Евангелие от Матфея, Глава 17, стих 4. Толкования стиха

Особо дивное, благодатное состояние, охватившее души Апостолов, выразил своим восклицанием св. Петр: «Наставник! Хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи, одну Тебе, одну Моисею и одну Илии, - не зная, что говорил» (Лк. 9:33; ср. Мф. 17:4 и Мк. 9:5). Св. Петр как бы хотел сказать: лучше не возвращаться в дальний мир злобы и коварства, где ожидают Тебя страдания и смерть. Евангелист Марк, несомненно, со слов самого Петра, свидетельствует, что охватившее его чувство радости было так велико, что он «Не знал, что сказать» (Мк. 9:6).

Сильно любя Учителя и не желая, чтобы Он ушел в Иерусалим, чтобы там пострадать, как Он предсказал, Петр, однако, не смеет прямо отклонять Его, чтобы опять не заслужить упрека, но советует остаться здесь, так как видит, что гора вполне безопасна, как неизвестная злоумышляющим против Него, и так как знает, что Моисей и Илия могут защитить Его: первый победил весьма много народов, а второй низвел с неба огонь на пятидесятиначальников. Сказав: добро есть нам зде быти и зная, что сказал худо, выразив только свое мнение, прибавил: аще хощеши, сотворим зде три сени, Тебе едину, и Моисеови едину, и едину Илии. Что ты говоришь, Петр? Немного прежде ты исповедал Его истинным Сыном Божиим, а теперь, поставляя Владыку между рабами, надеешься, что Он будет охранен ими? Смотри, как еще несовершенны были ученики до крестных страданий. Петр тогда испытывал двоякого рода душевное волнение: с одной стороны, страх за Учителя, с другой – необычайное это видение поразили и удивили его, и он проговорил это, сам не зная, что говорит, как сказал Лука (Лк. 9:33), т.е. говорил необдуманно. Марк (Мк. 9:6) сказал: не ведяше бо, что рещи, т.е. не знал, что другое сказать ему лучшее. Затем он присоединил и причину, говоря: потому что они были в страхе. А Лука (Лк. 9:32) написал, что они были отягчены сном. Они были в страхе – потому что увидели образ выше человеческого; были отягчены сном, или вернее – обмороком, от сияния. Хотя тогда была не ночь, а день, однако чрезмерное сияние затемнило их глаза и помрачило ум, до тех пор пока они, совершенно пробудившись, как сказал Лука (Лк. 9:32), или придя в себя из такого обморока, не увидели, насколько могли, славу Его. Поэтому-то Петр, не придя еще в себя, сказал необдуманно. Три кущи можно понимать как три пути ко спасению – путь деятельности, созерцания и богословия. Образцом деятельности был Илия – муж смелый и благоразумный, – созерцания – Моисей, как законодатель и судия, – богословия – Христос, как во всем совершенный. Это – кущи, по сравнению с будущими покоями, несравненно лучшими.

И Симон в своем неведении показал словами великое ведение, ибо знал Моисея и Илию, как и Иоанн посредством Духа узнал пришедшего к нему Господа, поскольку (сам) засвидетельствовал: «Я не знал Его» (Ин. 1:31). Итак, если Дух открыл им¹ (сие), то Сам Дух (же) устами Симона сказал и то, чего и Симон не ведал². Подобным образом говорит (и теперь), чтобы сделать Христу, Моисею и Илии три кущи, хотя в этих словах к внушению Духа присоединяется свобода³. Когда Моисей и Илия явились, Симон сказал: «если хочешь,.. Господи, сделаем здесь три кущи». Так сказал потому, что видел, что гора эта свободна и спокойна от притеснений книжников, и это ему пришлось по сердцу. Приятный запах Царства (Христова), благоухая, достиг обоняния его и усладил его. Увидел славу Господа на месте бесславия и, радуясь, что Господь и ученики Его находятся с Моисеем и Илией, пожелал, чтобы Он подольше оставался вдали от Каиафы и Ирода. Как и тогда, когда говорил: «да не будет... с Тобой ...этого» (ср. Мф. 16:22), и в этом также случае сочувственно сказал: «сделаем здесь три кущи». «Не знал, что говорил» (ср. Лк. 9:33), поскольку Господь должен был взойти на Крест; или (потому), так как кущи им были приготовлены не здесь, но в будущем мире. «Приобретайте, — говорит, — друзей... себе, которые примут вас в вечные обители своя» (ср. Лк. 16:9). Далее. Не знал, что говорил, и потому, что в числе кущей уравнял Христа с Моисеем и Илией.

А Петр со своей стороны (respondens) сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть. - Тот, кто восходит к горнему, не имеет желания сходить к земному, а хочет постоянно пребывать в высоте. Если хочешь, то мы устроим здесь три палатки или: шатра: Тебе - одну, Моисею - одну, и одну - Илии. - Ты, Петр, заблуждаешься, как об этом свидетельствует и другой евангелист. Ты не знаешь, что говоришь. Не проси о трех палатках, потому что есть один покров Евангелия, в котором повторено содержание закона и пророков. Но если уже ты ищешь три покрова; то не соединяй в одно рабов с Господом, а устрой три палатки, - и именно: одну - Отцу, другую - Сыну, и третью - Святому Духу, чтобы в твоем сердце был один общий покров для Тех, Божество Которых едино.

Свв. евангелисты Марк и Лука, передавая историю преображения, прибавляют о словах апост. Петра, что он, сам не зная, что говорил (Мк. 9:6. Лк. 9:33). Осчастливленный и вместе пораженный дивным видением на Фаворе, апостол желал, чтобы оно продолжалось долго, — если можно, чтобы навсегда остались они тут в палатках. Тем более Петр еще думал так, что если они не пойдут отсюда (в Иерусалим), то и Христос не умрет, не нападут на Него и книжники (Феоф.). Сделаем три кущи (сени) или палатки: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. О палатках для самаго себя с прочими апостолами Петр не говорит, думая, что им около Господа и пророков и без особых кущ будет хорошо.

Что ж при этом пламенный Петр? «Хорошо нам здесь быть» (Мф. 17:4), говорит он. Так как он слышал, что Христу должно идти в Иерусалим и пострадать, то, боясь и трепеща за Него, он после сделанного ему упрека не смеет приступить и повторить то же: «милостив будь к Себе» (Мф. 16:22), но от страха ту же самую мысль выражает в других, но уже не столько ясных словах. Теперь, видя гору и уединенную пустыню, он подумал, что самое место доставляет безопасность, и не только надеялся на безопасность места, но и думал, что Иисус не пойдет уже в Иерусалим. Петр хочет, чтобы Христос здесь остался навсегда, потому и напоминает о шатрах. Если, думал он, станется это, то мы не пойдем в Иерусалим; а если не пойдем, то и Христос не умрет, потому что там, говорил Иисус, нападут на Него книжники. Но не осмелившись сказать таким образом, а желая, чтобы это было, Петр без всякого опасения сказал: «хорошо нам здесь быть»! Здесь находятся Моисей и Илия, Илия – низведший огонь с неба на гору, Моисей – вошедший в мрак и беседовавший с Богом; и никто не узнает, что мы здесь. Видишь ли, как пламенно Петр любит Христа? Не думай о том, что предлагаемое им убеждение не было обдумано; но рассуждай о том, как он пламенен был и как любовь к Христу сжигала его. А что Петр говорил это не из боязни за себя, то видно из слов его, которые он произнес, когда Христос предсказывал будущую смерть и исход Свой, – из слов: «душу мою отдам за Тебя; хотя бы мне надлежало и умереть с Тобой, не отрекусь от Тебя» (Мк. 14:31). Заметь, как ради Христа он подвергался опасностям, когда именно не только не убежал от напавшей на Христа толпы народа, но, извлекши еще меч, отсек ухо у раба архиерейского. Таким образом, он не о себе заботился, но трепетал за Учителя своего. Далее, – так как слова его были решительны, то теперь он одумывается, и чтобы снова не навлечь на себя упрека, продолжает: «если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии»? Что ты говоришь, Петр? Не ты ли незадолго перед этим отличал Его от рабов, а теперь опять смешиваешь с рабами? Вот как ученики были несовершенны до креста! Хотя Петр и имел откровение от Отца, но он не удерживал его постоянно, а смущался страхом, – не только тем, о котором я сказал, но и страхом, родившимся в нем при самом видении. Потому другие евангелисты, говоря об этом и показывая, что причиной смущения, с которым он произносил эти слова, был именно страх тот, сказали: Марк – «не знал, что сказать; потому что они были в страхе» (Мк. 9:6); а Лука, сказав: «сделаем три кущи», присоединил: «не зная, что говорил» (Лк. 9:33). Притом показывая, что как Петр, так и прочие ученики были поражены большим страхом, Лука говорит о них: «отягчены были сном; но, пробудившись, увидели славу Его» (Лк. 9:32). Под сном здесь евангелист разумеет большое отягчение, происшедшее в них от видения. Как чрезмерный блеск ослепляет глаза, так и они поражены были тогдашним светом. Этот свет явился не ночью, а днем, и слабое их зрение отягчалось величием блеска. Что ж далее? Ни сам Христос не говорит ничего, ни Моисей, ни Илия; но больший всех и более всех достойный веры Отец глаголет из облака. Почему же из облака? Так всегда является Бог. «Облако и мрак окрест Его» (Пс. 96:2); еще: «восседит на облаке легком» (Ис. 19:1); еще: «делаешь облака Твоей колесницей» (Пс. 103:3); также: «облако взяло Его из вида их» (Деян. 1:9); еще: «с облаками небесными шел как бы Сын человеческий» (Дан. 7:13). Потому, чтобы ученики проверили, что голос этот есть голос самого Бога, является облако, и притом светлое.

В Вокресение нельзя войти, минуя Преображение. Преображение – это такой неизреченный свет, и радость, и блаженство для человеческого естества, что совершенно оправдано восхищенное желание и всеусердная просьба Петра: Господи! хорошо намъ здесь быть; если хочешь, сделаемъ здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илiи (стих 4). Петр это предложил потому, что слышал, как Моисей и Илия говорят со Спасителем о Его страдании, о кресте и о всех голгофских страданиях после ухода в Иерусалим. И, боясь за Господа Иисуса, он предложил оставаться здесь, на горе Фаворе; «хорошо намъ здесь быть»; хорошо, ибо здесь Илия, низводящий огонь с неба; ибо тут Моисей, который говорил с Богом; и никто не узнает, что мы здесь.

Петр не знал, что говорил. Ведь прежде страдания и воскресения Спасителя, и разрушения смерти, и тления наших тел невозможно было Петру быть вместе с Иисусом и стремиться к небесным скиниям. Ибо это должно произойти после воскресения Спасителя и восхождения на небо.

αποκριθείς aor. pass, (dep.) part, от αποκρίνομαι отвечать, ήμάς асс. pl. нам, подчеркивается положением асс., используемого с inf. είναι praes. act. inf. от ειμί. Об inf., поясняющем adj., см. DM, 219. ει θέλεις (#1623: 2527) "если хочешь". Эллинистический эквивалент слова "пожалуйста" (BD, 190). ποιήσω fut. ind. act. от ποιέω делать, изготавливать. О cond. см. VA, 294-96. σκηνάς асс. pl. от σκηνή шатер, палатка, жилье.

Израиль был в кущах в пустыне, когда слава Божья пребывала в его среде.

Тронутый откровениями тайны, апостол Петр, отвергая мирское и презирая земное, охвачен был приступом жажды вечного. Исполненный радостью всего увиденного, он возжелал обитать с Иисусом там, где он ликовал в явленной славе Христа. Потому и говорит: Господи! хорошо нам тут быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Но на его предложение Господь не ответил: не потому, что оно было дерзким, но потому, что было неуместным, ибо мир не мог быть спасен иначе, кроме как смертью Христа. Примером Христа вера людей призывается к ответу. Будем же понимать среди искушений нашей жизни, что нам следует просить терпения прежде славы, ибо удача правления не приходит раньше времени испытаний. Проповеди 38.5 С1.1657, SL138.A51.104.

Что же должны были чувствовать три Апостола, видя своего смиренного Учителя во славе Боголепной, беседующего с величайшими пророками, как со Своими рабами? — Не до рассуждений было тогда ученикам Христовым; вся природа их наполнилась одним чувством — что им хорошо, что это зрелище невыразимо сладостно, восхитительно, век бы ему продолжаться, а оно вот уже прекращается, святые пророки разлучаются с Господом и отходят каждый восвояси — один в обители, отошедших праведников, другой на небо, чтобы и тут и там проповедовать о близком примирении неба с землёй… Восторг и вместе сожаление вырываются из уст пламенного Петра: при сем Пётр сказал Иисусу: Господи! Наставниче! Хорошо нам здесь быть! Зачем же разлучаться, зачем пророкам уходить отсюда? Если хочешь, только повели — и мы сделаем здесь три кущи, поставим три палатки или кущи из ветвей: Тебе одну, и Моисею, и одну Илии, а нам и без кущ будет с вами хорошо! "Если бы и пришли сюда враги, — говорит бл. Феофилакт, — у нас есть помощники — Моисей и Илия. Моисей одолел египтян, а Илия свёл с неба огонь"… "Видишь ли, — замечает св. Златоуст, — как пламенно Пётр любит Христа? Как любовь ко Христу сжигала его? И теперь думал он: если Иисус Христос останется здесь, то мы не пойдём в Иерусалим, а если не пойдём, то и Он не умрёт: ибо там, говорил Иисус, нападут на Него книжники." "Необычайность видения так поразила его, что он сам не понимал, как следует, своих слов, желая остаться Иисусу на горе: "ибо не знал, что сказать," как пишет св. Лука. Впрочем, боясь показаться своенравным, он прибавляет: "если хочешь" (бл. Феофилакт).

«Господи, хорошо нам здесь» и пр.: евангелист Марк замечает о сих словах Петра: «ибо не знал, что сказать» (Мк. 9:6), а Лука прибавляет: «не зная сам, что говорил» (Лк. 9:33). Осчастливленный этим дивным видением и вместе пораженный и удивленный им, он желал бы, чтобы оно продлилось надолго, если можно — навсегда, чтобы они остались тут в кущах. Святой Златоуст так объясняет душевное состояние Апостола Петра, выражением которого были его слова к Иисусу Христу: «поелику он (Петр) слышал, что Иисусу должно взойти в Иерусалим и пострадать, то, убоясь и трепеща за Него, он, после сделанного ему упрека, не смеет приступить и повторить то же — сохрани Бог; но от страха он ту же самую мысль выражает в других, но уже не столь ясных словах. Теперь, увидев гору и уединенную пустыню, он подумал, что самое место доставляет безопасность, и не только надеялся на безопасность места, но и думал, что Иисус уже и не сойдет в Иерусалим. Петр хочет, чтобы Иисус остался здесь навсегда, потому и напоминает о шатрах. Если, думал он, станется это, то мы не пойдем в Иерусалим; а если не пойдем, то и Христос не умрет, ибо там, говорил Иисус, нападут на него книжники. Но не осмелившись сказать таким образом, а желая, чтобы это было, Петр без всякого опасения сказал: «хорошо нам здесь быть»; здесь находится Моисей и Илия, — Илия, низведший огонь с неба на гору, Моисей, вошедший во мрак и беседовавший с Богом и — никто не узнает, что мы здесь» (Злат., ср. Феофил.). — Кущи: кущи, или палатки, или шатры делались у иудеев, как вообще у восточных народов, и доселе делаются так: с вершины столба, врытого в землю, протягивались веревки к кольям, вбитым в землю в нескольких местах около столба, на известном расстоянии от него, и покрывались полотном (Ис. 54:2-3). Иногда вместо полотна употреблялись кожи; иногда древесные листья и кора.

Восторг и вместе с тем сожаление вырываются из уст пламенного Петра: ПРИ СЕМ ПЕТР СКАЗАЛ ИИСУСУ: ГОСПОДИ! Наставниче! ХОРОШО НАМ ЗДЕСЬ БЫТЬ; зачем же разлучаться, зачем пророкам уходить отсюда? ЕСЛИ ХОЧЕШЬ, только повели – и мы СДЕЛАЕМ ЗДЕСЬ ТРИ КУЩИ, поставим три палатки или кущи из ветвей: ТЕБЕ ОДНУ, И МОИСЕЮ ОДНУ, И ОДНУ ИЛИИ, а нам и без кущ будет с вами хорошо! «Если бы и пришли сюда враги, – говорит блаженный Феофилакт, – у нас есть помощники – Моисей и Илия. Моисей одолел Египтян, а Илия свел с неба огонь»... «Видишь ли, – замечает святитель Златоуст, – как пламенно Петр любит Христа? как любовь ко Христу сожигала его? И теперь думал он: если Иисус Христос останется здесь, то мы не пойдем в Иерусалим, а если не пойдем, то Он и не умрет; ибо там, как говорил Иисус, нападут на Него книжники». «Необычайность видения так поразила его, что он сам не понимал, как следует, своих слов, желая, чтобы Иисус остался на горе: «ибо не знал, что сказать», как пишет святой Лука. Впрочем, боясь показаться своенравным, он прибавляет: «если хочешь» (блаженный Феофилакт). «Симон все еще по-человечески смотрит на Иисуса и ставит Его в ряд с Моисеем и Илией. Но Господь тотчас делом показал ему, что не имеет нужды в его сени, потому что Он отцам его в пустыне в продолжение сорока лет творил сень облачную» (преп. Ефрем Сирин).

(Мк. 9:5, 6; Лк. 9:33, — с небольшими различиями в речи). У Марка добавлено: «ибо не знал, что сказать; потому что они были в страхе» (Мк. 9:6); у Лк. то же, но гораздо короче: «не зная, что говорил» (русск. в скобках 9:33). У Матфея все это пропущено. Слова Петра, обращенные ко Христу, по мнению Златоуста, суть выражение любви и необычайной восхищенности, причиной которой было видение. Под «кущами» следует разуметь не палатки, но шалаши из древесных ветвей, как на празднике кущей.

Кроме того, в ту ночь Петр должен был понять, что когда он осознал происходящее, он прежде всего захотел построить три кущи – одну для Иисуса, одну для Моисея и одну для Илии. Он всегда был деятельным человеком, ему всегда нужно было что-то делать. Но есть время молчать, есть время размышлять, время удивляться, время восхищаться, время благоговеть и трепетать в присутствии высшей славы. «Остановитесь и познайте, что Я Бог» (Пс.45:11). Может быть, и мы иногда слишком заняты тем, чтобы сделать что-нибудь, когда лучше было бы помолчать и слушать, удивляться, восхищаться в присутствии Бога. Прежде чем пойти на рискованные приключения и бороться, человек должен постоять в изумлении и в молитве на коленях. 3. А здесь, однако, наверное, произошло обратное. Петр, конечно, хотел подольше остаться на отрогах горы, он хотел продлить этот великий момент; он не хотел возвращаться к обычным и будничным делам, а хотел остаться навсегда в блеске славы. Это чувство должно быть знакомо каждому. У каждого были такие моменты интимности, безмятежности, покоя, близости к Богу, которые мы хотели бы продлить. Как сказал кто-то: «Гора Преображения всегда приятнее, чем каждодневное служение или крестный путь». Но гора Преображения дана нам только для того, чтобы придать нам силу в ежедневном служении и способность идти крестным путем. Есть такая молитва: «Господи, помоги мне помнить, что вера не ограничивается церковью и не проявляется только в молитве и в медитации, а находится везде там, где я нахожусь в Твоем присутствии». Момент славы существует не ради самоцели, а для того, чтобы наше повседневное приобрело до селе не виданный блеск.

  Петр, по многой любви ко Христу, желая, чтобы Он не пострадал, говорит: "хорошо здесь быть", не уходить и не быть убиту, ибо если бы кто и пришел сюда, мы имеем Моисея и Илию помощниками нам; Моисей победил египтян, Илия же огнь свел с неба; таковыми же они будут и тогда, когда придут сюда враги. Это он говорил от великого страха, по замечанию Луки, не зная, что говорит. Ибо необычайность поразила его или он действительно не знал, что говорит, желая, чтобы Иисус оставался на горе и не уходил, и не пострадал за нас. Но, боясь показаться своенравным, говорит: "если хочешь".