Евангелие от Марка, Глава 8, стих 33. Толкования стиха

И отвечает Ему Петр: «Ты — Христос!» И Он наказал им никому не открывать о Нем. И начал Он учить их, что Сыну Человеческому должно претерпеть много страданий …. А Петр, отведя Его в сторону, начал Ему возражать. А Он … строго возразил Петру, сказав ему: «Прочь, сатана! Мысли твои — не Божьи, но человеческие».

Открытое провозглашение Петром и принятие Иисусом мессианского титула в перспективе распространенного в ту пору политического мессианства могли показаться обещанием перспективы благополучно-победоносного земного царства. Именно поэтому Иисус спешит сейчас же резко отвергнуть эту перспективу.

Господь отверг сей соблазн с такой же силой и необыкновенностью, с какой отразил Он слова искусителя в пустыне: иди за мною сатана. Ты мыслишь человеческое, прибавил Он, а не Божие. Ты не думаешь, что все сие предусмотрено и предустроено Самим Отцем Моим, хотя и должно совершиться без всякого стеснения свободы людей.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 146++

Христос возвещает Своим ученикам, что Ему надлежит много пострадать. Хотя они уже преодолевали общее заблуждение о Мессии как земном Царе, тем не менее, были исполнены ожидания, что Он скоро восстановит Царство Израиля. Господь открывает им прямо противоположную перспективу. Он говорит, что Ему «должно быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками», вместо того, чтобы быть увенчанным.

Он будет убит, Он будет распят. И в третий день Он воскреснет для небесной жизни, и Его уже не будет в этом мире. Господь говорит об этом открыто. Он говорит об этом прямо и ясно, не скрывая двусмысленными выражениями того, что Ему предстоит. Он говорит об этом мужественно, без страха, и хочет, чтобы и они так восприняли Его путь. Он не только знает, что Ему надлежит пострадать и умереть, но в этом заключается Его служение.

И вот мы видим, что апостол Петр, которому не плоть и кровь, а Отец Сущий на Небесах только что открыл тайну Сына Божия, противится словам Господа. «Отозвав Его, начал прекословить Ему». Он являет любовь ко Христу, ревность о Нем и Его безопасности, но не по разуму. Такое впечатление, что он берет Господа за руку, как бы намереваясь остановить Его, помешать Ему, удержать Его в своих объятьях. Разумеется, в его словах не было и тени властности, только величайшее чувство любви. Господь не препятствовал Своим ученикам свободно выражать свои чувства по отношению к Нему, но здесь Петр проявил слишком большую вольность.

Христос решительно воспрещает Петру. Он обернулся и взглянул на учеников, чтобы увидеть, не так ли думают и остальные, и сказал: «Отойди от Меня, сатана». Петр не ожидал такого резкого отпора. Может быть, напротив, он надеялся получить похвалу за свою любовь, как только что — за свою веру. Христос знает, каким духом мы водимы, когда мы сами не ведаем этого. Петр — сатана, противник, тот, кто препятствует осуществлению замыслов Божиих. Искуситель, явившийся ко Господу в начале Его служения, снова предстает пред Ним, на этот раз в лице лучших учеников, угрожая разорить дело Божие. И то же искушение откроется, когда в последний час мимоходящие будут хулить Господа, призывая Его сойти со Креста.

Петр говорит как тот, кто не понимает замыслы и советы Божии. Самые могущественные враги не могли одолеть Того, Кому болезни и смерть, ветры и волны, и бесы повинуются. Для Петра смерть Господа представлялась только мученичеством, которого, как ему казалось, можно было избежать. Он не знал, что это было необходимо для славы Божией, для сокрушения сатаны и спасения человечества, что Начальник нашего спасения должен явить Свое совершенство в немощи. Мудрость человека — поистине безумие, когда она дерзает направлять совет Божий. Крест Христов был для одних камнем преткновения, а для других — безумием.

Петр говорит как тот, кто не понимает природы Царства Христова. Он полагал, что оно — временное и человеческое, в то время как оно — духовное и Божественное. «Ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое», — сказал ему Господь. Ставить человеческое выше Божественного, выше Его славы и Царства — величайший грех и корень многих грехов. И такое нередко случается среди Христовых учеников. Мудростью кажется порой — избежать бед, поступившись личным христианским долгом, но конец с неизбежностью обнаружит, что это — безумие.

Всякому человеку трудно принять свою смерть. Вот почему Господь предлагает всем, кто хочет спастись, следовать за Ним. Господь зовет нас следовать за Ним, чего бы нам это ни стоило. «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16, 24). Жизнь христианина — вся самоотвержение и решимость никогда не оставлять своего Господа в следовании за Ним.

Ев. Матфей замечает, что с того времени начал говорить Иисус ученикам о Своих страданиях и смерти. То же замечает и ев. Марк, но при сем добавляет: „и говорил о сем открыто", чем и объясняет эти замечания. Иисус Христос и прежде предсказывал о Своих страданиях и смерти, но прикровенно (Ин. 2:19, 3, 14. Мф. 16:4.); теперь же, после того, как ученики укрепились в вере в Него, а с другой стороны, в виду приближения последних дней Его земной жизни, в которые предстояло ученикам великое испытание веры, — теперь Господь предсказывает им о Своих страданиях с тем большею ясностию, чем более живо и пламенно проявлялась или готова была проявиться их вера; опечаливает их, ослабляет пламень их веры теперь, чтобы после легче могли перенести предстоящее им испытание. Трудность же этого испытания высказалась уже сейчас: предсказание Иисуса Хряста о Своих страданиях сильно опечалило учеников; они никак не могли воспринять мысли о необходимости и даже возможности страданий для Того, Котораго они признают за Мессию; если они до сих пор и продолжают видеть, что Учитель их имеет много врагов, которые ищут Его смерти, но думают, что все это скоро переменится и Господь выступит пред всеми с полным блеском Своего мессианскаго величия. А, между тем, Господь говорить, что Ему должно пострадать я умереть. И вот Петр, являясь опять представителем апостолов, говорит Ему: ἵλεώς σοι Κύριε, т.е. ειη ο Θεος; (Μθ. 22. ср. 2 Цар. 20:20. 1 Пар. 11:19. Евр. 8:12.), — „да будет милостив к Тебе Бог, Господии да не будет с Тобой этого". Это слово дружбы, любви и преданности. Однакоже Господь указывает Петру, что в этом его благожелании есть нечто сатанинское, ненамеренное, несознаваемое намерение искусить, соблазнить Господа, подобно тону, как сан сатана в пустыне, под видом благожелания, предлагал Иисусу противобожественные способы легко и скоро совершить предназначенное Ему от Бога дело. ὕπαγε ὀπίσω μου σατανά, „отойди от Меня, скройся с глаз Моих, чтобы Я не видал тебя; ты Мой соблазн, потону что думаешь не о том, чего требует Бог, а о том, что должно быть по желанию греховнаго человека». Такая строгость порицания объясняется тень, что слова Петра действительно были для Иисуса Христа отвне идущим на Него искушением и Господь должен был с тем большею строгостию отвергнуть его, чем менее оно согласно было с Его безгрешною волей (Евр. 4:15.). При сем ев. Марк, говоря, что Иисус сказал это, „обратившись и взглянув на учеников Своих», показывает, что Петр в данном случае был выразителем мыслей и чувств всех апостолов.

Отношения Христа с апостолами не всегда были простыми. Апостолы не были какими-то особенными людьми, их никто не готовил к будущему служению – Христос просто позвал их за Собой, и они пошли, а учиться всему приходилось уже по ходу дела. Они далеко не всё понимали сразу, они зачастую беспокоились совсем не о том, о чем следовало бы им волноваться, и Христос не раз упрекал их по разным поводам. Однажды Он произнес особо строгий выговор, обращенный к апостолу Петру: «отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что́ Божие, но что́ человеческое» (Мф. 16:23; ср. Мк. 8:33 и Лк. 4:8). Но ведь перед этим Христос сказал тому же самому апостолу: «ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что́ свяжешь на земле, то́ будет связано на небесах, и что́ разрешишь на земле, то́ будет разрешено на небесах». (Мф 16:18-19). Как же это: почти одновременно обещает дать ему ключи Царства Небесного – и прогоняет от себя, назвав сатаной? Точно такие слова, «отойди от меня, сатана», Он некогда обратил к диаволу во время искушений в пустыне (Мф. 4:10). А теперь повторяет то же самое апостолу! Но сначала разберемся, что значит само это название, «сатана». По происхождению это вовсе не имя собственное, еврейское слово ן ט ש) сатан) означает «противник, враг». Именно так называется некий загадочный персонаж в самом начале книги Иова. Он приходит к Господу вместе с другими «сынами Божьими», беседует с Господом, предлагает ему испытать верность Иова, наслав на него бедствия, и Бог соглашается… Мы привычно считаем, что здесь речь идет о диаволе, главе злых духов, отпавших от Бога. Но как же он тогда является к Богу, вступает с Ним в переговоры – и Бог соглашается на его предложения? Разве Бог общается с силами зла? Но если читать книгу Иова в оригинале, никакого главы злых духов мы там не обнаружим. Там будет сатан, то есть «враг, противник» – возможно даже, некий ангел, который исполнял роль, отведенную в католической процедуре канонизации т.н. «адвокату диавола». Такой адвокат, конечно, не диавола оправдывает, а высказывает всё, что можно только сказать против канонизации. Примерно такую же роль играет на защите диссертации официальный оппонент. В 4-й главе Матфея, где идет речь об искушения в пустыне, явно имеется в виду сам диавол. Христос не вступает с ним ни в какие переговоры, а отвергает все его предложения. Но называя его «сатаной», Он не обязательно использует это слово, заимствованное из еврейского языка в греческий, как имя собственное: это может быть обозначение той роли, которую играл диавол во время пребывания Христа в пустыне. Он был Его врагом, стремился сбить с пути. Но ведь ту же самую роль сыграл теперь, может быть, сам не желая того, и апостол Петр! Он недавно признал Иисуса Христом, Сыном Бога Живаго – и тогда Христос сказал слова о церкви и ключах Царствия. Петр, поняв, как много ему дано, несомненно, желал сохранить всё это. И уж конечно он любил своего Учителя, желал для Него всего самого доброго и радостного. И тут Христос говорит о Своих будущих страданиях и даже смерти… Как мог согласиться с этим Петр? Как мог пожелать для Учителя такого конца? Тем более, при таком раскладе – какая же церковь, какие ключи? Всё погибнет… И он, что вполне естественно, стал отговаривать Христа от путешествия в Иерусалим. Зачем отправляться на верную гибель, когда всё может быть совсем иначе? Но ведь то же самое, по сути, предлагал Христу и сатана в пустыне: мгновенное, убедительное завоевание людских сердец с помощью чуда или политической мощи, безграничную власть в этом мире, и всё это без тени страданий и сомнений. Трудно было отказать от такого заманчивого предложения, и, может быть, еще труднее было отвергнуть заботу дорогого ученика. Но и в том, и в другом случае Христу предлагалось отказаться от Своей миссии, поступить по вполне понятным, но чисто человеческим желаниям. По сути дела, капитулировать перед князем мира сего, принять его условия игры. Он ответил самым резким отказом. Но есть и некоторое отличие между словами, сказанным искусителю в пустыне и сказанными апостолу. Обращаясь к Петру, Христос добавил два слова: «отойди позади Меня» (в Синодальном переводе не совсем точно сказано «от Меня»; более того, те же слова добавлены там и в 4-й главе, хотя самые авторитетные рукописи их в этом месте не содержат). Петр, в отличие от искусителя, не должен был совсем оставить своего Учителя – он должен был последовать за Ним, ступать позади. Не указывать Ему, как поступать, куда ходить и что делать, а, напротив, следовать Его примеру. С тех пор, по сути, эта ситуация повторялась не раз: верующие пытались указать Богу, как следует Ему поступить, они руководствовались в своем поведении не Его волей, но собственными замыслами и чувствами, пусть даже вполне понятными и объяснимыми… и каждый раз в такой ситуации им следовало отнести к самим себе обжигающие слова Христа: «отойди, враг! ступай следом за Мной, а не указывай Мне путь!» Христос не лишил апостола тех обещаний, которые прежде дал ему, но указал на его место – то единственное место, на котором Петр и мог получить обещанное.

Иди за Мною (отойди от Меня), сатано, и пр. В этих словах Господь укоряет ап. Петра за то, что он как бы не хотел признать божественного определения относительно страданий и смерти Мессии. Сатана значит собственно противник; за сопротивление Богу называется сатаной дьявол или князь бесовский (Мф. 12:26). Господь назвал ап. Петра сатаной в том смысле, что он выражает такую мысль, которая противна определению Божию относительно смерти Его, как Спасителя мира. С другой стороны потому, что Своим духом Господь видел, что сатаной внушена Петру мысль противоречить Ему (Тр. л.). У еванг. Матфея прибавлено: Ты Мне соблазн, т. е. ты служишь Мне препятствием (Зигаб.), когда желаешь, чтобы не исполнилось то, что предопределено от вечности и для чего Я пришел на землю. Думаешь (мыслиши) не о том, что (яже суть) Божие, т. е. не о том, что предусмотрено и определено Богом относительно смерти Мессии; но что (яже) человеческое, т. е. о том, что, по человеческому мнению, Мессии должно быть царем, завоевателем всего света, а не умирать позорной крестной смертью: это низко для Него; тогда как, напротив, не страдать для Него–низко, и эта мысль не страдать–от дьявола (Злат.). Спаситель наш, как говорит митрополит московский Филарет, носил Свою смерть в уме и сердце Своем постоянно.

Но к прекословию Господь относится со всей суровостью. В присутствии учеников Он останавливает Петра грозным словом: «Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (ст. 33). Ответ Иисуса на прекословие Петра сообщает особое ударение учению о страдающем Мессии, которое Господь только что открыл ученикам. И действительно, как ясно из слов учеников, для людей Иисус Мессией не был (ср. ст. 27–28). Мессия, в представлении иудеев, был земной царь. Иисус царского облика не имел. Тот же смысл имело прекословие Петра. Ученики уверовали в мессианское достоинство Учителя, но отсюда вытекало и для них, что, если Иисус Своего царского служения еще не явил, то служение Мессии, неизбежно, его предполагает. Мессия страждущий был для них неприемлем. Подобно тому, как свое исповедание Петр изрек один за всех, так и теперь в ответ на прекословие Иисус обличает Петра в присутствии всех. Мессия есть Мессия страдающий. Это и есть та истина, которую Иисус имеет открыть Своим ученикам в предварении страстей. Он будет возвращаться к ней постоянно (ср. 9:9–10, 30–31; Мк. 10:33–34). Воспитание учеников остается главной заботой Учителя, но отныне направляется по новому руслу.

Первоначально слово «сатана» означало «враг» и могло использоваться во множественном числе (хотя это встречается редко); но в раннехристианской литературе и древнейших еврейских писаниях это имя относится к дьяволу. Иногда говорят, что некто действует подобно какой-то известной личности (напр., Иоанн «в духе и силе Илии» — Лк. 1:17), и Иисус здесь, по-видимому, использует сходную гиперболу: как и сатана, Петр предпочитает земное божественному (ср.: Мф. 4:8—10). Называя Петра именем главного искусителя и обвинителя, Иисус подчеркивает серьезное заблуждение Своего ученика в этом вопросе.

Ученику надлежит находиться «позади» учителя, «следовать» за ним; возможно, словами «отойди от Меня» Иисус ставил Петра на место, соответствующее его подчиненному положению. В греческих ученых кругах человека могли упрекнуть за приземленное мышление, неспособное возвыситься до божественных предметов.

отойди от Меня, сатана. Иисус обращается не столько к Петру, сколько именно к сатане, подстрекавшему Петра прекословить.

Тот, кого апостолы исповедали сыном Божиим, – Господь Иисус Христос, приготовляя их к грядущим событиям, предсказал им славу воскресения, ожидающую Его в конце земного поприща, а также страдания и смерть, и последователям своим – не мирские выгоды и почести в ожидаемом ими царстве Мессии, а единственно спасительный путь самоотвержения и креста. теперь уже не притчами и намеками, но ясно и открыто он говорил, что Сыну Человеческому подобает много пострадати и искушену быти от старец и архиерей и книжник, и убиенy быти, и в третий день воскреснути. Хотя здесь и не было еще речи о тайне креста, но предсказание страданий и смерти возлюбленного Учителя, слышимое от него самого, поразило и удивило более всех Петра: заключая по человеческому и плотскому рассждению, он думал, что страдание для Христа, которого только лишь исповедал сыном Божиим, не нужно и несвойственно. Что он знал по откровению свыше, в том не погрешал, но что не было ему открыто, в том прекословил, не понимал искупительной силы страданий и смерти Богочеловека. отозвав в сторону Иисуса Христа, он начал противоречить Ему: милосерд Ты, Господи, не имать быти Тебе сие. но Господь видел истинный источник помыслов Петра, «потому что противник именно желал того, чтобы Христос не страдал» (свт. Иоанн Златоуст), а посему, воззрев на учеников своих с сильным укором, сказал ему: иди за Мною, сатано, соблазн Ми еси, яко не мыслиши, яже (суть) Божия, но человеческая. «сатаною назвал его, – поясняет святитель Иоанн Златоуст, – не для того, чтобы посрамить апостола, но чтобы этим упреком показать, что сказанное апостолом происходило не от души его, напротив, так было чуждо ему, что сказавшего такие слова, хотя это был и Петр, не обинуясь можно было назвать сатаною».