Евангелие от Марка, Глава 3, стих 21. Толкования стиха

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 118++

И мы видим, какую заботу проявляют о Нем Его близкие. Когда они услышали в Капернауме, что за Ним следуют толпы, они пошли взять его и привести домой, ибо говорили, что Он вышел из себя. В этой их неразумной заботе больше упреков, чем уважения к Нему. Именно это значат их слова: «Он вышел из себя». Может быть, они поверили клеветам Его врагов, которые говорили, что это явный признак ненормальности — стараться привлечь к себе такие толпы. А, может быть, как полагают некоторые толкователи, это была обыкновенная забота родных о Его телесном здоровье. «Он ослабел, у Него нет даже времени поесть, — говорят они. — Силы скоро совсем оставят Его. Надо взять и увести Его, ибо Он нуждается в передышке».

«Он вышел из себя». И действительно, ни один разумный человек не оставит спокойную обеспеченную жизнь и не пойдет по свету, не имея где главы приклонить. А кто Его ближайшие спутники? Рыбаки, мытари, фанатичные националисты. Ни один здравомыслящий человек не свяжет свою судьбу с такими людьми. Ни один рассудительный человек не выступит против силы, которая рано или поздно раздавит Его. Безумие противостоять книжникам и фарисеям, духовным вождям народа, олицетворяющим его многовековую освященную Богом крепость. Безумие быть столь безразличным к непоколебимому общественному мнению. Безумие не думать о собственной безопасности — то, что люди ищут прежде всего.

Ев. Марк не указывает, по поводу какого частнаго чуда была хула на Иисуса со стороны книжников и фарисеев. Из того, что последние говорили: «Он (Иисус) о князе бесовском изгонит бесы» (22), можно только видеть, что это было по поводу вообще исцеления бесноватаго. Речь И. Христа по этому поводу ев. Марк передает очень кратко: у него нет Мф. 12:27—28. 33—37, а также ответа И. Христа требовавшим от Него знамения с неба. Но при всей своей краткости, его повествование пополняет здесь сказание других евангелистов о том же: так, он указывает, что все здесь разсказанное происходило в доме (впрочем у ев. Матфея это видно из 12, 46: εξο, а также из 13, 1), и именно в том, где И. Христос со Своими учениками мог совершить трапезу, и что при тесноте от стекшагося народа невозможно было совершить самую простую трапезу, состоящую из одного хлеба (3:20). Потом он указывает, что воодушевление (И. Христа было перетолковано окружающими его как изступление и что родственники Господа, услышав о большом стечении около Него народа и о перетолковании врагами Его святого воодушевления¹, пошли ² оберечь Его от опасности, грозившей Ему от врагов. Ев. Лука передает этот разсказ точно так же короче ев. Матфея: так у него опущено изречение Спасителя о непростительности греха — хулы против Духа Святаго (Мм. 12:31—32. Мк. 3:28—30), и об источнике подобных хульных слов и ответственности за них (Мф. 12:33—37). Но в его повествовании есть два дополнения: сказание о женщине, пришедшей в восторг от беседы И. Христа и возвышенным гласом ублажавшей родившей Его (11:27—28), и потом изречение Спасителя о светильнике и чистом оке (33—36).

Настоящий отрывок из Евангелия начинается небольшим, но чрезвычайно характерным эпизодом, который бросает беглый свет на одну очень печальную сторону земной жизни Господа: на отношение к Нему Его ближайших родственников. Мы знаем, что путь Господа Иисуса Христа не был усеян розами. Это был тернистый, скорбный путь, где бесконечная благодать и милосердие постоянно натыкались на шипы человеческой неблагодарности и непонимания. Но 21-й стих III главы Евангелия от Марка, если в него вдуматься, звучит особенно грустно, ибо он вскрывает затаенный уголок жизни Спасителя, где скорбь незаметна для постороннего глаза и малодоступна даже для Его учеников, ибо ее тоскливых следов не найти на поверхности общественной деятельности Господа. Это скорбь, глубоко скрытая в тайниках сердца, где обыкновенно она чувствуется особенно тяжело.

«Ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя». Подумайте, что это значит?

Народ, как всегда, стекается толпами к Господу, народ: прославляет явившегося Великого Пророка, с услаждение слушает Его учение, а ближние Его, родственники, беспокоятся и идут взять Его, «ибо говорили, что Он вышел из себя», говоря проще и точнее – «сошел с ума».

Сумасшедший! Как просто и легко объясняется все необыкновенное, выходящее из ряда вон, великое и чудесное, таинственное и загадочное в жизни Господа! Его страдальческая жизнь скитальца, не имеющего, где главу подклонить, Его разрыв с семьей, с духовными руководителями народа, с правящими партиями, с обычными понятиями еврейского общества; Его учение, высокое, вдохновенное, малодоступное для посредственности, – все объясняется понятным и простые словом «сумасшедший».

И заметьте: с обывательской точки зрения, эта догадка... внушающая подозрение и тревогу, звучит правдоподобно. В самом деле, разве не сумасшествие вести такую жизнь, какую ведет этот галилейский Пророк: уйти из дома, покинуть родных, отказаться от домашнего комфорта и уюта и вместо этого собрать вокруг себя кучку странных, незнакомых людей – слоняться с ними по селениям Палестины, не задерживаясь подолгу нигде, питаясь чем попало и проповедуя что-то непонятное и ни с чем несообразное. Он мог бы жить спокойно не задевая никого, а вместо этого обличает могущественных фарисеев и саддукеев, раздражая их и подвергая себя страшной опасности их мести. Он мог бы иметь громкую, необыкновенную славу и пользоваться ею для своих видов, но Он как будто избегает этой славы и запрещает рассказывать о совершенных Им деяниях. Он мог бы получить громадную власть, стать царем или народным вождем – народ почти силой старается заставить Его сделать этот шаг – и Он вместо этого предпочитает вести жизнь странствующего нищего.

Ну с чем все это сообразно? Разве это не сумасшествие? И какое дикое, необыкновенное учение, которое Он проповедует! Мы все привыкли если не думать о богатстве и роскоши, то во всяком случае, заботиться о том, чтобы иметь пищу, одежду, сносное жилище. А Он... Послушайте, чего Он требует: «Не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться?... не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф. 6:31, 34).

Мы все думаем, что можем и даже должны защищать свои права от наглых посягательств, иначе нам сядут на шею и будут нами помыкать. А Он говорит: не противься злому. «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» (Мф. 5:39–41).

Мы все стараемся прожить свой век как можно легче, с наибольшим комфортом и наименьшим трудом и совершенно не понимаем, зачем надо себя стеснять, ограничивать свои потребности, брать на себя подвиг лишений и страданий, а Он учит: «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7:13–14).

Так или приблизительно так должны были думать многие из современников Господа Иисуса Христа, привыкшие к рутине жизни, установленной фарисеями и законниками; так, несомненно, думали и ближайшие Его родственники, которые понять и оценить всю глубину Его учения не могли, а подчиниться его авторитету и принять Его слова на веру не хотели. Находясь чаще других в Его присутствии весь подготовительный период Его служения, они, конечно, раньше других стали замечать в Нем эти признаки мнимой ненормальности: любовь к уединению, задумчивость, непонятные речи, странные выходки. Вот почему давно уже в их душу закралось страшное подозрение, перешедшее теперь в уверенность: «Он вышел из себя! Он не в своем уме!»

Мы можем далее представить себе картину тех отношений, которые создались в результате этой уверенности. Эти косые, недоверчивые взгляды, особая осторожность в словах, выбор выражений и тем для разговоров с плохо скрытым опасением не раздражать больного, постоянное, внимательно-назойливое наблюдение за поведением – как все это должно было волновать, огорчать и оскорблять. Непонимание среди самых близких людей особенно больно. Вы входите в комнату, где в сборе вся семья, и разговор сразу обрывается, наступает неловкая тишина, вы чувствуете, что говорили о вас, может быть, с осуждением, может быть, с сочувствием. Вы присаживаетесь к семейному очагу – от вас осторожно отодвигаются, не спуская с вас внимательных испытующих взоров. Вы садитесь за стол – за вашими руками тревожно наблюдают, и вы понимаете затаенную мысль и опасение: «Вдруг он запустит в кого-нибудь ножом или блюдом!» И нет никакой возможности убедить этих людей, что вы не сумасшедший, а совершенно нормальный человек, что ваших мыслей и речей просто не понимают или не дают себе труда в них вдуматься.

Это должно быть очень тяжело, и все это должен был пережить Господь Иисус Христос.

Об этой-то незаметной наружно, глубоко затаенной, волнующей и горькой трагедии и рассказывает 21-й стих.

Но еще более грубое, еще более едкое оскорбление приходится выслушать Господу Иисусу Христу от книжников и фарисеев. 

Читая Евангелие от Марка, явственно видишь, что люди, окружающие Иисуса, включая Его близких — братьев, родных, — не понимают Его (в Евангелии от Матфея это не заметно). Им кажется, что Он говорит что-то несуразное, опасное, что Его проповедь добром не кончится, поэтому Его нужно взять под руки и увести. «Приходят в дом… И, услышав, ближние Его пошли взять Его; ибо говорили, что Он вышел из себя» (Мк. 3:20—21). Об этом же дважды сказано в 6-й главе: «Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? не здесь ли, между нами, Его сестры? И соблазнялись о Нем. Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников в доме своем. И не мог совершить там никакого чуда…» (Мк. 6:3—5).

Иисус уходит, не понятый Своими ближними. В конце главы евангелист замечает: «…потому что сердце их было окаменено» (Мк. 6: 52). Окружающие считают, что Иисус совершает какие-то ошибочные шаги, и по-своему они оказались правы, потому что эти шаги привели Его на Голгофу. Как некогда ученики Сократа хотели, чтобы он о чем-то умолчал и тем самым избежал печального конца (это была чаша с ядом), так и ученикам и родным Иисуса хочется, чтобы их Учитель и брат о чем-то не говорил, чтобы избежал печальной участи. Но Он сознательно идет ей навстречу.

Враждебные Иисусу фарисеи распустили слух, что Он вышел из себя. Судя по последовавшему вслед за тем обвинению фарисеями Иисуса в том, что Он изгоняет бесов силой князя бесовского, можно полагать, что выйти из себя, по мнению врагов Иисуса, означало — перестать владеть собой, обезуметь или подчиниться власти диавола. Слух этот дошел до ближних Иисуса, то есть Его Матери и так называемых братьев Его (объяснение о том, что это не были братья Его, см. под Ин. 2:12), и они пошли взять Его из толпы народа и увести к себе. Богоматерь, знавшая тайну рождения Иисуса, не могла, конечно, разделять опасений Своих родственников, и если пошла с ними, то не с целью взять Его, а просто из желания видеть Его.

В Евангелии от Марка сразу же после рассказа об избрании двенадцати апостолов говорится: «И, услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя» (Мк. 3:21). Выражение, переведенное как «ближние», может указывать на друзей или последователей, однако в данном случае скорее всего указывает на родственников: так это место понимается в большинстве имеющихся переводов и толкований. По-видимому, речь идет о намерении родственников заставить Иисуса прекратить общественную деятельность и вернуться домой, в семью. Слово «говорили» может относиться как к родственникам Иисуса, так и вообще к окружающим людям (в первом случае «они пришли взять Его, потому что считали, что Он вышел из себя»; во втором: «они пошли взять Его, потому что о Нем шла молва, что Он вышел из себя»). Выражение «вышел из себя» означает, что родственники Иисуса в какой-то момент сочли Его сумасшедшим. Тот факт, что Он, отказавшись от привычного для них семейного уклада, избрал образ жизни странствующего проповедника, был окружен бесноватыми и больными, вызвал у них полное непонимание.

И в это время приходят Его родные. Вероятно, это Его мать и братья, о которых будет говориться дальше, в. 3:31. Они приходят с целью увести Его. Греческий глагол «крате́о» переводится как «взять, схватить», в нем присутствует идея насильственного действия. Они хотят это сделать, решив, что Он сошел с ума. В древности люди всегда связывали сумасшествие с одержимостью бесом. Мы знаем, что Иисуса часто обвиняли в одержимости – под ней понималось как сумасшествие, так и колдовство (см. Ин. 7:20; 8:48, 52; 10:20), – а также в занятиях магией. В Талмуде сказано: «Иешу из Назарета был повешен в день приготовления к Пасхе, потому что Он занимался магией и сбивал народ с пути». В 4-м Евангелии сказано, что братья Иисуса не верили в Него. Конечно, родные Иисуса хотят сделать это, руководствуясь самыми добрыми побуждениями: заботой, тревогой, любовью. Так и Петр в. 8:32 хотел отговорить Иисуса, поколебать Его решимость умереть за людей потому, что любил Его и не хотел Его смерти. Но этим они пытаются помешать Иисусу исполнить волю пославшего Его Отца. Рассказ этот сохранился только у Марка, возможно, потому, что христианам было трудно принять неверие самых близких Иисусу людей. Некоторые толкователи, желая несколько смягчить слова о родных, предлагают иной перевод: «потому что люди говорили, что Он сошел с ума». Но на самом деле от этого ничего не меняется, ведь нет разницы, сами ли родные так решили или же они поверили слухам.

ближние Его. В ст. Мк. 3:34 определено, кто конкретно имеется в виду, - это мать Иисуса и Его братья.

вышел из себя. Ср.: "если выходим из себя, то для Бога" (2 Кор. 5:13).

Когда Господь возвратился в Капернаум, то совершенное Им здесь чудо исцеления бесноватого дало фарисеям и книжникам повод к злой хуле на Него, которую они старались распространить в народе. Этот бесноватый был слеп и нем, так что злой дух «заградил для него все пути, ведущие к вере, – и зрение, и слух, и язык» (блж. Феофилакт), но милосердый Господь исцелил страждущего, изгнав нечистого духа, и он стал видеть, слышать и говорить. Люди простые и непредубежденные при виде этого чуда в удивлении спрашивали друг друга: еда Сей есть Христос, Сын Давидов? Между тем Иисус Христос с учениками вошел в дом, чтобы подкрепиться пищею, но вокруг Него собралось столько народа, что некогда было думать о пище. Между фарисеями и книжниками, свидетелями чуда, были пришедшие из Иерусалима, и они все вместе составили новый злобный замысел против Иисуса Христа. Сначала завистники распространили молву, будто Он не в своем уме, так что ближние Его, узнав об этом, пришли взять Его. Потом, не имея возможности отвергнуть чудо, совершившееся в виду всех, стали говорить, что Он веельзевула имат и не изгонит бесы, токмо о веелъзевуле, князе бесовстем.