые отцы толковали: не смотри на грехи брата твоего, не замечай чужих грехов, довольно тебе своих, чтобы с ними бороться. Осуждая чужой грех, сам в него впадешь. Господь всю свою проповедь посвятил Царству Божию (Небесному), которое внутри нас, то есть внутреннему устроению человека. Богочеловек открывал нам, как мы устроены и как нам следует жить. Ибо как еще человеку и жить, если не так, как он устроен, заметил свт. Феофан Затворник. Чтобы чисто жить, нужно управлять своим вниманием, содержать душу в чистоте.

Светильник телу есть око. Аще око твое будует просто, то есть здраво, то все тело твое будет светло, то есть: всякое движение частей и членов тела твоего бывает тогда благовременно, пристойно и так как бы среди света производимое. Руки благопристойно протязаешь, принимая что, либо приближаясь к чему, либо чего касаясь, либо что неся, либо бегая, либо скача; каждый из членов телесных по надобности двигаешь, как хочешь, и все вообще тело безошибочно образуешь по своему намерению, стоя, сидя, наклоняяся, лежа, востая.

Спаситель хочет показать, какой вред происходит для человека, когда его сердце бывает порабощено земным попечением. Он приводит такое сравнение: СВЕТИЛЬНИК ДЛЯ ТЕЛА ЕСТЬ ОКО: ИТАК, ЕСЛИ ОКО ТВОЕ БУДЕТ ЧИСТО, если глаз твой будет чист и здоров, ТО ВСЕ ТЕЛО ТВОЕ БУДЕТ СВЕТЛО, т.е. твой глаз будет видеть и тело твое таким, каково оно есть. "Что значит глаз для тела, то самое и ум для души", - объясняет святитель Златоуст.

Начиная поучение мое к вам, слушатели, я, оградив себя крестным знамением, сказал: во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Что это значит? Для чего это? Для того чтобы дать знать, с какой мыслью хочу говорить поучение. Да, мы все должны делать с мыслью. Дела наши получают достоинство от того, с какой мыслью они нами делаются. Если что мы делаем с мыслью чистой, святой, то наше дело свято, а если мы делаем с мыслью нечистой, греховной, то дело наше греховно, как бы по-видимому ни было оно свято. В церковь Божию, например, ходить есть дело святое; но кто ходит для того, чтобы себя здесь другим показать, с кем-нибудь увидеться, поговорить или с другими нечистыми мыслями, тот грешит только, что за этим ходит сюда. Милости другим делать, милостыню нищим раздавать, в церкви, в монастыри и на другие богоугодные дела жертвовать – дело тоже святое, доброе; но кто делает все это с той мыслью, что его все за то будут хвалить или отличиями награждать, или с другими подобными корыстными видами, того милосердие – одно лицемерие, и жертвы – медь звучащая или кимвал звенящий. И какое из святых дел наших остается в нас святым, когда, делая его, мы помышляем в сердце своем злое, когда имеем в виду что-нибудь нечистое, корыстное, греховное? Так, светильник для тела есть око. Отличие дела от мысли: мыслью дело освящается, мысль делу дает значение. Какие же именно мысли мы должны иметь, чтобы дела наши были святы? Первая и главная мысль всегда должна быть у нас одна: мы должны все делать для того, чтобы Богу угодить, волю Его исполнить, имя Его прославить. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа: так научены мы Святой Церковью все начинать. Да святится имя Твое, да будет воля Твоя… – так научил нас Сам Господь всегда мыслить, желать и молиться. Яко Твое есть Царство и сила и слава во веки, аминь. Или: слава Тебе, Боже! – так научены мы все оканчивать. Я делаю это для того, чтобы волю Господа Бога моего исполнить, имя Его прославить. Или, волю Господа Бога моего исполняя, имя Его прославляя, я это делаю – вот единственная святая мысль, с которой мы должны все делать. Свято только то, что Богу нами посвящается, что ради Бога нами делается. При этой главной мысли можно иметь и другую мысль, подобную ей, сродную с нею, относящуюся собственно к нам самим, к нашему счастью, к нашему спокойствию и преимущественно к нашему вечному спасению. Делая это дело, я делаю нужное, полезное, спасительное для себя и для ближних или делаю для того, чтобы оно послужило в пользу, во спасение мне и другим – вот мысль вторая, которую мы должны иметь в уме при наших делах. Бог наш того именно Себе и желает от нас, что для нас спасительно, в том и славу Свою поставляет, чтобы мы все были счастливы, спокойны, блаженны, всегда спокойны, вечно блаженны. Научив нас взывать к Нему: да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, Он научил к этому прибавлять: Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша… и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Так, когда идешь в церковь Божию, имей в мыслях своих: я иду Богу молиться, Бога славить, Бога благодарить, слово Его слушать, а вместе – просить у Него милости и благодати, мирных и премирных благ себе и ближним. Когда жертвуешь в церковь, подаешь на свечу, на ладан, на устроение и украшение и на другие ее дела и потребности, имей в мыслях своих: я жертвую это Богу, чтобы Господь, приняв сию жертву в пренебесный Свой жертвенник, в воню благоухания духовного, ниспослал мне благодать Свою и помянул всех – и близких мне и дальних, живых и умерших, в Царствии Своем. Когда милость кому делаешь или милостыню раздаешь, или другие какие делаешь дела милосердия и благотворения, имей в мыслях своих: я делаю это ради Бога, во имя Его, а вместе и для того, чтобы Господь явил мне милость Свою и ближним моим, живым и умершим, чтобы первым подал здравие и спасение, последним – прощение грехов и упокоение со святыми. С подобными мыслями и все делай – и тогда дела твои будут всегда чисты, святы пред Богом и спасительны для тебя. Так мы можем и должны при делах своих иметь в виду и себя самих, свою пользу и спасение, равно пользу и спасение ближних. Но первое и главное, что должно быть всегда у нас на уме, это одно – Бог, Его воля, Его слава, Его закон, Его имя, так чтобы нам и самих себя, и друг друга, и всю жизнь свою Ему посвящать, чтобы душой и телом Ему служить, Его прославлять, Ему благоугождать. Да и всего желать, и всего просить себе у Бога мы должны – всякой благодати и милости, здравия и спасения, прощения и оставления грехов, и все иметь у себя мы должны, всякий дар совершенный и всякое дарование свыше, для того единственно, чтобы удобнее, вернее, святее могли мы исполнять Его волю, чтобы, спасени душею и телом, с дерзновением могли мы славить Его имя. Самого вечного спасения себе и другим мы должны желать, просить, достигать для того единственно, чтобы нам всем вечно творить Его всеблагую волю, вечно славить Его пресвятое имя. В прославлении Его имени, в исполнении Его воли как вся наша святость состоит, так и все наше спасение, все наше блаженство заключается. Итак, слушатель, прежде нежели приступишь к какому делу, подумай сначала, спроси себя самого так: для чего хочу я это делать, для Бога ли? Если дело такое доброе, законное, богоугодное, то так и старайся направить мысль свою: я буду это делать для Бога, для того, чтобы волю Его исполнить, имя Его прославить. Эта мысль – волю Господа моего я исполняю, имя Господа моего я прославляю – эта святая мысль будет освящать твое тело, оживлять твои силы, укреплять, ободрять, радовать и утешать тебя в твоем делании. Если же дело твое не богоугодное, недоброе, греховное, то при вопросе, для чего ты хочешь, будешь это делать, для Бога ли, ты остановишься, не решишься его делать. Худого дела для Бога делать нельзя. Ах, и от скольких худых дел мы удержались бы, если бы приступали ко всякому делу с мыслью о Боге, с вопросами: что побуждает меня это делать; какая есть на это заповедь Божия; что из этого выйдет, чем это кончится; какая от этого слава Богу? Когда у нас Бог на уме, тогда от нас, как от огня, убежит все худое, всякая злая страсть. Так, светильник для тела есть око, а нам при наших делах да будет светильником Бог, Его воля, Его слава, чтобы все нам делать во имя Отца и Сына и Святаго Духа, чтобы таким образом все дела наши были чисты и святы пред Богом. Аминь. Поучения на Ветхий и Новый Заветы

Толкование этого места у древних церковных писателей отличалось простотой и буквальным пониманием. Златоуст принимает «чистый» (aplouj) в значении «здоровый» (ughj) и толкует так: «ибо как глаз простой, т. е. здоровый, освещает тело, а если худ, т. е. болезнен, затемняет, так и ум потемняется от заботы». Иероним: «как все тело наше бывает во тьме, если глаз не прост (simplex), так, если и душа потеряла свой первоначальный свет, то все чувство (чувственная сторона души) остается во мраке». Августин разумеет под глазом намерения человека, — если они будут чисты и правильны, то и все наши дела, исходящие из ваших намерений, хороши. Иначе смотрят на это дело некоторые современные экзегеты. «Идея 22 стиха», говорит один из них, довольно наивна — «будто глаз есть орган, через который свет находит доступ ко всему телу, и будто существует духовное око, через которое входит духовный свет и освещает всю личность человека. Это духовное око должно быть чисто, иначе свет не может входить, и внутренний человек живет во тьме». Но даже с точки зрения современной науки, какой же другой орган может быть назван светильником (хотя бы для тела), как не глаз? Идея 22 ст., поэтому, вовсе не так «наивна», как воображают, тем более что Спаситель не употребляет тех выражений: «находит доступ», «входит», какие употребляются людьми, знакомыми с последними выводами естественных наук. Гольцман называет глаз «специфическим световым органом (Lichtorgan), которому тело обязано всеми своими световыми впечатлениями». Несомненно, что глаз есть орган для их восприятия. Если глаз не прост, то, — какое бы из этих выражений мы ни выбрали, — получаемые нами световые впечатления не будут иметь такой живости, правильности и силы, какие бывают у здорового глаза. Это правда, что с современно-научной точки зрения выражение: «светильник для тела есть око» могло бы показаться не совсем ясным и научно правильным. Но Спаситель и не говорил современным нам научным языком. С другой стороны, и современная наука не чужда подобных неточностей, напр., «солнце восходит и заходит», тогда как солнце остается неподвижным, и никому нельзя ставить подобных неточностей в вину. И так выражение должно считаться правильным и равносильно современному научному выражению: глаз есть орган для восприятия световых впечатлений. При таком понимании нет надобности вводить и дальнейших рассуждений, будто противоположными рассуждениями этого и дальнейшего стиха внушается контраст между щедростью и милостыней, и что по иудейской аксиоме «хороший глаз» есть метафорическое обозначение щедрости, «худой глаз» — скаредности. Это правда, что в нескольких местах св. писания «жалостливый» и «завистливый» глаз употребляются в этом смысле (Втор. 15:9; Втор. 28:54–56; Притч. 23:6; Притч. 28:22; Притч. 22:9; Тов. 4:7; Сир. 14:10). Но в рассматриваемом месте нет речи ни о щедрости, ни о милостыне, а просто выясняется, каково должно быть отношение человека к земным благам. В этом последнем и связь 22 и 23 стихов с предшествующею речью. Тусклый, помраченный, больной глаз любит больше созерцать земное, для него тяжело смотреть на яркий свет, на небесное. По словам Бенгеля, в св. писании слова, выражающие простоту (aplouj, aplothj) никогда не употребляются в худом смысле. Простой и добрый, имеющий небесные намерения, стремящийся к Богу — одно и то же.

Он говорит это: если ты пригвоздил свой ум заботой об имуществе, то ты погасил свой светильник и омрачил свою душу, ибо как глаз, когда он чист, то есть здоров, освещает тело, а когда худ, то есть нездоров, оставляет его во мраке, так и ум ослепляется заботой. Если же ум омрачен, то душа делается тьмой, а тем более тело.

Светильник телу есть око: аще убо будет око твое просто, все тело твое светло будет: аще ли око твое лукаво будет, все тело твое темно будет. Аще убо свет, иже в тебе, тьма есть, то тьма кольми (Мф. 6:22, 23)? Что для тела нашего есть глаз, то для нашей души есть ум. В премудром создании тела человеческаго глаз устроен быть его светильником, дабы все члены при свете его правильное имели движение. Когда глаз чист и здоров, тогда все члены тела нашего, руки, ноги и другия части действуют в порядке.