Евангелие от Луки, Глава 2, стих 11. Толкования стиха

Пастухи вифлеемские первые удостоившиеся небесной вести о родившемся Спасителе мира, должно быть, были люди очень благочестивые, истинные израильтяне, пламенно желавшие и ожидавшие пришествия обетованнаго Мессии, и потому, ковечно, часто, особенно в тихия ночи, при свете небесных светил, предававшиеся благочестивым размышлениям и разговорам о предмет святых своих желании и ожиданий. Это, разумеется, подготовило в сердцах их приемлемость веры к небесной вести о родившемся Искупителе мира. Когда, однажды, они бодрствовали в ночное время в поле, охраняя свои стада, нечаянно, неожиданно для них предстал пред ними Ангел Господень, окруженный сиянием славы Господней. Уже неожиданность и нудность явления способны были пробудить страх в них. К этому могло присоединиться еще сознание своей нечистоты, греховности пред Богом, которое в ветхозаветном человеке произвело верование, что не может человек увидеть Бога и не умереть (Суд. 13:22). Вследствие этого пастухи, быть может, считали небесное явление недобрым для себя предзнаменованием. Но Ангел успокоивает их и говорит, что он возвещает им радость великую, которая будет всем людям. После этого Ангел возвещает им причину этой радости — рождение Спасителя, Котораго он называет Христом Господом (ср. 2:26), н собственно во граде Давидовом. Последния слова должны были напомнить пастухам пророчество Михея (Мих. 5:1), бывшее, как видно из Мф. 2:5, одним из тех пророчеств о Мессии, на которыя особенно было обращено внимание современных иудеев. Ангел уже видит в душах пастухов и веру и горячее желание собственными очами видеть и убедиться в действительности возвещаемого события, и потому дает пм знак, по которому они найдут новорожденнаго Богомладенца и в Нем узнают Мессию; «вы найдете младенца в пеленах, лежащаго в яслях».

У нас принято, особенно в последнее время, упрекать христиан Востока (армян, коптов и эфиопов) в монофизитстве, указывая, что они не разглядели во Христе Его человеческой природы. Действительно, мы на Руси никогда не были монофизитами. Но с точки зрения психологической мы все-таки во многом ими являемся. И этот психологический привкус монофизитства, который присутствует в нашей религиозности, нам нужно преодолевать, побеждать. Именно человеческий лик Иисуса мы еще плохо разглядели, хотя в рассказе об умовении ног Он раскрывает нам Себя именно как Человек, и преподаёт Себя, и вручает. Он, Который есть Господь и Учитель, оказывается среди нас служащим.

Если по-настоящему не пережить, не чувствовать человечество Иисуса, то невозможно понять, что такое Пасха Христова, и пережить пасхальную радость так, как переживают её те, кто открыл в Иисусе именно Человека. Не пережив этого, мы не сможем почувствовать, как действует в нас Бог, как Он открывает нам Себя во всей Своей полноте, как сказано у апостола Павла. А происходит это именно через человечество Иисуса. И только тогда нам станет понятно, что такое полнота Божия, когда будет ясно, что такое полнота человеческая. Иными словами, не разглядев в Иисусе Человека, мы не сможем разглядеть и полноту Божества, присутствующую в Нем телесно. Место Бога в глубинах нашего «я» будет тогда по-прежнему занимать лишь какая-то схема или идея Бога.

В нашей религиозности очень много умственного, теоретического, но не хватает жизни, чего-то реального, что полностью захватывает и преображает жизнь современного человека. Почему наша вера не преображает нас так, как она некогда преобразила апостолов? По очень простой причине, что мы не чувствуем Бога так, как чувствовали они. А Бога мы не чувствуем, потому что не чувствуем Человека.

Бога необходимо именно почувствовать, причем почувствовать, отказавшись от живущей в нашем сознании идеи Бога или того навеянного историей образа, который так или иначе, но непременно был воспринят каждым из нас. Для человека средневековья Бог был царем, взирающим на мир со своего высокого престола и бесстрастно дарующим одним жизнь, а других обрекающим на смерть, как пишет об этом, например, Торквато Тассо в первой песни «Освобожденного Иерусалима»:

С престола вечного Творец
Окинул взором все Свои владенья.
Нетленным взором озарил венец
Тьму преисподней, хладных звёзд движенье,
Обвёл Всевышний окон небосвод
И всяк живущий на земле народ.

Для нас, живущих после ГУЛАГа и Холокоста, понятно, что в действительности мир устроен гораздо сложнее, и вряд ли найдется человек, который рискнет заявить, что Бог обрек на насильственную смерть в газовых камерах или бараках ГУЛАГа миллионы ни в чем не повинных людей. Слова о том, что «сила Моя в немощи совершается», которые некогда услышал во время молитвы апостол Павел (2 Кор 12:9), становятся для нас драгоценным свидетельством того, что и во времена евангельской проповеди уже было понятно, что всемогущество Божие нельзя представлять себе, как нечто похожее на власть всемогущего царя или полководца. Сила Божия, как свидетельствует об этом апостол Павел, порою являет себя в немощи и бессилии.

Понять это почти невозможно, но почувствовать иногда удаётся. Когда на твоих глазах от онкологического заболевания умирает четырнадцатилетняя девочка, жизнь которой, казалось бы, только должна начинаться, переживая за нее почти нечеловеческую боль и ощущая порою приступы невероятного отчаяния, вдруг начинаешь понимать, что Бог плачет, невидимо пребывая рядом с нею. Как некогда заплакал Он в Иисусе, когда Тот приблизился к гробнице Лазаря. У гроба только что умершего ребенка Бог являет нам себя в той самой слабости, о которой свидетельствует апостол Павел. Но объяснить, что это такое, на языке богословия, наверное, всё-таки невозможно. Понять это можно только сердцем, когда оно раскрыто навстречу Тому, Кто умыл ноги ученикам, а затем добровольно пошел навстречу смерти.

Евангелие от Луки сохранило слова, с которыми в самый момент Рождества Христова к пастухам обратился ангел. Скорее всего, именно с этих слов во времена апостолов начиналось рождественское богослужение. «Се бо благовествую вам радость велию, яже будет всем людем: яко родился вам днесь Спас, иже есть Христос Господь во граде Давидове». Радость, возвещённая ангелами пастухам, именно в том и заключается, что Бог, оказывается, живет не только в свете неприступном или «там в шатре лазурном и за пределами бесчисленных миров», как говорит в одном из своих стихотворений Владимир Сергеевич Соловьев, но «здесь и теперь» или «в потоке мутном жизненных тревог»… Бог пребывает среди нас и разделяет с нами всё, что выпадает нам на долю.

Ангел Господень предстал пастухам, которые несли ночную стражу, и истолковал им рождение Младенца Иисуса как «великую радость, которая будет всем людям». Ныне родился долгожданный Мессия и Спаситель мира. Но это событие сокрыто от взоров и понимания мира под неприметным знамением спеленутого Младенца, лежащего в яслях. Пастухи найдут это знамение, являя собою, таким образом, как бы представителей верующего человечества.

Не бойтеся, это слово ободрения и успокоения. Так успокоивал небесный вестник Захарию, при явлении ему в храме (Лк. 1:13), и Пресвятую Деву Марию в день Благовещения (Лк. 1:30). Радость велию (великую) всем людям – всему человечеству. «Рождение всегда больше или меньше радостное, замечает святит. Филарет, потому что представляет расширение и торжество жизни. В особенности рождение бывает радостно для тех, кому или у кого и для кого родился младенец. Если он родится известному семейству, радость всему семейству. Если он родится народу и государству, как напр, сын царев и особенно наследник престола, радость всему народу и царству. Ангел сказал, что радость будет всем людям, значит, возвещаемый Младенец рождается всем людям, по семейству, по народу, по всем людям на свете, сколько есть, было и будет. О, радость безпредельная, простирающаяся от неба до ада, восклицает тот же Святитель, вожделенная, как спасение, сладостная и восхитительная, как помазание Духа Св., и могущественная, как Виновник ея – Господь»! Спас (Спаситель) – от грехов и от погибели за грехи. (Чит. объясн. Лк. 1:31 и Лк. 1:68). Христос – Господь, т. е. обещанный Богом и ожидаемый иудейским народом, Мессия. Христос – слово греческое, а еврейское Мессия значит помазанник. У евреев царей и первосвященников, а иногда и пророков помазывали елеем, почему они и назывались помазанниками. Помазание означало посвящение сих лиц каждаго на свое служение, и посредством его помазуемым обыкновенно сообщались особенные дары Божии в помощь к достойному прохождению их служения. Так были помазаны Аарон первосвященник (Исх. 28:41), цари Саул и Давид (1 Цар. 10:1, 1 Цар. 16:13), пророк Елисей (3 Цар. 19:16). Сын Божий, воплотившийся и родившийся на земле, назван Мессиею или Христом, т. е. помазанником, потому что Его человечеству безмерно сообщены все дары Св. Духа, как-то: святость первосвященника, могущество царя и ведение или знание пророка. Имя Господь – название Мессии в ветхозаветное время (Пс. 19:7; Пс. 27:8. Лк. 23:2. Деян. 2:26). «Видно Вифлеемские пастухи имели некоторое понятие о Христе, замечает святит. Киев. Филарет, когда небесный вестник, видящий мысли их, надеялся достаточно вразумить их о великости извещаемой радости, сказав, что возвещаемый есть Христос». – «Ах, вестник радости! восклицает при этих словах один из наших святителей (Москов. митрополита Филарет). Не разрушил ли ты ее, думая возвысить и утвердить знамением? Что за радость видеть младенца не в порфире или в светлом доме, даже не в хижине, даже не в колыбели, но в яслях, и следственно в каком-нибудь жилище бессловесных, или в пустом месте, незащищенном от декабрьского ночного воздуха?.. Для спасения человека, нисходя до смиренного рождения, Христос нисходит еще и до уничиженных яслей. Чрез сие дает Он особенное знамение, что хотя бы грех унизил тебя до скотоподобных страстей и похотей; и тогда не должен ты отчаяваться в снисхождении Спаса своего, Который, не возгнушавшись возлечь в яслях, не возгнушается и в яслях души твоей почить Своею благодатию и Своим миром, если только покаянием и верою пред Ним себя повергнешь.

2. <...> послушай, что Ангел Господень говорит пастухам о рождении Бога: ныне родился, говорит, вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь (Лк. 2:11). Он тебе прибавил имя Господа и Спасителя непременно для того, чтобы ты не мыслил о Христе лишь как о человеке, разумеется, чтобы ты Того, Которого признал Спасителем, никоим образом не колебался признавать Богом. И так как дело спасения приличествовало только Божественной власти, то ты не подвергаешь сомнению, что Божественную силу имеет Тот, о Котором ты узнал, что в Нем пребывает власть спасать. Впрочем, возможно, что сказанное представляется твоему неверию недостаточным, так как Ангел назвал Его скорее Господом и Спасителем, чем Богом или, по крайней мере, Сыном Божиим, и ты во что бы то ни стало нечестивейшим образом отрицаешь, что Бог есть Тот, Кого ты признаёшь Спасителем.

То, что Мессия должен родиться в городе Давида, было прекрасно известно уроженцам Вифлеема, которыми, вероятно, были пастухи. Спаситель – титул, так часто употребляемый современными христианами, редко относился к Христу в древнейшей Церкви, потому что был скомпрометирован тем, что им часто наделялись цари и императоры (например, Август), Асклепий, бог врачевания, а также божества восточных религий, чрезвычайно модных в эллинистическом мире. Но в Ветхом Завете Спасителем именовался Бог (см. 1:46), и здесь титул подчеркивает неразрывную связь между Иисусом и Его Небесным Отцом. Возможно, Лука хотел подчеркнуть контраст между «спасителем» Августом и Тем, кто воистину спасет мир. Помазанник – см. Лк. 9:20. Словосочетание Помазанник Господь звучит непривычно, возможно, поэтому есть некоторые рукописи (древние переводы), в которых вместо него стоит «Помазанник Господа». Но титул, который некогда относился только к Богу, постепенно станет принадлежать Иисусу (см. Флп. 2:9-11).

Ангелы говорят пастухам не просто: «родился Спаситель», но родился вам... Спаситель. Иисус рождается для каждого из пастухов. Для каждого из нас Рождество Его — событие прежде всего личное; Иисус — дар, посылаемый каждому человеку.

И вдруг, среди этого ночного безмолвия, «предстал им ангел Господень, и слава Господня осияла их». Это явление поразило их необычайным ужасом, но ангел немедленно успокоил их, говоря: «не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, который есть Христос Господь. И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащаго в яслях». Лишь только выслушали они эту необычайную весть и не успели еще хоть сколько-нибудь пообсудить ее своим простым разумом, как увидели новое знамение, чудесно подтверждавшее только что сказанное им ангелом. Ночное небо с безчисленными звездами вдруг озарилось непостижимо ярким сиянием, в котором явилось многочисленное воинство небесное, и над погруженной в сон землею раздалась торжественная ангельская песнь, возвещавшая наступление новой эры в истории человечества: «Слава в вышних Богу, и па земле мир, в человеках благоволение!» В небесных сферах как бы происходило торжественное богослужение, совершавшееся на подобие того, как оно совершалось в храме иерусалимском. Когда жертва возлагалась на алтарь, то священная музыка раздавалась в три отдельных приема, отмечаемых звуком серебряной трубы священников, так что священное песнопение представляло собою постоянно форму «Трисвятаго». Такую же форму трисвятаго имел и ангельский гимн в его трех отдельных предложениях, обнимавших собою все три существенныя области бытия — небо, землю и сердце человеческое. Из всей ветхозаветной истории известен еще только один случай, когда смертный человек удостоивался слышать песнь небеснаго лика. Это именно, когда пророк Исаия в своем восторженном видении сподобился лицезреть славу Господа Саваофа, и когда окружающие Его серафимы непрестанно взывали: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его» (Ис. 6:1-3)! Тогда от этих громоносных восклицаний «колебались верхи врат» и сердце слышавшаго их пророка трепетало от ужаса. Теперь ангельская песнь, слышать которую сподобились простодушные пастухи, разливала в душе их блаженство, радость и мир.

Евангелист Лука, изображая жизнь Иисуса Христа как искупительную Жертву Богочеловека за грехи всего мира, с особенным вниманием останавливается на событиях, рисующих крайнюю степень уничижения Богочеловека Христа.

В этом отношении характерными для Евангелия Луки являются главы: 1-я и 2-я гл. Чтение этих глав, изображающих обстоятельства Рождества Христова и некоторые события из детских лет земной жизни Господа Иисуса Христа, вызывает в душе читателя чувство умиления перед величием той простоты, смирения и уничижения, в обстановке которых Всемогущий Бог и Царь вселенной добровольно снисходит к людям для спасения их от грехов гордости и самопревозношения. Владыка неба и земли избирает для Своего воплощения бедную сироту Пресвятую Деву Марию и рождается не в пышных палатах дворца, а в убогой пещере; и это величайшее событие в истории мира и человечества приветствуют и поклоняются Богомладенцу Иисусу не высшие представители общества – цари, князья и вельможи, а самые бедные и простые люди – пастухи. В таком смирении и уничижении проходит вся земная жизнь Господа Иисуса Христа.

Сразу после Рождества в пещеру, где из-за недостатка места в домах временно поселилось по прибытии в Вифлеем Святое Семейство (перепись вызвала наплыв народа), приходят пастухи, чтобы поклониться лежащему в яслях для корма скота Младенцу. О рождении в Вифлееме Спасителя мира этим простым людям, «подражателям и последователям добродетелей ветхозаветных патриархов» Иерофей (Влахос), митр. Господские праздники. С. 40., возвестили ангелы. Гимн, славословие ангелов: «|||Слава в вышних Богу и на земле мир, в человецех благоволение///!» (Лк. 2:14) – возвещает радость небесных сил о том, что с воплощением Сына Божия произошло примирение человека с Богом, завершение вражды, положенной между тварью и Творцом грехопадением Адама.

О событии Рождества см. Мф. 1:24-25