Евангелие от Иоанна, Глава 9, стих 2. Толкования стиха

...ученики спросили Господа: «Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?» Евреи верили, что все важнейшие несчастия случаются с людьми не иначе, как в наказание за их собственные грехи или грехи их родителей, дедов и прадедов. Это верование основывалось на законе Моисеевом, гласившем, что Бог наказывает детей за вину отцов до третьего и четвертого рода (Исх. 20:5), и на учении раввинов, утверждавших, что ребенок может согрешить еще во утробе матери, поскольку с самого зачатия своего он уже имеет ощущения добрые и злые.

То, что он был слеп от рождения, вынуждает, учеников спрашивать; ведь невозможно, чтобы он согрешил прежде рождения, поэтому они спрашивают о грехе родителей. Ведь они знали, что страдания детей огорчают родителей. Господь же говорит, что слепота произошла не от чьего-то греха, но ради славы Божией, являющейся через познание силы Божией благодаря чудесным образом появившемуся зрению.

Посему и ученики, почувствовав жалость к страданию и взирая на человека, не вкусившего наивысшей сладости (от видения) света, суетно любопытствовали о причине бедствия и не очень искусно вопрошали Господа: по собственной ли вине или за грехи родителей он родился на свет таковым? В том и другом случае вопрос этот заключает в себе нечто достойное порицания: ибо ни за родителей У Фотия прибавлено: «ни в чем не будучи повиненъ». не был бы осужден он, так как Бог не наказывает одного за другого Ср. Иез. 18:20: "сын не понесет вины отца", чему кажущееся противоречие представляет Втор. 5:9: "Я Господь Бог твой, Бог ревнитель, за вину отцев наказывающий детей до третьяго и четвертого рода ненавидяших Меня", устраняющееся тем, что в последнем случае предполагается деятельное и свободно-сознательное причастие детей унаследованным от отцев греховным склонностям и страстям. Так и в Евангелии (Мф. 23:29-35) Господь говорит, что неверующие иудеи сами против себя свидетельствуют, что суть сыновья убийц пророков, так как и сами будут дополнять меру отцев своих совершением таковых же злодейств, а именно: убиения, распятия, мучений, и преследований пророков и мудрых книжников., — ни за собственные грехи У Фотия приблвлено: «еще не явившийся на светъ». он не нес наказание, хотя и родился слепым, — ведь никто не грешен прежде рождения. Печатается по изданию: Святого Астерия Амасийского Слово о слепом от рождения. / Перевод с греческого и примечания М. Д. Муретова. / Журнал «Богословскiй Вестникъ», издаваемый Московскою Духовною Академiею. Сергiев Посад: «2=я типографiя А. И. Снегиревой». – 1894. – Том II. – Май. – с. 169-182.

Ведь один удар — это тот, которым ударяется грешник, чтобы быть непременно наказанным; другой, которым грешник ударяется, чтобы исправиться; третий, которым иногда наказывается кто-то не для того, чтобы исправить прошлое, но чтобы не допустить будущего; другой, в основном и применяемый, через который и прошлая вина не исправляется, и будущая не запрещается, но чтобы между тем, как неожиданное спасение следует за ударом, после размышления более пылко была любима добродетель Спасающего.

Спрашивали не потому, что непременно предполагали то или другое, как неразумные иудеи, так как грешить до рождения – невозможно, а терпеть наказание за родителей – несправедливо, – но цель этих слов была такая: расслабленный болел за свои грехи, как мы тогда узнали; что же Ты скажешь об этом: кто согреши, сей ли, или родителя его? Мы совершенно недоумеваем и не можем сказать ни того, ни другого.

И так пристально посмотрел на него, что обратил внимание и учеников. Вот это и подало им повод к вопросу; видя, как Он пристально смотрит, они спросили Его, говоря: кто согреши, сей ли, или родителя его? Странный вопрос! Как он мог согрешить до рождения? Или как мог быть наказан за грехи родителей? Каким же образом они пришли к такому вопросу? Прежде того, исцелив расслабленного, (Христос) сказал: се, здрав еси, ктому не согрешай (Ин. 5:14). Итак, вспомнив, что тот расслаблен был за грехи, они говорят: пусть тот расслаблен был за грехи, но что Ты скажешь об этом? Он ли согрешил? Но этого нельзя сказать, потому что он слеп от рождения. Или родители его? Но нельзя и этого, потому что сын не наказывается за отца. Таким образом, как мы, когда видим страдающее дитя и говорим: что сказать о нем, что сделало это дитя? – этим не спрашиваем, а выражаем недоумение, так точно и ученики, когда говорили это, не столько спрашивали, сколько недоумевали.

Апостолы, как ученики премудрости и любители истины, видя, что Спаситель внимательно смотрит на слепого и как бы вызывает их на вопрос, предлагают Ему два общеизвестных учения, над исследованием которых трудились люди. Еллины утверждали, что согрешила душа и в наказание за это послана в тело, а Иудеи признавали, что грехи предков переходят на потомков, по написанному: грехи отцев на чада до третияго и четвертого рода (Втор. 5:9). Посему ученики, как знающему все прежде рождения, говорили Господу: кто согреши, сей ли, как говорят Еллины, или родители его, как говорят Иудеи, яко слеп родися?

Любознательные в добрых предметах и весьма премудрые ученики, впрочем не без Божественного внушения, возымели побуждение к пожеланию узнать это и благополезно любопытствуют, уготовляя пользу отсюда не столько для себя самих, сколько для нас. В самом деле, немалую пользу получаем мы, когда слышим здесь от Всеведущего истинное мнение и, кроме того, отталкиваемся от мерзости пустых учений, которые были не у одних только иудеев, но уже и некоторые из чрезмерно возгордившихся знанием Богодухновенного Писания и, по-видимому, принадлежащих к христианам осмелились выдавать за истину то, что было скорее делом увлечения их собственною изобретательностию и своими собственными пожеланиями, – и не побоялись эллинское заблуждение примешать к догматам Церкви. Иудеи несчастные немало роптали на то, что они будто бы несут наказание за нечестия предков и Бог будто бы без причины налагает на них грехи отцов, – осмеивали это как несправедливейший суд и даже говорили в виде как бы пословицы: «Отцы ели незрелый виноград, а зубы детей подверглись оскомине» (Иез. 18:2). Эти же (христиане), страдая близким и родственным с только что названными нами (иудеями) невежеством, утверждают, что души людей сотворены и существуют прежде создания тел, но, добровольно впав в грех и притом до своих тел, соединяются тогда с ними (телами) и как бы в качестве наказания получают бытие во плоти. Но одним и кратким словом Христос разрушил неразумие тех и других, утверждая, что ни слепец, ни родители его не согрешили. Учение иудеев Он низвергает словами, что человек родился слепым не вследствие какого-либо греха, ни собственного его, ни прародительского, ни даже отцовского или материнского. Сокрушает также и пустую болтовню других, которые говорят, что души согрешают до тела. Таковых со всею справедливостию можно спросить: как это Христос говорит, что ни слепец не согрешил, ни родители его, хотя мы не можем считать их совсем чистыми от греха? Ведь как людям им, без сомнения, естественно, даже более – необходимо впадать и в прегрешения. Спрашивается поэтому: какое время определяет Христос, в которое должно оказываться истинным для нас Его слово, что «не согрешил ни он и ни родители его?» Очевидно, говорит о времени до рождения (человека), в которое, как совсем не существовавшие, они и не согрешали. О таковых пустословах, ошибочно почитающих за истину мнение, что души согрешили до тел и поэтому воплотились и перешли в эту земную область, было у нас длинное рассуждение в начале Евангелия при раскрытии и объяснении слов: «Был Свет истинный, что просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ин. 1:9). Излишне было бы теперь снова входить нам в рассуждение об этом. Но откуда иудеям случилось прийти к такому мнению и предположению, об этом необходимо сказать и ясно показать, что, быв не в состоянии уразуметь Божественное слово, они уклонились от здравого смысла. Некогда Израиль устроял скинию в пустыне и Бог призывал к Себе священноучителя Моисея на горе Синай. Но так как он был там с Богом очень долго – именно до сорока дней, то стал казаться народу медлителем. Восстав тогда на одного Аарона и по малодушию увлекаясь египетским лжеслужением, взывали так: «Сделай нам богов, которые пойдут пред нами, ибо Моисей, этот человек, что вывел нас из земли Египетской, не знаем, что стало с ним» (Исх. 32:1). Потом что последовало, думаю, надо бегло сказать об этом. «Сделали тельца», по написанному (Деян. 7:41), и справедливо прогневался за это Бог – даже угрожал истребить весь вообще сонм (народа). Тогда приступил к Нему с ходатайством Моисей и продолжительною молитвою испрашивал помилования. Творец всего склонился к прощению и решил, что хотя Он и не накажет народа, однако ж и не пойдет вместе с ним в землю обетования, но пошлет с ними как бы в качестве вождя – Своего Ангела. Опечалился на это Моисей и из нежелания Бога идти вместе с народом совершенно правильно умозаключил, что Божественный гнев еще не достиг полного прекращения. И вот он снова стал прилежно просить Господа идти с ними, зная, что одно только руководительство Ангела будет недостаточно для израильтян, или же, быть может, опасаясь за немощь народа, почему и отказывается от ненавидящих зло святых Ангелов и умоляет благого и человеколюбивого Царя и Господа всяческих Самому присутствовать среди столь удобопреклонных к преступлениям (израильтян). Знал он, что не раз, но весьма часто Господь будет оказывать им снисхождение и подавать милость к их прегрешениям. Соблаговолил и на это Бог. Потом (Моисей) для ясного удостоверения и доказательства того, что дано полное прощение, стал просить знамения от Него, именно – видеть Его. Если, говорит, я обрел благодать у Тебя, яви мне Себя Самого, чтобы мне ясно видеть Тебя, как скоро я обрел благодать у Тебя и дабы «мне знать, что народ сей великий есть Твой народ» (Исх. 33:13). Совершил и это Бог, насколько было доступно, во всем удостоверяя служителя Своего, именно и что оставил Он грех народу, и что пойдет с ним в землю обетования. Потом, в заключение как бы налагая венец какой на свои обетования, повелевает ему вытесать другие две доски, очевидно вместо сокрушенных прежних, чтобы снова начертать ему закон, представляя и в этом немалое доказательство Своего к ним милосердия. Когда же Моисей приготовился к этому, «сошел Господь в облаке, – как написано (Исх. 34:5–7), – и предстал пред ним там и призвал именем Господа. И прошел Господь пред лицом его и воззвал: Господь Бог благосердый и милостивый, долготерпеливый, многомилостивый и истинный, соблюдающий правду, творящий милость к тысячам, отъемлющий грехи, беззакония и неправды, – Он не очистит виновного, наводя грехи отцов на детей и на детей детей на третий и четвертый род». Речь здесь совершенно ясная. Возвращусь к поставленному вначале вопросу. Бог утверждает, что Он имеет Богу подобающую кротость и некое несравненное человеколюбие, ибо, полагаем, это – Его речь, а не другого кого-либо, и именно премудрого Моисея, как думают некоторые, возносящего за народ благодарственные молитвы. Что это говорит о Себе Сам Владыка всяческих, в этом удостоверит нас не другой кто, а сам же блаженный Моисей в книге Чисел, когда Израиль неуместною трусостью снова оскорбил Бога тем, что некоторые стали порицать землю обетования, именно те, которые по повелению Господа были посланы Моисеем для осмотра ее. Как только возвратились они из земли иноплеменников, пришли опять к народу и стали изрекать о ней горькие слова, утверждая, что это страна столь дикая и зверская, что может истребить поселившихся на ней. Этим они приводили слушателей в такое отчаяние, что они обливались слезами и желали возвратиться к работам египетским. «Поставим, – говорили они, – вождей и пойдем в Египет» (Чис. 14:4). И когда Бог грозил истребить их, Моисей опять стал умолять Его и выступает пред Богом как бы с напоминанием о данном Им ему обещании, говоря так: «И теперь да вознесется сила Твоя, Господи, соответственно тому, что изрек Ты в словах: Господь, долготерпеливый, многомилостивый, истинный, отнимающий беззакония, неправды и грехи, – и очищением не очистит виновного, воздавая за грехи отцов на детях до третьего и четвертого рода: оставь грех народу Твоему по великой милости Твоей, как милостив к ним был от Египта доныне» (Чис. 14:17–19). Оказывается таким образом, что сущий над всеми Бог Сам свидетельствует о Своем человеколюбии и крайнем долготерпении. Но следует наконец уяснить причину того ложного мнения иудеев, что благой наш Бог как бы злопамятен и тяжелогневен. Отнюдь, конечно, не думаю, чтобы они имели какой-либо повод обвинять Божественные Писания в отсутствии в них полного совершенства, но единственно только невежеству своему они обязаны тою мыслию, что будто бы действительно Бог наводит грехи родителей на детей и что Божественный гнев по своей продолжительности простирается даже до третьего и четвертого рода и несправедливо наказывает ничем не согрешивших за то, в чем обвиняются другие. Напротив того, если бы кто был мудр у них, не следовало ли надлежащим образом рассуждать так, что Источник правды и нашей нравственности не может совершить неправды? Ведь люди налагают определяемые законом наказания на законопреступников, отнюдь не касаясь потомков их, если, конечно, эти последние не окажутся совиновниками и соучастниками преступлений. А Тот, Кто и нам определил законы всякой правды, каким образом мог бы оказаться почитателем даже и у нас самих решительно осуждаемых предметов? Далее, надо, кроме того, иметь в виду и вот что. Многочисленные установил Он чрез Моисея законы и разнообразные назначил наказания живущим нечестивою жизнью. Но нигде не является Он учреждающим подвергаться наказаниям вместе с согрешающими и их потомкам. На преступников только и виновных против закона определил Он наказания. Поэтому нечестиво думать по-иудейски, но мудрый должен всегда иметь в виду свойства Божественной Природы и повсюду соблюдать подобающее царственному над всем Естеству (Божескому). Таким образом, со всею справедливостию мы должны думать, что Бог всяческих, выставляя как бы на вид присущее Ему милосердие и желая вызвать уважение к крайнему Своему человеколюбию и для этого восклицая: «Господь долготерпелив и многомилостив, истинен, отнимает беззакония и грехи» (Чис. 14:18), – не пожелал бы почитаться столь злопамятным, что простирает гнев Свой даже на четвертый род. Как же при этом Он будет долготерпелив и многомилостив или каким образом отъемлет грехи и беззакония, если не ограничивается соразмерным наказанием на голову преступника, но простирает далее третьего рода и, подобно какому вихрю, нападает на невинных? Итак, совсем невероятно и граничит с крайнею глупостию думать, что Бог свидетельствует об одновременном присутствии у Него не только человеколюбия и милосердия, но и столь продолжительного и неразумного гнева. Потом, кроме того, мыслящие по-иудейски должны предполагать и еще нечто другое, именно что Бог не знает подобающего для каждой вещи времени. Если обещает быть долготерпеливым и оказывается так легко отлагающим Свой гнев, то чего же ради еще и прибавляет: «Наводя грехи отцов на детей до третьего и четвертого рода»? Делать это значило бы не иное что, как желать устрашать принимающих от Него оставление преступлений, что у них не должно оставаться никакой надежды, если так злопамятен и так долго держит Он справедливый гнев Свой за оскорбление Себя ими. Чем же, скажи мне, окажется тогда пред нами и сам священноучитель Моисей? Не явится ли он совершителем неразумнейшего дела, если, когда Израиль оскорбил Бога и должен был подвергнуться наказанию, приступает с молитвою и, прося прощения и человеколюбия у Бога, неблаговременно говорит к Богу: потому что Ты обыкновенно таков, что воздаешь за грехи отцов на детях детей. Это скорее значило бы поощрять к гневу, чем призывать к милости, и просить о злопамятстве, а не о долготерпении. Но чрез эти слова, по моему мнению, он думал упросить Бога и как бы привести Ему на память то, что Сам Он провозгласил, когда объявлял о присущей Ему благости. Что Он долготерпелив и многомилостив и что Ему свойственно отнимать грехи и беззакония, вот что открывается из этих слов, в которых, по-видимому, указывается на Его жестокость. Итак, как надо разуметь эти слова Бога, об этом, полагаю, надо, наконец, сказать. «Господь, – говорит, – долготерпелив и многомилостив, отнимает беззакония и грехи» (Исх. 34:6–7). Следующее же за тем рядом изречение надо понимать как вопрос и читать с вопросительным знаком: «и очищением не очистит ли виновного?» (ст. 7), – чтобы ты разумел изречение в таком смысле: долготерпеливый, говорит, и многомилостивый Бог, отъемлющий беззакония и грехи, разве не сможет очистить виновного очищением? Но это несомненно – очистит, конечно; в противном случае каким образом Он долготерпелив и многомилостив и совершенно отъемлет грехи, если не очищает виновного? При этом для доказательства присущего Ему долготерпения и милосердия приводит и то, что грехи отцов Он возложит на детей до третьего и четвертого рода, – не наказывая сына за отца – не подумай этого! – и не налагая на отдаленного потомка, как бы бремя какое, грехи предков. Нет, Он указывает на нечто подобное следующему. Есть, например, какой-нибудь человек беззаконный, с душою, исполненною всякой порочности. Избравшему такой образ жизни надлежит без всякого промедления подвергаться наказанию, однако же Бог долготерпит милосердо и не подвергает его подобающему ему гневу. Потом у него является сын, не уступающий отцу в нечестии и превосходящий порочностию своего родителя. И к нему долготерпит Бог. И от него явился и третий или от третьего четвертый, нисколько не уступающий своим отцам во всякого рода пороках и упражняющийся в равном с ними нечестии. Тогда наконец Бог наводит Свой превышний и с самого начала всему роду долженствуемый гнев, долготерпев достаточно – даже более, чем подобало. В самом деле, отсрочка наказания до четвертого рода, разве это не служит к похвале истинно Божественного милосердия? Что ни сына за отца, как и ни отца за сына не свойственно Богу наказывать, без труда можно узнать это и из ясных слов Иезекииля пророка к самим иудеям, из-за этого самого именно и роптавших и говоривших: «Отцы ели кислый виноград, а зубы детей получили оскомину». «И было,– говорит, – слово Господа ко мне, говоря: сын человеческий, что у вас за притча эта в Израиле: отцы ели кислый виноград, а зубы детей получили оскомину? Живу я, говорит Господь, если будет притча эта еще говориться в Израиле, потому что все души Мои суть, каким образом душа отца, так и душа сына, Мои суть: душа согрешающая – она умрет, а сын не получит за беззаконие отца, ни отец не получит за беззаконие сына своего, – каждый в беззаконии своем, которым согрешил, умрет в нем» (Иез. 18:1–4, 20–24). Но, полагаю, никто не подумает такого вздора, что Бог не с самого начала определил совершеннейший закон, а как бы менял Свои намерения и передумывал к лучшему и, подобно одному из нас, только в позднейшем решении едва смог определить надлежащий закон. Ведь если одобрим первые узаконения, то, очевидно, тем самым осудим позднейшие, а если отдадим преимущество позднейшим, то первые, конечно, признаем ниже тех. Таким образом, Бог будет определять противоположные законы и, подобно нам, оказывается погрешающим против должного, законополагая то то, то это. Но, полагаю, всякий скажет, что приведенным нелепостям никоим образом не может подлежать Божественная Природа или погрешать когда-либо против должного. Итак, в доказательство несравненного человеколюбия Своего приводит это изречение: «Воздающий грехи отцов на детях до третьего и четвертого рода». Что человеколюбивому Богу обычно не тотчас наказывать прегрешивших, а, напротив, отсрочивать и отлагать наказания до времен отдаленных, уразумеешь из слов Его: «И ярость Мою преисполнил, и претерпел, и не покончил их» (Иер. 6:17). И еще в другом месте: «Еще не наполнились грехи аморреев доныне» (Быт. 15:16). Видишь, как преисполнил гнев свой, ибо некоторые уже совершали наконец достойное полнейшей ярости, но долготерпит как Бог и отсрочивает приводить в исполнение свой гнев над оскорбляющими Его. Но чтобы, как на доске, начертать тебе доказательство сказанному и посредством уже самых дел удостоверить в том, что толкуемое изречение служит похвалою человеколюбию Бога, приведу нечто из содержащегося в священных книгах и из самого Божественного Писания постараюсь доказать, что грехи отцов переносятся на детей до третьего и четвертого рода не несправедливо, но справедливо и заслуженно для подвергшихся этому. По причине длинноты истории изложу ее сокращенно. Итак, читаем в Третьей книге Царств, воцарился над Израилем после других Ахав, который, впав в беззаконнейшее пожелание отнюдь не принадлежавшего ему виноградника, умерщвляет владельца, разумею Навуфея, – хотя и не сам это повелел сделать, а только не воспротивился упрямству своей жены (3 Цар. 21:7 и дал.). Необходимо должен был негодовать на это Бог, потом говорит к нему чрез пророка Илию: «Вот что говорит Господь: так как ты убил и унаследовал, то посему вот что говорит Господь: на месте, где лизали свиньи и псы кровь Навуфея, там будут лизать псы кровь твою и блудницы будут мыться в крови твоей» (3 Цар. 21:19). И еще вслед за тем: «Вот что говорит Господь: вот, наведу на тебя зло и сожгу за тобою, и истреблю Ахавова мочащегося к стене, и заключенного, и оставшегося в Израиле, – и отдам дом твой, как дом Иеровоама, сына Наватова, и как дом Ваасы, сына Ахиина, за оскорбления, которыми ты прогневал Меня и ввел Израиль в грех. И Иезавели изрек, говоря: псы съедают ее в предградии Израиля, и мертвеца Ахавова в городе съедают псы, и мертвеца в поле съедают птицы небесные» (3 Цар. 21:21–24). Когда Владыка всяческих угрожал совершить все это и непременно навести, Ахав разорвал одежду и, войдя в дом свой, как написано (3 Цар. 21:27), сокрушался, проливал горькие слезы и опоясал чресла свои вретищем. И так как Бог стал питать жалость к нему, пришедшему в такое настроение, то начинает смягчать гнев Свой и, как бы узду какую полагая на немедленное проявление его, говорит пророку: «Ты видел, как сокрушается Ахав от лица Моего? Не наведу этого во дни его, но во дни сына его наведу бедствие» (3 Цар. 21:29). При ком же исполнено это, вот что следует узнать. От Ахава родился Охозия, который «творил, – говорится, – зло пред Господом и ходил путем отца своего Ахава и путем Иезавели матери своей» (3 Цар. 22:52). Но и от Охозии, сказано, родился Иорам, о котором также написано, что ходил «в грехах дома Иеровоамова» (4 Цар. 3:3). Но и от Иорама царствовал третий Охозия, о котором также сообщает историческая книга, что «творил зло пред Богом, как дом Ахава» (4 Цар. 8:27). Так как уже настало время для должного наказания дома Ахавова, не прекратившего нечестия против Бога до четвертого потомка, то помазуется наконец царем над Израилем Иосафат, сын Намессии , который истребляет Охозию и с ним Иезавель, истребляет и других семьдесят сынов Ахава, исполняя до конца гнев Божий, за что и получает честь и благодать. В самом деле, что говорит к нему Бог? «За то, что ты заблагорассудил совершить правое в очах Моих и все, что на сердце Моем, совершил дому Ахава, – сыны четвертые (до четвертого роду) будут сидеть у тебя на престоле Моем» (4 Цар. 10:30). Видишь, что дурных (детей) от дурных (отцов) едва наказал в четвертом роде, а чтителю своему и милость простирает до четвертого рода. Перестань же, иудей, обвинять Божественную правду, ибо в качестве похвалы мы должны принимать слова: «Воздающий грехи отцов на детях до третьего и четвертого рода».
*** Предсуществованию души мы, конечно, не веруем, как не признаем и ее грехов до тела. Как, в самом деле, может грешить еще не призванное к бытию? Но если нет греха и предшествующего страданию преступления, то какую же, наконец, можем указать причину страданий? Бесконечно превышающее нас совершенно недоступно пониманию нашего разума, и я советовал бы благоразумным совсем отказываться от таких исследований (Сир. 3:21-22) — и прежде всех самому себе. Должно более размышлять над тем, что нам установлено, а глубин не исследовать, трудностей не изыскивать и не пытаться дерзко раскапывать сокрытое в одном только Божественном и неизреченном совете, а напротив, благочестиво предоставлять ведению одного Бога подобающее исключительно только Ему, с истинным убеждением и верою в то, что, будучи источником всякой правды, Он не совершит и не решит пи по отношению к нам, ни по отношению ко всякому другому творению ничего такого, что оказывалось бы не подобающим Ему и выходило бы не из основ истинной справедливости. Итак, ввиду такого нам подобающего расположения думаю, что Господь не догматически говорит: Да явятся дела Божии в нем; напротив, ответом на вопрос Он отвлекает как бы на другой путь и от недоступных нам глубин (ведения) переводит в область нравственности.

ήρώτησαν aor. ind. act. от ερωτάω задавать вопросы, спрашивать, λέγοντες praes. act. part, от λέγω говорить. Part, используется как граница цитаты и вводит последующую прямую речь, ήμαρτεν aor. ind. act. от άμαρτάνω грешить. Раввины считали, что согрешить можно и в материнском чреве (SB, 2:52830; JLightfoot). γονείς родители. Это может означать, что он страдал за грехи своих родителей (ВВС), ίνα так что, выражает результат (RG, 997f). γεννηθή aor. conj. pass, от γεννάω вынашивать; pass, рождаться.

Еврейские учителя считали, что страдания, в том числе слепота, обусловлены грехом; человек может страдать из-за грехов своих родителей или даже греха, совершенного матерью или зародышем в ее чреве.

Кто согрешил, он или родители его и пр.. побуждением к вопросу учеников послужило, может быть, особенное, замеченное ими, внимание, с каким Господь на этот раз смотрел на слепорождённого (Злат., и Феофил.). Без сомнения, Господь открывал ученикам Своим по разным случаям между грехом и болезнями людей (ср. Ин. 5:6, 14 и прим.), — какая же в отношении к слепорождённому связь греха с болезнью? Что особенные несчастия суть следствия или, точнее, наказания божественные за особенные грехи, это — как видно — было общее или очень распространённое мнение, — мнение, конечно, справедливое, но не ко всем случаям необходимо применимое, как на сие последнее указывал раза два Сам Господь (Лк. 13:1-3, 4-5). Ученики, как видно, твёрдо держались этого мнения и применили его к настоящему случаю; только так как слепой был слеп от рождения — недоумевали (Злат. и Феофил.), чей грех наказывается в этом случае болезнью тяжкою, самого ли слепорождённого или его родителей? То и другое казалось им возможным допустить, но вместе с тем то и другое возбуждало в них недоумения, и они предложили своё недоумение на разрешение своего премудрого Учителя. Предположение, что он сам согрешил, могло основываться у них — или на мнении, что уже при самом зачатии в утробе матери зачинающийся плод имеет ощущения добрые или злые (ср. Лк. 1:41, 44; Талмудические сказания у Лихтфуда и Ветштения) и, следовательно, может согрешить ещё в утробе матери и за то понести наказание, например родиться слепым, — или — на учении о предопределении божественном, по которому Бог, предвидя его будущие грехи, предопределил за них наказание с самого рождения. Предположение о грехе родителей слепого, за который он наказывается, могло основываться на мнении, что дети наказываются за грехи родителей, мнении, которое имело опору в законе Моисеевом (Исх. 20:5), что Бог праведный за вину отцов наказывает детей до третьего и четвёртого рода ненавидящих Его. Которое же из этих предположений учеников верно, — об этом и спрашивают они Господа, ибо и то и другое представляют затруднения для принятия их.

Учителю! вопрошают: — кто согрешил, сей ли, то есть слепой, или родители его, яко слеп родился? Вопрос сей неудобопонятен: ибо ежели сей слепой от матерней утробы родился слеп, то когда он согрешил, чтоб вместо наказания за грех его родиться ему слепым? Когда не родился, тогда и не был; следовательно и согрешить не мог. И сие: «или родители его?» также кажется несогласным с словами Апостольскими; ибо они сами научены были от Божественного Писания, что Бог за грех своих родителей никого не наказывает, но каждого за свои беззакония. «Душа, сказано, яже согрешит, та умрет» (Иез. 18:4). Нет сомнения, что Апостолы предложили такой вопрос по учению мнения Фарисейского и обносящейся у Иудеев притчи. Фарисеи принимали перехождение душ, то есть признавали, что по смерти душа человеческая входила в другое тело для очищения грехов своих¹. По сему убо погрешительному мнению и мнили, что и сей слепой не был ли при первом рождении зрячим; согрешив же в первом своем теле, не родился ли во второй раз слепым, вместо наказания и для очищения прежних своих грехов? Притча же обносимая у них была сия: «отцы ядоша терпкое, и зубом чад их оскомины быша» (Иез. 18:2). Сию притчу многие из Иудеев не разумея принимали, хотя Бог чрез Пророка Иезекииля с клятвою утверждал, что никогда не узрят события оной. «Живу Аз, глаголет Адонаи Господь, аще будет еще глаголема притча сия во Израили» (Иез. 18:3). Из сего ж и видим, откуда ученики Спасителевы заемля, предлагали сей вопрос: кто согрешил, сей ли, или родители его? Но вот каким образом на сие ответствуя, сказал Богочеловек:

До того Господь исцелил близ купальни у Овечьих ворот расслабленного и сказал ему: «не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин. 5:14), из чего ясно: человек сей, болевший долгие годы, навлек на себя страдания своим собственным грехом. Но случай со слепым от рождения был непонятен, почему ученики и просили объяснить: кто согрешил? То, что дети часто страдают из-за грехов своих родителей, было ясно всегда. И то, что Бог иногда попускает детям страдать за грехи их родителей, ясно из Священного Писания (3 Цар. 11:12, 3 Цар. 21:29). Это может показаться несправедливым лишь тому, кто привык смотреть на людей как на осколки жизни, полностью отделенные друг от друга. Но тому, кто смотрит на род человеческий как на единый организм, это не покажется ни несправедливым, ни неестественным. Когда один член, будучи должным, болит, тогда и прочие, не должные, страдают. Намного труднее объяснить, как и когда рожденный слепым мог согрешить и сам стать причиною собственной слепоты. Люди простые, ученики предположили такую возможность, не обдумав ее, как следует, и не зная о существовании какой-либо еще. В случае сем им казалось самым вероятным, что согрешили родители слепорожденного. Но помня о словах Христовых, сказанных расслабленному: не греши больше, – они словно связывают два этих случая и хотят сказать: «Там нам ясно было из Твоих слов, что сам страждущий явился причиною своих страданий; но можно ли сие применить и здесь? Сам ли этот слепой согрешил или, если не он, тогда, конечно, родители его?» Если бы Господь в ту минуту поставил ученикам вопрос: «Как, по-вашему, он мог согрешить, что родился слепым?» – ученики бы оказались в недоумении и могли бы, в крайнем случае, сослаться на всеобщую греховность рода человеческого по причине греха Адамова, как говорит псалмопевец: «Се бо в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя» (Пс. 50:7). Намного меньше вероятность того, что ученики сослались бы на мнение некоторых фарисеев и книжников – мнение не их собственное, но заимствованное с далекого Востока – будто душа человеческая жила до сего рождения в некоем другом теле и в той, прежней жизни заслужила награду или наказание, полученные в жизни теперешней. Ибо вряд ли подобное философское предположение было известно простодушным и правоверным рыбакам галилейским.

На этот раз с Господом были Его ученики, о присутствии которых при беседе Христа с Иудеями (гл. 8-я) не упоминалось. Ученики обращаются к Господу с вопросом теоретического характера: как объяснить то обстоятельство, что слепорожденный так страдает? Кто виной его тягостного положения? В Ветхом Завете ученики, очевидно, не могли найти объяснения этому явлению. В самом деле, хотя закон Моисея и говорит, что Бог карает детей за грехи родителей до третьего и четвертого поколения (Исх. 20:5), но с другой стороны, пророки предвозвещали, что с наступлением Царства Мессии этот порядок будет отменен и каждый будет наказываться только за свою личную вину (Иер. 31:29 и сл.; Иез. 18:2 и сл.). Это же Царство апостолам представлялось как уже наступившее с тех самых пор, как Ангелы возвестили мир всему миру после рождения Христа. А этот слепец, очевидно, по возрасту своему казался им родившимся уже после Христа. Как же Бог мог покарать его за грехи родителей, уже после того, как на земле утвердился мир? Но и другое объяснение - личной виновностью слепорожденного - сюда не подходило, так как этот слепец не успел, конечно, совершить ничего преступного до своего рождения. Что родился слепым. Здесь вместо "что" нужно бы поставить "чтобы" соответственно поставленной здесь частице ina. Между тем, по общеиудейскому воззрению, болезнь все-таки должна была иметь своей причиной чью-либо вину: думать так давал повод и Сам Христос (ср. Ин. 5:14).

Для учеников Его не было редкостью задавать такого рода вопросы относительно всего того, что происходило с Господом, дабы они познавали всё то, что ведёт к благочестию. Действительно, поскольку они всё оставили и целиком предали себя Господу, чтобы научиться от Него набожности и благочестию, то заслуживает похвалы именно то, что они пользовались возможностью среди происходящего задавать Ему подобные вопросы. Увидев сего человека, родившегося слепым, прежде чем он смог согрешить, с которым невозможность видеть случилась, когда он ещё был в утробе, они почувствовали смущение, что свойственно человеческой природе, ибо пытались соотнести это обстоятельство с собственной верой. Они полагали, что имелось серьёзное основание для такого последствия, что такое несчастье не могло быть необоснованным, поскольку знали, что Бог управляет всеми делами человеков. В силу своей человеческой слабости не могли они представить себе, что всё случилось как-то иначе, а потому приписывали произошедшее либо греху родителей, либо самому слепому. Не то, чтобы он уже согрешил и повинен в грехе, — и как такое возможно, когда он даже ещё не родился? Но поскольку ему предстояло совершить грехи, Бог, в Его предведении, удержал его через такой недостаток. Они праведно и благочестиво считали, что грехи людей являются причиной любого зла. Но поскольку, в силу человеческой немощности, сами собою они не могли разуметь большее, то и полагали, что ответственность за недуг должна лежать на самом слепом или родителях его; словно бы сын получил наказание за их грехи, или сам был причиной своего несчастья, получив наказание за будущие грехи.
*** Господь учил учеников тому, что есть множество причин для всех таких событий и что они, конечно же, скрыты и необъяснимы. Мы же постоянно жалуемся на происходящее с нами, пренебрегая причинами. А позже узнаём, что ничто не случается напрасно. Такое знание откроется нам в мире грядущем, потому что сокрытое ныне тогда явится нам.

Ученики, приметив внимание Его к слепому, спрашивают: "кто согрешил: он или родители его, что родился слепым?" Вопрос сей кажется странным. Ибо как он мог согрешить прежде рождения своего? Апостолы, вероятно, не разделяли языческого суеверия о том, будто душа прежде соединения с телом живет в ином мире и за грех, как бы в наказание, нисходит в тело. Будучи рыболовами, они ничего такого не могли слышать, ибо подобные мысли принадлежали мудрецам. Итак, вопрос кажется неразумным, но не для внимательного. Ибо знай. Апостолы слышали, как Христос сказал расслабленному: вот, ты выздоровел, не греши же, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин. 5:14). Теперь видят слепого и недоумевают, и как бы так говорят: положим, что тот расслаблен был за грехи, но что Ты скажешь об этом? Он ли согрешил? Но этого нельзя сказать; потому что он слеп от рождения. Или родители его? Нельзя и этого сказать, потому что сына за отца не наказывают. Итак, апостолы в настоящем случае не столько спрашивают, сколько недоумевают.

Равви! кто согреши, сей ли, или родители его, яко слеп родися? спросили ученики. Вопрос возбужден был тем наблюдением, что физические беды, особенно болезни, часто бывают плодом грешной жизни. И опыт и писание Исх. 20:5; Исх. 34:6; Втор. 28:18. говорят, что грехи родителей наказываются в детях. Если же слепота слепца была делом самого слепца, в летах свободной деятельности его: почему терпел он несчастье от самого рождения? Грех был предвиден? Наклонность к греху с начала развития жизни его сдерживалась слепотою? Конечно, так рассуждали ученики Иисуса, но вовсе не могли соединять со своими словами мысли о переселении души из одного тела в другое, как напротив думали иные. Поздние иудеи усвояли себе эту языческую глупость: но она неизвестна была даже сочинителям Каббалы (Eisenmenger iudenthum 11, 85 – 88).