Евангелие от Матфея, Глава 12, стих 50. Толкования стиха

Господь всегда питал нежные чувства к Матери Своей и даже, будучи распятым, беспокоился о Ней и поручил Ее заботам Своего возлюбленного ученика, апостола Иоанна. Но в этот момент, произнося поучения народу, Он показал всем, что исполнение воли Отца Небесного выше Его родственных чувств:

Тот, кто приходит к вере, может быть братом Господним; но спрашивается, каким образом он может быть Его матерью? Нам следует знать, что братом и сестрою Христа он становится по вере, а матерью - через проповедь. Ибо проповедующий словно бы рождает Господа, Которого внедряет в сердце слушающего, а Его матерью становится тогда, когда через его проповедь в сердце ближнего рождается любовь ко Господу.

Т.е. близкий и родственник Мой, потому что исполняет волю Отца Моего, которую исполняю и Я. Упомянул и о сестре, или потому что Иосиф имел дочерей, или по причине жен, исполняющих волю Божию. Воля Божия есть соблюдение евангельских заповедей и наследование спасения. Итак, ни Мать, ни братья не были бы ни Матерью Его, ни братьями Его, если бы не исполняли воли Божией. Значит, это слова не отрекающегося от родства с ними по плоти, – Он не сказал, что это не Мать и не братья, – но слова предпочитающего родство по добродетели и научающего, что нет никакой пользы от первого родства, если не будет и последнего. Если даже для Богородицы не было бы пользы от того, что Она родила Бога, если бы Она не была добродетельна, то для кого другого может быть польза от того, что он родствен святому мужу, если не имеет добродетели? Можно и родственников не считать за родственников, и не родственников считать за родственников, в первом случае по различию, а во втором – по сходству жизни. Поэтому и в другом месте, когда некая жена сказала: блажено чрево носившее Тя, и сосца, яже еси ссал (Лк. 11:27), Он не отрицал этого, но подобным же образом сказал: блажени слышащии слово Божие и хранящии е (Лк. 11:28). О добродетель, возводящая на такую высоту чести приступающих к ней и делающая их родственными Христу! Златоуст говорит, что Мать Иисуса Христа Сама, по свойственной людям страсти, желала показать народу, какое почтение имеет к Ней Христос. Поэтому, когда Он учил, пришла и послала вызвать Его из дому, как будто желая поговорить с Ним о домашнем деле. Она предполагала, что Христос тотчас выйдет к Ней, как к Матери, и оставит всех. Христос, зная это, поступил иначе, и не только не вышел к Ней, но в Своих словах слегка посрамил Ее честолюбивое намерение и удалил страсть тщеславия.

Творящий, говорит Он, волю Отца Моего, той брат Мой, и сестра, и мати есть (ст. 50). Потому, если они хотят быть сродниками Его, пусть идут этим путем. Также, когда воскликнула жена: блаженно чрево носившее Тя, Христос не сказал: у Меня нет матери, но если мать Моя хочет быть блаженною, пусть творит волю Отца Моего. Таковый для Меня и брат и сестра и мать. Какая честь! Как велика добродетель! На какую высоту возводит она идущего путем ее! Сколько жен ублажали эту святую Деву и чрево ее, и желали быть такими матерями, и все отдать за такую честь! Что ж препятствует? Вот Христос показал нам пространный путь, и не только женам, но и мужам можно достигнуть столь великой чести, и даже еще гораздо большей. Идя этим путем, скорее можно сделаться материю, нежели претерпевая болезни рождения. Потому, если родство плотское есть уже счастье, то родство духовное настолько более, насколько оно превосходнее первого. Итак, не просто желай родства, но и с большим тщанием иди путем, ведущим тебя к этому желанию. Сказав это, Спаситель вышел из дому. Видишь ли, как Он и упрек сделал, и исполнил их желание? То же самое делает Он и на браке. И там Он сделал упрек матери Своей, которая безвременно просила Его, и однакож не отказал ей, - упреком врачуя немощь ее, исполнением просьбы показывая любовь Свою к Матери. Так точно и здесь, с одной стороны, Он врачевал недуг тщеславия, с другой - воздал должную честь Матери, хотя требование ее было и неуместно.

Исполнение заповедей Божиих делает нас едино с Богом. Духовное родство основывается на исполнении закона Божия.

όστις общее rel. pron. кто бы ни. ποιήση aor. conj. act., см. ст. 2. Использовано здесь в знач. повиновения велениям Бога.

Господь как бы так говорил: "для чего волею земной Моей Матери хотите вы отвлечь Меня от исполнения воли Отца Моего Небесного? Когда эти две воли влекут в разные стороны, Я знаю, и тотчас покажу, которой из них и с какой решительностью должно последовать. Оставляю земное рождение и родство, как бы Я забыл его, как бы его совсем не было: совершенно предан есть воле Отца Небесного, и делу Его, и царствию Его; здесь ищу Себе родства, если его иметь надобно: "кто Матерь Моя, и кто братья Мои?" — и указав рукою Своею на учеников Своих, указал на всех, которые считали Его своим Учителем, а себя Его учениками, сказал: Вот, Матерь Моя и братья Моя, ибо кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат и сестра, и матерь. Если и Мать Моя хочет быть блаженною, то должна исполнять волю Отца Моего." "Какая честь, — говорит св. Златоуст, — как велика добродетель, на какую высоту возводит она идущего путём ее! Сколько жён ублажали эту святую Деву и желали быть такими матерями и всё оставить! Что препятствует? Вот Иисус Христос показал нам пространный путь, и не только жёнам, но и мужам можно достигнуть столь великой чести, и даже ещё гораздо большей." — "Когда родители, — говорит св. Филарет, — сродники, наставники, начальники требуют от нас того, что противно мудрованию нашему, но что нужно, полезно или по крайней мере безвредно, пожертвуйте мудрованием вашим, вспомните Иисуса, Премудрость Божию, Который "был в повиновении" Иосифу древоделу. Но когда несчастный пример и желания ваших родителей, сродников, вовлекают вас в дела, противные закону, нарушающие мир совести, тогда спросите и вы себя словом Иисусовым: "кто Матерь Моя, и кто братья Мои?" Вспомните, что Бог — Отец ваш, что Церковь — матерь ваша, что все святые суть ваши братья; не унизьте себя пред столь высоким родством, не разлучите себя от сего доброго и прекрасного семейства; сотворите и вы волю Божию вместо человеческой, да и на вас укажет Господь и речёт: "Вот, Матерь Моя и братья Мои"…

«Исполняет волю» и пр. (ср. Лк. 11:27-28).

ИБО, КТО БУДЕТ ИСПОЛНЯТЬ ВОЛЮ ОТЦА МОЕГО НЕБЕСНОГО, ТОТ МНЕ БРАТ, И СЕСТРА, И МАТЕРЬ. Если и Мать Моя хочет быть блаженной, то должна исполнять волю Отца Моего. "Какая честь, - говорит святитель Златоуст, - как велика добродетель, на какую высоту возводит она идущего путем ее! Сколько жен ублажали эту Святую Деву и желали быть такими матерями и все оставить! Что же препятствует? Вот Иисус Христос показал нам пространный путь, и не только женам, но и мужам можно достигнуть столь великой чести, и даже еще гораздо большей". "Когда родители, - говорит святитель Филарет, - сродники, наставники, начальники требуют от нас того, что противно мудрованию нашему, но что нужно, полезно или, по крайней мере, безвредно, пожертвуйте мудрованием вашим, вспомните Иисуса, Премудрость Божию, Который "был в повиновении" Иосифу древоделу. Но когда несчастный пример и желания ваших родителей, сродников вовлекают вас в дела, противные закону, нарушающие мир совести, тогда спросите и вы себя словом Иисусовым: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? Вспомните, что Бог - Отец ваш, что Церковь - матерь ваша, что все святые суть ваши братья; не унизьте себя пред столь высоким родством, не отлучите себя от этого доброго и прекрасного семейства; сотворите и вы волю Божию вместо человеческой, да и на вас укажет Господь и речет: вот Матерь Моя и братья Мои...".

Блажен тот, кто видит, что в нем вообразился Хрис­тос — Свет мира, потому что он наречется материю Хрис­та, имея в себе Христа как плод чрева, как Сам Он неложнейший обетовал, говоря: мать Моя и братья Мои, и друзья Мои сии суть, — слышащии слово Божие и творящии его (Мф. 12:48—50), — так что те, кото­рые не хранят заповедей Божиих, сами своею волею ли­шают себя такой благодати, так как дело сие и было, и есть, и будет возможно, — и бывало, и бывает, и не перестанет бывать во всех тех, кои творят заповеди Гос­подни.

Мк. 3:35 — почти сходно. Спаситель, хотя и вводит здесь в Свой ответ добавочный термин adelfh, но не упоминает об отце (земном), о котором Он нигде в Своих речах не говорит. Это согласно с показаниями евангелистов Матфея и Луки о Его безмужном рождении. Едва ли можно выводить отсюда, что упоминание о матери и рядом с нею о брате и сестре служит подтверждением мнения, что братья Спасителя были родными Его братьями. Все три термина «брат», «сестра» и «мать» употреблены здесь, очевидно, в духовном смысле.

Он сказал это, не отвергая Мать и братьев, но показывая, что предпочитает близость души всякому телесному родству. Ведь это было необходимо сказать для тех, кто думал, что более важно поддерживать отношения с близкими, и одновременно для наставления присутствующих. Ведь как Он Сам сказал ученикам: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10:37), так, я думаю, Иисус ставит учеников выше матери и братьев.

Господь дает этим разуметь, что духовное родство, которое Он пришел насадить и возрастить на земле, не то, что родство плотское, хотя по форме отношений, оно одинаково с плотским. И в нем есть отцы и матери, - это те, которые рождают словом истины или благовествованием, как говорит апостол Павел. И в нем есть братья и сестры, - это те, которые от одного рождены духовно и растут в едином духе. Родственное сочетание здесь зиждется действием благодати. Но оно не внешне, не поверхностно, а также глубоко и жизненно, как и плотское, только место имеет в другой области - высшей, важнейшей. Потому-то и преобладает над плотским, и когда требует нужда, приносит его в жертву своим духовным интересам, без жаления, в полной уверенности, что это жертва Богу угодная и Им требуемая.

Не укоряя мать, говорит это, но исправляя честолюбивую ее и человеческую мысль, ибо не сказал: "это — не Моя мать", но "если она не станет исполнять воли Бога, то ничуть не будет полезно для нее то, что она родила Меня". Господь не отрекается от естественного родства, но присоединяет родство по добродетели, потому что каждый недостойный не получает пользы от родства. Исправив таким образом болезнь тщеславия, Он снова повинуется зову Своей матери, как евангелист говорит далее.

45. Как понимать «Кто Матерь Моя? и кто братья Мои?»? Ведь многие сделали из этого повод для преткновения. Нет ничего удивительного, если человек с нестойким разумом преткнется там, откуда для многих сияет спасение и польза. Но удивительно то, что умный свет не отказывается озарять познанием даже добровольно незрячих и не пренебрегает тем, чтобы руководствовать их к созерцанию истины. Ведь и Господь и Спаситель наш стал для погибающих камнем преткновения и отвергнутым камнем, который положили во главу угла« (ср. 1 Пет. 2:7–9), не будучи им Сам, но показавшись таковым заблуждающимся. Вот и здесь Он сказал: «Кто Матерь Моя», не отрекаясь от Матери, как хочется беззаконному мнению злочестивых, – и не уничижая Родившую Его произнес эти слова Спаситель – ибо разве Он, Который в несовершеннолетнем возрасте, еще узнаваемый по закону природы, подчинялся Матери и во всем соблюдал преимущественные права Родительницы – разве, придя в совершенство возраста, Он стал бы относиться к Матери с меньшим уважением и благодарностью? Итак, это высказывание не отрекающегося от Матери, но выражающего какую-то другую мысль – ибо разве последовательно и непротиворечиво было бы, если бы Он не удостоил признать Матерью и на словах лишил родства с Собою Ту, от Которой удостоил появиться на свет во плоти по человеколюбию, и из Чьих непорочных кровей благоволил устроить Себе смертный образ, чтобы облечься в него, предсоздав, и предустановив, и преддаровав родство на деле и по истине? А если Он собирался отказаться от Нее (о, вздорный язык!), зачем Он вообще с самого начала сроднился с Ней? Зачем принял тот облик, чей образ считал поруганием? Ведь и до этого добрался осмелевший язык. Но их безумие может быть обличено таким образом и многими другими доводами. Однако возможно, кто-то, мысля нечто недалекое от познания Евангелия, скажет, что Спаситель изрек эти слова не к умалению чести Своей Матери и уж тем более не в отрицание прирожденного родства и любви – совсем нет – но что, воздавая родительнице подобающие почести, Он, однако, предпочитал заботе о Ней спасение человеков и ведущее к этой цели поучение. Ведь ради них и Мать, и рождение, и неуничижаемое уничижение из лона Отчего, и обитание и пребывание среди людей, и добровольный крест, и смерть вместе со злодеями, а потом и погребение, и воскресение. Можно было бы попытаться подкрепить это мнение и тем, что Иисус и не мог поступить иначе, кроме как именно с такой последовательностью выстраивать цепь промысла. Ведь наряду с другими спасительными наставлениями Спаситель учил не предпочитать отца, мать или жену Его душеполезному поучению и приверженности к Нему. Ибо, говорит Он, кто не оставит отца и матери и так далее, «не достоин Меня» (Мф. 10:37), то есть тот, кто не предпочтет Мое спасительное увещание и назидание и любовь ко Мне, отпадет от бесконечных благ и от блаженства, которым вечно наслаждаются предпочитавшие Мои законы и Божественную любовь родственным узам. Представляя же легкость и удободостижимость этой заповеди, Спаситель Сам первый исполняет ее, и предпочитает научение слушателей приятности общения с Матерью, только что не говоря: “Как Я, уча вас и занимаясь вашим спасением, поставил на второе место заботу о Матери, предпочтя спасать вас, так и вам надлежит променять всякое происходящее от телесных уз родство и сострадание на ваше собственное спасение и соблюдение и сохранение Моих поучений и законов”. По той же причине Он не дал позволения просившемуся уйти на погребение отца (см. Мф. 8:21-22; Лк. 9:59-60), не как предлог, чтобы презирать отца (ни в коем случае!) и тем более при похоронах, или отрицать родство и надругаться над любовью, но как всегдашнее увещание предпочитать спасение души всякой телесной связи и склонности. Вот это кто-либо, как уже говорилось, быть может, изложил бы, думая тем не лишить Мать преимущественной чести, но стараясь равным образом соблюсти ее и сохранить подобающее уважение и почтение, хотя прием сравнения проясняет тот способ, каким сравниваемое низводится на более низкую ступень, но не избавляет от принижения. Мне же известно, что некоторые из блаженных наших Отцов, которых я часто и во многом с восхищением одобряю, но за это мнение не похвалил бы, ради опровержения злочестивого воззрения дошли до следующей мысли: поскольку Мать Иисусова, претерпев нечто человеческое и превознесшись пустым самомнением, как это свойственно женской природе, гордилась Сыном и искала объявить открыто и широко о Своей радости, что Она стала Матерью такого Сына, и потому пришла, когда Он учил, чтобы, когда Его прославляли бы за учение, прославиться вместе с Ним и разделить похвалы, – поэтому и Спаситель, очищавший и других от душевных страстей, желая избавить и Свою Мать от таких изъянов, произнес слова, имевшие смысл прещения: «Кто Матерь Моя и кто братья Мои?» Но те, кому такое пришло в голову, высказали это. Исследование же истины прежде всего не видит, чтобы Мать обнаруживала что-либо подобное и имела горделивое самомнение. Ведь Она не подошла к Нему без предупреждения, когда Он учил, и не появилась посреди собрания, и не прервала поучительное слово, и не сказала ничего заносчивого или хвастливого, но всеблагоговейно стоя снаружи, лишь известила о Своем прибытии, или даже об этом не известила словом, но мудро считала, что лицезрение донесет весть. Разве это свойственно честолюбиво желающей прославиться, ищущей гордиться и превозноситься величием Сына? Да что другое сделал бы и слуга, если бы нужда заставила его прийти к господину? Поэтому слово Иисуса, обращенное к Матери, не есть прещение или какой-то способ исправить изъян порицанием – ибо нигде не было никакого изъяна, – это слово пресекало упомянутые насмешки иудеев. Ибо так как злобные и неблагодарные иудеи для оклеветания и поругания Спасителя говорили то: «Не плотников ли Он сын?» то: И Мать и братья Его не« между нами ли»? (Мф. 13:55-56), и снова: «Но мы знаем Его, откуда Он» (Ин. 7:27), и в то время, пока Он учил и рассказывал толпе о спасении души, тоже завидовали Ему, и недоброжелательствовали, и распалялись на клевету, а предлога для клеветы никакого не было, они прибегли к обычной брани, и вновь выставили Мать и братьев в хулу и уничижение, словно бы говоря: “Кого Ты учишь? И кем Себя считаешь? Разве Ты не Сын бедной женщины, и братья Твои, живущие трудом рук своих, чем-то от Тебя отличаются? Вот они стоят снаружи и ищут Тебя – оставь поучения и беги к родственникам, веди такую же жизнь, как и они, и не притязай на наставническое достоинство”. Посему, когда они так по своему обычаю злословили, Спаситель, противопоставив им великодушный и кроткий ответ, сказал: “Я настолько далек от того, чтобы стыдиться Своей Матери и братьев, что не только не отвращаюсь от Той, Кого дала Мне в род­ство природа, и от тех, кого – общее мнение¹, и не считаю их позором или укором, но и всех, кого вы здесь видите, слушателей священных и спасительных слов, не полагаю недостойным именовать отцами и братьями, лишь бы они творили волю Отца, даже если упомянутая родственная любовь не подкрепляется ни природой, ни мнением. Итак, «кто Мать Моя и братья Мои»? Зачем ты превращаешь эти звания в укор и ругательство? Я настолько чужд того, чтобы стыдиться их, что предпочел и истинных учеников связать с Собою этими званиями и отношениями”. И отсюда можно видеть, что произнесенные Им слова не только не содержали никакой неблагодарности или пренебрежения к Матери, но и доставляли Ей величайшую и подобающую честь – ибо Он в такой степени уделяет Ей уважение, почести и по праву полагающуюся любовь, что и исполняющих Отчую волю и восшедших на эту высоту добродетели возводит в материнское отношение и звание как в некое великое и исключительное достоинство славы, из-за чего и именование “брать­ев” ныне пользуется почетом. Ибо как могло быть, чтобы в качестве венца и вершины благ Он присвоил и даровал наследникам Царствия Небесного именно то отношение, которое Он решил (если решил) отвергнуть, и то звание, которое счел справедливым (если счел) перечеркнуть? Посему, я думаю, становится совершенно очевидным, как уже и говорилось, что слова «Кто Мать Моя» и последующие не только не несут никакого поругания любви и уважения к Матери, но и выражают подобающую Ей от всех славу и хваление. Таким же образом для неразумных обратится в противоположный измышляемому ими смысл, и будет приведено к благочестивому и подлинному богомудрию и высказывание «Что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой» (Ин. 2:4). Ибо если кто-нибудь тщательно исследует, по какому поводу это было сказано, и Божественная благодать будет содействовать и помогать исследованию, то обнаружится, что эти слова скорее воздают Матери славу и честь, нежели несут вообще какое бы то ни было пренебрежение. Ведь в чудесах у Матери с Сыном не было ничего общего – потому что именно Божеству свойственно чудотворить Самому по Себе, а человеческой природе – уже не самой по себе, но из-за воспринявшего ее Слова. Впрочем, и там, где у Матери с Сыном нет ничего общего, посмотри, как Он представляет преизбыток чести даже в различии: ведь когда Мать просит Его сотворить чудо, Он, указав, что это у Него не общее с Нею, и прибавив, что еще не пришло время совершать знамения, показал, что уважение и почтение к Матери преодолевает и своевременность, и отличие силы. Так что это высказывание столь далеко от того, чтобы наносить ущерб материнской славе, что и многократно увеличивает последнюю. Ибо посчитать, что она важнее своевременности и преодолевает законы последовательности чудес, а также исполнить предложенное – во сколько крат большую честь и уважение представляет это, чем если бы ничего не было высказано и показано? Ибо в том, что Он произносил и делал, Он явлен словно бы говорящим следующее: “Общность природы не влечет за собой общности в чудотворении («что Мне и Тебе, Жено?»), и время не подходит для Божественных деяний; однако чтобы Ты и те, кого нужда привела видеть и слышать, узнали, что Я соблюдаю без перемены Твои материнские права, и что Я Сам есмь положивший детям в закон воздавать почтение матери, а вернее, что Я ставлю уважение, послушание и славу Твою превыше созерцаемой в естестве последовательности и удобства времени, вот, Я, полагая Твою просьбу более важной, чем эти вещи, претворяю воду в вино”. Ибо здесь «что Мне и Тебе?» сказано не в том же смысле, что и в ответе просившему Его рассудить дело об отцовском наследстве. Ведь там Он, сказав: “Что Мне и тебе? И кто поставил Меня начальником и судьей над вами?”², делом подтвердил словесный отказ и не захотел стать судьей низменного спора и вещественной выгоды, но за отрицанием на словах последовал отпор на деле – здесь же, использовав тот же оборот речи, Он не отверг материнское пожелание чуда и не оставил просьбу без внимания, но, показав различие Божественных деяний при общности природы, исполнил прошение, ясно представляя, как многократно сказано, что любовь к Матери и слава Ее значат для Него больше, чем удобство времени и особенности чудотворения.

Все, кто любит Господа «всем сердцем, всей душой и разумением, всей крепостию» (Мк 12:30) и любит ближних своих, как самого себя, и ненавидит плоть свою с грехами и пороками, и причащаются Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа, и приносит достойные плоды покаяния:

 О, как блаженны они и благословенны, мужи и жены, когда делают так и не отступают, «ибо почиет на них Дух Господень» (Ис 11:2) и сотворит в них жилище и обитель; и они суть чада Отца небесного, чьи дела творят, и суть обручники, «братья и матери» (Мф 12:50) Господа нашего Иисуса Христа.

 Мы обручники, когда верной душой соединяемся с Господом нашим Иисусом Христом силою Духа Святого. Мы братья Его, когда исполняем «волю Отца, Который на небесах». (Мф 12:50) Мы матери, когда носим Его в сердце и плоти нашей посредством божественной любви и чистой, правой совести и рождаем Его в святых делах, которые должны сиять перед людьми, как пример для всех.

 О, какая славная, святая и великая вещь - иметь Отца на небесах!

 О, какая святая вещь, источник утешительный^1, чудная и прекрасная вещь - иметь такого Жениха!

 О, как свято и как драгоценно, отрадно и смиренно, мирно, сладостно, любезно и более всего в мире желанно - иметь такого брата и такого Сына, Господа нашего Иисуса Христа, Того, Кто жизнь Свою положил за овец Своих и молил Отца, говоря: «Отче святый, соблюди их во имя Твоё, тех, которых Ты Мне дал в мире; они были Твои и Ты дал их Мне. И слова, которые Ты дал Мне, Я передал им; и они приняли их, и поверили воистину, что Я изшел из Тебя, и познали, что Ты послал Меня. О них молю и не о всем мире. Благослови их и освяти их! За них Я посвящаю Себя. Не о них же только молю^2, но о всех верующих в Меня по слову их, чтобы они осветились и были едино, как Мы едино. И Отче! хочу, чтобы там где Я, и они были со мною, да видят славу Мою в Царствии Твоём». Аминь.

1 В латинском тексте «paraclitum»: прилагательное, образованное от именования Духа Святого.

2 Иоанновская цитата (17:19) «не о них только прошу...» опущена в позднейшей редакции, тогда как она приводится в гл. 22 Прав. без бул., с которым это послание (в своей первой версии) сходится во многих пунктах.

++++