Евангелие от Иоанна, Глава 20, стих 16. Толкования стиха

Пусть никто не подумает плохо о женщине, назвавшей Господа садовником и Иисуса учителем¹. <...> Первое было знаком почтительности к человеку, у которого она искала расположения. Второе — знаком должного уважения к учителю, у которого она училась различать божественное и человеческое. Она назвала господином того, кому не была служанкой, чтобы через него прийти к Господу, Которому принадлежала. Итак, «господин» употреблено по-разному: Унесли Господа моего (Ин. 20:13) и Господин! если ты вынес Его.

***

Пусть никто не обвиняет женщину, что она садовника назвала господом (dominus) То есть обратилась, как к Господу. Латинское существительное dominus имеет широкий спектр значений, от обобщенного «господин», когда выражается уважение, и до вполне конкретного «господин» в значении «хозяин». — Пер., а Иисуса — Учителем. Ибо там она спрашивала, а тут уже отвечала; там выражала уважение к человеку, у которого испрашивала милости, здесь вспомнила Учителя, у Которого училась различать человеческое и Божественное. Она назвала господом человека, кому не приходилась служанкой, чтобы благодаря ему прийти к Господу, служительницей Чьей она была. Поэтому она в одном смысле использовала «Господь», говоря: Унесли Господа моего, в другом смысле, произнеся: господи! если ты вынес Его. Ведь и пророки называли господами тех, которые были людьми, но в ином смысле — Того, о Ком написано: имя Ему: Господь (Пс. 67:5). Но почему эта женщина, которая уже оборачивалась и видела Иисуса (когда сочла Его садовником и, конечно же, разговаривала с Ним), почему, как сказано, еще раз обратилась назад, чтобы сказать Ему: Раввуни! — Col. 1957 если не потому, что тогда она, обратившись телом, думала, что это — не Он, теперь же, обратившись сердцем, узнала, что это — Он?

Именно так, как Он обычно ее звал: «Мария!» Не отдавая себе еще отчета в том, что она делает, женщина воскликнула: «Раввуни!» – «Учитель!» – и бросилась к Нему наверх, побежала на холм.

Первое явление Иисуса было Марии Магдалине. Встретив Воскресшего у гроба, Мария принимает Его за садовника. Он окликает её по имени, и в этот момент Мария вдруг понимает, что перед ней — Учитель. Иисус восклицает: «Не прикасайся ко Мне» — так переводят обычно эти слова. Но в греческом языке эта фраза означает запрет делать что-то, приказ прервать начатое, поэтому слова Иисуса можно было бы перевести так: «Не хватайся за Меня, отпусти Меня». Марии проще вернуть прежние отношения с Учителем, чем устанавливать новые. Она готова плакать над телом Усопшего, но пока не готова встретить Воскресшего и идти за Ним.

Существует принципиальное различие между Воскресением Иисуса и воскрешением Лазаря. Лазарь возвращается к прежней жизни, Иисус же делает шаг в новое бытие, не известное нам по нашему опыту. Его Воскресение — это не шаг назад, как у Лазаря, а шаг куда-то вперед, в жизнь, которая нам недоступна и непонятна. Иисус говорит Марии: «Я… восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20:17). Он напоминает о тех уникальных отношениях между Ним и Богом, о которых говорил прежде, например в Нагорной проповеди. Важно понять: всё Евангелие посвящено именно теме уникальности отношений между Богом как Отцом и Иисусом, Который открывает их нам через Свою проповедь и Свою жизнь, через всё то, что говорит и делает. Эти отношения Сына с Отцом, оставаясь уникальными, становятся также отношениями с Богом и Его учеников. Теперь Бог — это не только Его Отец, но и Отец тех учеников, к которым Он обращается, Он — Отец и Бог всякого ученика Иисуса.

Мария! — сказал ей Христос знакомым ей голосом. Тут-то она узнала Его, вскрикнула: Раввуни! — и бросилась к ногам Его.

Бросаясь к Нему, она тем самым обнаружила желание прикоснуться к Нему и не только зрением, но и осязанием познать, что это не дух ее Учителя, а Он Сам.

Иисус говорит (глагола) ей: Мария! Вероятно, этоимя было произнесено так, как оно не раз произносилось Господом, так, что Мария тотчас же узнала голос своего Учителя и Господа. Так воскресший Господь открылся Марии Магдалине в названии ея по имени, подобно тому, как затем еммаусским путникам открыл Себя Он в преломлении хлеба (Лк. 24:31. 35.). Обратясь (обращшися). Это значит, что Мария после слов своих к мнимому садовнику снова обратила свои взоры ко гробу. Раввуни, т. е. тоже, что равви (равван, раввин), значит Учитель (Мф. 23:6—7). Можно себе представить, с каким чувством высказано было это слово, когда Мария узнала воскресшаго своего Учителя и Господа!.. Узнав Его, она, но всей вероятности, с восторгом и стремительностию бросилась к Господу и хотела прикоснуться к Нему; но—услышала запрещение: не прикасайся ко Мне; и даже Господь указал ей и причину, почему Марии не следует прикасаться к Нему: ибо Я еще не взошел (не убо взыдох) ко Отцу Моему. Что значило это запрещение в настоящее время, между тем, как несколько спустя после сего Господь не воспретил Марии Магдалине вместе с другою Мариею ухватиться за ноги Его (Мф. 28:9), вечером же того же дня даже предлагал ученикам осязать Себя, показав им руки Свои и ноги (Лк. 24:39), спустя же 8 дней предложил ап. Фоме осязать раны на руках и в боку Своем (ст. 27)? «Из этого, а равно и из указанной Самим И. ХРИСТОМ причины, почему Он не позволял теперь Магдалине прикасаться к Нему, пишет еписк. Михаил, надобно заключить, что это запрещение имело основание в теперешних мыслях и намерениях Марии, с каковыми она устремилась к Нему. «Еще земная мудрствует жена, темже (потому) и отсылается не прикасатися Ему», говорится в одной из церковных песней (утр. стих. 8 гл.). Как видно из всего разсказа, Мария не ожидала воскресения Господа, подобно прочим ученикам, хотя конечно знала а предречениях Его о Своем воскресении, также подобно прочим ученикам, и—вот вдруг неожиданно видит она пред собою Господа, узнав Его по голосу. Какое смятение и возбуждение чувств и мыслей должно было произойдти в ней, и—притом какое быстрое, мгновенное, так сказать?! Это Он — несомненно; но что же Он? В теле ли действительном, воскресшем и возставшем из гроба, или это только дух Его (Лк. 24:37), восшедший по смерти телесной к Богу и теперь снизшедший от Бога и явившийся ей в телесном виде? Мгновенно все это и подобное предносится в ея мысли возбужденной, и — она устремляется к Нему, чтобы осязанием увериться в том, что видит глаз, чтобы удержать Его так, сказать насильственно, если это только дух в образе телесном (при высоком душевном возбуждении не разсуждается о невозможном), чтобы, может быть, как толкует блаж. Феофилакт, обнять Его, как Возлюбленнаго, и обращаться с Ним, как и прежде”. Господь, читавший, что происходит в душе ея, любвеобильно устраняет искреннее, по неуместное теперь, в ея мыслях, возводит мысль ея, чтобы она помыслила нечто высшее” (Феоф. и Злат.), а законному желанию ей удостовериться, Он ли это, удовлетворяет удостоверением слова, а не осязания. Не прикасайся ко Мне, говорит Господь. Для удостоверения тебя,—что это Я, пусть будет достаточно для тебя Моего слова, а не осязания; для разсеяния же твоих недоумений,—не дух ли Я в телесном образе, говорю тебе, что Я не взошел еще к Отцу Моему, следовательно Я не дух в телесном образе, как тебе думается, а в том же самом теле; наконец, «и обстоятельства теперь уже не в прежнем положении, и Я не буду уже обращаться с вами по прежнему”. (Феоф. и Злат.). Запретив прикасаться к Себе, Господь сказал Марии: иди к братьям Моим, т. е. к апостолам и прочим верующим (Мф. 28:10. Евр. 2:11—12.) и скажи (рцы) им и пр., т. е. увидев Меня и уверившись Моим словом в том, что это Я Сам, еще не восшедший к Отцу, иди и скажи им об этой величайшей и радостной для них истине, что Я восхожу к Отцу Моему, из чего они должны увериться и в истине Моего воскресения. Восхожу к Отцу Моему и пр. Что значат эти слова и каким образом ими могли увериться апостолы в истине воскресения Христова? Это так разъясняет еписк. Михаил: «Когда пред Своею смертию, в прощальной беседе с учениками, Господь говорил не раз о Своем отшествии к Отцу (Ин. 14:2—4, 28; Ин. 16:16 и др.), то говорил об отшествии к Нему чрез Свою смерть, воскресение и вознесение. Теперь совершились смерть Его и воскресение, остается вознесение, и о нем теперь повелевает Господь возвестить ученикам, почему и употребляет слово не иду, а восхожу. О Своем отшествии к Отцу Он говорил им в прощальной беседе, как о величайшем благе для них (Ин. 14:2-3; Ин. 16:17 и др.), и как о таком событии, которое должно исполнить радостию сердца их (Ин. 14:28), посему и повелевает возвестить о нем теперь ученикам Своим. В сем они должны видеть и непререкаемое доказательство Его воскресения действительнаго; так как отойдти к Отцу чрез вознесение Он может только после воскресения, на что Он и указывает им» (Ин. 14:19; Ин. 16:16). К Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему. И. Христос называет Бога Отца Богом и Отцом как Своим, так и учеников Своих: потому что Он есть таков по силе внутренняго духовнаго общения верующих с Ним. Христом. Но Господь не говорит вообще к Отцу нашему и Богу нашему, потому что «Бог есть Отец и нам, но по благодати, а Господу Он Отец по естеству; наоборот, Он нам Бог по естеству, а Господу Бог по Его человечеству; ибо Он стал Богом Его, когда Он принял на Себя человеческое естество". (Феоф.) И. Христос повелевает Марии сказать апостолам, что Он восходить к Богу Отцу,—для удостоверения как в том, что Он воскрес, так и в том, что ученики Его могут получить величайшее благо вследствие сего отшествия—благо сопрославления с Ним на небе у Отца, о чем столько говорил Он им в прощальной беседе.

Раввуни! Услышав голос Иисуса, зовущий ее по имени, Мария поняла, Кто перед ней. Слово, с которым она обратилась к Иисусу ("раввуни" в переводе означает "мой учитель"), обычно использовалось в молитве при обращении к Богу, но поскольку Иоанн дает нам перевод "Учитель", маловероятно, что Мария своим восклицанием намеревалась подчеркнуть Божественность Иисуса.