Евангелие от Матфея, Глава 27, стих 53. Толкования стиха

В знамение победы Господа над смертью — «многие тела усопших святых воскресли» — воскресли погребенные в этих пещерах тела умерших, которые на третий день, по воскресении Господа, явились в Иерусалиме знавшим их людям.

После этого, в знамение победы Господа над смертью, «многие тела усопших святых воскресли» и на третий день после воскресения Господа явились в Иерусалиме знавшим их людям.

Землетрясение

Тьма еще продолжалась, и как только умер Иисус, началось землетрясение настолько сильное, что камни расселись, гробницы раскрылись. Страх напал на всю толпу, находившуюся на Голгофе, сошедшуюся туда, как говорит Евангелист Лука, на сие зрелище.

Завеса храма

В это же самое время, в храме, завеса, отделявшая вход в Святое Святых, разодралась на две части сверху донизу; гробницы открылись, многие умершие святые воскресли и, по воскресении Иисуса, пришли в Иерусалим и явились многим.
Храм Иерусалимский разделялся на две части: Святое, или Святилище, куда входили только священники четыре раза в день для каждения, и Святое Святых, куда раз в год, в праздник очищения, входил первосвященник. Святое Святых отделялось от Святилища завесой; в нем прежде, до разрушения храма, хранился ковчег с заповедями, манна и жезл Аарона. Святое Святых означало небо, где обитает сам Бог, и это небо было закрыто от всех завесой. Со смертью Иисуса, когда завеса эта разодралась на две части так, что Святое Святых перестало быть недоступным взору, евреи должны были понять, что отныне доступ к Богу свободен для каждого, идущего к Нему и исполняющего Его волю; уверовавшие же во Христа должны были понять, что доступ этот открыт им учением, жизнью и смертью Богочеловека. Но евреи, к сожалению, ничего этого не поняли и, конечно, поспешили разодранную завесу заменить новою.

О том, что завеса храма разодралась, повествует один только Евангелист Матфей; и он узнал об этом, конечно, не сейчас же, когда это случилось, а несколько позже, и, вероятно, от очевидцев — священников или даже и не принадлежащих к числу священников.
Точно также Ев. Матфей узнал позже о воскресении некоторых умерших праведников и о явлении их многим в Иерусалим. Полагают, что гробницы их открылись во время землетрясения, но что воскресли они одновременно с воскресением Иисуса Христа,

  И изшедше из гроб (святые), по воскресении Его, внидоша во святый град, и явишася мнозем (Мф. 27:53). Кто воскресшие? Святые, ответствует евангелист, а какие именно, не сказывает. Почему не сказывает? Между прочим, конечно, и потому, что имена их не могли придать ничего к их воскресению. Воскрес тот или другой праведник, все равно: сила не в имени воскресшего, а в воскресении, в чуде. Если, впрочем, судить по приличию, коего не чуждаются и чудеса, то всего ближе было воскреснуть тем, кои преимущественно соединены были по плоти с воскресшим Господом, как Авраам, Давид или яснее других предсказали Его смерть и воскресение, как Исаия, Иезекииль, Даниил; или явственнее предызобразили сии события своею жизнью, как Иов и Иона. Если судить по нужде — быть скорее узнанными от тех, кому воскресшие являлись по воскресении; то, кажется, надлежало воскреснуть недавно почившим, каковы были Иоанн Креститель, Симеон, Анна, Иосиф и проч. А может быть, все сии соображения как низшего порядка, не имели в сем случае силы, а воздействовало одно высшее соображение; воскресли те, в коих, по внутреннему их человеку, наиболее отразилась сила смерти и Воскресения Господа, то есть праведники совершеннейшие; хотя к числу их могли принадлежать и те, коим приличествовало воскреснуть по другим отношениям, нами указанным. Как бы то ни было, только сонм воскресших был не мал: много телеса усопших святых восташа. Торжественная свита такого Победителя и Царя, каков Сын Божий, не могла быть скудна и малочисленна.    Но моя мысль при сем невольно останавливается на одном выражении евангелиста о воскресении святых: телеса усопших святых восташа, говорит он. Почему не говорит: святые восстали, или воскресли; а телеса их восташа и изыдоша из гробов? — Как бы сии телеса уже давно лежали в гробах, готовые к восстанию и исшествию! Такие выражения весьма прилично можно бы употребить о воскресении телес угодников Божиих, нетленно в нашем граде почивающих. Но мы нисколько не видим из истории Церкви Ветхозаветной, чтобы в ней были какие-либо нетленные телеса усопших святых. Откуда же взялись в Иерусалиме телеса, кои, по свидетельству евангелиста, восташа и изыдоша из гробов в час смерти Господа? Можно отвечать различно; а мне кажется это знаком, что в гробах усопших уже находятся таинственным образом начатки тех нетленных телес, в кои имеют облещися души в последний день; подобно как в продолжение зимы уже находятся в семенах, посеянных осенью, телеса будущих летних растений; так что, если бы каким-либо чудом воссияло среди зимы летнее солнце, то они вышли бы из своих гробниц и явились взору всех.    Когда именно восташа телеса усопших святых и когда внидоша во святый град, и явишася мнозем? Восстали тотчас по смерти Господа на кресте. Ибо, когда Иисус, возопив гласом велиим, испусти дух и когда вследствие сего завеса церковная раздрася, земля потрясеся, камение распадеся, — в то же время, по свидетельству евангелиста, и гроби отверзошася, и многа телеса усопших святых восташа. Но исшествие из гробов, вшествие во святой град и явление многим, по указанию евангелиста, последовало не вдруг по смерти Господа, а после — по Его преславном воскресении. Здесь опять не без тайны. Смерть Господа представляется как бы великим ударом громовым, который раздался посему миру, привел в сотрясение всю землю, сокрушил твердыни адовы и пробудил почивавшие в сердце земли телеса святых; и вот, они восстали, разрешились от уз смерти, но всю полноту обновленной жизни восприяли не прежде, как по воскресении и от воскресения Господа, да будет Он, по выражению апостола, во всем первенствуя.    Кому являлись воскресшие святые? Мнозем, ответствует евангелист; а кому именно — опять не указывает; может быть, потому, что число удостоившихся явления было очень велико, а имена их не так примечательны. В самом деле, не видно, чтобы восставшие святые являлись, например, апостолам. Много ли бы для них значило сие явление, когда они несколько раз имели счастие видеть Самого воскресшего Учителя своего? Подобное, кажется, должно сказать и о всех прочих, удостоившихся видеть Самого Господа по Его воскресении. Воскресшие святые, вероятно, должны были явлением своим заменить Его явление; посему, кому являлся Он Сам, тому не являлись уже они. И Он Сам являлся многим; ибо в последний раз явился, по свидетельству Павла, более пятисот братиям, но воскресшие праведники, может быть, являлись еще множайшим из последователей Господа; так что все имевшие нужду в скорейшем свидетельстве о воскресении Его прияли оное от совоскресших с Ним. А может быть, удостоились сего свидетельства и некоторые из неверовавших дотоле в Господа, но имевших в душе расположенность к вере, подобно тому как еще высшая милость оказана потом — в особенном, чрезвычайном виде — Савлу.    Явление воскресших праведников по самому существу своему было самым сильным свидетельством истины воскресения Иисуса Христа и Его Божественного достоинства. Когда воскресший кому-либо говорил: я воскрес силою Иисуса распятого и воскресшего; веруй в Него также несомненно, как несомненно видишь теперь меня, то всем сомнениям надлежало исчезнуть, всем возражениям пасть самим собою.    Что последовало с воскресшими праведниками, по окончании их явления многим? В разрешение сего вопроса ни евангелист, ни церковная история не говорят ни слова. Но самое молчание дееписаний дает знать, что явившиеся праведники не остались на пребывание в Иерусалиме не только между неверующими, но и между теми, коим являлись. Как бы они начали жить на земле? Земля явно была не по них; равно как и они не по земле. Куда же отошли они? Ужели во гробы, из коих вышли? Это было бы несообразно с их воскресением. Если Лазарь воскрешенный умер паки, по прошествии известного времени, то должно помнить, что Лазарь воскрес с прежним телом, то есть с обыкновенным человеческим телом; а святые, воскрешенные смертью Господа, воскресли в теле обновленном, таком, каковы будут телеса всех святых по всеобщем воскресении, или близком к тому. С таким телом как опять разлучаться душе? Такому телу как входить паки во гроб? И для чего? Посему-то святые отцы издревле полагали благочестно, что воскресшие святые не умирали уже паки, а сопровождали невидимо Господа на небо при Его вознесении, составив из себя вокруг Его начатки обновленного человечества, к коему потом присоединилась в свое время Матерь Божия, взятая с телом на небо, и, может быть, присоединяются по временам другие святые.    Обратимся к последнему вопросу: в какой связи это воскресение святых с воскресением Самого Господа? Во внешней ли только, по действию всемогущества Божия, которое воззвало к жизни святых в минуту смерти Всесвятого, дабы дать свидетельство о Его невинности и Божественном достоинстве? Или и в связи внутренней, как действие, выходящее из своей причины непосредственно, как эхо после звука громового? Если бы не было внутренней, непосредственной связи смерти Господа с восстанием святых, то Ему не надлежало бы, кажется, и происходить в это время, дабы не быть преждевременным; ибо явление их многим во святом граде имело последовать не прежде воскресения Господня; посему тогда же, а не прежде, надлежало бы произойти и их воскресению, дабы таким образом избежать промежутка времени, в противном случае вовсе не нужного. Между тем, хотя время свидетельствовать о Воскресшем не наступило еще, но святые воскресают; и это происходит в ту самую минуту, когда Господь предает на кресте Свой дух Отцу. Как после сего не подумать, что они восстают именно от всесильного дуновения сего животворящего духа? Посему-то мы и уподобили смерть Господа такому великому удару, который сотряс весь мир и возбудил, по выражению Церкви, мертвые от века. Возбуждены все, но действие не во всех произошло равное, смотря по различию почивавших. Для большей части оно ограничилось тем, что почившие, пробудясь от сна смертного, могли за Победителем смерти, по Его сошествии во ад, выйти вслед Его своими душами из ада. А другие, кои спали тонее и легче, по возбуждении своем столько прияли в себя живоносной силы от воскресшего Господа, что не только вышли душою из ада, но восхитили с собою и самые свои телеса из гробов и, облекшись ими, могли в благодарность послужить своим явлением для многих Воскресшему, а потом в награду вознестись вслед Его на небо. В сем смысле еще святой Игнатий Богоносец называл настоящее воскресение святых продолжением, дополнением воскресения Господня. Из Слова в пяток Светлой седмицы. Киев, 1842

По воскресении Его, т. е. Господа И. Христа, следовательно, в час смерти Его только отверзлись гробы, а праведники воскресли уже после того, как воскрес Он Сам, Начальник воскресения, победив смерть.

Вошли (внидоша) во святый град, т. е. в Иерусалим. Иерусалим назван святым, потому что в нем был единственный в то время, в знамение единства Божия, храм истиннаго Бога. Явились (явишася) для того, чтобы засвидетельствовать плоды смерти Христовой и Его воскресение; явились многим, чтобы, как пишет св Златоуст, „действительность сия, т. е. воскресение умерших, не была сочтена за мечтание". „Явились многим, но кому именно, евангелист не указывает, может быть потому, пишет святитель Иннокентий (Херсон.), что число удостоившихся явления было очень велико. Не видно, напр., чтобы воставшие святые являлись апостолам. Но много ли бы для них значило сие явление, когда они несколько раз имели счастие видеть Самого воскресшаго своего Учителя? А может быть удостоились сего видения некоторые из неверовавших дотоле в Господа, но имевших в душе расположенность к вере. И явление это, конечно, было самым сильным свидетельством воскресения Господа и Его божественнаго достоинства. Когда воскресший говорил кому-либо: я воскрес силою Иисуса, распятаго и воскресшаго, веруй в Него так же несомненно, как несомненно видишь теперь меня; то всем сомнениям надлежало исчезнуть, всем возражениям, пасть самим собою“. „Что последовало с воскресшими праведниками, по окончании их явлений многим? вопрошает тот же святитель и отвечает так: в разрешении сего вопроса ни евангелист, ни церковная история не говорят ни слова. Но несомненно, что они не остались на пребывание в Иерусалиме. Куда же они отошли? Ужели во гробы, из коих вышли? Это было бы несообразно с их воскресением. Если Лазарь воскрешенный умер паки, то должно помнить, что он воскрес с обыкновенным человеческим телом, а святые, воскрешенные смертию Господа, воскресли в теле обновленном, таком, каковы будут телеса всех по всеобщем воскресении, или близким к тому. С таким телом как опять разлучаться душе, и такому телу как и для чего входить паки во гроб? Посему-то свв. отцы издревле полагали, что воскресшие святые не умирали уже паки, а сопровождали невидимо Господа на небо при Его вознесении, составив вокруг Него начатки обновленнаго человечества, к которому потом присоединилась в свое время Матерь Божия".

Воистину, смерть Христа чудотворна, она открывает человеческие души к Богу, пробуждает их для всего Божиего, бессмертного, вечного. Вот и сотник стражи, язычник, и его воины, также язычники, видевшие, что земля сделала, когда испустил дух Христос, как она потряслась, очень испугались, говоря: Воистину Он был Сын Божiй (стих 54). Так земля оказалась первым проповедником, первым апостолом Евангелия Христова, в частности Евангелия о победе Христа над смертью. Неисповедимы пути Божии: Он превращает камни и землю в своих проповедников, в своих апостолов. Нет сомнения, по существу своему всякая тварь есть малое Евангелие Божие, ибо каждая возникла Богом Логосом, и Им существует все, пока существует. Это ощущают и видят умеющие смотреть глубоко в тайну твари Божией, тайну, которая полнее открывается Духом Святым, и то ради Господа Христа открывается святым Его апостолам и пророкам (Еф 3:5).

Богообразные существа, люди, с ума сшедшие грехолюбием, распинают Бога, осмеивают распятого Бога. Может ли быть большее падение? А природа? Она всем существом своим протестует против этого. От шестаго же часа тьма была по всей земле до часа девятаго (стих 45). Что же случилось с природой? Наверняка в ней есть нечто, чем она ощущает Бога, служит Богу, имеет страх перед Богом, почтение и любовь к Богу. Это какие-то чувства, непохожие на человеческие чувства, но, может быть, и похожие. Тьмой покрывает себя вся земля от стыда перед тем, что люди сделали с Богом во плоти. Как бы желая скрыть это постыдное зрелище от неба и небесных Сил. Да и от себя самой. Что-то потрясло землю, ее существо; что-то распространило по ней небывалое чувство. Мы говорим о чувстве земли? Да, да, да; ибо и она логосна; ибо и она «произошла чрез Него», и «для Него создана» (Ин. 1:3; Кол. 1:16). Таковая, она имеет и своеобразные чувства и своеобразное сознание, причем логосные чувства и логосное сознание. В этом и заключается ее христолюбие, и христоверие, и христопочитание. Она знает своего Творца и чувствует; знает и чувствует той логосной силой, которая ее создала и которой она держится и удерживается в бытии и жизни. Отсюда ее скорбь и мука по распятому Богу Логосу. Отсюда и ее необыкновенная жалость и траур, в который она облекается в виду смерти Богочеловека. Действительно святой апостол почувствовал эту чувствительность всякой природы, эту ее способность скорбеть и страдать, радоваться и веселиться: с нами, детьми Божиими (Рим. 8:19-22), стенает и мучится из-за греха, который уничтожает ее, нападая на нее из рода человеческого богоборческого.

При виде этого могло разорваться не только такое нежное, бесконечно любящее сердце, каким было сердце Христа, но даже и гранитное сердце гор. Не даром в момент смерти Христа скалы расселись и солнце померкло. Совершенное злодейство возмутило даже бездушную природу.

Смерть Христа действительно сопровождалась необычайными знамениями. Священник, входивший в этот самый час в святилище для принесения вечерней жертвы, к ужасу увидел, что храмо­вая завеса разодралась надвое сверху донизу. Эта завеса была особенным символом тела Христова, как храмины Божества, и своим разодранием свидетельствовала, что отселе для входа во святи­лище открывался новый и свободный путь, который Христос «открывал нам чрез завесу, то есть плоть Свою» (Евр. 10:19). В тоже время земля потряслась и скалы расселись; огромные камни, приваленные к гробницам, отвалились от своих мест, «и гробы отверзлись, и многие тела усопших святых воскресли и, вышедши из гробов, по воскресении Его, вошли в святой град и яви­лись многим».

И гроби отверзошася, и многа телеса усопших Святых возсташа, и изшедше из гробов, по воскресении Его внидоша во святый град, и явишася многим. Когда воскресли сии Святые? По простому смыслу слов евангелиста, гробы отверзлись, и многие Святые воскресли в тоже время, как последовало землетрясесение, — а в Иерусалиме явились они после воскресения Спасителя. — Так и понимали евангелиста св. Златоуст, Евфимий, Феофилакт. Кто и для чего воскресали? Возстание мертвых — ясная проповедь о том, что смерть уступает место свое, когда Господь жизни и смерти добровольно касается смерти (Евр. 2:14, 15), — есть ясная проповедь, что Христос Иисус есть жизнь для умершаго от грехов человечества. «Гробы отверзлись в знамение будущаго всеобщаго воскресения». — При первом появлении Иисуса в стране смерти мертвые являются к Тому, Кого так давно ожидали, Кого так желали видеть, — являются к ожиданному Источнику жизни. — Мертвые воскресшими являются в Иерусалиме, чтобы явлением своим проповедывать о Мессии, Котораго так упорно отвергали люди. «Дабы действительность не сочтена была за мечтание, говорит св. Златоуст, усопшие являются многим в городе» и, прибавим, в том городе, который назначен для явления в нем Царя Мессии и где однако отказывались от Него. При таком значении воскресения мертвых можем не ошибиться и в гадании о том, кто такие были воскресшие Святые? Это те, которые ожидали пришествия Мессии Господа, в которых это ожидание было действующим началом всей жизни, почему и называются они Святыми, как назывались верующие во Христа при Апостолах (Деян. 9:13, 41, Деян. 26:10. Рим. 8:27 Рим. 12:13 Рим. 1:7). — Но при сем надобно иметь в виду два обстоятельства: первое, что многие Святые возстали и следовательно не все, а только некоторые; второе явишася многим конечно с тем, чтобы быть узнанными по чему-либо, и следовательно явились те из усопших, которые знакомы были при жизни, или как говорит св. Епифаний, «явились многим, будучи узнаваемы своими, как умершие за несколько времени пред тем»¹. Посему со всею вероятностию полагают в числе воскресавших Сѵмеона Богеприпмца и Анну Пророчицу, Захария и Елисавету; есть предание о воскресении и явлении двух сыновей Богоприимца Симеона². И так, вот с каким дивным могуществом является умерший на Голгофе Сын человеческий! Явление Бога на Синае окружено было ужасами громов и молний. На Голгофе глас умирающаго Иисуса раздирает завесу храма, потрясает землю, воздвигает мертвых из гробов. Там и здесь могущество Божества. Но разность та, что на Синае явление святости недоступной, на Голгофе — глас кротости и любви. — Там сказано было: пусть не подходит никто к Синаю, всяк прикоснувыйся горе смертию умрет (Исх. 19:12). — На Голгофе трясется земля, но никого не поглощает; распадаются скалы, но никому не наносят вреда; отверзаются гробы, но не с тем, чтобы похоронить живых, а износят жизнь. — Какое преступление может быть ужаснее преступления Богоубийц? И однако тогда, как оскорбители Моисея нисходят живыми во ад (Чис. 16:33), убийцы Единороднаго Сына Божия остаются целы, и ни домы их, ни их волос не тронуты. — Небо и земля трясутся про виде безпримернаго злодейства Каиафы, но злодеи оставлены в покое; гласами стенающей природы только зовут их к сокрушенной вере в распятаго Иисуса, зовут к жизни и спасению. Каково было наказание за насмешки над Пророком Елисеем? Какова была мзда за неуважение послов царских к посланнику Иеговы Елисею? Но распявшим Иисуса посланник Его говорит: «покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа, и получите дар Святаго Духа» (Деян. 2:38). О, Любовь безпредельная! Укрой и нас под крылами Твоими от гнева Правды Божией, воздвигаемаго на нас грехами нашими, да поем Тебе: Аллилуиа! Аминь.