Евангелие от Иоанна, Глава 21, стих 8. Толкования стиха

Ловя ночью, они ничего не поймали. Занялся день, и был улов, ибо они увидели день — Христа. Тогда по слову Господа забросили сети и добыли улов.

Итак, мы имеем два улова рыбы, добытые учениками Христа по слову Его. Первый относится к тому времени, когда Он избрал их и сделал Своими учениками¹. Второй относится к теперешнему моменту, когда Он воскрес из мертвых. Давайте сравним их, если угодно, и внимательно проанализируем различия между ними, ведь все это имеет отношение к утверждению нашей веры.

Итак, в первом случае, когда Господь проходил мимо рыбаков, которых прежде не видел, они тоже ничего не поймали ночью, трудясь усердно, но тщетно. Он велел им забросить сети, не сказав «справа», не сказав «слева», а сказав: Закиньте сети свои для лова (Лк. 5:4). Итак, до Воскресения сети просто закидываются — после же Воскресения закидываются по правую сторону. Далее, при первой ловле лодки оказались перегружены, а сети прорывались². Теперь же, во время ловли по Воскресении, ни лодка не перегружается, ни сеть не рвется. Когда рыбачили в первый раз, то количество пойманной рыбы не упоминалось — теперь, когда рыбачат по Воскресении, упоминается точное количество рыбы³. Давайте разберемся с первым уловом, чтобы дойти до второго. <...> В первый раз имеем сети, сети слова, сети проповеди. Итак, сети. Пусть псалом говорит: Хотел бы я проповедовать и говорить, но они чудеса превышают число (Пс. 39:6). Ясно как день, что происходит: проповедуется Евангелие, превышается число христиан. И если бы они все жили добропорядочно, не была бы перегружена лодка; если не были бы разделены ересями и расколами, не порвалась бы и сеть. <...>

Последний улов относится к святой Церкви, существующей ныне небольшим числом подвизающихся среди множества злодеев. И она пребудет в определенном ограниченном числе, в котором не будет места грешнику. <...> Они будут крупной рыбой⁴, ибо все станут бессмертными, предназначенными для жизни, не имеющей конца. Что может быть больше, чем то, что не имеет конца? Вот и евангелист хотел, чтобы в памяти твоей была та первая ловля рыбы. Иначе зачем он после всего добавил: И при таком множестве не прорвалась сеть (Ин. 21:11)? Как если бы он так сказал: «Вспомните тот первый улов, когда сеть прорвалась». Таким будет Царство Небесное: никакой еретик не залает, никакой раскольник не отойдет — все будут вместе, все обретут мир.

***

Однако то была притча в слове, а не в деянии То есть в Евангелии от Матфея Спаситель дал притчу в слове, а здесь, у Иоанна, иносказание дано через действие. — Пер.; в деянии же, как в этом отрывке То есть в отрывке из 21-й главы Евангелия от Иоанна; во второй части предложения говорится уже о рыбной ловле из притчи Евангелия от Матфея. — Пер., Господь указал, как будет при кончине века, — так и в той ловле рыбы, какова Церковь теперь. То, что Он сделал там в начале Своей проповеди, это же Он сделал здесь после Своего воскресения; там Он указал, что та ловля рыб означает ловлю добрых и злых, которых теперь имеет Церковь, эта же — только хороших, которыми она будет обладать вечно, после того как совершится в конце этого века воскресение мертвых. Наконец, там Иисус не стоял, как здесь, на берегу, когда призывал ловить рыбу, но, войдя в одну лодку, которая была Симонова, просил его отплыть несколько от берега и, сев, учил народ из лодки. Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова (Лк. 5:3-4). Там рыбы, которых поймали, лежали в лодках, и сеть не вытаскивали на землю, как здесь. Эти знамения и другие, если удастся их обнаружить, там служат прообразом Церкви в этом веке, здесь же — в конце века. То произошло прежде, а это после воскресения Господня, потому что там Христос указывал на нас как на призванных, в здесь — как на воскрешенных. Там сети не закидывались только по правую сторону, чтобы указать тем самым на одних лишь добрых, и только по левую сторону не закидывались, чтобы указать на одних лишь злых, но — по разные стороны. Закиньте, — сказал Он, — сети свои для лова», — чтобы мы разумели в сказанном добрых и злых вперемешку. Здесь же Он сказал: закиньте сеть по правую сторону лодки, — чтобы указать тем самым тех, которые будут стоять по правую руку, то есть только добрых. Там сеть разорвалась, чтобы указать на расколы; здесь же, поскольку тогда, в том вышнем мире святых, не будет уже никаких расколов, Он позволил евангелисту сказать; «и при таких рыбах, то есть при столь больших Блж. Августин говорит о римском счете «на пальцах». Римляне на пальцах левой руки считали единицы и десятки, а на пальцах правой — сотни. Ср. слова Ювенала о счастье человека, достигшего столетнего возраста: «Счастлив, конечно, кто смерть отложил до других поколений, / Годы считая свои уж на правой руке, а не на левой» (Ювенал. Сатиры. X, 247-248). См. о таком же счете слова преп. Иоанна Кассиана Римлянина: «Ибо сотенное число с левой руки переходит на правую, которая, хотя и имеет, казалось бы, такое же расположение пальцев, все же при исчислении превосходит [левую величиной суммы» (Преп. Иоанн Кассиан. Собеседования. XXIV, 26). — Пер.], не прорвалась сеть», как будто указывая на то, что тогда В латинском тексте Евангелия для характеристики рыб используется местоимение tanti, которое может выражать как количественный смысл («такие многочисленные»), так и качественный («такие значительные»). Блж. Августин, вводя в данном случае пояснение (cum tanti essent, id est tam magni), показывает, что в этом местоимении соединились как количественная, так и качественная характеристика, что вполне оправданно, поскольку евангелист уже сказал перед этим, что рыбы были большими и что число их было сто пятьдесят три. — Пер. она порвалась, и в противовес тому злу утверждал здесь добро.

Когда возвратились апостолы в Галилею, которую они так надолго оставили с последним путешествием Господа в Иерусалим, здесь Господь явился им первоначально на озере Геннисаретском при таких обстоятельствах, при которых, назад тому года три, четверо из них: Петр и Андрей, Иаков и Иоанн были призваны к апостольскому служению с оставлением своего дома и обыкновенных своих занятий. Петр или строже говоря Симон-Петр (так он по большей части называется в этой истории) и двое сынов Зеведеевых – Иаков и Иоанн и с ними Фома, Нафаил и еще двое неизвестных учеников пошли на озеро Геннисаретское ловить рыбу. Как и тогда же, ловля их была неудачна: ничего не поймали. Под утро кто-то с берега спрашивал у них, есть ли у них что-нибудь съестное, (не хлеб, но что прибавляется к хлебу за столом, – здесь рыба)? Ученики отвечали: нет. Тогда стоявший на берегу посоветовал им закинуть свои сети по правую сторону лодки и обещал успех. Успех был необыкновенный; семеро не могли вытянуть сети от множества рыбы (впоследствии насчитали на каждого брата, исключая одного, по 22 большие рыбы). Эта удача ловли вероятно напомнила Иоанну прежнюю чудесную их ловлю: Он догадывался, что на берегу Сам Господь и немедленно сообщил эту догадку прочим. Симон Петр едва услышал это, как бросился в воду, чтобы поскорее приблизиться к Иисусу, или чтобы Он не удалился от них. Прочие также прибыли сюда немедленно. И на берегу уже не они Ему предложили угощение или трапезу от ловли своей, но Он Сам; раздает им хлеб и рыбу – ежели ловля предсказывала ученикам действие их проповеди, то привлечение ловли к ногам Иисуса было предвестником того, чем должно заключиться их действование в сем служении и каких успехов надлежало им ожидать; а трапеза Иисусова означала награду от Него в царствии Его или вечерю в царствии небесном. Так напоминала сия вечеря последнюю вечерю в Иерусалиме пред страданиями. Но она имела и еще особенное отношение к тем событиям.

Когда сеть стала настолько тяжёлой, что её уже не могли втянуть обратно, Иоанн сообщает Петру: «Это Господь». Не дожидаясь, пока лодка, которая тащила за собой тяжёлую сеть, пристанет к берегу, Пётр, препоясавшись, бросается в воду. Выходя из озера, он видит «разложенные горящие уголья и рыбу, на них лежащую, и хлеб» (9). Нeясно, откуда в пустынном месте вялись уголья и свежая рыба. Готовящийся завтрак напоминает о двух событиях. Первое – это чудесное насыщение пяти тысяч людей хлебом и рыбой на берегу Галилейского озера и последовавшая за ним беседа o Хлебе Жизни, после которой Иисус спрашивает Двенадцать, не намерены ли они Его оставить. «Господи, к кому мы пойдем? – отвечает Пётр. – Ты имеешь слова жизни вечной» (Ин. 6:68). Второе – это костёр, у которого Пётр трижды отрекается от своего учителя: «И стояли рабы и служители: они разожгли уголья, и грелись. А с ними Петр стоял и грелся» (Ин. 18:18).

Рассвет, во время которого происходит чудо, возвращает нас к символике света, проходящей через всё повествование Евангелия от Иоанна. Перед исцелением слепорождённого Иисус впервые сказал о приближении часа Своей смерти как о смене дня Его пребывания в мире ночью Его отсутствия: «Нам надо делать дела Пославшего Меня, доколе есть день: приходит ночь, когда никто не может делать. Пока Я в мире, Я свет миру» (Ин. 9:4)²⁴². Как и в повседневной жизни, человек может трудиться, лишь пока светло и он видит, a c наступлением ночи такая возможность уходит. В Евангелии эту символику смены света тьмой мы можем проследить следующим образом: когда Иуда ушёл с Тайной вечери, «была ночь» (Ин. 13:30). По Воскресении Мария Магдалина приходит к гробнице «еще в темноте» (Ин. 20:1). «Вечером, в день тот», первый раз Иисус явился Своим ученикам (Ин. 20:19). И наконец, при последнем явлении на море Тивериадском, когда настало утро, сеть Апостолов наполнилась рыбой (Ин. 2:6). Чудо становится возможным лишь при свете, когда Свет возвратился в мир.

История явления И. Христа апостолам на Тивериадском, море образует в Евангелии Иоанна прибавление, ибо в непосредственно-предыдущем ев. сделал заключение к истории воскресения И. Христа. Нельзя не видеть, что значит это прибавление к Евангелию. Явление на Тивериадском море, кроме возстановления Петра в апостольском достоинстве, имело еще особенное значение для самого ев. Иоанна: во время этого явления Господь несколько предуказал его будущую судьбу, то, что по воле Господа ему предстоит пережить всех апостолов: .если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду", сказал И. Христос Петру на вопрос о судьбе Иоанна. Это условное выражение уже в среде учеников И. Христа было понято в том смысле, что ученик тот не умрет. А когда ев. Иоанн писал свое Евангелие, и в это время ему было лет 90, то очень могло быть, что некоторые христиане, припоминая те слова И. Христа о Своем возлюбленнем ученике, думали, что он действительно не умрет. И вот ев. Иоанн с особенным усердием разъясняет, что те слова Господа нужно понимать в условном смысле (21:22—23). Кроме того, в предсказании Петру судьбы, которая ожидает его, как проповедника и исповедника Христова, в то же время предызображена судьба всех вообще последователей Христовых в их отношении к неверующему миру, среди котораго будет проповедуемо Евангелие царства Божия.

Время этого явления точно определить нельзя. Вообще оно упадает на время, когда апостолы, по повелению И. Христа возвратились из Иерусалима в Галилею, и было третьим явлением (14) в ряду явлений многим ученикам (первое—20, 19, второе—20, 26). Целью сего явления было возстановление ап. Петра, троекратно отрекшагося от Христа, в его апостольском достоинстве. Поэтому Воскресший является не где-либо, а именно на море Галилейском, и именно во время ловитвы апостолами рыбы и после чудеснаго, по слову Христа, улова; все это должно было напомнить Петру и его товарищам историю их призвания к последованию за Иисусом, когда им обещано сделаться некогда ловцами человеков (Лк. 5:1 и д.). Как ловитва рыбы образно указывала апостолам на их проповеднические труды, которые с помощию Христа будут успешны, так устроенная Христом после того трапеза могла указывать участникам ея на вкушение благ вечной жизни, которое будет им наградою за верное и усердное служение Евангелию. Не без значения здесь могло быть я то, что эту трапезу Господь приготовил при посредстве огня: этот огонь должен был напомнить Петру огонь во дворе первосвященническом, около котораго он отрекся от Христа.

Нельзя не заметить опять, до какой степени все подробности каждого события сохранены очевидцем Иоанном. Парусная рыбачья лодка, небольших размеров, обозначена уменьшительным словом кораблец Пλοιάριον, (Пλοιṍν – плавучая вещь ­­ корабль).; расстояние, на котором лодка находилась от берега, двести лакей (350 футов, пятьдесят сажен), и даже число рыб, попавшихся в сети, обозначенное Евангелистом, доказывает, что все обстоятельства события были сохранены с необычайной ясностью в памяти его. Когда Петр бросился в море, – предварительно накинув на себя верхнюю одежду Уэсткот в Sp. Bible in loco указывает, что в перев. LХХ тоже слово епендут употреблено в 1 Цар. 18:4: „снял Ионафан верхнюю одежду». Ср. то же слово 2Цар. 13:18., – Иоанн вместе с другими участвует в влечении мрежи к берегу. На берегу все они не без удивления, по-видимому, видят огонь и рыбу на огне (на угольях) и хлеб ожидающий их для удовлетворения их телесных нужд. Как появился огонь и хлеб и рыбы, когда тут был Господь, нет нужды вопрошать; пища была на берегу предложена Господом своим ученикам так, как насыщены были тысячи народа пятью хлебами и двумя рыбами. Пища предлагается ученикам обыкновенная, их каждодневная пища, ибо «царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» Рим. 14:17.. Пищу предлагает Господь плотским людям для поддержания их сил, для того, чтобы требования плоти не туманили ума их и не отвлекали его от предметов высших, от трапезы духовной, которую Господь имеет предложить им «говоря с ними о царствии Божии» Деян. 1:3..

Хотя до берега было и не далеко, всего около двухсот локтей (или ста метров), но лодка не могла скоро причалить, так как сидевшие в ней должны были тащить перегруженную рыбой сеть. Петр доплыл или дошел вброд до берега и остался с Иисусом, а остальные Апостолы тянули сеть к берегу. Когда же вышли на землю, видят разложенный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб

См. толкования на Лк.5:1-11.

Сходство с рассказом Иоанна и отличия от него
История, рассказанная в Евангелии от Иоанна (Ин. 21:1-14) и относящаяся к периоду после воскресения Иисуса Христа, имеет сходство с рассмотренным эпизодом в следующих деталях:
1)    ученики ловили рыбу в течение всей ночи и ничего не поймали;
2)    в обоих повествованиях участвуют Симон и оба сына Зеведеева (к которым во втором эпизоде примыкают Фома, Нафанаил и двое неназванных учеников); 3) Иисус повелевает ученикам закинуть сеть; 4) они вылавливают такое количество рыбы, которое невозможно объяснить иначе как чудом; 5) упоминается, что произошло с сетью (в первом случае она стала прорываться, во втором ученики не могут вытащить ее от тяжести); 6) в обоих эпизодах только Петр реагирует на чудо; 7) в обоих случаях Петр называет Иисуса Господом; 8) прочие участники события в обоих эпизодах ничего не произносят; 9) в обоих случаях история заканчивается тем, что ученики следуют за Иисусом (Лк. 5:11; Ин. 21:19); 10) в обоих эпизодах Симон назван «Симоном Петром» (что у Луки больше нигде не встречается).
Однако есть и существенные различия: во втором эпизоде 1) Иисус находится не в лодке с учениками, а на берегу; 2) ученики не сразу узнают Его; 3) Симон и сыновья Зеведеевы находятся в одной лодке, а не в разных; 4) сеть не разрывается; 5) Петр не просит Иисуса выйти от него, а наоборот, вплавь бросается Ему навстречу; 6) ученики вытаскивают сеть с рыбой на берег; 7) Иисус повелевает им принести пойманную рыбу, хотя на огне уже жарится другая рыба; 8) пойманную рыбу пересчитывают, и Евангелист называет точное количество (сто пятьдесят три); 9) ученики обедают с Иисусом; 10) никто не смеет спросить его «кто Ты?», зная, что это Господь.
Возможно, два чуда, близкие по смыслу, не случайно оказались в начале одного Евангелия и в конце другого, как бы образуя смысловую арку, внутри которой помещаются все чудеса Иисуса Христа, кроме самых первых (исцеление тещи Петра у синоптиков и чудо в Кане Галилейской у Иоанна). Вероятно, после Своего воскресения Спаситель повторяет чудо, подобное совершённому в самом начале служения, чтобы Петр и другие ученики, вспомнив о первом чуде, поверили в Его воскресение, как два других ученика поверили, что перед ними воскресший Христос, когда узнали Его в знакомом жесте преломления хлеба (Лк. 24:30, 35).

Ученик котораго любил (егоже любляше) Иисус. Это сам евангелист Иоанн. Он так не раз называет себя в Евангелии (Ин. 13:23; Ин. 20:2). Говорит Петру (глагола Петрови): это Господь (есть). Пораженный чудесною ловлею рыбы, Иоанн сердцем почувствовал, что на берегу стоит Господь, но слову Котораго давно еще была подобная же чудесная ловля, и тотчас же сообшил свою догадку Петру. Петр услышав и пр. «Черты, удивительно точно выражающия особенности характеров Петра и Иоанна, сколько они известны из Евангелия, замечает блаж. Феофилакт. Иоанн проницательнее, Петр пламеннее; Иоанн первый узнал Господа, а Петр первый поспешил к Нему». Опоясался одеждою (епендитом препоясася): ибо он был (бе) наг. Епендит, это—одежда из льняного полотна, каковою опоясывались финикийские и сирийские рыбаки, или по нагому телу, или поверх одежды (Мих.). «Опоясавши себя, пишет блаж. Феофилакт, Петр выразил почтение к Иисусу, а бросившись в море, выказал свою любовь". Таща сеть с рыбою (влекуще мрежу рыб). Тащили сеть к берегу, так как из за множества пойманных рыб, нельзя было вытащить ее в лодку без опасности опрокинуть оную, или опустить часть рыбы. 

– А другие ученики поплыли к берегу на лодке, таща за собой сеть с рыбой, ведь до берега было недалеко – метров сто – Они потащили сеть, потому что не смогли втащить ее в лодку. Ответа на вопрос, что в это время делал Петр, добравшийся до берега раньше их, нет.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Иоанна. Комментарий. М.: 2010. С. 461++

При раннем рассвете, в сумрачной мгле на берегу показался человек, которого они не узнали. Он спросил их, не поймали ли они чего нибудь. «Нет», последовал унылый ответ. «За­киньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете». Они заки­нули и уже едва могли вытащить сеть от множества рыбы. Случай этот с непреодолимою силою воскресил в них память о прошлом. «Это Господь», шепчет Иоанн Петру, и тотчас же этот пылко сердечный апостол, набросив на себя рыбачью сорочку, бросился в море, переплыл отделявшее его от Иисуса Христа пространство и весь мокрый пал к ногам Его. За ним последовали и другие, влача страшно натянувшуюся, но не разры­вавшуюся сеть с ста пятьюдесятью большими рыбами.