Толкование на группу стихов: Мф: 26: 3-3
Почти в то время, когда Он беседовал на Елеоне со Своими учениками о печальной судьбе Иерусалима и о кончине мира, в этом Иерусалиме со всего города сходились во двор первосвященника Каиафы члены Синедриона, на чрезвычайно тайное собрание для рассуждения о том, что делать с Галилейским Учителем. Тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во дворе первосвященника по имени Каиафы. В общей ненависти к Иисусу Христу они забыли все свои разногласия: фарисеи, саддукеи, иродиане, священники, книжники, старейшины, хитрый и жестокий Анна, низкий и раболепный Каиафа — все поднялись на ноги.
"Предпринимая дела беззакония, (святой Иоанн Златоуст) они идут к первосвященнику, надеясь получить дозволение там, где надлежало бы ожидать препятствий. По закону первосвященник должен быть один, а когда умрет, тогда быть другому, но тогда было много первосвященников, потому что в последнее время они были избираемы каждогодно; и так, когда говорится о первосвященниках, то разумеются бывшие прежде первосвященниками."
"Со времени воскрешения Лазаря, (архиепископ Иннокентий) дело дошло до того, что вождям народа иудейского оставалось избрать одно из двух: или признать с благоговением Пророка Галилейского за Мессию, к чему была расположена большая часть народа и даже некоторые из членов Синедриона, или, став против Него, взять решительные меры, чтобы прекратить дальнейшие успехи Его проповеди и чудес. После торжественного входа в Иерусалим! После посрамления всех сект иудейских и самих членов Синедриона, особенно после последней грозной проповеди в храме, которая всей тяжестью пала на вождей народа, Пророк из Галилеи казался первосвященникам самым опасным личным противником, против которого позволительно употребить все: и закон, и гражданские меры, и хитрость и насилие."
И положили в совете, взять Иисуса хитростью и убить. Всеми совещаниями, видимо, руководил хозяин дома, сам Каиафа.
"Если бы кто из учеников Иисуса Христа услышал, чем кончилось теперешнее совещание вождей народа иудейского, то мог бы подумать, что они узнав каким-либо образом о беседе на горе Елеонской с учениками, решили воспрепятствовать исполнению Его пророчества о времени Своей смерти. Твердо положив лишить Его жизни, и для этого захватить Его в свои руки, но не спустя два дня, как Он говорил ученикам, а по прошествии всего восьмидневного праздника," продолжает Иннокентий, архиепископ Херсонский. Но говорили: только не в праздник, — не потому, что боялись оскорбить величие праздника ужасным злодейством, а единственно из опасения, чтобы не сделалось возмущение в народе. Члены Синедриона понимали, что затевают дело нечистое, богопротивное, и потому боялись народа, так как к празднику Пасхи со всего света стекались в Иерусалим более двух миллионов паломников: "очевидным казалось, что этот народ "не будет безмолвным зрителем насилия над Воскресителем Лазаря, и не выдаст Его спокойно той малочисленной страже, какой располагал Синедрион" (архиепископ Иннокентий).
"Опасались, может быть и того, что смерть Христа не сделалась общеизвестной и славной, если убьют Его в праздник: им хотелось истребить и память о Нем" (блаженный Феофилакт).
"Кипя гневом, (святой Иоанн Златоуст) они во всем действовали, как ослепленные... В то самое время, когда надлежало дать свободу всем, даже и виновным, они убили Праведника, Который оказал им бесчисленные благодеяния и Который для них оставил до времени и язычников. Но какое человеколюбие! Таким преступным, упорным исполнителям всяких неправд людям Он опять предлагает спасение, посылает Апостолов на смерть за спасение их и через Апостолов молит их: "от имени Христова просим: примиритесь с Богом" (2 Кор. 5:20).
