Евангелие от Матфея, Глава 20, стих 16. Толкования стиха

Сговорившись с первыми, нанятыми им поутру по «динарию на день», он при расплате дал по динарию же и всем остальным, которые начали работу не с утра, а позже: с 3-го, 6-го, 9-го и даже с 11-го часа. Пришедшие первыми начали роптать на такую расплату, считая ее несправедливой, но домохозяин на это возразил: «Друг, я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мной? Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе, разве я не властен в своем делать, что хочу? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?» «Пенязь», или динарий равнялся одной греческой драхме или нашим 25 копейкам, что составляло на востоке обычную поденную плату. День у евреев делился на 12 часов, которые отсчитывались с утра, начиная от восхода солнца. Смысл этой притчи тот, что Господь Сам распоряжается наградами за служение Ему: люди не могут входить с Ним в какие-либо договоры или заключения условия. Вознаграждает Господь людей единственно по Своей благости. Надо знать также, что в деле спасения человека так мало делается самим человеком что о возмездии по долгу не может быть и речи. Господь вознаграждает не по долгу, а «по благодати»: следовательно, с полной свободой, по Собственному Своему усмотрению. Поэтому, кто меньше подвизался, может получить не меньше много подвизавшегося. В этом заключается надежда грешников, которые одним покаянным вздохом, исходящим из глубины души, могут привлечь милосердие Божие и благодать, очищающую их грех. Какая была цель этой притчи? Петр только что спрашивал: «Вот мы оставили все и последовали за Тобой: какая нам за это будет награда?» Господь не обличил сразу этой гордости младенствующего ума, а как бы наоборот - даже обещал Апостолам высокую награду, но сейчас же рассказанной притчей показал, что награда зависит не от заслуг человеческих, а исключительно от милости Божией, что может даже получиться так, что первые по заслугам получат последнюю награду, а последние по количеству заслуг, призванные Господом в последний момент жизни могут получить первую награду. В заключение притчи Господь сказал: «много званных, а мало избранных», то есть, хотя и многие, собственно все призываются к вечному блаженству в Царствии Небесном, избранными для этого блаженства оказываются лишь некоторые, немногие. Конечно, как и во всяких притчах, и в этой притче не следует отыскивать значения каждой отдельной черты: важна лишь основная идея, основная мысль ее, что человек награждается Богом не по количеству заслуг своих, а единственно по милосердию Божию.

Устрашающе то, что за этим следует. Ибо много званых, а мало избранных; многие приходят к вере, но только часть их входит в Царство Небесное. Вот, смотрите, на сегодняшний праздник сколько нас собралось, мы заполнили стены Церкви; только кто знает, как много людей из нас будут зачтены в стадо избранников Бога? Здесь каждый голос восклицает «Христос», но каждого ли жизнь восклицает то же? Многие следуют за Христом на словах, но бегут от Него в делах своих. Потому и говорит Павел: Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются (Тит. 1:16), и Иаков тоже: вера без дел мертва (Иак. 2:20). И Господь говорит через псалмопевца: Много соделал Ты, Господи, Боже мой: о чудесах и помышлениях Твоих о нас - кто уподобится Тебе! - хотел бы я проповедывать и говорить, но они превышают число (Пс. 89:6). По зову Господа число верующих возросло так, что не исчесть, потому что к вере приходят и не относящиеся к числу избранных. В этой жизни они смешиваются с верующими через вероисповедание, но в грядущей они не заслуживают быть зачтенными в ряды верующих по причине порочного образа жизни. Паства нашей святой Церкви включает и «агнцев» и «козлят», но, как свидетельствует Евангелие, когда явится Судия, Он отделит добро от зла, как пастырь отделяет овец от козлов. Потому люди, которые здесь предаются удовольствиям плоти, не смогут быть зачтенными в стадо «овец» там. Там отделит Судия от смиренных тех, которые здесь возвышают себя гордостью, словно рогом. Все причастные к небесной вере в этой жизни, но ищущие при этом земного во всех своих желаниях, не могут войти в Царство Небесное.

Тако будут последнии перви, и первии последни… Это не заключение из притчи, потому что там последние уравниваются с первыми, а здесь последние являются первыми; но это особое изречение, показывающее, что подобно тому как сделавшиеся добродетельными в глубокой старости получают награду наравне с трудившимися от юности, так точно случается, что последние являются первыми и первые последними. Такими могут быть и христиане, и иудеи, или из верующих те, которые в начале были небрежны, а в конце становятся усердными, и те, которые в начале усердны, а в конце становятся небрежными. И не только в вере бывают такие перемены, но и в жизни. Мнози бо суть званы, мало же избранных. многие призваны к вере, но немногие становятся угодными Богу.

А чтобы мы знали, что она имеет указанный нами смысл, и начало притчи, и конец ее согласны между собою: Так будут, - говорит Он, - последние первыми, и первые последними.

В этих словах выражается то, что было сказано в целой притче. Мнози бо суть звани (много званных), мало же избранных: это значит, что в царство Христово — в христианскую церковь и к райскому блаженству призывается весь мир, но не все спасутся, а только избранные, т. е. желающие и домогающиеся этого, каковых сравнительно мало. И бывает еще так, что вступившие на путь веры и спасения позднее других, вознаграждаются столько же, сколько первые, вступившие ранее, и даже — более их, смотря по заслугам: будут последние первыми, и первые последними (чит. объясн. Мф. 19:30.). 

Что значит эта притча? Сказанное в начале не согласно с тем, что говорится в конце ее, но открывает совершенно противное. В ней Господь показывает, что все люди получают равные награды; а не говорит того, что одни изгоняются, а другие вводятся. Но прежде этой притчи и после нее Он говорил противное: будут первии последни и последнии перви, то есть, последние будут выше и самых первых, которые уже не будут первыми, но сделаются последними. А что таков действительно смысл этого изречения, это видно из присоединенных к нему слов: мнози бо суть звани, мало же избранных, — которыми Господь вместе и первых укоряет, и последних утешает и ободряет. Но притча не то говорит, в ней говорится только, что последние равны будут мужам уже испытанным и много трудившимся. Равных бо нам, говорится в ней, их сотворил еси, понесшим тяготу дне и вар. Итак, что же значит эта притча? Нужно прежде объяснить ее, и тогда мы разрешим указанное противоречие. Виноградом называются в ней повеления и заповеди Божии, временем делания — настоящая жизнь, а делателями — те, которые различным образом призываются к исполнению заповедей Божиих; утро же, третий, шестой, девятый и одиннадцатый час — означают различные возрасты пришедших и получивших одобрение за труды свои. Но главное дело состоит в том: те первые, которые столько прославились и угодили Богу и весь день с особенною ревностью провели в трудах, не заражены ли сильнейшею страстью злобы, завистью и недоброжелательством? Видя, что и пришедшие после них получили такую же награду, они говорили: сии последнии един час сотвориша, и равны их нам сотворил еси, понесшим тяготу дне и вар. Так они, не потерпев никакого убытка и получив сполна свою награду, досадовали и негодовали на то, что другие пользуются благами, — а это происходило от зависти и недоброжелательства. Но что всего важнее, сам Домовладыка, защищая тех и оправдывая свой поступок пред человеком, говорившим ему, обвиняет его в злобе и крайней зависти, говоря: не по пенязю ли совещал еси со Мною? Возми твое и иди; хощу же последнему дати якоже и тебе. Аще око твое лукаво есть, яко аз благ есмь? Итак, чему научают нас такие притчи? Не в этой только, но и в других притчах то же можно видеть. Так, например, и добрый сын впал в такую же душевную болезнь, когда увидел, что блудный брат его удостоился великой чести, и даже большей, нежели он. Как последним делателям винограда большая честь была оказана тем, что они первые получили награду, так и блудному сыну обилием даров сделано было предпочтение, о чем свидетельствует сам добрый сын. Что же следует сказать? То, что в царстве небесном нет ни одного человека, который бы производил такие споры и жалобы, и быть не может, потому что там нет места ни зависти, ни недоброжелательству. Если святые и в настоящей жизни полагают души свои за грешников, то, видя их там наслаждающихся уготованными благами, они тем более радуются, и почитают это собственным блаженством. Итак, для чего Господь в таком образе предложил слово Свое? Это притча; а в притчах не нужно изъяснять все по буквальному смыслу, но узнавши цель, для которой она сказана, обращать это в свою пользу, и более ничего не испытывать. Дли чего же так изображена эта притча, и какая цель ее? Та, чтобы соделать ревностнейшими людей, которые в глубокой старости переменяют образ жизни и становятся лучшими, и чтобы освободить их от того мнения, будто они ниже других (в царстве небесном). Потому-то Господь и представляет, что другие с огорчением смотрят на их блага, не для того, чтобы показать, будто они истаевают от зависти и терзаются, — нет, — но чтобы уверить, что и поздно обратившиеся удостоятся такой чести, которая может породить в других зависть. Так часто делаем и мы сами, говоря: он меня обвиняет за то, что я тебя удостоил такой чести, — и говорим так не потому, чтобы в самом деле кто-либо обвинял нас, или чтобы нам хотелось оклеветать кого, но чтобы показать этим величие дара, коего другой удостоился. Но почему Он не всех вдруг нанял? Насколько мог, всех, а что не все вдруг Его послушались, это зависело от воли званных. Поэтому Он одних утром, других в третьем, иных в шестом, иных в девятом часу призывает, а некоторых даже в одиннадцатом, смотря по тому, когда кто готов был повиноваться Ему. Это объясняет и Павел, говоря: егда же благоволи избравый мя от чрева матери моея (Гал. 1:15). Но когда благоволил? Тогда, когда он готов был повиноваться. Сам Бог хотел этого от начала; но так как Павел не послушал бы Его, то Он тогда благоволил призвать его, когда последний и сам готов был покориться Ему. Так призвал Он и разбойника. Мог и прежде призвать его; но тогда он не послушал бы Его. Если Павел не послушал бы Его сначала, то тем более разбойник. Что же касается до слов делателей: никтоже нас наят, то уже я сказал общую мысль, что не на все в притчах должно обращать внимание. А здесь это не нужно и потому, что говорящим представляется не сам Домовладыка, но трудившиеся. Он же не обличает их для того, чтобы не привести их в сомнение, но привлечь к Себе. А что Он звал всех, кого мог, в первом часу, это видно и из самой притчи, где сказано, что Он с утра вышел нанять. 4. Итак из всего видно, что притча эта сказана как для тех, которые в первом возрасте жизни своей, так и для тех, которые в старости и позже начали жить добродетельно: для первых, чтобы они не возносились и не упрекали тех, кто пришел в одиннадцатый час; для последних, чтобы они познали, что и в короткое время можно все приобресть. Так как раньше Господь говорил о великой ревности, об оставлении имений и о пренебрежении всего находящегося на земле, а для этого потребно великое мужество и юношеская ревность, то чтобы возжечь в слушателях пламень любви и волю соделать твердою, Он показывает, что и после пришедшие могут получить награду за целый день. Этого впрочем Он не говорит, чтобы они опять не возгордились; но показывает, что все зависит от Его человеколюбия, по которому и они не будут отвергнуты, но будут удостоены вместе с другими неизреченных благ. И это-то составляет главную цель настоящей притчи. Если далее Он присовокупляет: так будут последнии перви, и первии последни, мнози бо суть звани, мало же избранных, — то не удивляйся этому. Это Он высказывает не как заключение, выведенное из притчи, а утверждает лишь то, что как сбылось одно, так сбудется и другое. Здесь первые не сделались последними, но все получили одну награду, сверх всякой надежды и ожидания. Но как здесь, сверх чаяния и надежды, сбылось то, что последние сравнялись с первыми, так сбудется и еще большее и удивительнейшее, т. е., что последние окажутся впереди первых, а первые останутся за ними. Итак, одно выражает притча, другое — послесловие. Кажется мне, что Он указывает здесь на иудеев и на тех из верных, которые, просияв сначала добродетелью, после ней вознерадели и опять обратились к пороку; равно как и на тех, которые, удалившись от беззакония, многих превзошли добродетелями. И действительно, мы видим, что такие перемены случаются и в вере, и в образе жизни.

Можно ли расценивать Слова Христа «Много званых, но мало избранных», как то, что спасутся очень немногие? Слова эти Спаситель впервые сказал в притче о работниках в винограднике. Второй раз произнес Господь их, закончив притчу о царе, который сделал брачный пир для своего сына (Мф. 22:14). Слова много званых, а мало избранных Господь относит прежде всего к иудеям, которые составляли избранный народ, но только немногие приняли его как Мессию и откликнулись на проповедь Царства Небесного. После Искупительной Жертвы Спасителя все человечество оказалось призванным ко спасению. Однако очень малая часть идет путем спасения.

Существует два мерила труда человеческого: Божие и человеческое. По мерилу Божию плата дается всем одинаково. Ибо? – Доброта есть Божие мерило. Бог всегда смотрит в сердце труженика, на его расположение, а не на количество работы. Бог дает плату, имея ввиду всего человека, все, что входит в его существо, в его жизнь. А люди? – всегда несовершенны и недовершены в своих оценках и суждениях. Человек никогда не бывает достаточно мудр, чтобы правильно оценить поступки Божии. Отсюда и упрек: разве я не властенъ въ своемъ делать, что хочу? или глазъ твой завистливъ отъ того, что я добръ? (стих 15). Доброта Божия в глазах человека иногда выглядит несправедливой и странной. Особенно для задавак, которые переоценивают свою человеческую деятельность в винограднике Божием. Это те первые, позванные въ третьемъ часу. А забывают они самое главное. «Я насадилъ, Аполлосъ поливалъ, но возрастилъ Богъ; посему и насаждающiй и поливающiй есть ничто, а все Богъ возращающiй» (1 Кор. 3:6–7). – Последнiе становятся первыми своим смирением, между тем как первые становятся последними своей похвальбой; ибо много званныхъ, а мало избранныхъ (стих 16). – Избранные это те, которые постоянно имеют чувство своего личного недостоинства перед Богом; которые постоянно исполнены смирения перед Богом и делом Божиим; которые все приписывают Богу, а себе ничего кроме грешности.

έσονται fut. ind. med. (dep.) от ειμί быть.

– Притча – это ответ Петру на его вопрос, предполагавший, что те, кто последовал за Иисусом раньше других, получат большую награду. Поэтому цель этой притчи – «научиться у Него смотреть глазами Бога, а не своим собственным “завистливым глазом”»¹

Возьми своё и пойди; я же хочу дать заплатить этому последнему то же, что и тебе. Это уж моё дело и до тебя нисколько не касается. С тобой я рассчитался, с другими — у меня другой счёт. Что хочу, то и дам. Разве я не властен в своём делать, что хочу? Распоряжаться своим добром, как хочу? Или глаз твой завистлив от того, что я добр? — так будут последние первыми, заключил Господь эту притчу, и первые последними; ибо много званных, а мало избранных. Последние работники, за своё смирение, за полную преданность господину, первыми получили плату, и притом плату целого дня; а первые, за свою ропотливость, за самомнение, за недоверчивость к господину, получили лишь условленную плату и вдобавок — урок: не завидовать товарищам и не мечтать о себе. Вот так же может лишиться Божьего благоволения и тот, кто будет гордиться своими добрыми делами, кто будет исполнять заповеди Божии, не ради любви к своему Спасителю, в смирении очищая своё сердце от страстей, а ради того, чтобы подобно фарисею похвалиться своей праведностью, ожидая себе не милости, а должной награды от небесного Домовладыки… Дела необходимы, потому что без них и самая вера мертва; но все они — только долг наш, а не заслуга перед Господом. Кто исполняет этот долг со смирением, к тому нисходит спасающая благодать Божия; а кто исполняет этот долг в горделивом сознании своей правоты, тот лишается этой благодати и погибает. Поэтому, как бы ни были велики твои труды и подвиги, без смирения они пред Богом ничто. Вот почему много званных, но мало избранных. Без Божией благодатной помощи мы не можем сделать ни одного истинно доброго дела. "Ведайте, — говорит св. Златоуст, — что мы нанятые работники. А если работники, то должны знать, какая у нас работа, ибо работник без дела быть не может. Наши дела и есть добродетели, не то, чтобы обрабатывать виноградники, но то, чтобы приносить пользу ближним. И как никто не нанимает работника затем только, чтобы он готовил себе самому пищу: так и Христос призвал нас не затем, чтобы мы делали только для себя полезное, но чтобы и то делали, что ведёт к славе Божией. Мы всё время жизни должны употреблять во славу Божию, и только малую часть — на наши временные нужды.. Наёмник, если в какой-то день не исполнил своего дела, стыдится войти в дом господина и просить у него хлеба: каким же образом ты не стыдишься войти в церковь и стоять пред лицом Божиим, когда ничего доброго пред лицом Божиим ты не сделал? …" Притча эта оправдалась во всей силе над Иудеями. Они были первозванным народом в царствии Божием; они долго под тяжестью закона трудились, но бесполезно, ибо они кичились своим избранием, презирали язычников, и потому были отвергнуты, а язычники, в смирении последовавшие проповеди Евангельской, прежде них вошли в Царствие Божие, в Церковь Христову. Но тоже может случиться и с нами, христианами. И нас не в одно время призывает Господь потрудиться в возделывании виноградника души своей: одних утром, в ранней юности, других в третьем, иных в шестом и девятом часу — в разных возрастах жизни, а некоторых в глубокой старости — во едина десятый час жизни, смотря по тому, — говорит св. Златоуст, — "когда кто готов повиноваться Ему. Это объясняет и Павел, говоря: "когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей" (Гал. 1:15). Но когда призвал? Тогда, когда он готов был повиноваться. Правда, Бог хотел это от начала; но поскольку Павел не послушал бы Его, то Он тогда благоволил призвать его, когда он готов был послушаться. В такое же время призвал Он и разбойника, хотя мог и прежде призвать его, но тот не послушал бы Его." Милосердный Господь, и нас завёт к Себе от самого крещения; но так как мы не внемлем этому зову Божию, то Он снова и снова призывает нас или действием на сердца наши слова Божия, или особенными обстоятельствами нашей жизни. В Церкви никому нельзя оправдываться так, как оправдывались работники: "никто не нанял нас"; все должны знать, чего требует Христос от призываемых ко спасению. И знаем мы это, но одни из нас исполняют эти требования как наёмники, любуясь, как фарисеи, своей исправностью и мечтая о награде; другие отлагают исполнение со дня на день, обманывая свою совесть ложной надеждой на Божие милосердие: "успеем — покаемся"; третьи просто живут во грехе, забывая о Боге и беспечно предаваясь своим страстям. Господь стоит у дверей сердца каждого из нас и говорит: "будь ревностен и покайся! Се, стою у двери и стучу; если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мной… Имеющий ухо да слышит!" (Апок. 3:19-22). И чаще всего на этот зов благодати откликаются безответные грешники, которым и на мысль не приходит любоваться какими-либо заслугами перед Богом: они каются и спешат остаток дней своих посвятить всецело Господу. И вот, окончится время деланья, — эта — настоящая жизнь; настанет вечер и последний расчёт — суд по смерти, а затем и день всеобщего воздаяния; предстанут на этот суд люди всех времён и всех возрастов, и — кто знает? Может быть, тогда мы, считающие себя порядочными христианами за свою мнимую исправность, окажемся хуже грешников. "Если святые, — говорит св. Златоуст, — и в настоящей жизни полагают души свои за грешников, то, видя их там наслаждающимися уготованными благами, они тем более радуются и почитают это собственным блаженством." А потому гордые и завистливые делатели будут совсем отвержены от лица Божия. Он видит самые сокровенные движения нашего сердца. Кто отлагает покаяние и добрую жизнь, тот этим показывает, что он любит грех больше, чем Господа Бога. Но будет немало и таких, которые приносят покаяние в последний час, которые глубоким смирением, самоуничижением восполняют недостаток подвигов в доброделании и которых мы, может быть, считаем последними грешниками… Не рассчитывай на какое-то своё право перед Господом, но всё принимай, как дар Его милосердия и незаслуженной тобой благодати. "А потому — не гордись пред теми, слова еп. Феофана, — которые вышли после тебя на дело Божие, и не унывай, если сам выйдешь поздно на то же дело. Нечего, следовательно, отговариваться старостью и отчаиваться, полагая, что уже поздно начинать. Начинай не робея. Скажешь: там поздно позвал хозяин, пусть и меня позовёт Господь. А разве не зовёт? Не слышишь разве в церкви голоса Господня: "Приидите ко Мне все" и Апостольского призвания: "от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает чрез нас, от имени Христова просим: примиритесь с Богом" (2 Кор. 5:20). "И в короткое время можно это приобрести, — говорит св. Златоуст. Прежде этого Господь рассуждал о великой ревности, потребной для спасения, об оставлении имений, о пренебрежении всего, находящегося на земле; а для этого великое нужно мужество и юношеская ревность; теперь, чтобы возжечь в них пламень любви и укрепить их волю, Он показывает, что и после пришедшие могут получить награду за целый день. Впрочем, Он не говорит этого прямо, чтобы они опять не возгордились; но показывает, что всё это есть дело Его человеколюбия. Прекрасное приложение этой притчи Господа делает св. Златоуст в своём неподражаемом Пасхальном слове: "кто благочестив и боголюбив? Да насладится ныне сим святым и светлым торжеством! Кто раб благоразумный? Да внидет с радостью в радость Господа своего! Кто потрудился среди поста? Да примет ныне динарий! Кто работал с первого часа? Пусть получит всю должную плату! Кто пришёл и после третьего часа? Благодари и веселись! Кто успел прийти только после шестого часа? Пусть не беспокоится, ибо ничего не лишится. Если бы ты замедлил и до девятого часа, то приступи без всякого опасения. Когда бы даже иной успел прийти только в одиннадцатый час, то и такой да не страшится своего замедления. Ибо Домовладыка наш любочестив и щедр: приемлет и последнего, как первого; успокаивает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и трудившегося с первого часа. Он и о первом печётся, и о последнем милосердствует; и тому даёт, и сему дарует; о делах радуется, но и намерения с любовью приемлет; действию воздаёт всю должную честь, но и доброе расположение хвалит. Итак, все войдите в радость Господа своего! Первые и последние получите награду! Богатые и бедные ликуйте друг с другом! Трудившиеся и нерадивые, почтите настоящий день! Постившиеся и не постившиеся возвеселитесь ныне! Трапеза обильна: все насыщайтесь!… Все насладитесь пиршеством веры, все воспользуйтесь богатством благости!…

ТАК БУДУТ ПОСЛЕДНИЕ ПЕРВЫМИ, – заключил Господь эту притчу, - И ПЕРВЫЕ ПОСЛЕДНИМИ, ИБО МНОГО ЗВАНЫХ, А МАЛО ИЗБРАННЫХ. Последние работники, за свое смирение, за полную преданность господину, первыми получили плату, и притом плату за целый день; а первые, за свой ропот, за самомнение, за недоверчивость к господину, получили лишь условленную плату и, вдобавок, урок: не завидовать товарищам и не полагать много о себе. Вот так же может лишиться Божия благоволения и тот, кто будет гордиться своими добрыми делами, кто будет исполнять заповеди Божии не ради любви к своему Спасителю, в смирении очищая свое сердце от страстей, а ради того, чтобы, подобно фарисею, похвалиться своей праведностью, ожидая себе не милости, а должной награды от Небесного Домовладыки... Дела необходимы, потому что без них и самая вера мертва; но все они – только долг наш, а не заслуга перед Господом. Кто исполняет этот долг в смирении, к тому нисходит спасающая благодать Божия; а кто исполняет этот долг в горделивом сознании своей правоты, тот лишается этой благодати и погибает. Поэтому, как бы ни были велики твои труды и подвиги, без смирения они перед Богом ничто. Вот почему много званых, но мало избранных. Без Божией благодатной помощи мы не можем сделать ни одного истинно доброго дела. «Ведайте, – говорит святитель Златоуст, – что мы нанятые работники. А если работники, то должны знать, какая у нас работа, ибо работник без дела быть не может. Наши дела и есть добродетели; не то, чтобы обрабатывать виноградники, но то, чтобы приносить пользу ближним. И как никто не нанимает работника затем только, чтобы он готовил себе самому пищу, так и Христос призвал нас не затем, чтобы мы делали только для себя полезное, но чтоб и то делали, что ведет к славе Божией. Мы все время жизни должны употреблять во славу Божию, и только малую часть – на наши временные нужды... Наемник, если в какой день не исполнил своего дела, стыдится войти в дом господина и просить у него хлеба: каким же образом ты не стыдишься войти в церковь и стоять пред лицом Божиим, когда ничего доброго пред лицом Божиим ты не сделал?..» Притча эта оправдалась во всей силе над Иудеями. Они были первозванным народом в Царствие Божие; они долго под тяжестью Закона трудились, но безполезно, ибо они кичились своим избранием, презирали язычников, и потому были отвергнуты, а язычники, в смирении последовавшие проповеди Евангельской, прежде них вошли в Царство Божие, в Церковь Христову. Но то же может случиться и с нами, христианами. И нас не в одно время призывает Господь потрудиться в возделывании виноградника души своей: одних утром, в ранней юности, других в третьем, иных в шестом и девятом часу – в разных возрастах жизни, а некоторых – в глубокой старости, во единонадесятый час жизни, «смотря по тому, – говорит святитель Златоуст, – когда кто готов повиноваться Ему». Это объясняет и Павел, говоря: «когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей» (Гал. 1:15). Но когда призвал? Тогда, когда он готов был повиноваться. Правда, Бог хотел этого сначала; но поскольку Павел не послушал бы Его, то Он тогда благоволил призвать его, когда он готов был послушаться. В такое же время призвал Он и разбойника, хотя мог и прежде призвать его, но тот не послушал бы Его». Милосердный Господь и нас зовет к Себе от самого крещения; но так как мы не внемлем этому зову Божию, то Он снова и снова призывает нас или действием на сердца наши слова Божия, или особенными обстоятельствами нашей жизни. В Церкви никому нельзя оправдываться так, как оправдывались работники: «никто не нанял нас»; все должны знать, чего требует Христос от призываемых ко спасению. И мы знаем это; но одни из нас исполняют эти требования как наемники, любуясь, как фарисеи, своей исправностью и мечтая о награде; другие откладывают исполнение со дня на день, обманывая свою совесть ложной надеждой на Божие милосердие: «успеем, покаемся»; третьи просто живут во грехе, забывая о Боге и безпечно предаваясь своим страстям. Господь стоит у дверей сердца каждого из нас и говорит: «Итак будь ревностен и покайся. Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною... Имеющий ухо да слышит» (Откр. 3:19-20, 22). И чаще всего на этот зов благодати откликаются безответные грешники, которым и на мысль не приходит любоваться какими-либо заслугами перед Богом: они каются и спешат остаток дней своих посвятить всецело Господу. И вот, окончится время делания, – эта, настоящая, жизнь; настанет вечер и последний расчет – суд по смерти, а затем и день всеобщего воздаяния; предстанут на этот суд люди всех времен и всех возрастов, и – кто знает? Может быть, тогда мы, считающие себя порядочными христианами за свою мнимую исправность, окажемся хуже последних грешников. «Если святые, – говорит святитель Златоуст, – и в настоящей жизни полагают души свои за грешников, то, видя их там наслаждающимися уготованными благами, они тем более радуются и почитают это собственным блаженством». А потому гордые и завистливые делатели будут совсем отвержены от лица Божия. Он видит самые сокровенные движения нашего сердца. Кто откладывает покаяние и добрую жизнь, тот этим показывает, что он любит грех больше, чем Господа Бога. Но будет немало и таких, которые приносят покаяние в последний час, которые глубоким смирением, самоуничижением восполняют недостаток подвигов в доброделании и которых мы, может быть, считаем последними грешниками... Не рассчитывай на какое-то свое право пред Богом, но все принимай, как дар Его милосердия и не заслуженной тобой благодати. «А потому – не гордись перед теми, – слова епископа Феофана, – которые вышли после тебя на дело Божие, и не унывай, если сам выйдешь поздно на то же дело. Нечего, следовательно, отговариваться старостью и отчаиваться, полагая, что уже поздно начинать. Начинай, не робея. Скажешь: там поздно позвал хозяин, пусть и меня позовет Господь. А разве не зовет? Не слышишь разве в церкви голоса Господня: «Приидите ко Мне все» и апостольского призывания: «Итак мы – посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом» (2 Кор. 5:20). «И в короткое время можно это приобрести, – говорит святитель Златоуст. – Прежде этого Господь рассуждал о великой ревности, потребной для спасения, об оставлении имений, о пренебрежении всего, находящегося на земле; а для этого великое нужно мужество и юношеская ревность; теперь, чтобы возжечь в них пламень любви и укрепить их волю, Он показывает, что и после пришедшие могут получить награду за целый день. Впрочем, Он не говорит этого прямо, чтобы они опять не возгордились; но показывает, что все это есть дело Его человеколюбия». Прекрасное приложение к этой притче Господа делает святитель Иоанн Златоуст в своем неподражаемом Пасхальном слове: «кто благочестив и боголюбив? Да насладится ныне сим святым и светлым торжеством! Кто раб благоразумный? Да внидет с радостью в радость Господа своего! Кто потрудился среди поста? Да примет ныне динарий! Кто работал с первого часа? Пусть получит всю должную плату! Кто пришел и после третьего часа? Благодари и веселись! Кто успел прийти только после шестого часа? Пусть не безпокоится, ибо ничего не лишится. Если бы ты замедлил и до девятого часа, то приступи без всякого опасения. Когда бы даже иной успел прийти только в одиннадцатый час, то и такой да не страшится своего замедления. Ибо Домовладыка наш любочестив и щедр; приемлет и последнего, как первого; успокаивает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и трудившегося с первого часа. Он и о первом печется, и о последнем милосердствует; и тому дает, и сему дарует; о делах радуется, но и намерения с любовью приемлет; действию воздает всю должную честь, но и доброе расположение хвалит. Итак, все войдите в радость Господа своего! Первые и последние получите награду! Богатые и бедные ликуйте друг с другом! Трудившиеся и нерадивые, почтите настоящий день! Постившиеся и непостившиеся возвеселитесь ныне! Трапеза обильна: все насыщайтесь!.. Все насладитесь пиршеством веры, все воспользуйтесь богатством благости!..»

Слова, сказанные в Мф. 19:30 здесь повторяются, и это ясно показывает, что в них именно заключается цель, главная идея и нравоучение притчи. Смысл выражения не заключается в том, что всегда последние должны быть первыми, и наоборот; но что может быть и так, при известных, почти исключительных обстоятельствах. На это указывает употребленное в начале стиха outwj (так), которое может значить здесь: вот, в таких или подобных случаях (но не всегда). Для объяснения 16 стиха находят параллель во 2 Ин. 1:8 и думают, что она «дает ключ» для объяснения притчи, — с чем можно согласиться. Иероним и другие поставляют стих и всю притчу в связь с притчей о блудном сыне, где старший сын ненавидит младшего, не хочет принять его кающегося и обвиняет отца в несправедливости. Последние слова ст. 16-го: «ибо много званых, а мало избранных» следует признать позднейшею вставкою, как на основании свидетельства лучших и авторитетных рукописей, так и по внутренним соображениями. Слова эти, вероятно, заимствованы и перенесены сюда из Мф. 22:14 и сильно затемняют смысл всей притчи.

Вечер есть кончина века; при кончине все получают по динарию; динарий — это благодать Святого Духа, которая преобразует человека по образу Божию, делает его причастником Божеского естества. Более понесли труда жившие до пришествия Христова, так как тогда еще не была разрушена смерть, не был сокрушен дьявол, и был жив грех. Мы же, благодатью Христовой оправдавшись в крещении, получаем силу побеждать своего врага, уже прежде низложенного и умерщвленного Христом. По первому толкованию, те, которые в юности уверовали, несут более труда, чем пришедшие ко Христу в старости. Юноша переносит "тяготу" гнева и зной похоти, а старик спокоен от этого. Тем не менее, все сподобляются одинакового дара Святого Духа. Притча научает нас, что можно и в старости чрез покаяние получить Царство Небесное, ибо старость и обозначается одиннадцатым часом. Но, согласно притче, не будут ли святые завидовать получившим равные с ними награды? Никоим образом. Здесь показывается только то, что блага, уготованные праведным, так обильны и высоки, что могли бы возбудить зависть.