Евангелие от Матфея, Глава 24, стих 3. Толкования стиха

Место и время события точно определяют евангелисты Матфей и Марк: это было, когда Иисус Христос с учениками (во вторник) выходил из храма. Ев. же Лука указывает только повод к речи И. Христа. Повод к речи состоял в следующем: обличительную речь Свою против фарисеев и книжников И. Христос закончил угрозою храму Иерусалимскому, лишая его Своего присутствия и попечения и предсказывая ему запустение (Мф. 23:38); это не только опечалило учеников, благоговейных чтителей Иеговы и его святыни, но и непонятно было им: как это может быть, думали они, чтобы уничтожились вековечные камни храма (Мк. Лк.), разрушились великолепныя в мире здания его (Мф. Мк.), обезпеченныя притом в своем существовании богатыми вкладами (Лк.)? Недоумевая и скорбя, они (Мк. один из учеников, Лк. некоторые) обращаются к Господу и, призывая Его насладиться созерцанием красоты и величия храма, как бы говорят этим: ужели все это должно погибнуть? В ответ на это И. Христос предсказал совершенное разрушепие и уничтожение храма. Когда потом И. Христос с 12-ю учениками пришел на гору Елеонскую и был здесь с ними в уединении от народа, то последние (Мк. Петр, Иаков, Иоанн и Андрей) спросили Его: „скажи нам, когда это будет и какой признак Твоего пришествия на землю и кончины века (Мф.)? ¹ Из этого вопроса открывается, что ученики Христовы в настоящее время настолько были людьми Ветхаго Завета, настолько уверены были в незыблемости ветхозаветнаго богоучрежденнаго порядка вещей, что для них разрушение Иерусалима было в то же время и кончиною мира. К этому же времени они относили своим представлением и второе, славное пришествие И. Христа, быть-может, отчасти основываясь на словах И. Христа (Мф. 23:38—39), где Он, предсказав храму запустение, в то же время обетовал новое славное Свое явление теперь оставляемым.

Под влиянием этих грустных дум молча шли теперь Апостолы за Иисусом. Некоторые из них даже отстали от Него; только Петр, Иаков, Иоанн и Андрей шли вместе с Ним, и когда Он, взойдя на гору Елеонскую, остановился и сел так, что весь Иерусалим, освещенный луной, был у ног Его, то спросили: скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда все сие должно совершиться? (Мк. 13:4) и какой признак Твоего пришествия и кончины мира?

Помирившись с мыслью о неизбежности разрушения храма, Апостолы теперь думали, что ожидаемое всеми Царство Мессии начнется после этого разрушения, что Иисус Христос вторично придет, и тут одновременно с кончиной мира начнется Его славное Царство; они думали, что все это случится скоро, пока они живы. Вот от этих-то ожиданий и надлежало предостеречь их.

Марк (Мк. 13:3) сказал и имена спросивших: Петр, Иаков, Иоанн и Андрей. Подошли и желали узнать, конечно, все, но эти четверо спросили, как имевшие больше смелости. Спрашивают, желая узнать не столько о разрушении храма, сколько о времени Второго Его Пришествия; поэтому и подошли наедине, чтобы это не стало известно иудеям. Но Матфей говорит, что они спрашивали о двух обстоятельствах, именно: когда сия будут? – т.е. то, что Ты сказал о разрушении храма, и: что есть знамение Твоего пришествия и кончина века, – а Марк (Мк. 13:4) говорит, что был только один вопрос относительно храма и пишет: рцы нам, когда сия будут; и кое (будет) знамение, егда имут вся сия скончатися. Приблизительно также говорит и Лука (Лк. 21:7). Что сказать на это? Вопрос был один, как это написали Марк и Лука, но у учеников была цель узнать о двух обстоятельствах, именно о разрушении храма и о Втором Пришествии Христовом. Предполагая, что это случится вместе, они и предложили один вопрос и о том, и о другом. Матфей же, поясняя цель их, разделил один вопрос на два.

На горе Елеонстей. Гора Елеонская или Масличная находилась около Иерусалима, с восточной стороны его (чит. в объясн. ] ст. 21 гл.). Спросили наедине, не при народе, — по причине важности вопроса. Ученики соединили два вопроса вместе: 1) когда сия будут, т. е. когда будет разрушение Иерусалима? и 2) что есть знамение (какой признак) Твоего (втораго) пришествия и кончины мира ? Они думали, что вместе с разрушением Иерусалима будет конец мира. Сообразно сему Господь и ответы дает на эти два вопроса слитно, так что в них соединяется вместе то, что относится к разрушению Иерусалима, когда кончится судьба церкви ветхозаветной, и ко второму пришествию Его, когда завершится судьба церкви новозаветной. Потому эта речь Христова одна из самых затруднительных для объяснения, и не все, даже древние толкователи, одинаково объясняют некоторыя места ея. Эта речь пророческая, а в пророческих речах обыкновенно события близкия и отдаленныя, как бы сливаются, особенно, если одно событие, ближайшее, служит прообразом другого, отдаленнейшаго. Так, напр., у прор. Исаии (Ис. 40— Ис. 66) изображаются события избавления Евреев из плена вавилонскаго и избавления всего человечества Мессиею из плена диавола и греха, из коих первое служит образом второго (Мих.). А здесь, в словах Господа, суд над Иудеями изображает собою суд над всем миром.

Масличная гора располагалась как раз напротив храмовой горы, и с нее открывался великолепный вид на Храм. Именно на ней, по предсказаниям пророка Захарии (14:4), будет стоять Господь в День Своего явления и с нее установит Свое владычество на всей земле. Сейчас здесь находится Иисус и предсказывает горестную судьбу «городу великого Царя», не узнавшему время спасения (Лк. 19:44).

Ученики хотели бы знать, когда это будет. Вероятно, они, как и их современники, были уверены, что вместе с разрушением Храма должны произойти и другие страшные события, предвестники Конца, которые будут его знаками. Поэтому их второй вопрос: каким будет знак? Ученики не хотят «бодрствовать», они хотят знать заранее.

Перейдя долину Кедронскую, они пошли по крутой тропе, ведущей чрез гору Елеонскую к Вифании. На вершине горы они остановились, и Христос сел от­дохнуть, быть может под зелеными ветвями двух великолепных кедров, некогда украшавших вершину горы. Открывавшееся отсюда зрелище способно было вдохнуть самые возвышенные мысли. С одной стороны, глубоко внизу под Ним лежал священный город, который давно уже сделался блудницей и даже теперь в этот день, последний день общественного служения Христа, окончательно доказал, что не познал времени своего посещения. Под ногами у Него расстилались склоны горы и сад Гефсиманский. На противоположном склоне высились городские стены и посреди их широкая площадь, увенчанная мраморными колоннадами и золочеными кровлями храма. К востоку, за обнаженными, скалистыми холмами пустыни иудейской, виднелась пурпурная гряда гор Моавитских, которые при солнечном закате сверкают подобно цепи из драгоценных камней. В глу­бокой, сожженной солнцем котловине колыхались мрачные воды Мертваго моря. И таким образом, смотря с вершины горы, Спаситель повсюду видел следы гнева Божия и греха человеческого. С одной стороны сумрачно сверкало Мертвое море, смо­листые и одуряющие волны которого составляют постоянное свидетельство наказания Божия за плотское развращение, а под ногами был знаменитый, но преступный город, который проливал кровь всех пророков и осужден был подпасть еще более страшному возмездию за еще более гнусное злодеяние.

Христос был печален и погружен в глубокие думы. Не без чувства страха ближайшие и наиболее возлюбленные из апостолов, Петр, Иаков, Иоанн и Андрей, подошли к Нему и, видя, что взор Его устремлен на храм, спросили Его наедине: «Скажи нам, когда это будет, и какой признак Твоего пришествия и кончины века?» Вопрос их видимо исходил из предположения, что разрушение Иерусалима и храма совпадет и с концом мира.

Нерадостны были мысли и чувства учеников, только лишь услышавших от Учителя о совершенном разрушении тех твердынь, с которыми они привыкли соединять понятие о славе и величии Израиля. Из кратких, но многозначительных слов Спасителя они поняли, что великолепному храму предстоит страшная будущность: не тогда ли, думали они, настанет и конец мира? не тогда ли будет также славное пришествие Мессии-Господа? на вершине горы Елеонской, откуда открывался широкий вид на окрестность, Иисус Христос сел. Внизу, у подножия горы, был расположен Гефсиманский сад, а за ним находилась глубокая долина Иосафатова, пересекаемая потоком кедрским; по ту сторону долины возвышались стены города и здания храма, а за ними виднелся самый город, представлявший наглядно всю историю народа Божия. Храм, казавшийся с горы Елеонской еще величественнее, был перед глазами всех, – и вот Петр, Иаков, Иоанн, Андрей и другие ученики улучили удобное время, чтобы наедине выслушать откровение будущих судеб Божиих. Приблизившись к Господу, они спросили: Учителю, рцы нам, когда сия будут? Что есть знамение Твоего Пришествия и кончины века, егда имут вся сия скончатися? тогда Богочеловек в пророческой речи, начинавшейся ближайшим будущим и достигавшей отдаленных времен кончины мира и славного Пришествия своего на страшный суд, раскрыл перед учениками своими будущее с такою обстоятельностью, что они нашли в беседе Его решение всех вопросов, которые занимали их. Относительно разрушения храма они получили ответ поразительно точный; относительно же кончины мира и Пришествия Христова на страшный суд – ответ вполне достаточный не для удовлетворения праздного любопытства, а для поощрения к духовному бодрствованию, молитве и преданности воле отца небесного.