Евангелие от Иоанна, Глава 19, стих 24. Толкования стиха

Тем, что они бросают жребий о хитоне, который не сшитый, а весь тканый сверху, но не раздирают его, достаточно ясно показано, что видимые таинства, пусть это даже одеяния Христа, могут оказаться в чьих-то руках, добрых или злых. Но та искренняя и истинная вера, действующая любовью (Гал. 5:6) для достижения целостности и единения — потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим. 5:5), — вообще никому не принадлежит, но дается тайной милостью Божией, словно по жребию. Потому Симону, имевшему крещение, но не имевшему любви, сказано Петром: Нет тебе в сем части и жребия (Деян. 8:21).

***

Кто-то, может быть, спросит, что обозначает разделение одежд Его на столь много частей и бросание жребия о хитоне. Одежды Господа Иисуса Христа, разделенные на четыре части, символизируют Его четырехчастную Церковь. Церковь охватывает весь земной шар, состоящий, можно так сказать, из четырех сторон света. И по всем сторонам она распространена равно, гармонично. Потому в одном из мест Он и говорит, что пошлет ангелов Своих собрать избранных от четырех ветров (Мф. 24:31), а это что иное, как не с четырех стран света: востока, запада, севера и юга? Хитон же, о котором бросали жребий, означает единство всех частей, которое удерживается узами любви. <...> Если же любовь есть путь еще превосходнейший (1 Кор. 12:31) и превосходит разумение (Еф. 3:19), и есть совокупность совершенства (Кол. 3:14), то закономерно, что хитон, который ее и обозначает, представлен как тканый сверху. Он был не сшитым, чтобы никогда не разойтись по шву. Он цельный, потому что всех собирает в одно целое. <...> А бросанием жребия что еще показано, как не милость Божия? <...> Когда бросается жребий, награда определяется не заслугами человека, а тайным решением Бога.

***

Здесь должно подразумеваться «взяли», чтобы был такой смысл: взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и взяли хитон. И он так сказал, чтобы мы увидели, что о других одеждах Его не бросали никакого жребия, Col. 1948 но только о хитоне, который они взяли вместе с остальными одеждами, но не разделили его на части. Ибо о нем он говорит далее, поясняя: хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Почему же они бросали жребий о нем, он В цитате из Евангелия от Луки слово «жребий» стоит именно во множественном числе, на что блж. Августин обратит внимание в следующем отрывке проповеди. — Пер. рассказывает: сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет.

Итак, ясно, что в отношении других одежд они получили равные части, так что не было необходимости бросать жребий; в случае же хитона они не могли получить отдельные части его, не разорвав его, в результате чего стали бы обладать бесполезными кусками его; чтобы не случилось такого, воины предпочли, чтобы по жребию он достался лишь одному из них. С этим евангельским рассказом согласуется также пророческое свидетельство, которое евангелист сам тут же добавил, сказав: да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий (Ин. 19:24; ср. Пс. 21:19). Ведь Он не сказал сначала «бросали жребий», но «разделили»; и не сказал «разделили по жребию», но, не сказав ни о каком жребии в отношении остальных одежд, потом Он сказал: и об одежде Моей бросали жребий — в отношении того оставшегося хитона. Об этом я скажу, насколько Он позволит, после того, как сначала я опровергну клевету, которая может возникнуть: дескать, евангелисты не согласны между собой. Я покажу, что слова других евангелистов не противоречат рассказу Иоанна.

Ибо Матфей, говоря: делили одежды Его, бросая жребий (Мф. 27:35), стремился к тому, чтобы понималось таким образом, что это разделение одежд касалось также хитона, в отношении которого бросали жребий; ибо, разделяя, конечно же, все одежды, в числе которых был и он, они бросали жребий и о нем. О том же говорил и Лука: делили одежды Его, бросая жребии (Лк. 23:34). Ибо, деля, они дошли до хитона, относительно которого бросали жребий, чтобы между ними полностью были поделены все одежды. И есть ли какая разница в том, сказано ли так: делили одежды Его, бросая жребии, — как говорил Лука, или: делили одежды Его, бросая жребий, — о чем говорил Матфей? Разве только в том, что Лука, говоря «жребии», поставил множественное число вместо единственного, каковой оборот речи необычен для Священного Писания. Впрочем, в некоторых кодексах мож-но обнаружить «жребий», а не «жребии». Так вот, Марк, как кажется, единственный, кто создал некое затруднение. Ибо, говоря бросая жребий о них, кому что взять (Мк. 15:24), он, по-видимому, говорил, что жребий был брошен в отношении всех одежд, а не только в отношении одного хитона. Но здесь краткость создает неясность. Ибо сказано так: бросая жребий о них, — как если бы он сказал: «бросая жребий, когда разделили», что и произошло.

Конечно же, разделение одежд Его не завершилось бы, если бы благодаря жребию не выяснилось, кто должен получить также и хитон, чтобы завершились, таким образом, споры между делившими и больше не возникали. То, что он сказал: кому что взять, поскольку это касается жребия, не следует относить ко всем одеждам, которые были поделены; ибо жребий был брошен о том, кто возьмет хитон, ибо он не рассказал, каким тот был, и как после того, как все было разделено поровну, он, оставшись один, оказался предметом жребия, чтобы не быть разорванным. Потому-то он использовал фразу: кому что взять, то есть «кому его взять». Это как если бы целиком прозвучало так: Col. 1949 «Делили одежды Его, бросая жребий о них, кому взять хитон, который выходил за пределы равных долей».

Может быть, спросит кто-нибудь, что означает разделение одежд на такое количество частей и жребий относительно хитона. Разделенная на четыре части одежда Господа Иисуса Христа символизировала Его Церковь, состоящую из четырех частей, простершуюся по всему кру-гу земель, который состоит из четырех частей, и одинаково, то есть сохраняя единство, разделена Церковь по всем этим частям. Поэтому Он говорит в другом месте, что пошлет Ангелов Своих, чтобы собрали они избранных Его от четырех ветров (см. Мф. 24:31; Мк. 13:27). Ачто это означает, если не от четырех частей мира — востока, запада, севера и юга? Хитон же, разделенный по жребию, символизирует единство всех частей, которое зиждется на любви. Намереваясь же сказать о любви, апостол произнес: я покажу вам путь еще превосходнейший (1 Кор. 12:31). И в другом месте сказал: и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову (Еф. 3:19). И то же самое еще в одном: более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства (Кол. 3:14). Если же любовь имеет и превосходнейший путь, и пре-восходит разумение, и заповедана более всего, то заслуженно говорится, что хитон, служащий ее символом, сотканный сверху и не сшитый, чтобы никогда не быть разделенным, перешел к одному владельцу, ибо Он собирал всех воедино. Точно так же в случае с апостолами, хотя число их было двенадцать, то есть четыре части по три, и хотя всем им бьи задан вопрос, только Петр один ответил: Ты — Христос, Сын Бога живаго (Мф. 16:16). И ему одному было сказано: дам тебе ключи Царства Небесного (Мф. 16:19), как будто он один получит власть заключать и разрешать.

Поскольку он один за всех дал тот ответ, то и получил эту власть вместе со всеми, как бы олицетворяя собой единство. Потому он — один за всех, что единство — во всех. Отсюда и здесь, когда Иоанн сказал: тканый сверху, — он добавил: весь. Если мы соотнесем это с тем, что это символизирует, то не найдется никого, сопричастного ему То есть к хитону, Церкви. — Пер. , кто бы не относился ко всему. От этого «всего», что видно из греческого языка, Церковь получила имя кафолической Блж. Августин указывает на связь слов «всё», «весь» (ολον) с «кафолическая» (καθολική), термином, происходящим от выражения «по всему» (καθ’ολου). — Ред. . Что же вверяется в виде жребия, если не благодать Божия? Ибо в лице одного хитон так пришел ко всем (потому- то жребий был всем приятен), как и благодать Божия в единстве приходит ко всем; и когда бывает брошен жребий, то он выпадает не но заслугам той или иной личности, но по сокровенному суду Божиему.

И да не скажет никто, что все это не означает ничего хорошего, потому что совершено через плохих людей, то есть не через тех, кто следовал за Христом, а через тех, кто преследовал Его. Ибо что мы скажем о самом кресте, который, конечно же, так же был изготовлен и Христос прибит к нему недругами и нечестивцами? И все же пра-вильно разумеют, что он символизирует то, что так выразил апостол: это широта и долгота, и высота, и глубина (Еф. 3:18). Широта, разумеется, заключена в поперечной балке, на которой были раскинуты руки Распятого; она символизирует добрые дела в широте любви. Длина шла от поперечной балки до земли, где крепились спина и ноги; она символизирует стойкость на протяжении всего времени до конца мира. Высота находится в вершине, которая поднимается над поперечной балкой; Col. 1950 она символизирует высшую цель, на что устремлены все труды, ибо все, что совершается в длине и ширине в доброте и стойкости, должно совершаться ради высоты небесных наград. Глубина находится в той части, которой крест упрочен в земле, ибо там он сокрыт и недоступен видению, но оттуда выходят наружу все его явные и выдающиеся части, как и наши добрые дела всецело исходят из глубины благодати Божией, которая недоступна ни видению, ни распознанию. Но даже если крест Христа символизирует только то, что сказал апостол: но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5:24), — сколь великим это является благом! И все же это совершает не кто иной, как добрый дух, противоборствующий плоти, несмотря на то что крест Христов приготовил недруг, то есть злой дух. Наконец, что является знамением Христа? Всем известно, что это крест Христов. Если этим знамением не осенить или лоб уверовавших, или воду, в которой они должны возродиться, или елей, которым совершается их помазание, или жертву, которой они укрепляются, ничего из этого не будет исполнено надлежащим образом. Каким же образом ничего хорошего не символизируется в том, что совершили злые, когда в кресте Христовом, который приготовили злые, запечатлено все доброе для нас в исполнении Таинств?

Но это пока все; что же следует далее, мы будем рассматривать, истолковывая, в другой раз, — да поможет нам Бог.

115. Одежды разделяются по жребию, каждый берет свою часть. Это значит, что не по человеческому усмотрению получают Дух Божий, но Он вселяется неожиданным наитием См.: Ин. 3:8.. Возможно, воины, сделавшие надпись, прообразуют четырех евангелистов Об аллегорических особенностях каждого Евангелия см.: exp. Luc. 1:11; 10:117-118., чьи Писания мы читаем доныне. Читаю надпись Царя Иудейского: Царство Мое не от мира сего (Ин. 18:36); читаю обвинение, написанное над Его головой: И Слово было Бог (Ин. 1:1), Христу глава — Бог (1 Кор. 11:3).

116. Итак, воины стерегли Иисуса (Мф. 27:36) и доныне стерегут, чтобы Он не ушел ни от кого и чтобы не оставил Своего страдания, чего требовал народ иудейский. Пусть, страдая, умрет ради меня Христос, чтобы по страдании ради меня воскреснуть. Он не хотел сойти с креста для Себя, чтобы умереть для меня. Стерегут Христа ради нас и ради нас разделяют Его одежды, потому что никто не может получить все. О хитоне бросают жребий, потому что Дух Святой не по человеческой воле распределяется: Дары различны.., но все производит Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно (1 Кор. 12:4, 11).

117. Собери разделенные одежды Христа. Где их искать? У Матфея ты найдешь багряницу, у Иоанна — одежду пурпурную, у Марка — просто порфиру, у Луки — светлую одежду См.: Мф. 27:28; Ин. 19:2; Мк. 15:17; Лк. 23:11.. У Христа была только эта одежда, но скольких Он одел ею! Уверен, что Он не только четырех евангелистов, и не только воинов одел, но и бесчисленное множество разных людей. Но вернемся к евангелистам.

118. Здесь ты видишь не четыре вида одежды, но особые достоинства каждого евангелиста. Один возвышенно писал о Царстве, другой пространно о человеческом бытии. Лука избрал для себя белизну священнических одежд, Марк не искал богатства ткани, а Иоанн словно ткал свои речения на облачения для нашей веры. Не кажется ли тебе это начало вытканным узором: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть (Ин. 1:1-3)? А Марк, словно довольствуясь великолепием порфиры, без всякого плетения словес начал: Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия (Мк. 1:1).

119. Разделены были одежды Христовы, означающие или Его деяния, или благодатные дары, а хитон, то есть веру, нельзя было разделить См.: Еф. 4:5; Ин. 19.23-24.. Не раздается она по частям между всеми, но принадлежит каждому во всей своей полноте. То, что не делится на всех, остается целым.

120. Как хитон был весь тканый сверху (Ин. 19:23), так соткана и вера во Христа, сходящая от божественных высот в человеческий мир. Рожденный прежде всех веков от Бога в последние времена воспринял плоть. Он показал нам, что вера не должна быть раздираема, но оставаться неприкосновенной.

Воины делят одежды Иисуса

Когда осужденные были распяты, воины взяли одежды Иисуса и по установившемуся обычаю стали делить их между собой. По свидетельству Иоанна, делили одежды на четыре части, из чего следует, что воинов, распинавших Иисуса, было четыре. Всех воинов было, конечно, значительно больше, но другие, вероятно, были заняты распятием разбойников и охраной их, а остальные — поддержанием порядка на месте казни. Верхнюю одежду Иисуса разодрали на четыре части, а нижнюю, хитон, не стали разрывать, потому что в нем не было швов, он был весь тканый; и согласились бросить о нем жребий, чтобы узнать, кому он достанется. Так и поступили. И в этом исполнилось пророчество Давида: делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий (Пс. 21:19).

Разделив одежду Иисуса, воины сели у креста и, сидя, стерегли Его.

И о разделении воинаии-распинателями одежды Господа повествуют и прочие евангелисты (Мф. 27:35. Мк. 15:24. Лк. 23:34), но кратко, и св. Иоанн пополняет их сказания некоторыми частными чертами. Обыкновенно одежды распинаемых, по римскому закону, поступали в собственность воинов, которые совершали казнь. Таких воинов всегда было четверо. Одежды Господа составляли: головной покров, пояс, сандалии, хитон (нижняя одежда) и верхняя одежда. Распявшие Господа воины сначала разделили между собою, всего вероятнее, по жребию, прочия одежды, кроме хитона. Хитон был не сшитый (нешвен), а цельный, весь тканый (исткан) сверху. По преданию, это был дар и труд Пресвятой Матери Господа. При разделении, хитон потерял бы свою ценность; поэтому воины пожалели раздирать его, сказав друг другу (реша в себе): не станем раздирать (не придерем) его, а бросим (метнем) о нем жребий, чей (кому) будет, т. е. достанется весь, в своем целом виде. Так и сделали. А между тем в этом обстоятельстве, как замечает св. евангелист, исполнилось древнее пророчество (да сбудется Писание) о страданиях Мессии. Евангелист приводит и самое пророчество: разделиша ризы Моя себе и пр. Это пророческое изречение находится в том (21) псалме, в котором изображены царем—пророком страдания Христовы с такою точностию, как бы оный был писав у самаго креста. Так поступили (сия сотвориша) воины. «Евангелист, пишет еписк. Михаил, обращает особенное внимание на это действие воинов, которым они, не зная того сами, исполнили древнее пророчество». Предание говорит, что хитон достался воину из Грузии, который подарил его сестре. Там впоследствии, риза Христова найдена была в патриаршей ризнице и персидским шахом Аббасом, покорившим Грузию, прислана была нашему царю Михаилу Феодоровичу. Часть ея доселе хранится в Московском Успенском соборе. Здесь же хранится и часть древа креста, на котором был распят Спаситель, и один из гвоздей, которым Он был пригвожден ко кресту. (Чит. кн. житий святых, под 10 июля).

Вопрос 4. Как Господь заповедовал ученикам не приобретать двух одежд (Мф. 10:10; Мк. 6:9; Лк. 9:3), а Сам имел пять, по святому евангелисту Иоанну (Ин. 19:23), что явствует из разделявших их? И какие это одежды?

Ответ. Спаситель не имел пяти хитонов, но один только, который на теле, и еще верхнюю одежду; из этих одеяний исподнее, что на теле, называют хитоном, а верхнюю одежду – плащем. Впрочем, великий евангелист Иоанн посредством Святого Духа таинственно преподал здесь в историческом повествовании неизреченную тайну духовного созерцания, чтобы с помощью повествуемого возвести наш ум к истине умопостигаемого. Целиком сотканный сверху хитон Спасителя, который не растерзали распинатели, хотя им и позволили это сделать, есть взаимная и непространственная связь и сплетение добродетелей – сей приличествующий покров для Слова, сотканный совместно всеми нами, или же благодать нового по Христу человека, сплетенная свыше Духом. Верхняя же одежда есть чувственный мир, разделяемый четырьмя стихиями; его, как четыре одежды, делят распинающие духовно в нас Господа. Итак, бесы делят себе по частям видимую тварь, состоящую из четырех стихий, приуготовляя нас зрить ее только чувством для возбуждения страсти, не ведая содержащихся в ней божественных логосов. Что же касается до хитона добродетелей, то хотя бесы и совлекают его с нас вследствие неделания нами добра, однако они не могут нас убедить в том, что добродетель есть зло.

Поэтому не будем делать поводом для своего корыстолюбия пять одежд Спасителя, но познаем, каково в данном случае намерение Писания, и как в нас, при нашем нерадении к добру, распинается Господь, и как Он обнажается в силу нашего неделания добра, а бесы для служения через нас страстям делят, словно одежды Его, тварь Его. Познав всё это, станем незыблемыми стражами дарованных нам от Бога благ, будем с внутренним благородством созерцать тварь только для прославления Его и будем, через прилежание к добрым делам, сохранять в неприкосновенности хитон Слова ведения – я подразумеваю добродетели.

Если же, помимо сказанного, вы пожелаете понимать под сверху сотканным хитоном мир бестелесных и умопостигаемых сущностей, а под верхней одеждой, которую Писание разделило на четыре части, как на стихии, мыслить природу, то вы не погрешите против истины. Из этих двух миров тело бесы разрушили тлением, получив силу против нас в преступлении закона заповеди, но душу, как сродную горнему миру, они не растерзали.

***

Богоносный Максим¹, изъясняя одежды Господа в переносном смысле, говорит: сверху несшитый хитон означает непрерывное плетение добродетелей и союз благодатию Божиею истканный и внутри покрывающий наше разумение, которого, часто лишая нас чрез нерадение и леность, убийцы демоны не имеют однако ж позвoлeния разделить его так, чтобы мы уже не понимали, что такое добродетель. Таким образом, мы всегда разумеем ее, хотя покровом ее и не пользуемся. А разделенные (одежды) означают внешнее облачение, состоящее из чувственного богатства, разделяющееся на четыре мирские составы, к которым иметь пристрастие убеждают нас сии человекоубийственные ругатели. Можно также по другому исчислению под хитоном сверху тканым разуметь душу каждого, вдохновенную свыше. Она не сшита, поелику проста и несложена, не раздирается, поелику бессмертна, а разделяемая одежды означают тело, потому что оно чрез тление разрешается на четыре стихии.