Евангелие от Матфея, Глава 3, стих 1. Толкования стиха

Из пустыни, из ее одиночества, из молитвенного молчания и тишины говорит нам Иоанн, и ничего не слышно, кроме голоса Бога, кроме тех слов, с которыми вышел Христос на проповедь после Крещения: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное».    

Говоря о Крестителе, евангелисты смотрят на него, как на богопосланнаго пророка и собственно в качестве Предтечи Мессии, что они выражают, указывая исполнение в нем ветхозаветных пророчеств о приготовителе пути Господу, Ангеле Божием. У всех них находится цитат из пророка Исаии 40, 3, но у ев. Луки он приведен полнее (Ис. 40:3—5.). А ев. Марк, обыкновенно мало в, своем Евангелии сносящий новозаветныя события с ветхозаветными пророчествами, в данном случае, напротив, имеет еще цитат из Мал. 3,1, который в Евангелиях Матфея (Мф. 11:10) и Луки (Лк. 7:27) передается как высказанный Иисусом Христом в свидетельстве Его о Крестителе. Пророчество Исаии в указанном месте относится прежде всего и ближайшим образом к возвращению иудеев из плена вавилонскаго, которое пророк изображает, как предводительствуемое Самим Богом и предшествуемое вестником, возглашающим, чтобы в пустыне, по которой имеет пройти Господь с Своим народом, приготовили Ему путь прямой и ровный: углубления наполнили насыпями, а горы и холмы срыли и пр. Это пророчество евангелисты (и сам Иоанн Креститель Ин. 1:23.) изъясняют в прообразовательном смысле и под Господом, шествующим во главе Своего народа при возвращении последняго из плена, разумеют Мессию, а под вестником—Его предтечу, Иоанна; пустынею в этом духовном смысле будет самый народ израильский, а ея неровности, которыя следует устранить, как препятствия к пришествию Мессии, суть грехи человеческие; отсюда в сущность проповеди Иоанна: покайтеся.Это преобразовательное пророчество Исаии последний из ветхозаветных пророков, Малахия, высказывает прямо, называя приготовляющаго путь Мессии Предтечу Ангелом Господним.

Время выступления Иоанна Крестителя на проповедь у ев. Марка вовсе не указано; у ев. Матфея очень обще и неопределенно: в те дни, один св. Лука дает точное хронологическое определение—чрез обозначение гражданскаго и церковнаго состояния Палестины в то время (Лк. 3:1—2). Подробность, с какою евангелист делает это обозначение, показывает, какое важное значение в евангельской истории имеет явление Крестителя на проповедь. В то же время евангелист хотел чрез это изобразить то состояние мира, при каком имело совершаться искупительное служение Иисуса Христа роду человеческому. Иудея в то время была уже обращена в римскую провинцию; поэтому евангелист определение времени дает прежде всего чрез обозначение года правления римскаго императора (15-й год Тиверия Кесаря—779-й год О. Р. - со времени его соправительства Августу). Далее евангелист обозначает сначала гражданских правителей Палестины—прокуратора в Иудее Пилата и тетрархов: Ирода Антипу, Филиппа и Лисания ¹; потом граждански-церковнаго, и, наконец,—церковнаго (Анну и Каиафу) ².

Место выступления Иоанна Крестителя на проповедь ев. Марк называет пустынею,а ев. Матфей ближе определяет эту пустыню, называя ее иудейскою. Этим именем называлась полоса земли, которая тянется на западной стороне Мертваго моря и продолжается по западной стороне реки Иордана, на север от Мертваго моря—до Иерихона. Что эта пустыня и по евангелистам имеет указанное положение, это видно из дальнейшаго указания их на Иордан, как место крещения Иоанном приходивших к нему (Мф. 3:6. Мк. 1:5.). Евангелист Лука место,где был «глагол Божий к Иоанну», точно также называет пустынею (3:2), а дальнейшим изображением (ст. 3) он обнимает всю деятельность Иоанна Крестителя не только в ея начале, но и после (ср. Ин. 1:28. 3, 23).

Внешним видом своим, описание котораго дают евангелисты Матфей (3:4) и Марк (1:6.), Иоанн Креститель напоминал Илию Фесвитянина (4 Цар. 1:8, в духе и силе котораго он должен был предшествовать Мессии по пророчеству Малахии (4:5) и по предсказанию Архангела Гавриила (Лк. 1:17.). Иудеи того времени, на основании указаннаго пророчества Малахии, ожидали пред пришествием Мессии явления Илии Пророка, который, по их представлению, должен был воскреснуть (Ин. 1:21.). Таким образом Иоанн уже видом своим указывал осуществление на себе этих ожиданий. Образ жизни Иоанна был аскетический, так как, согласно архангельскому предсказанию (Лк. 1:15), он был Назорей; пищею его служило то, что могла предложить ему суровая пустыня, где он жил до дня явления своего Израилю и где теперь проводил время, свободное от обращения с народом это—акриды, некоторый вид саранчи, дозволенный законом к употреблению (Лев. 11:22.), и дикий мед, сладкий сок, истекавший из некоторых деревьев, как, напр., пальмы и фиги (1 Цар. 14:25 и д.).

Так как св. Лука один разсказывает о явлении Иоанна в связи с предшествующею его жизнию, которую Иоанн после дома родительскаго проводил в пустынном уединении (1,80.), то у него одного находится и указание, что Иоанн вышел из этого уединения и выступил на проповедь в качестве Предтечи Мессии в силу особеннаго на то повеления Божия: быст глагол Божий к Иоанну (3:2.). Об этом чрезвычайном откровении свидетельствует впоследствии и сам Иоанн (Ин. 1:33.), в каковом свидетельстве дано и содержание этого откровения.

Деятельность Иоанна Крестителя евангелисты Марк (1:4.) и Лука (3:3.) в общем очерчивают одинаково, говоря, что крестил и проповедовал крещение покаяния для прощения грехов. Евангелист Матфей выражает то же самое, приводя собственныя слова Крестителя (3:3.): покайтеся, приближибося царствие небесное*1. Но этим Матфей в то же время показывает нам, что проповедь и вообще деятельность Крестителя с самаго начала уже имела прямое и определенное отношение к царству Мессии. Покаяние(μετανοία) есть живое сознание своей греховности, сопровождающееся сердечною печалию о своем греховном состоянии и твердою решимостию воли переменить дурную жизнь на добрую (2 Кор. 7:9, 10.). Что так Креститель понимал покаяние, к которому он призывал собиравшийся около него народ, это видно из того, что единственное спасение для грешников от грядущаго гнева он указывал в плодах сообразных с покаянием (Мф. 3:8. Лк. 3:8). Но проповедь Иоанна о покаянии не была только требованием внутренняго, душевнаго раскаяния во грехах: приходившие к нему креститься исповедывали пред ним грехи свои(Мф. 3:6. Мк. 1:5). Это-то сердечное покаяние, которое кающийся выражал внешне, исповедуя пред Иоанном грехи свои, евангелисты называют покаянием во оставление грехов (εις αφεσιν Αμαρτιών), то-есть как видно из Мф. 3, И и паралл., оно подготовляло или вело к прощению грехов, ибо действительное прощение грехов могло быть только по совершении Иис. Христом искупления людей от проклятия за грех.

Внешним же символическим выражением, свидетельством или печатию покаяния было ирещение,погружение в воде (βάπτιαμα), которое поэтому и называется крещением покаяния, т.-е. крещением, требующим покаяния, имеющим последнее как свое необходимое предваряющее условие. Ни один из ветхозаветных пророков, часто возвышавших свой вдохновенный голос, призывая парод к нравственному исправлению, не проповедывал и не совершал крещения. Проповедь Иоанна о покаянии сопровождается крещепием собственно вследствие того, что она есть в то же время проповедь о приблизившемся царствии небесном.. Крещение его есть поэтому свидетельство, печать не только сердечнаго раскаяния во грехах, но и живой веры во грядущаго, уже находящагося среди людей, Мессию (Мф. 3:2, 11 и паралл.). Апостол Павел говорит: „Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущаго по нем, то-есть во Христа Иисуса» (Деян. 19:4.). Поэтому думают, что крещение Иоанн совершал во имя Грядущаго и собственно всегда в определенной формуле: „крещаю тебя во имя Грядущаго»— εις τον Ερχόμενον (ср. 1 Кор. 10:2.). Но сам Иоанн свидетельствовал, что совершаемое им крещение не есть окончательное вполне достаточное для спасения: я крещу ваия в водя в покаяние, но Идущий заямою... будет крестит вас Духом Святым и огнем (Мф. 3:11 и паралл.), следовательно крещение Иоанново не низводило на крещаемаго благодать Духа Святаго, исцеляющую человека от греха; это было только крещение в воде, хотя и в покаяние, т.-е. имело целию пробудить в крещаемых покаяние, было, следовательно, обрядом, а не таинством. К таинству крещения оно подготовляло людей, будучи прямо в этом своем значении объясняемо Иоанном в вышеприведенных словах. ;

Вступлению И. Христа в общественное служение так же, как и рождению Его, предшествовали великие и чудесные события, именно: 1) явление Иоанна Предтечи на служение, его проповедь, крещение народа и свидетельство о Христе; 2) крещение И. Христа от Иоанна, сошествие на Heгo Св. Духа и свидетельство о Нем Бога Отца; 3) сорокадневный пост и искушение Господа нашего сатаною. Все эти события находятся между собою в самой тесной связи не только временной, но и причинной. Иоанн послан был от Бога возвестить Израилю о наступлении нового порядка вещей, о приближении царства Божия, царства небесного; своею проповедью о покаянии он должен был приготовить людей к принятию ожидаемого Мессии. Вскоре после этого действительно является обещанный Богом Спаситель мира – Иисус Христос. Для приготовления своего к великому делу служения – основать на земле царство небесное – Он сначала принимает крещение от Иоанна, а потом переносит искушение от диавола.

В евангелиях Матфея и Луки повествования об этих предуготовительных событиях служат прекрасным переходом от истории детства Господа нашего к истории общественного служения Его роду человеческому. В евангелии же Марка эти события и составляют самое начало Евангелия. Опуская историю рождества и детства Христова, он начинает свое евангелие с того момента, когда действительно началось открытое благовестие о пришедшем Искупителе и учреждении Его нового благодатного царства. На это же время, как на собственное начало евангельской истории, указывает и св. апостол Петр в своей беседе с Корнилием (Деян. 10:36 и дал.). Справедливо, поэтому, и начать историю общественного служения Господа нашего с указанных предуготовительных событий.

Явление Иоанна Предтечи на служение, его проповедь, крещение народа и свидетельство о Христе

(Мф. 3:1–12; Мк. 1:1–8 и Лк. 3:1–18)

Св. Иоанн Предтеча, согласно предсказанию ангела (Лк. 1:17), повторенному Захарией (ст. 76), явился на служение свое в духе и силе Илии. В нем, как последнем пророке ветхого завета, сосредоточились, можно сказать, все лучи света, которые предшествовали восходу Солнца нравственного мира. Все, что ветхозаветные пророки в течение многих веков возвещали о пришествии Спасителя в мир, все увещания, угрозы и наказания, какие Бог делал чрез них своему народу, все это соединяется теперь в проповеди Предтечи, чтобы пробудить сердца дремлющих, возбудить в них жажду спасения, дабы представить Господу народ приготовленный (Лк. 1:17). Далее этого Иоанн не шел. Он должен был остаться и остался Предтечею Мессии. Когда народ, потрясенный его проповедью о покаянии и приближении царства небесного, обратил на него свои взоры и думал, не он ли Христос, Иоанн в ответ на эти думы указывает на Грядущего за ним, которому он не достоин понести и обуви (Мф. 3:11), и затем с живейшею радостью удаляется, говоря: Ему подобает расти, мне же малитися (Ин. 3:30). Как, по-видимому, Иоанн ни близко стоит к Новому Завету и прямо даже касается его, тем не менее, по своему духу и характеру он был всецело представителем закона и служил только точкою соприкосновения между ветхим и новым заветом, как последний камен в первом здании (Мф. 11:9). Это близкое и в тоже время непостижимо далекое расстояние между Христом и Предтечею весьма наглядно выражает разность обоих заветов; закон и евангелие суть два отдельных круга жизни, которые никак не должны быть смешиваемы; только вера в Иисуса Христа и она единственно только таинственно соединяет один завет с другим. Если же Иоанн есть последний завершительный камень ветхозаветного здания и совершенно выражает его характер, то поэтому он и больше всех, рожденных женами, хотя меньший в царствии небесном больше его (Мф. 11:11). – Что касается деятельности Предтечи, то она не ограничивалась только проповедью покаяния, но и проявилась во внешнем обряде, именно в крещении, которое служило символом покаяния. Обряд этот Иоанн ввел не по собственной воле, но по внушению Св. Духа, который руководил его как во всем, так и в установлении этого обряда. Сам Иоанн говорит о себе, что он послан был крестить водою (Ин. 1:33).

О проповеднической деятельности Предтечи и крещении им народа до явления Мессии повествуют нам первые три евангелиста – Матфей, Марк и Лука. В самом главном повествования их совершенно согласны между собою; разности же касаются некоторых частностей, взаимно пополняющих и объясняющих друг друга. Так св. Лука в самом начале своего повествования со всею точностью историка определяет время вступления Иоанна на служение, чего нет у других евангелистов. Точнее он указывает и место проповеднической его деятельности. Но об образе жизни Иоанна и крещении им народа св. Лука совсем умалчивает, а говорят только первые два евангелиста. Далее св. Матфей и Лука в сравнении с Марком довольно подробно излагают содержание проповеди о покаянии, и притом у Матфея эта проповедь обращена только к фарисеям и саддукеям, а у Луки ко всему народу, и, в частности, к мытарям и воинам. Наконец, все три евангелиста излагают свидетельство Иоанна Предтечи о Христе. Отсюда ясно открывается, что каждый евангелист желал начертать краткий образ деятельности Иоанна Крестителя, как Предтечи Мессии, и только при сопоставлении их повествований образ его выступает в возможной полноте, ясности и величии.

В виду того, что евангелисты, в общем, согласно повествуют об Иоанне Предтече, и разнятся между собою только в частностях, По объяснению бл. Августина (de consens. Evang. lib. 11, c. 12) разность в сказаниях евангелистов объясняется тем, что св. Иоанн произносил свои беседы в разное время, – пред одними учеииками и пред всем народом, или – тем, что св. евангелисты не буквально повторяют слова Крестителя, а только передают мысль, которую он хотел выразить ими, внушая этим не останавливаться на одной букве Писания, но, по возможности, проникать в дух и смысл их. то мы сочли за лучшее рассмотреть эти повествования (равно как и другие подобные) совместно. Синоптический анализ св. текста, несомненно, должен выиграть в полноте и отчетливости, – это с одной стороны, а с другой – возражения критики, делаемые большею частью на основании мнимых противоречий евангельских повествований, должны при таком анализе исчезать сами собою, без всякого опровержения.

Общее содержание повествований можно представить в следующем порядке:

1) Время вступления Иоанна Предтечи на служение (Лк. 3:1–2. Сравн. Мф. 3:1).

2) Место явления Иоанна Предтечи с проповедью о покаянии и приближении царства небесного, согласно пророческому предсказанию (Мф. 3:1–3; Мк. 1:1–4 и Лк. 3:3–6).

3) Образ жизни Иоанна и крещение им народа (Мф. 3:4–6 и Мк. 1:5–6).

4) Наставления фарисеям и саддукеям, равно как и всему народу (Мф. 3:7–10 и Лк. 3:7–14).

5) Свидетельство Иоанна Предтечи о Христе (Мф. 3:11–12, Мк. 1:7–8 и Лк. 3:15–18).

Перейдём к экзегетическому анализу по указанному нами плану.

1) Время вступления Иоанна Предтечи на служение

Мф. 3:1

Лк. 3:1–2.

Во дни же оны прииде Иоанн Креститель.

В пятое же надесяте лето владычества Тиверия Кесаря, обладающу Понтийскому Пилату Иудеею, и четвертовластвующу Галилеею Ироду, Филиппу же брату его четвертовластвующу Итуреею и Трахонитскою страною, и Лисанию Авилиниею четвертовластвующу, при архиереи – επι αρχιερεών – Анне и Каиафе, бысть глагол Божий ко Иоанну Захариину сыну в пустыни.

В повествовании евангелиста Матфея время вступления Иоанна Предтечи на служение обозначено неточно. Его выражение: во дни оны прииде Иоанн и проч. служит не столько определением времени, сколько связью настоящего повествования с предыдущим, Maldonat в толковании на Еванг. Луки. и в контексте речи имеет такой смысл: в то время, когда Господь наш находился еще в Назарете, Иоанн выступил на служение свое. Но эта неточность с избытком вознаграждается датой из третьего Евангелия. Св. Лука для более точного определения времени вступления Иоанна на служение указывает год царствования римского императора Тиверия и при этом перечисляет еще всех правителей святой земли, как светских, так и духовных. Для истории вообще и в частности для евангельской особенно важно здесь указание евангелиста на то, что Иоанн вступил в свое служение в пятнадцатый год правления Тиверия, так как по этой дате можно с большею достоверностью определить и начало христианской эры. Вопрос только в том, с какого времени вести счет правления Тиверия? Из истории известно, что Август за два года еще до смерти объявил ТиверияТиверий был пасынком императора Августа по жене его Ливии Друзилле; по совету матери он женился на дочери Августа Юлии, и потому усыновлен им и назначен преемником. своим соправителем, именно в конце 764 или в начале 765 г.Тас. Ann. I, 3. Sveton.: Avg. 9. Tiber. 20. 21. Vell. Patercul 103. Ведя отсюда счет, пятнадцатый год правления Тиверия мы должны будем отнести на конец 779 г. или начало 780 г. Если же вести счет со смерти Августа, т. е. с 19 августа 767 г., то этот год должен падать на 782 г. Последнее счисление, однако, едва ли может быть принято, потому что И. Христу, равно как Иоанну Крестителю, было бы в это время уже около 83 лет (полагая год рождества их в 749 г.).Впрочем, эту дату можно считать только приблизительно верной. Есть и другие основания для более точного определения года рождества И. Христа – это так называемые пасхадьные даты, о кото рых речь у нас будет после. Между тем по сказанию того же евангелиста Луки (3:23) И. Христос крестился и начал свое служение около тридцати лет, немного более, или немного менее. В виду этого новейшие исследователи, как Визилер, Цумпт, Годе, Шанц, Гофман, Фаррар и друг. ведут счет правления Тиверия со времени объявления его соправителем Августа, и этому счислению нужно отдать предпочтение, как более точному. По этому счислению Иоанн выступил на служение во второй половине 779 г. и именно осенью, как это увидим ниже.

Следующие показания евангелиста для хронологии евангельской не имеют особенного значения, но зато они важны в другом отношении. Они дают видеть, в каком положении находилась в это время св. земля – и в политическом и в церковном?

а) В политическом отношении Палестина не имела теперь и той тени самостоятельности, какой пользовалась при Ироде Великом: она была раздроблена на четыре части, согласно обычаю римлян делить покоренные земли на так называемые тетрархии.Визилер, Chronolog. Synops. d. Vier Ev. р. 204. Начало, впрочем, этому дроблению положил сам Ирод. Он в своем завещании разделил все свое царство между тремя сыновьямиУ Ирода было десять жен, и от первых шести он имел девять сыновей: самый старший был Антипатр, которого он незадолго до своей смерти приказал убить по подозрению в измене; 2-й Александр и 3-й Аристовул также казнены были Иродом года за три до рождества Христова. 4-й Ирод-Филипп муж Иродиады, лишенный отцом наследства. 5-й Архелий, 6-й Ирод Антиппа, 7-й Филипп, 8-й Ирод; 9-й Фасаил. – Архелаем, Иродом Антиппой и Филиппом. Архелаю он завещал Иудею, Идумею и Самарию, с титулом царя.Древн. XVII, 8. 1. XI, 4. XVIII, 5. 6 и друг. Это завещание было послано императору Августу на утверждение. Август хотя и согласился на завещание, но не утвердил Архелая в царском достоинстве, а назначил его этнархом.Древн. XVIII, 8. 1. Титул этот значил больше, чем титул тетрарха, но ниже был титула царя. Архелай, однако, недолго властвовал в своей области. Чрез десять лет (в 760 г.) он был низложен и сослан в Вьену, в Галлии. И с тех пор в Иудею постоянно назначались правители из Рима; они назывались прокураторами или эпитропами. Местопребывание имели обыкновенно в Кесарии при Средиземном море (Деян. XXIII–XXV гл., срав. Иос. Древн. ХVІІІ, 3. 1), а в Иерусалим они только приезжали на праздники для наблюдения за порядком и тишиной и помещались в бывшем дворце Ирода или в претории (Мф. 27:27; Мк. 15:16; Ин. 18:28). Пилат, которого упоминает св. Лука, был по счету шестым.) Иос. Флав. Древн. XVIII, 2. 2: первым прокуратором, по низложении Архелая, был Копоний, вторым – Марк Амбивий, третьим Апнний Руф, четвертым Тиверий Нерон, пятым – Валерий Грат и шестым (с 779–789 г.) Пилат Понтийский. – Пилат, как думают, не имя, а Фамилия или прозвание, которое он получид от вооружения копьем (pilum – копье, дротик). При этом предполагают, что он был вольноотпущенник из рабов некоего Понтиева рода (gens Pontia), почему будто бы и называется Понтийским. (См. в Real-enciklop. Gerzog’a Т. XI, р. 663. Изд. 1859 г.). Евангелист приписывает ему титул игемона, принадлежавший собственно императорскому наместнику в Сирии, который имел высший надзор и высшую власть над всеми другими областями. Но так как в лице прокуратора Иудеи сосредоточивалась власть военная и гражданская, то титул игемона мог быть приложим и к Пилату. Замечательно, что назначение его прокуратором Иудеи (в 779 г.) совпало со временем вступления Иоанна на служение. Более же всего памятно то, что Пилат осудил Христа на распятие. Управление его было самое жестокое и ненавистное иудеям.Филон, современник Пилата, обвиняет его в святотатстве, в бесстыдных насилиях, хищничестве, в постоянных казнях, противных закону, в бесцельных и тяжких жестокостях. «Он был зол и свиреп·, говорит Филон, «и не желал сделать ничего в угоду своим подданным» (Philon. Leg., 1033). О жестокости Пилата есть свидетельство и в Евангелии. Св. Лука (13:1) говирит, что Пилат приказал однажды изрубить галилеян даже во время богослужения и их жертвоприношений во храме иерусалимском. За свою жестокость он, наконец (в 789 г.) так же, как и Архелай, был сослан в Вьену, где и кончил жизнь самоубийством. Церк. Ист. Евсев., книга 2, гл. 7.

Итак, самая главная из четырех областей – Иудея с Самарией и Идумеей – находилась теперь под непосредственным римским начальством и, разумеется, больше всех терпела от этого иноземного начальства.

Из других трех областей – две принадлежали еще фамилии Иродовой. Так Галилейскою областью, к которой принадлежала и Дерея, управлял с титулом тетрарха шестой сын Ирода – Ирод Антиппа. Он был очень похож на своего отца. Иисус Христос называет его (Лк. 13:32) лисицей, сколько за его хитрость, столько же и еще более за его дурные деяния. Известно, что он соблазнил и отнял у брата своего жену – Иродиаду; известно также, что, когда Иоанн Предтеча обличал его за это, он, по желанию самой Иродиады, умертвил Иоанна и намеревался даже убить и И. Христа (Лк. 13:31). Римлянам он старался всячески угождать и льстить. Так в честь Тиверия Императора он основал главный город в Галилеи – Тивериаду на западном берегу Геннисаретского озера, и, чтобы приобресть большее благоволение его, назвал самое это озеро Тивериадским. В правление этого тетрарха И. Христос начал и кончил свое общественное служение. В 792 г. (через сорок два года) Калигула лишил Ирода власти. Брат его Филипп, седьмой сын Ирода Великого, владел Итуреею, Трахонитидою и Ватанеей. Об Итурее, как части тетрархии Филиппа, Иосиф Флавий не упоминает. Но это не дает никакого права сомневаться в справедливости показания Луки, Против Кейма и Штрауса. потому что Иосиф не делает подробного перечня всех местностей.В Древност. XVII, 11, 4 говорится: «Филипп получил Ватинею с Трахнитидою и Авранитиду с частью так называемого дома Зенодора». Кейль в своем комментарии основательно доказывает, что часть, принадлежавшая дому Зенодора, и есть Итурея, упоминаемая св Лукою. Итурея – это древний Галаад на восточной стороне Иордана – название свое получила от Иетура одного из сыновей Измаила (Быт. 25:15; 1Пар. 1:31). К северо-востоку от Итуреи лежала Трахонитская страна, упоминаемая также Лукою. Филипп по характеру был лучше своих братьев, но в угодливости язычникам-римлянам он нисколько не уступал им. Подобно Ироду Антиппе он назвал один город Кесарией (известная Кесария Филиппова),Из Кесарии Филипповой И. Христос совершил Свое последнее путешествие в Иерусалим. другой, Вифсаиду, что к северо-востоку от Галилейского озера, назвал в честь дочери Августа Юлии – Юлией. За свою угодливость римлянам он управлял своей тетрархией до самой смерти (с 750–787 г.).

Четвертая тетрархия принадлежала Лисанию. Она называлась Авилинейскою от города Авилы, который находился на северо-запад от Дамаска, у подошвы Антиливана. Область эта граничила с Галилеей, главным местом деятельности И. Христа, и поэтому, может быть, св. Лука, как самый точный повествователь, не опустил назвать по имени владетеля и этой маленькой области.

Нельзя здесь не обратить внимания на то, что некоторые из новейших исследователей отрицательного направления (ШтраусLeben Jesu, p. 312. и КеймGeschichte Jesu I, p. 618. ) хотели воспользоваться настоящим известием Луки о Лисание, как самым наглядным доказательством недостоверности евангельских повествований. Дело в том, что в Авилинейской области почти за шестьдесят лет до описываемого евангелистом времени царствовал Лисаний, сын и преемник Птоломея царя халкидского, умерщвленный Антонием триумвиром по наущению Клеопатры. Основываясь на этом факте, критики уверяют, что Лука впал здесь в анахронизм, назвал давно умершего Лисания, царя авилинейского, тетрархом авилинейским, современником Ирода Антиппы и Филиппа. Но это обвинение, как увидим, сделано слишком поспешно и обращается в стыд для самих обвинителей. В настоящее время отысканы несомненные доказательства, опровергающие это ложное обвинение. Сошлемся, прежде всего, на Иосифа Флавия, которого критики с большими усилиями притягивают к своему союзу против Евангелий. Он говорит в одном месте, что Агриппа по смерти Тиверия получил тетрархию Филиппа и тетрархию Лисания (Βασιλεα καϑιστησιν аυτоѵ της Φιλιππου τετραρχιας, δωρησαμενος аυτо και την λισανιου τετραρχιαν). Древн. XVIII, 6. 10. Ha это место, по справедливому замечанию Тафеля,Leben Jesu, gegen die Angriffe d. Strausz. 1865 г. p. 62. Штраус не обратил внимания, между тем здесь ясно говорится о тетрархе Ласание, современнике Филиппа. Затем, невероятно, чтобы за первым Лисанием могло утвердиться название авилинейского, Древн. XIX, 5, 1 и др. когда он царствовал не более пяти лет. Наконец, что особенно важно, в недавнее сравнительно время найдены медаль и надпись с именем тетрарха Лисания. Это открытие, сделанное английским путешественником Р. Пококк, не оставляет теперь никакого сомнения в исторической достоверности свидетельства Луки о Лисание тетрархе авилинейском. См. об этом подробнее у Вигуру, в его статье, переведенной в Христ. Чт. 1893 г. за янв. – Февр., под заглавием-Лисаний, четверовластник Авилинейский.

На основании этих данных естественно следует сделать такой вывод: не Лука впал в анахронизм или допустил ошибку, а критики обнаруживают недостаточное знакомство с историей Палестины времен Христа Спасителя.

б) В церковном отношении состояние св. земли было еще безотраднее, чем в политическом.

По закону у иудеев всегда должен был быть один первосвященник и притом до самой смерти (Чис. 35:25). Но теперь было не то. Со времени подчинения римскому владычеству, римские прокураторы постоянно сменяли первосвященников и назначали новых по своему желанию и по своему усмотрению. Иосиф Флавий пишет в истории древностей (XVIII, 4. 3), что первосвященник Анна, упоминаемый Лукою, лишен был должности Валерием Гратом и что на его место сначала назначен был Измаил, потом немного спустя Елеазар, сын Анны, через год Симон и еще через год зять Анны – Каиафа и т. д. При таком порядке дел, само собою разумеется, первосвященство потеряло всякий смысл и значение. Звание это получал не тот, кто был достоин его, а кто был самым покорным слугою римлян. Род Анны был таков, а Каиафа – зять его превосходил всех в этом отношении. Он заботился только о личном благополучии и о том, чтобы угодить римлянам, и эту заботу свою он как нельзя лучше выразил в совете иудеям умертвить Христа: уне есть, говорил он, единому человеку умрети (Ин. 18:14), чем, разумеется, ему и другим подобным ему потерпеть что-либо от римлян. Вот каковы лица стояли в то время во главе духовного управления. Анна и Каиафа поистине были самые безнравственные и беззаконные правители и судьи. Чтобы показать это, достаточно было св. Луке назвать их только по имени. Он ставит Анну на первом месте, может быть, потому, что Анна, как глава целого священнического рода, как тесть Каиафы и ближайший руководитель его во всех беззакониях, имел большое влияние на все дела, Иос. Флав. в Древност. XVIII, 2. 2. особенно в синедрионе, где он даже председательствовал (Деян. 4:6), a может быть и потому, что Анна считался первым даже de jure, – таким он мог быть особенно в глазах строгих иудеев, которые назначенных прокураторами первосвященников не признавали законными. Этим, по крайней мере, можно объяснить, почему Лука ставит на первом месте Анну, а должностного Каиафу на втором, и при этом обоих называет первосвященниками.

Указанный перечень правителей духовных и светских со всею очевидностью дает видеть, что древняя теократия и в политическом и в церковном отношении пришла в совершенный упадок и притом тогда, когда надлежало явиться Тому, Кто должен был восстановить ее в ее истинном виде и царство Божие освободить от временной оболочки. В это самое время, как бы так говорит евангелист, и был глагол Божий к Иoaннy, сыну Захариину в пустыни, чтобы он явился и приготовил путь Господу. Глагол Божий на языке ветхого завета означает вообще призвание человека к исполнению воли Божией (Иер. 1:14; Mих. 1:1; Ис. 38:4, 5), здесь же выражение это нужно понимать в смысле повеления Божия Иоанну начать свое пророческое служение. Дано это повеление Иоанну в той самой пустыне, в которой он возрастал и готовился к своему служению (Лк. 1:80).

Теперь мы переходим от Предыстории Иисуса Христа к собственно Истории Его зрелой жизни и деяний. Раздел, к которому мы приступаем, повествует о событиях, предшествующих публичной деятельности Спасителя, которому – минуя Его детство, отрочество и юность – уже исполнилось. 30 лет. Евангелие от Матфея умалчивает о возрасте Иисуса, но об этом мы узнаём из Евангелия от Луки, в котором написано: «Иисус, начиная Свое служение, был лет тридцати» (Лк. 3:23). И было это «в пятнадцатый год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее» (Лк. 3:1). Мы знаем, что Тиверий формально стал императором в. 14 г. РХ, когда умер император Октавиан Август. Однако нам также известно, что Август последние три года своей жизни пребывал в немощи, и тогда его соправителем был Тиверий. Иначе говоря, не формально, а реально Тиверий правил с. 11-го г. РХ, и. 15-й год его правления приходится на. 25-й год РХ. Вот приблизительно в этом году Иисусу и исполнилось. 30 лет. Примем эту дату – 25-й год РХ.

С начала третьей главы евангелист Матфей следует своему предшественнику, своему основному литературному источнику – Евангелию от Марка. Для него, как и для Марка, проповедь Иоанна Крестителя образует как бы «затакт», толчок к началу повествования о публичной деятельности Иисуса Христа. 

Совершив прыжок во времени едва ли не в 30 лет, евангелист переходит к рассказу о Иоанне Крестителе и о Крещении Иисуса Христа. Рассказ этот начинается неопределенным указанием времени: «в те дни». Этот, можно сказать, фольклорный оборот часто встречается в библейских исторических книгах: «в то время были на земле исполины» (Быт. 6:4), «спустя долгое время умер царь Египетский» (Исх. 2:23), «в те дни не было царя у Израиля» (Суд. 17:6). Так и в Евангелии от Матфея мы постоянно встречаем «в то время», «в тот день» или просто «тогда». Но в нашем случае выражение «в те дни» говорит также о том, что Евангелист не делает разрыва между историей детства и явлением Крестителя. Он желает связать всё это вместе, разумеется, из богословских, а не из хронологических соображений. Впервые Иоанн назван «Крестителем» (βαπιστής). Это – новое, не существовавшее прежде греческое слово. Креститель выступает «в пустыне Иудейской». Это не совсем точно. Те, кто бывал в Святой Земле, знают, что место крещения на Иордане находится не в пустыне Иудейской. Да и что это за пустыня, в которой надо проповедать? Кому проповедать в пустыне? А к Иоанну шли и шли толпы людей, к нему выходил «Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность Иорданская». Но для евангелиста не столько важна география, сколько богословие. Во-первых, пустыня – важный библейский символ исхода Израиля. Во-вторых, Матфей чуть ниже будет цитировать Исаию, у которого речь идет о пророке, «вопиющем в пустыне», с которым сравнивается Иоанн. В-третьих, тот факт, что Креститель пришел в «пустыню Иудейскую», где и проповедал, говорит о том, что он послан к иудеям, к Израилю.

Среди многих церковных толкований «пустыни Иудейской» упомяну только толкование Евсевия Кесарийского. Он подчеркивал: не в Иерусалиме, не в Храме и не в синагоге проповедал Иоанн, а в пустыне, чтобы показать отмену иудейского Закона. Что ж, так вполне мог бы истолковать и апостол Павел с его тезисом о том, что Иисус Христос отменил Закон Моисея. Но евангелист Матфей, конечно, вовсе не это имел в виду.

«Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное», – провозглашает Иоанн. В этих словах мы видим некоторое отличие от того, как передана проповедь Иоанна у других евангелистов. В Евангелии от Марка мы читаем: «Явился Иоанн, крестя в пустыне и проповедуя крещение покаяния для прощения грехов» (Мк. 1:4). Но для евангелиста Матфея, как мы увидим много позже, «прощение грехов» связано не с Иоанном Крестителем, а с Иисусом Христом. Крещение Иоанна в глазах Матфея не могло дать никакого отпущения грехов. Для Евангелиста таковое неразрывно связано с личностью Иисуса Христа. Об этом мы читали в самой первой главе его Евангелия, где Ангел повелевает Иосифу Праведному: «Наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Мф. 1:21). Об этом говорит и Сам Иисус на Тайной Вечере: «Сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26:28).

Но для евангелиста Матфея важнее другая тема, связанная с Иоанном Крестителем. Ему важно, что Иоанн был пророком. Он, как говорил о нем Сам Иисус Христос, «пришел … путем правды» (Мф. 21:32), чтобы пророчески указать иудеям этот путь правды, то есть путь, согласный с правдой Божией. Но как пророк он принципиально отличался от своих ветхозаветных предшественников. Те тоже призывали вступить на «путь правды», путь, делающий человека праведным исполнителем Закона и его заповедей. Но отличие Иоанна в том, что он был эсхатологическим пророком, указавшим на приблизившееся Царствие Божие. Такого до Иоанна еще никто не возвещал. Путем правды, на который человек вступает через покаяние, этим путем человек входит в приблизившееся Царствие Божие. Заметим попутно, что Матфей почти никогда не употребляет это выражение – «Царствие Божие», но всегда «Царство Небесное». Выражение «Царство Небесное» встречается только у него. Почему? Дело в том, что палестинские иудеи боялись произносить слово «Бог», хотя это и не Имя Божие, которое запрещали произносить заповеди Закона. Они предпочитали заменять слово «Бог» словом «Небеса». Это относится и к автору нашего Евангелия.

«Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное», – провозглашал Иоанн. Но то же самое провозгласит вскоре Иисус Христос (Мф. 4:17). И ту же Весть, следуя заповеди Христа, возвестят миру апостолы (то есть Церковь): «Ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное» (Мф. 10:7). Эта Весть и есть главная Благая Весть христианства, Евангелие в самом своем существе. Именно поэтому Иоанн – не просто пророк, но, как сказано в нашем Евангелии, «больше пророка» (Мф. 11:9), ибо с Иоанном Крестителем началась христианская проповедь Царствия Божия. Но чтобы войти в это Царство, надо изменить строй своих мыслей, чувств и действий, то есть покаяться. Поэтому слово о покаянии Матфей ставит перед вестью о близости Царства. Надо быть готовым к его приходу.

«Приблизилось Царство Небесное». Здесь следует сказать, что в оригинале глагол «приблизилось» стоит в совершенном времени Perfectum. Царство Небесное не просто где-то неподалеку, оно уже здесь, от него нас отделяет лишь невидимая черта, которую следует переступить. Царствие Божие пришло в Лице Господа Иисуса Христа. Весть о близости Царства, о близости Бога современникам Иоанна напоминала о библейских словах из пророка Исаии, которые как бы предрекали явление Иоанна Крестителя, «вопиющего в пустыне».

³ Ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия:

«глас вопиющего в пустыне:

приготовьте путь Господу,

 прямыми сделайте стези Ему».

Буквально у Исаии сказано: «прямыми сделайте в степи стези Богу нашему» (Ис. 40:3). Но при небольшом и вполне допустимом изменении цитаты у Матфея под Господом подразумевается, конечно же, Иисус Христос. «Вопиющий» глашатай – это Иоанн Креститель. Он «вопиет в пустыне». «Пустыня», таким образом, – ключевое слово в цитате. Она понимается как та самая «пустыня Иудейская», о которой шла речь в связи с явлением Иоанна.

Описание питания и одежды Крестителя взято полностью из Евангелия от Марка. «Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищею его были акриды и дикий мед». Согласно иудейской традиции перед приходом Мессии, Который принесет Царствие Божие, должен явиться пророк Илия. В Евангелии от Матфея Иоанн идентифицируется с Илиёй. Об этом говорят слова об Иоанне Самого Иисуса Христа: «Он есть Илия, которому должно прийти» (Мф. 11:14). Как и пророк Илия Иоанн – строгий аскет и в одежде и в пище. Заметим, что Иисус Христос в противоположность Иоанну аскетом не был: «Пришел Иоанн, ни ест, ни пьет; и говорят: "в нем бес". Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: "вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам"» (Мф. 11:18-19). – Забавно, что в истории толкования смущение иногда вызывало то, что Иоанн питался «акридами», то есть саранчой. «Акриды» – это по-гречески. Вообще-то сушеная саранча – обычная жалкая пища пустынных бедуинов. Но читатели Евангелия бедуинами не были, и им казалась такая пища странной. В толкованиях саранчу нередко заменяли на что-либо иное, например, на «молоко и дикий мёд» «Диатессарон» Татиана.. Иногда, чтобы представить Иоанна вегетарианцем, ἀκρίδες (саранча) заменяется похожим словом ἐγκρίδες (пряники) Евангелие эбионитов.. Святитель Иоанн Златоуст не вдается в подробности, но толкует образ жизни Иоанна в нравственном, умеренно-аскетическом духе: «Будем же подражать ему, оставим расточительство и пьянство и станем жить просто и скромно» Св. Иоанн Златоуст. Беседы на Мф. Беседа. 10:5.. Вот так. Не нужны акриды. Нужна простота и скромность.

«Тогда Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность Иорданская выходили к нему и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои». В рассказе о волхвах «весь Иерусалим» (Мф. 2:3) отождествлялся с Иродом, встревожившись вместе с ним. А здесь «весь Иерусалим» отождествляется с простым иудейским народом, который исповедует свои грехи и крестится, отличаясь в этом от ослеплённых народных вождей, «фарисеев и саддукеев», как будет сказано ниже (3, 7). С Иоанновым крещением связано исповедание грехов. У Матфея, как мы уже упомянули, отсутствует «крещение… для прощения грехов» (Мк. 1:4). Следует сказать, что в Древней Церкви только отдельные толкователи приписывали Иоаннову крещению способность прощать грехи (например, святитель Кирилл Иерусалимский). Преобладало противоположное мнение (например, Тертуллиан: Иоанново крещение божественно только по своей задаче, но не по своему действию). Католический Тридентский собор (1545–1563) даже анафематствовал мнение, будто Иоанново крещение и Христово крещение имеют одинаковую силу Однако… вопрос не так уж прост. Ведь исповедание грехов логически ведёт к прощению грехов (иначе зачем их исповедовать?) и говорит скорее о том, что во времена Евангелиста Матфея такого строгого различия между Иоанновым и христианским крещением еще не делалось.. 

Во дни же оны (в те дни). Выражение — неопределенное, часто встречающееся ЕГь Евангелиях. Оно употребляется, когда говорится не только о таких происшествиях, которыя тотчас последовали, но и о таких, которыя были по истечении многих лет (Злат.). Здесь выражение: в те дни может означать то время, когда И. Христос жил‘еще в Назарете. Иоанн Креститель был сын благочестиваго священника Захарии и жены его Елисаветы. Он был Предтечею Христа Спасителя, приготовлял Еврейский народ своею проповедью к принятию Спасителя. О его явлении и назначении предсказали ветхозаветные пророки Исаия (Ис. 40:3) и Малахия (Мал. 3:1); самое его зачатие и рождение было предвозвещено отцу его Захарии в храме Архангелом Гавриилом, и первое соединено было с немотою отпа за неверие Архангелу, а второе отверстием уст и пророчеством как о самом Спасителе, так и о его предтече, новорожденном сыне Захарии (Лк. 1 гл.). В младенческих летах Иоанна, как повествуется в предании, когда, спасаясь от преследования избивавшаго младенцев в Вифлееме, царя Ирода, мать его Елисавета убежала с ним в пустыню и там скоро умерла, его питал и хранил Ангел. Когда же он достиг тридпатилетняго возраста, возраста полной зрелости, то был ему голос от Господа начать проповедь о Мессии. Иоанн Предтеча был родственником Христа — мать его Елисавета приходилась двоюродною сестрою Пресвятой Богородицы (Кир. Алек.) — И шестью месяцами он был старше Христа (Лк. 1:26). Иоанн назван Крестителем потому, что, как предтеча Мессии, проповедая покаяние для вступления в царство Его, крестил, т. е. погружал в воде приходящих к нему (чит. ст. 6). Крещение,- это — погружение, омовение в воде. Оно служило знаком душевнаго очищения, которое имел принести Сам Спаситель (см. ст. 11). Проповедая. Проповедывать значит поучать, возвещать волю Божию и вообще изъяснять что-либо всенародно. Вот как описывает один из дух. писателей (Певницкий) явление Предтечи с первою проповедью: „Мы представляем себе стечение народа в каком-либо месте около Иордана по случаю праздника пли по чему-либо другому. Среди беседы перед обществом вдруг является молодой человек, прикрытый епанчею из верблюжьяго волоса, подпоясанный кожанным поясом (ст. 4). Суровая аскетическая жизнь его молодому лицу придала сухость и бледность. На челе его следы трудовой сосредоточенной мысли, в его глазах блестит и выражается какое-то особенное одушевление и на всем лице ясный отпечаток самоуглубления и решительности. Сильным высоким голосом он начинает сильную речь к собравшемуся обществу; оно поражается неожиданностью этой речи, поражается видом человека, Бог весть откуда явившагося, и такого необыкновеннаго по виду. Слова его, полныя небесной святости и внутренней энергии, как гром, раздаются пред собранием; Ипосле того, как этого слова не стало, не вдруг приходит в себя пораженное собрание... Новыя слова глубоко западают в душу слушающих. Начинают спрашивать, кто этот странный и, по видимому, великий человек. Же-лание слушать его растет все больше и больше. Пророчество, давно неслышное в Иудее, проявилось с такою силою, какой не было, говорят, и в устах Илии, и Иоанн делается великим провозвестником и вождем новаго направления духовной жизни в Иудейском народе. Сила духа и слова Иоанна производили необыкновенное впечатление на современныя ему поколения, и, по словам Евангелистов Матфея (Мф. 3:5. 6) и Марка (Мк. 1:5), к нему выходила в пустыню вся страна Иудейская и Иерусалимляне и крестились от него, исповедуя грехи свои. „В пустыне Иудейстей. Пустынею Иудейскою называлось пространство в несколько верст на запад от Мертваго моря, пересекаемое горами и несколькими речками. Слово пустыня не означает местности, совершенно лишенной жителей, но — местность мало обитаемую. В пустыне Иорданской были селения (Мих.). До сих пор еще указывают в нескольких верстах от Вифлеема в дикой местности пещеру, где жил Иоанн. Предтеча Христов избрал местом для проповеди пустыню с одной стороны потому, что в городах и селениях могли препятствовать ему фарисеи и другие народные учители, а с другой потому, что это было удобнее для слушателей, как удаленных от шума и разсеяния (Хр. чт. 1853 г.).

В те дни – хотя из этих слов можно было бы заключить, что эти события происходили вскоре после возвращения из Египта, на самом деле прошло около тридцати лет, которые никто из евангелистов (кроме Луки) не описывает. Это привычный библейский оборот, указывающий на наступление особого, эсхатологического времени – на время исполнения Божьих замыслов (ср. Иер. 3:18; Иоил. 3:1; Зах. 8:23 и др.). Все евангелисты начинают рассказ о начале земного служения Иисуса с Иоанна. Омывающий –Иоанн получил прозвище «Хаматви́л», то есть «погружающий в воду, омывающий, очищающий от грехов», что по‑русски традиционно передается словом «Креститель». Такой перевод, к сожалению, неудачен, потому что в русском языке слово «креститель» и «крещение» семантически связаны со словом «крест» или даже «Христос» (ср. русское «крещение» и белорусское «хрышченне»). О нем не сообщается никаких сведений, кроме того, что он был в Иудейской пустыне. Неизвестно, где именно в этой пустыне находился Иоанн. Это могло быть в низовьях реки Иордан в Иудее, но могло быть в Самарии или в Перее, тем более если вспомнить, что Илья, с которым отождествляется Иоанн, был взят на небо как раз в Перее, на восточном берегу Иордана (см. также Ин. 1:28 и Ин. 10:40). Многие экзегеты считают, что это была Иудея, долина Иордана, к югу от Иерихона, сравнительно недалеко от кумранского поселения. Кстати, неоднократно высказывались предположения, что Иоанн был связан с кумранитами и даже воспитывался у них, но это не более чем гипотеза. Однако некоторое сходство между их идеями все же существует: это призыв к раскаянию, очищение водой, жизнь в пустыне.

Но самое главное то, что в богословском языке пустыня очень важное понятие, у этого слова есть два значения. С одной стороны, это место обитания бесов, средоточие зла. С другой же стороны, пустыня – место уединения, там человек может встретиться с Богом. Исайя говорит о том, что весть о спасении приходит из пустыни, через которую Бог поведет Свой народ. Это идеальное место для раскаяния. С пустыней также связывается идея нового Исхода, на этот раз из рабства у греха и зла. Недаром существовало предание, что Помазанник уведет верных в пустыню и повторит там чудеса, совершенные Моисеем. Туда ушли и кумраниты, а потом уходили другие сторонники мессианских движений (ср. Деян. 21:38).

Нам известны различные обряды очищения от грехов с помощью воды, существовавшие у евреев того времени. Люди омывали себя в знак очищения от ритуального осквернения. В Кумране населяющие его отшельники совершали ежедневные погружения в воду. Кроме того, прозелиты, то есть язычники, поверившие в Единого Бога Израиля и принявшие Закон Моисея, также должны были, кроме обрезания, пройти через обряд погружения в воду, что символизировало их смерть для прошлой жизни и рождение для новой. К сожалению, нет точных данных о том, что такой обряд уже существовал в первой половине I века.

Что же означало омовение, которое совершал Иоанн? Вероятно, нечто очень похожее на то, что совершалось с прозелитами. Многие евреи были убеждены, что их спасение было гарантировано самим фактом их принадлежности к народу Божьему, с которым Бог заключил Свой Договор, или Завет. Но в Мал. 4:5‑6 сказано: «Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы я пришед не поразил землю проклятием» (ср. Сир. 48:10). Иоанн осознает свою эсхатологическую роль Божьего вестника, посланного Им для последнего и грозного предупреждения. Итак, целью омовения, совершаемого Иоанном, было предотвращение грядущего Божьего гнева – по крайней мере от тех, кто услышал его призыв.

Когда в отдаленном Назарете приходило к концу богочеловеческое возмужание Спасителя, в окрестностях Иерусалима в таком же уединении уже созрел тот «ангел», который, по предсказанию пророка Малахии, должен был приготовить путь Ему. Сын праведных Захарии и Елизаветы, Иоанн, воспитавшись под благотворным влиянием своих благочестивых родителей, с детства проявил склонность к уединению и отшельничеству, и достигнув возмужалости, избрал окрестные пустыни своим любимым местопребыванием. Этот дух отшельничества находил поощрение и в самом состоянии иудейского народа в то время. Это было поистине тяже­лое время для избранного народа. Властолюбивый Рим, на время терпевший призрачную независимость Иудеи под главенством ее царей, теперь окончательно наложил на нее железную руку свое­го самовластия и, низложив сына Иродова Архелая, отдал Иудею под власть чисто римского управителя, так называемого прокуратора, находившегося в свою очередь под начальством другого высшего сановника, префекта Сирийского. Вместе с водворением римского владычества стали вводиться и римские порядки, которые как языческие казались иудеям нестерпимейшим попранием всех наиболее дорогих им преданий. Силь­ный римский отряд окончательно занял башню Антонию, примы­кавшую к храму, и грозный вид этих язычников омрачал душевное спокойствие всех посетителей храма. Расставленные по отдельным городам отряды римских воинов обременяли народ постоями и различными вымогательствами; налоги росли, а введенная римлянами система сбора их посредством откупщиков или мытарей способствовала образованию среди народа целого класса беззастенчивых хищников, которые наживались на счет бедствия народного, вызывали раздражение и противодействие, и по местам уже появлялись шайки повстанцев, которые, отказываясь платить кесарю налоги, возводили этот отказ на степень священного долга для каждого истинного израильтянина и, восставая против римлян, тем самым вносили еще большую тревогу и смуту среди мирного населения страны. Не удивительно, что при таком тяжелом состоянии народа в нем проявлялась склонность бежать в пустыни, чтобы там, вздохнув на свободе, облегчить свою утомленную душу уединенной беседой с Богом и пламенной мольбой о скорейшем пришествии Избавителя.

И вот среди этого общего томления в одной из самых диких пустынь раздался голос нового великого пророка, молва о котором быстро пронеслась по всей стран. Это было в пят­надцатый год царствования второго римского императора Тиверия, в управление Иудеей прокуратором Понтием Пилатом. Со вре­мени Малахии пророчество совершенно прекратилось среди избранного народа, который в течение целых столетии принужден быль черпать религиозно-нравственные силы исключительно в законе и предании. Народ настолько свыкся с этим состоянием, что он уже и не ожидал появления новых пророков, а ожидал лишь вторичного появления Илии, как непосредственного предте­чи Мессии. И этот Илия как бы явился теперь в лице Иоанна. Строгий назарей, Иоанн явился в пустыне не только в духе и силе Илии, но и походил на него всею своею внешностью и всем образом жизни. Подобно своему великому прообразу, он носил грубую мантию из верблюжьего волоса, стягивавшуюся кожаным поясом, и питался самыми скудными дарами пустыни – диким медом, кое где встречавшимся в малодоступных щелях скал, и акридами, т. е. высушенною на солнце саранчею (еще и доселе употребляемою в пищу бедуинами, особенно в голод­ные годы). Появление такого пророка невольно должно было обратить на него всеобщее внимание, темь более, что проповедь его касалась самого жизненного вопроса – времени пришествия Мессии.

"В те дни приходит Иоанн Креститель, и проповедует в пустыне иудейской». Этот стих совершенно возможно оставить в прежнем его виде, и если мы решились сделать на него замечание; так это только для того, чтобы предложить на суд специалистов греческого языка, дозволительно или нет двум греческим словам: ἡμέρα и παραγίγνομαι (ἐν ταῖς ἡμέραις ἐκείναις παραγίνεται Ἰωάννης ὁ βαπτιστὴς), придавать то значение, какое мы сейчас хотим придать им. Слово: ἡμέρα кроме своего обычного значения: день, имело и более общее значение, – значение возраста и времени вообще: πρώτη ἡμέρα юношеский возраст, τελευταία ἡμέρα = мужской возраст, παλαιὰ ἡμέρα = старческий возраст; ἡμέρα κλίνει τε κἀνάγει πάλιν ἅπαντα τἀνθρώπεια = время то пригибает, то снова поднимает все человеческое. Soph. Ai. 131. О глаголе παραγίνομαι или παραγίγνομαι нами было уже говорено. Глагол этот собственно означает: приходить куда-нибудь, пребывать, являться где-нибудь мимоходом. Весь стих получит такой вид: «в то время является с проповедью (κηρύσσων – причастие без члена) в пустыне иудейской Иоанн Креститель» (и говорит). Выражение: в те дни, наводит на мысль, что Иоанн Креститель явился с проповедью в пустыне вскоре после рождества Христова, тогда как сам он только пятью Лк. 1:24, 26. месяцами был старше Спасителя, а Спаситель крестился тридцати лет.

Еще задолго до пришествия в мир Спасителя пророкам Ветхого Завета было открыто, что Иисусу Христу будет предшествовать Предтеча для того, чтобы приготовить людей к принятию Искупителя. Пророк Малахия, предсказывая о Предтече Господнем, называет его Ангелом Божиим и вторым Илиею (Мал. 3:1; 4, 5), а пророк Исайя в священном восторге слышит даже благовествующий глас его, – глас вопиющаго в пустыни, уготовайте путь Господень, правы сотворите стези Бога нашего. Всяка дебръ наполнится, и всяка гора и холм смирится, и будут вся стропотная в право, и острая в пути гладки, и явится слава Господня, и узрит всяка плоть спасение Божие, яко Господь глагола (Ис. 40:3–5). По дару пророческого прозрения Исайя созерцает возвращение иудейского народа из плена вавилонского под водительством Самого Бога; он представляет вестника, который в пустынных местах, неудобных для шествия, повелевает уравнять путь Господу предводящему Свой народ. Но пророческий дух сквозь это ближайшее к пророку событие давал ему видеть и то, которое имело открыться в последок дней так определенно, что святые евангелисты Матфей, Марк и Лука находят в словах пророка прямое указание на иного вестника и Предтечу, который приготовлял Господу путь для изведения людей из другого плена, еще более тягостного, именно – рабства греху и диаволу (Ин. 8:34, 36, 44).

Этот «Предтеча в рождении, Предтеча и в слове», этот «светильник, предтекший Свету, – глас, предваривший Слово, – ходатай, предшествовавший Ходатаю, – посредник между Ветхим и Новым Заветами», – был Иоанн, сын праведных Захарии и Елисаветы, которого рождение сопровождалось чудными событиями и предуказаниями о великом предназначении его. Он закончил собою длинный ряд древних пророков и Моисеев закон, возвестив наступление благодатного Царства Христова (Мф. 11:13). Предрекая о Христе, ветхозаветные пророки зрели Его в образах, прояснявшихся более и более, и предвозвещали пришествие Его в более или менее отдаленном будущем: они вожделеша видети Христа и не видеша, – слышати Его и не слышаша (Мф. 13:17); но Предтеча Иоанн видел Его, и слышал и указывал Его всем, ожидавшим Пришествия Мессии (Ин. 1:29, 30), а посему он лишше Пророка, – не воста в рожденных женами болий Иоанна Крестителя (Мф. 11:9, 11). Он был, по выражению церковных песней, светлою утреннею «звездою», которая своим блеском превосходила сияние всех других звезд и предвещала наступающую зарю благодатного дня, освещаемого духовным Солнцем (Мал. 4:2) – Христом.

В то время, как Иисус Христос до тридцатилетнего возраста пребывал в бедном жилище древодела, в тишине малоизвестного Назарета, Предтеча Его приготовлялся к своему великому служению в пустынном уединении. Там – в пустыне, пред лицем вездесущего Бога, вдали от суеты людской, он сохранил совесть свою чистою, ум и сердце – свободными от земных пристрастий и неправых предубеждений, порождавших ложные надежды в народе. Там ничто не мешало молитвенному возношению горе его духа, ничто не препятствовало сосредоточенному самоуглублению и самоиспытанию. В уединенных беседах с самим собою и с Богом, в размышлении о минувшей и грядущей судьбе народа своего, в созерцании величественной природы он нравственно укреплялся для предназначенного ему дела. Несомненно, что и Бог, предназначивший его к великому делу, и Сам непосредственно, и через святых Ангелов возводил его к разумению путей Своих, имевших вскоре открыться. Образ жизни его отличался особенною строгостью, приличной великому подвижнику и постнику. Еще до рождения его Ангел возвестил Захарии, отцу его, что Иоанн вина и сикера не иматъ пити (Лк. 1:15), т. е. примет обет назорейства (Чис. 6:2), с которым соединялось воздержание от всяких опьяняющих напитков. Хотя иудейская пустыня, в которой Предтеча избрал себе пребывание, и не была местом, совершенно лишенным обитателей, – в древние времена были в ней небольшие поселения (Нав. 15:61, 62; 1 Цар. 25:1, 2), – но, занимая довольно значительное пространство на запад от Мертвого моря, она и до сего времени поражает путешественника суровою дикостью: это местность гористая, лесистая, перерезанная скалами и утесами. В такой пустыне Иоанн был лишен и тех удобств, которые не воспрещались обетом назорейства. Он имел одежду из верблюжьего волоса – длинного, толстого и грубого и, подобно древнему великому пророку Илии (4 Цар. 1:8), носил простой кожаный пояс; пища его была самая скудная – такая, какую могла доставить ему пустыня, а именно: акриды и дикий мед. «Акриды, которыми питался Иоанн, – говорит преподобный Исидор Пелусиот, – были не живые твари, похожие на насекомых, как думают иные по невежеству (да не будет сего!), но верхушки трав или растений. А также и мед дикий был не какое-либо произрастение, но действительный горный мед, весьма горький и противный на вкус. А сим Иоанн показывал, какому подвергался чрезмерному злостраданию, не скудостью только, но и суровостию подавляя всякое телесное пожелание». Воздержание Иоанна было так беспримерно, что о нем можно было сказать: ни ядый, ни пия (Мф. 11:18); «нося плоть, он, – по замечанию святителя Иоанна Златоуста, – вел какую-то ангельскую жизнь».

Безотрадно было нравственное состояние иудейского народа, среди которого святому Иоанну предстояло возвестить о пришествии Спасителя. Пустыню его окружала духовная пустыня, в которой был глад, предсказанный пророком, – не глад хлеба, ни жажда воды, но глад слышания слова Господня (Ам. 8:11). Возсевшие на седалищи Моисеевом книжники и фарисеи (Мф. 23:2), взяв ключ разумения, сами не входили в познание истины и входящим препятствовали (Лк. 11:52); они были слепыми вождями слепых (Мф. 23:16; Лк. 6:39). Народ, лишенный духовного руководства, погрязал в чувственности и пороках, думая о земном, и даже от самого Мессии ожидая земных выгод – торжества над врагами и вещественных благ. Нужен был сильный голос Предтечи для того, чтобы пробудить грешников, спящих духовным сном, и обратить взоры всех к наступающему царству благодати; нужен был также пример строгой, воздержной жизни, чтобы придать голосу обличения непререкаемую убедительность. Для того чтобы уготовать путь Евангелию, Предтече надлежало наполнить низменности, ободряя и воодушевляя малодушных близостью спасения, – понизить горы и холмы, обличая гордость и самонадеянность, – выпрямить кривизны и неровности сделать гладкими, научая добродетели и отвращая от пороков. А для достижения сей спасительной цели – какая потребна была святость и высота духовной жизни! Но, с другой стороны, сколько воодушевления потребно было иметь самому святому Иоанну, чтобы решиться на сие! Посему он и воззван был на дело сие особенным глаголом Божиим, который открыл ему дверь вступления в служение столь высокое и трудное, облекши его сколько надеждою на помощь свыше, столько же и чувством данной ему силы.

Незадолго перед вступлением Господа Иисуса Христа в открытое служение святой Иоанн начал свою приготовительную проповедь. С этого времени он стал светильником горящим и светящим (Ин. 5:35), от которого яркий свет разливался на всю окрестную страну. Он пламенел непреоборимой ревностью по Боге и светил своим соотечественникам словом истины и примером подвижнической жизни. Далеко прошла молва, что в иудейской пустыне живет человек, который уподобляется древним великим пророкам, – речью напоминает Исайю, а жизнью – Илию. И этот необычайный муж необычно начал свою проповедь: покайтеся, приближибося Царствие Небесное. Современникам его, ожидавшим пришествия Мессии, понятно было, что надобно разуметь под возвещаемым царством: это, без сомнения, – времена Мессии. Но все ли знали, что для достойного вступления в это царство нужно расстаться с любимою мечтою о земной славе и земном могуществе ожидаемого Царства Мессии, нужно оставить все злые навыки и пороки, очистить свои души искренним покаянием, – одним словом, переменить образ мыслей и правила жизни? Немногие только наиболее благочестивые иудеи не соединяли с представлением о Царстве Мессии чувственных ожиданий, а поэтому для приготовления народа к принятию Спасителя проповедь о покаянии была необходима. Впоследствии этою же проповедью начал Свое благовествование и Сам Господь Иисус Христос (Мф. 4:17).

Святой Иоанн Предтеча был послан для того, чтобы Господь «явлен был Израилю» (Ин. 1:31) Эту мысль отображает картина Александра Иванова «Явление Христа народу»: Иисус Христос по возвращении из пустыни проходит мимо берега Иордана, где крестит Иоанн, и в этот момент Предтеча восклицает: «Вот Агнец Божий, который берет на себя грехи мира» и свидетельствует: «Я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем, и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий». После этого свидетельства за Христом пойдут Его первые ученики – ранее ученики Предтечи (Ин. 1:35–36).. Суть служения Крестителя в свидетельстве о Христе как Мессии: «Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете» (Ин. 1:8); «Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его…» (Мф. 3:11). Основание для свидетельства Предтеча получил в момент Крещения Христа, став очевидцем явления Бога-Троицы. Еще будучи в пустыне, Иоанн получил указание, как узнать Мессию: «Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: На Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым. И я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий» (Ин. 1:33–34).

В Евангелии служение Крестителя раскрыто образами, указывающими на зависимость славы Его служения от славы Христа: он лишь «глас вопиющего в пустыне», он не Жених, но лишь «друг Жениха» – тот, кто приготовил все торжество, но уходит, как только появляется Жених, он «не был Свет», но был послан, чтобы о Нем свидетельствовать (Ин. 1:8). Святой Иоанн прекрасно знал о подготовительном характере своего служения, на что и указывал своим ученикам: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин. 3:30). Ученики Крестителя, слыша свидетельства его об Иисусе, уходили от него и становились учениками Христа (Ин. 1:27 Ин. 1:36–37: «И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот Агнец Божий. Услышав от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом» (описание первой встречи будущих апостолов Андрея и Иоанна Богослова с Христом).). Правда, у некоторых последователей Предтечи умаление славы учителя вызывало огорчение и непонимание: «Тогда у Иоанновых учеников произошел спор с Иудеями об очищении. И пришли к Иоанну и сказали ему: равви! Тот, Который был с тобою при Иордане и о Котором ты свидетельствовал, вот Он крестит, и все идут к Нему» (Ин. 3:25–26). Желая убедить учеников в мессианском достоинстве Иисуса, находящийся в темнице Предтеча посылает их увидеть Его и Его дела: «Слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют» (Мф. 11:5), и говорит им, что сомнение в божественном и мессианском достоинстве Иисуса Христа, опасно: «Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем|||» (Ин. 3:36).

Почему Крестителю верили? В силу авторитета святости. Народ воспринимал его как пророка Божия. Иоанн появляется, когда все думали, что времена пророков прошли, и вот из пустыни выходит настоящий пророк, знающий волю Божию, аскет, обличающий, призывающий к покаянию и возвещающий скорое явление Мессии: «Я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете. Он-то Идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я недостоин развязать ремень у обуви Его» (Ин. 1:26–27).

За святым Иоанном издревле закрепилось наименование Предтечи, что означает «бегущий впереди». Предание Церкви не только в служении, но и в жизни видит предшествие Иоанна Иисусу Христу: он до Христа выходит с проповедью покаяния: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Божие» (Мф. 3:2), претерпевает страдальческую кончину (Мф. 14:1–12), сходит во ад (тексты служб Собора св. Иоанна Крестителя (20 января) и Усекновения его честной главы (7 сентября), говорят, что он и в аду проповедовал грядущее пришествие Мессии). «В темной утробе ада был великий Иоанн, больший из всех Пророков, который всем находившимся в аде предвозвещал Христа; чем самым и соделался вдвойне Предтечею – проповедником для живых и мертвых; он из узилища Иродова был послан во всемирное узилище адское, где от века пребывали скончавшиеся праведники и неправедные» Епифаний Кипрский, свт. ///Слово на Великую Субботу // Христианское чтение. 1846. Ч. II. С. 27–50.. 

(Ср. Мк. 1:4; Лк. 3:3)

Если бы у нас было только одно Евангелие Матфея, то, читая его, мы подумали бы, что выражение «в те дни» относится к словам евангелиста о поселении Иосифа в Назарете. А так как это было во время детства Спасителя, то мы стали бы относить и явление Иоанна народу ко времени этого детства. Правда, это первое впечатление, которое получается при чтении Евангелия, вскоре было бы поправлено, потому что в связи с крещением народа Иоанном говорится о крещении Самого Иисуса Христа (Мф. 3:13 и след.) и о последующем искушении Его (Мф. 4). В обоих этих событиях Христос представляется уже взрослым мужем. Почему, переходя к изложению событий крещения Иоанна, евангелист не начал этого отдела как-нибудь иначе? Почему он не сказал, напр., вместо в те дни — в те годы? Почему он не сказал прямо: когда Иисусу исполнилось или исполнялось тридцать лет? Чтобы устранять эту трудность, сравнивают выражение «в те дни» с еврейским "бэ йямим гагем", которое имеет то же значение и также употребляется для означения неопределённого времени. Напр., Исх. 2:11 (по буквальному переводу): «и было в те дни, и велик Моисей» и т. д. (русск. спустя много времени и проч.; см. также Исх. 2:23; Ис. 38:1). У Марка (Мк. 1:9) и Луки (Лк. 2:1) буквально то же выражение, с тою только разницею, что, относясь к недавним событиям, оно поставлено с членом (en eceinaij taij hmeraj — Марк; en taij hmeraij eceinaij — Лука. Cp. Blass, Gram. с. 145, 147). Отсюда во всяком случае можно вывести, что если бы Мф. хотел означить здесь время детства Спасителя, то употребил бы член пред словом дни. Поэтому выражение Матфея считается неопределенным, общим, употребленным не столько для точного обозначения времени событий, сколько для перехода к рассказу о новых событиях. Мф. часто употребляет еще слово «тогда» — не для обозначения времени, а просто для связи с предыдущим (Мф. 3:13; Мф. 4:1; Мф. 9:14; Мф. 11:20 и др.). Больше всего соответствуют этому наши славянские выражения «во дни оны» или «во время оно». В слове «те» (ekeinoj, от ekei там, значит собств. тамошний, или, в приложении ко времени — тогдашний) можно усматривать простое противоположение тогдашнего времени — времени писателя.

На основании дополнений у Луки (Лк. 2:1) можно определить время появления Иоанна у Иордана. Это было, по словам Луки, в пятнадцатый год правления Тиверия Кесаря. Тиверий (считая время его совместного правления с Августом) вступил на престол, по нашему счислению, в конце 11—го или начале 12-го г. по Р. X. (765 г. от осн. Р.), Август умер в 14 г. (767 от осн. Р.); пятнадцатый год Тиверия, от его соправительства с Августом, падает, по нашему счету, на 30 год по Р. X. (780 от осн. Р.). Так как теперь почти всеми экзегетами принимается, что Христос родился в конце 749 года от осн. Рима, или на 2–3 года раньше начала нашей христианской эры (митрополит Филарет Библ. Истор. 1866. с. 393: «истинное время Рождества Христова должно предварять эру Дионисия одним или несколькими годами, в чем согласуются мнения всей христианской древности»), то, значит, в первый год нашей эры Христу было около трех лет, а в 26-м (30-м нашей эры) около тридцати, что вполне согласно с показанием Луки (Лк. 3:23). Если, далее, принять, что древнее обозначение времени рождения Христа 25 декабря (749) точно, и что Иоанн был старше Христа на шесть месяцев (Лк. 1:26), то можно приблизительно определить и время, когда происходили рассказанные в III главе Матфея события. Отсчитывая назад от 25 декабря, приходим к 24 июня — времени рождения Крестителя. Когда он выступил на проповедь, ему было, следовательно, уже тридцать лет, и его выступление на проповедь и крещение народа в Иордане можно относить к промежутку от 24 июня до 25 декабря 779 г. от осн. Рима или 29 г. по Р. X. (по нашему счету). Соображение это подкрепляется тем, что Иоанн был из священнического рода, а священники должны были начинать свое служение не ранее тридцати лет (Чис. 4:3, 47), хотя впоследствии срок этот и был, по-видимому, сокращен (1 Пар. 23:24; 2 Пар. 31:17).

Иоанн, евр. Иоханан или Иегоханан, Бог милостив, как Иеровоам, Ииуй, Иорам, Иезавель и др., где Ие — Ио — приставка, означающая Бог.

Креститель: букв. тот, кто погружает. Мф. не сказал ни слова раньше о прежней жизни Крестителя, ни об его отце и матери, ни об его воспитании. Иоанн прямо появляется у него из пустыни и проповедует народу. Можно предполагать, что он был уже известен тем читателям, для которых было написано Ев. Матфея. Говоря о Крестителе, Иосиф называет его Иоанн, называемый Крестителем (Древн. XVIII, 5, 2).

Проповедует: в греч. причастие — проповедуя. Употребленное здесь греч. слово имеет постоянное и определенное значение как у классических писателей, так в Библии и Новом Завете, — торжественного возвещения о чем-либо. Вестники (khrukej) исполняли обязанности герольдов, посылавшихся царем или другими какими-нибудь важными лицами, для объявления о царских повелениях, собраниях, начале войны и победах. В таком значении употребляется слово в Библии, напр. 2 Пар. 36:22: «Кир велел объявить (khruxei) по всему царству своему» и т. д. Как торжественное объявление, слово khrussein отличается от выражений сообщать хорошую весть (aggellein, epaggellein), учить (didaskein) и проповедовать (legein, omilein). Словом khrusswn означается вообще торжественное и краткое извещение. Такое понимание слова вполне согласуется с последующими показаниями евангелиста о проповеди Иоанна.

В пустыне иудейской: под словом «пустыня» здесь не разумеется совершенно голая пустыня, лишенная всякой растительности и населения, а такое место, где мало культуры, населения и растительности, но удобное для пастбищ. Пустыня Иудейская по объему самая большая в Палестине, ограничивается на севере пустыней Иерихонской, находящейся почти в середине линии, проходящей от северного конца Мертвого моря до Иерусалима, на востоке Мертвым морем, на западе горами Иудеи, а на юге пустыней Син и Едомской, и состоит из нескольких, более мелких пустынь: Ен-геди или Ен-гадди, Маон, Зиф и Фекойской. Хотя пустыня Иудейская и имела население, однако всегда была суровою и страшною. Иоанн проповедовал в пустыне у Иордана. Под нею нельзя разуметь пустыни Фекойской, а — Иерихонскую, которая называется пустыней Иудейской только в общем смысле (см. Суд. 1:16; Нав. 15:62).