Рассудив так сама с собой, она смело отваживается на крайне смелое дело, и ни времени не боится, ни бедностью не останавливается, ни множества народа не считает, но все это преодолев верой или, лучше сказать, при помощи веры, она незаметно прикасается к одежде Владыки и благовременно похищает нужное ей исцеление, уверовав, что соединение с Ним положит конец ее страданиям. Так и случилось: тотчас исцелена была от недуга своего.
О кровоточивой, из Евангелия от Луки. Творения, приписываемые св. Иоанну Златоусту, и отнесенные в издании Миня к разряду Spuria.
Увидела избавляемая Избавителя, связанная Освободителя, увидела обуреваемый якорь вселенной, увидела грядущего Царя страстей, увидела надежду неизъяснимой радости, увидела носителя неистощимой силы врачевания, увидела источник исцелений, безмездно испускающий волны, увидела жизнь, посетившую мертвых, увидела — и такая мысль осенила ее: нашла я теперь Исцелителя, какой мне и был нужен; этот Врач не потребует за труды золота; одного, я думаю, потребует Он — искреннего сердца; одной дани потребует от меня — веры. Но ее я имею: одной ее не лишила меня болезнь. Вот только путаются у меня мысли. Что мне предпринять? Подбежать и ухватиться за Него? Подвергнусь опасности от толпы. Звать Его к себе? Будут преследовать как нечистую. Скрыть несчастие? Но я не в силах больше переносить болезнь. Подойти к Нему, как врачу природы? Но боюсь Его, как Царя. Он примет меня как просительницу? Но боюсь, что удалится как от оскверненной. Будет милостив к страданию? Но не осудил бы за приближение к Нему.
Итак, что же делать? На чем остановиться? Вооружиться смелостью? Боюсь, как бы опять не остаться без исцеления. Не устрашусь толпы, пренебрегу страхом, сделаюсь предметом зрелища, подвергнусь насмешкам снаружи, зато исцелюсь от внутреннего недуга. Закон ненавидит меня как оскверненную, законодатель жалеет как больную. Усердие и нерешительность женщины боролись в ее душе, но она нашла себе помощницу в вере. И «
подойдя, — рассказывается в Евангелии, —
сзади Иисуса, коснулась края одежды Его». «Ибо она говорила сама в себе: если только прикоснусь к одежде Его, выздоровею» (
Мф. 9:21). О, воровство, имевшее матерью веру! О, воровство, которое похвалил сам наказующий воровство! О, воровство, приятное для обокраденного! О, хищение, увенчиваемое Судию! И вот что удивительно: ее воровство побуждает нас удивляться ей не менее, чем мы удивляемся щедрости. «Ибо она говорила сама в себе». Бог, говорит она, есть Владыка, от Которого ничто не утаится. Он не нуждается в телесных очах, Он — врач, исцеляющий души; Он — око, проникающее мысли; Он видит меня, хотя я и скрывалась, слышит меня и без слов, касается меня и издали; Он знает, что конечно я, как недостойная, не перенесла бы Его взора. Итак, что же? Подойду незаметно, и в одно и тоже время — почитая мыслью, но не оскорбляя своим видом, коснусь сзади Его одежды. Для моего исцеления достаточно будет и одного прикосновения к Его одежде, если только удастся коснуться ее, потому что, конечно, и она исполнена Его силы: не может ведь одежда, облекающая жизнь, не испускает сама лучей спасительных! Велик был между пророками Моисей, исправитель беспокойного народа, но все-таки человек. А этот — Владыка того и притом человеколюбец. Итак, если жезл раба рассек Красное море, воздвигши стены из воды, неужели край Владычней одежды не окаменит тока кровей? Ревностный Илия, горячий слуга Божий, подобострастный нам был человек, но его милоть была орудием чудес. Точно также и Елисей, в преизбытке унаследовавший благодать своего наставника, милотью обуздал волны Иордана. Итак, если столько благодати было у пророков, каково должно быть могущество Того, Кто был ими предсказан? Отчего не сказать короче? Тень Петра исцеляет, а одежда Христа не исцелит? Я уже чувствую, насколько во мне и простая решимость обуздала болезнь. О, вера, побеждающая приступы болезни! Поверила он только и — и злой недуг бежал, поверила — и любопрительный зверь ничего не мог возразить, поверила — и престал непрерывный поток кровей, как бы иссушенный каким-нибудь невидимым пламенем. Она прикоснулась к Его одежде и приблизилась к Нему совне, а Он проник и внутренние ее мысли. Она незаметно получила телесное исцеление, а Спаситель — перед всеми раскрыл ее душевную красоту. Он не допустил, чтобы такая красота благочестия осталась неувенчанной, не позволил, чтобы искра правды потухла во мраке забвения. Евангельский рассказ возвестил всему миру о вере женщины, прекрасно совершившей доброе хищение у Бога непреклонным разумом. Кто та, которая за воровство почитается как бы за веру? Предупредила разбойника вера жены; прежде его уст восхваляется ее рука; прежде чем он своим возгласом восхитил рай, она своим молчанием ограбила главу царства.
На начало нового года и о мучениках, а также о кровоточивой жене. Творения, приписываемые св. Иоанну Златоусту, и отнесенные в издании Миня к разряду Spuria.
